***
Когда девушка пришла в себя, ей в глаза ударил яркий свет. Она смотрела на мир под каким-то странным углом. Несколько секунд потребовалось, чтобы осознать, что она почему-то лежит на боку. Гермиона пошевелилась, пытаясь перевернуться на спину. — Ну наконец-то, дорогая! — откуда-то справа донесся взволнованный голос миссис Уизли. Гермиона перевела взгляд вниз, стараясь увидеть маму Рона, но та уже сама передвинула стул, чтобы попасть в поле зрения девушки. — Ты не приходила в себя 12 дней, мы все так за тебя волновались. «12 дней! Почему так долго?» — А больные. Их спасли? — Да-да, моя милая. Не волнуйся, Гарри спас сначала их, а потом тебя… — Гарри? Откуда он там взялся? — Министерству пришлось мобилизовать все силы для ликвидации возгорания, — миссис Уизли отвечала неохотно, − Гарри тоже прибыл. Когда он узнал, что ты внутри, а твои коллеги уже вернулись, бросился тебя спасать… он должен забежать сегодня после работы, чтобы тебя проведать. — А с Роном все в порядке? — Да, не волнуйся. Тебе нужен отдых и покой. Твои вопросы могут подождать, − миссис Уизли ласково погладила девушку по голове и заправила волосы за ухо. — Ой, мамочки! ЧТО С МОЕЙ РУКОЙ? — Гермиона только сейчас обратила внимание на то, что лежит на боку не случайно. Ее правую руку будто раздуло. Она была покрыта огромными пузырями, внутри которых, кажется, была какая-то мерзкая жидкость. — Тебя лизнуло адское пламя, − миссис Уизли нахмурилась, — ты еще легко отделалась. — Я бы хотела поговорить с целителем. — Тебе нужен покой… — Пожалуйста. Прямо сейчас. Миссис Уизли обреченно вздохнула и вышла из палаты, Гермиона в ее отсутствие пыталась догадаться, где сейчас временно решили размещать больных. Минут через десять в палату вошел мужчина средних лет в очках и с козлиной бородкой. На нем был лимонный халат, а на его груди была вышита эмблема больницы Св. Мунго — скрещенные волшебная палочка и кость: — Доброе утро, миссис Грейнджер! С возвращением! Меня зовут Везалий Галль, я ваш целитель. — Мистер Галль, я, возможно, беременна. Если это так, я бы хотела знать, не пострадал ли ребенок. — Понимаю, − целитель схватился за бородку и безуспешно попытался накрутить ее на палец. — Мы почти сразу выяснили, что вы в положении. Поводов для беспокойства нет. Балка, которой вас придавило, повредила только руку. — Балка?! Против меня использовали оглушающее заклятие. Целитель выглядел сбитым с толку: — Нет-нет, вы что-то путаете — такое бывает после долгого пребывания в бессознательном состоянии. Уверяю, на вас никто не нападал. Мистер Гарри Поттер обнаружил вас на полу в одном из больничных помещений. Вас придавило балкой. Гермиона нахмурилась, но решила пока оставить эту тему: — Как вы намерены меня лечить? — Стандартный курс включает ежедневный прокол пузырей с откачкой злотворного гноя, а также использование эхинацеивой настойки. При правильном лечении через месяц пузыри перестанут надуваться. Конечно, у вас останутся шрамы, а если пузыри будут лопаться — то и рубцы, но согласитесь, это лучше, чем потерять руку. — Разве при беременности можно применять эхинацеивую настойку? — Нет, — целитель довольно улыбнулся, — вы совершенно правы. Но знаете, нам крупно повезло: сразу после выхода статьи о произошедшем в «Ежедневном пророке», к нам обратился один из самых высококлассных зельеваров и предложил помощь в изготовлении лекарственных снадобий для пострадавших. Когда мы узнали о вашем положении, попросили его приготовить настойку с модифицированным составом. — Профессор Снейп, верно? — Вы его знаете?! Теперь понятно, почему он спрашивал про ваше здоровье, — целитель радостно покачал головой. − Удивительно! Такой мрачный с виду человек показал себя просто безотказным. У Гермионы были свои соображения насчет безотказности Снейпа, не имевшей отношение ни к ней, ни к беспокойству о чем-либо, кроме его собственных интересов. Однако тут в палату вернулась миссис Уизли с подносом, заставленным тарелками. Целитель Галль поспешил ретироваться, а девушке пришлось смириться с тем, что ее кормят бульоном с ложки. Пока она обедала, мама Рона, находившаяся в прекрасном расположении духа, разливалась о том, как все беспокоились за Гермиону. На тумбочке рядом с постелью стояло множество открыток, сладостей и потрясающе красивое растение, похожее на танцовщицу в пачке. У девушки даже дух перехватило: это была редчайшая небесная кампанула. Оказалось, что ее подарил Невилл в благодарность за спасение своих родителей. Даже Малфой прислал девушке невыразительную и лаконичную открытку, на которой было написано: «Спасибо, Грейнджер. Будь здорова». После еды целитель-стажер Бруно Сиденхем принес ей зелье для сна без сновидений. Он производил впечатление не слишком опытного специалиста и, судя по всему, сильно нервничал из-за того, что его пациенткой оказалась такая именитая волшебница. Гермиона даже не удивилась, когда первую порцию зелья он ухитрился разлить. Призвав необходимые ингредиенты, Сиденхем под критическим взглядом миссис Уизли принялся смешивать снадобье заново. Попутно он зачем-то рассказывал ей, что состоит в Клубе коллекционеров карточек от шоколадных лягушек и что Гарри Поттер и Рональд Уизли уже дали ему автографы: — Бруно, извините, — неуверенно остановила девушка его словоизвержение, больше всего на свете желая снова заснуть, — я не понимаю, причем здесь я. — Вы тоже могли бы дать мне автограф! — Вы же видели, в каком состоянии моя рука: пальцы не пострадали, но ожог затронул всю остальную часть, выше запястья. Кисть обездвижена, поэтому писать мне будет затруднительно, − утомленно заметила Гермиона. — Не беспокойтесь, я подожду, пока вы поправитесь, — с энтузиазмом сказал Сиденхем, — но, чтобы моя коллекция стала по-настоящему бесценной, мне нужен автограф Северуса Снейпа… Вы не могли бы попросить его для меня? — Почему вы сами не попросите? Профессор, наверное, часто здесь бывает. — Да, но я до смерти его боюсь… У него такое выражение лица, и эта его развевающаяся мантия… — Я боюсь его не меньше, — сухо сказала девушка. — Пожалуйста, — взгляд стажера сделался умоляющим, а в сочетании с воспаленными прыщами на лице выглядел юноша действительно неказисто, — мне кажется, вам он не откажет. — Я ничего не обещаю, — после этого она решительно взяла из его рук кубок с новым зельем и осушила его. Когда девушка снова проснулась, на стуле рядом с ее постелью сидел Гарри: — Привет, Гермиона! Как ты? — Со мной все в порядке, — она была так рада его видеть. — Только вот рука. Но меня обещали быстро поставить на ноги. Слышала, ты опять геройствовал. — Ну ты же меня знаешь, я — Избранный и все такое, — он довольно улыбнулся, а Гермиона не удержалась и закатила глаза. — Гарри, что там на самом деле произошло? Кто зажег адское пламя? — В Министерстве уверены, что это маглы. — Что, прости? — Маглы, которые напали на Джеральдин Роулинс. Помнишь, тот случай, когда ее ранили ножом прямо на улице, — по лицу Гарри девушка не могла понять, что он сам думает о произошедшем. — Посадили только того, кто напал, но на улице их было трое. Ее палочка попала к тем двоим, что остались на свободе. В Министерстве считают, что они случайно устроили поджог. — Ты, похоже, не слишком в этом уверен. — Не важно, что думаю я. У них записи с камер видеонаблюдения, которые были установлены на соседнем магловском здании. Они подтверждают эту версию. — Глупости! — твердо сказала девушка. — Я так поняла, что ты нашел меня, придавленной балкой. Но ты должен знать, что до этого на меня напали. Там был какой-то человек. Я думала, что это сотрудник Министерства и позвала его на помощь. Он приложил меня оглушающим заклятьем. — Ты в этом уверена? — Я верю своим глазам. — Кто это был? — Я его не разглядела… — она помолчала. — Я думаю, что все это связано. — Что — все? — Все эти инциденты с дебатами, исчезнувшими телефонными будками, а теперь и больницей. Будто кто-то хочет создать проблемы волшебному сообществу. — Кому это может быть нужно? — Пока не знаю, — девушка задумчиво закусила губу. — Но ты имей это в виду и будь осторожен. — Ладно, − Гарри все еще выглядел озадаченным. — Я попробую посмотреть протоколы допросов после возгорания Св. Мунго. Не знаю, получится ли до них добраться, это вне сферы деятельности нашего отдела… Закончить ему не удалось, так как дверь в палату распахнулась и в помещение влетел перепуганный Бруно Сиденхем. За ним, широко шагая, вошел Снейп. Гермиона про себя отметила, что его мантия, развевающаяся, будто парус на ветру, выглядит действительно зловеще. — Грейнджер, Поттер, — профессор поприветствовал их кивком головы. — Что случилось, Бруно? — удивленно спросила девушка. — Я должен…я должен проколоть пузыри на вашей руке и откачать гной. Мистер Снейп сказал, что хочет лично убедиться, что я достаточно квалифицирован для этого, — дрожащим голосом объяснил целитель-стажер. Гарри тут же поспешил попрощаться и покинул помещение, в котором атмосфера накалялась с каждой секундой. Сиденхем подвесил поднос с принадлежностями для процедуры в воздухе и нервно сглотнул. Ее бывший преподаватель застыл за спиной стажера и прожигал его затылок взглядом. — Профессор Снейп, как мило с вашей стороны, что вы решили меня проведать, — девушка постаралась отвлечь его внимание на себя. — Думаю, вам будет приятно узнать, что наши взаимные усилия увенчались успехом. Профессор коротко на нее взглянул, но ничто в его лице не изменилось. Стажер вооружился устройством с длинной иглой. Его руки дрожали, и девушка всерьез засомневалась, что он знает, что делает. Видимо, Бруно и сам в этом засомневался, поэтому решил атаковать самый большой пузырь. Руку Гермионы пронзила чудовищная боль, но в следующее мгновение из пузыря брызнула вонючая струя и, если бы не молниеносная реакция Снейпа, угодила бы горе-целителю в глаз. — Сиденхем, вы как слон, — глаза Снейпа метали злобные искры. — Я ведь яснее ясного сказал, что вам нужно быть расторопным. Очевидно, вы с таким понятием не знакомы, из-за чего чуть не лишились глаза. — Я раньше этого не делал, сэр, — пришибленно пробормотал Бруно, на его покрасневшем от стыда лице ярче выступили прыщи. — Лично мне судьба вашего глаза глубоко безразлична, но, если Грейнджер лишится руки, я позабочусь о том, чтобы это место работы стало для вас последним. — Я понял, сэр. — А теперь будьте добры исчезнуть. — Но как же процедура? — Я сделаю все сам. Стажер торопливо поднялся, даже не думая спорить с профессором, и двинулся к выходу. — Бруно, постойте! — окликнула его девушка и ободряюще улыбнулась. — Вам нужно посмотреть, как профессор Снейп будет работать с пузырями. Вы же хотите научиться? Больше всего Сиденхему хотелось выйти из палаты и оказаться как можно дальше от Снейпа, что совершенно отчетливо читалось у него на лице. Но после непродолжительной внутренней борьбы он пересилил себя и остался. Девушка не могла не признать, что профессор работал мастерски. Она даже не почувствовала прокол, который он сделал, и, конечно, гной никуда не выстреливал. Как ни приятно было знать, что ты в руках опытного специалиста, спустя три пузыря Гермиона снова обратилась к стажеру: — Вы поняли, что делали не так? — Кажется, да, — Снейп скептически хмыкнул. — Попробуете еще раз? — Дааа, — уверенности в голосе у стажера поубавилось, но он мужественно занял место Снейпа и взялся за дело. Боль вернулась, но, по крайней мере, злотворный гной больше не хлестал из проколов. — Вы могли бы поинтересоваться, как мое самочувствие, и расспросить о полученной травме, — Гермиона снова попыталась отвлечь профессора. — До меня уже дошли слухи о том, как вы одна полезли в адское пламя, — лениво проговорил Снейп. — Что касается вашего самочувствия, судя по тому, что у вас есть силы, чтобы заступаться за тех, кто не в состоянии справиться с элементарными заданиями, вы уже идете на поправку. — Когда вы показали, как проводить процедуру, Бруно стал справляться лучше, — девушка подарила стажеру еще одну улыбку, заметив, что он сник после слов профессора. — У меня свое мнение на этот счет, — скучающим тоном возразил Снейп. Его цепкий взгляд обежал палату и задержался на подаренном Невиллом растении. — Небесная кампанула, Грейнджер. Похоже, кто-то вам сильно признателен, если прислал цветок с уникальными магическими свойствами. — Вы можете его забрать, если хотите, профессор. Вам он будет полезнее… — Я закончил! — радостно возвестил Сиденхем через несколько минут и облегченно бросил медицинские инструменты на парящий в воздухе поднос. — О, поздравляю, — самым ласковым своим голосом произнес профессор, — на процедуру, которая должна продолжаться десять минут, вам потребовалось почти полчаса. Не говоря о том, какую боль причиняли Грейнджер ваши неумелые действия. Стажер почти бегом двинулся к двери, но у самого выхода резко остановился и послал Гермионе умоляющий взгляд. Девушка обреченно покачала головой: — Профессор Снейп, Бруно коллекционирует карточки из шоколадных лягушек со знаменитыми волшебницами и волшебниками. Поскольку у него есть и ваше изображение, он был бы очень благодарен, если бы вы ему его подписали. После ее слов профессор медленно развернулся в сторону двери, где замер дрожащий стажер, и смерил его таким взглядом, что Гермионе стало жалко бедного юношу. — Что вам подписать? Окрыленный Бруно оставил поднос парить в воздухе и заторопился к нему, на ходу доставая из кармана пятиугольный вкладыш и перо. Скривив губы, Снейп подписал карточку и вручил ее стажеру. — Но, сэр, — растерянно проговорил Сиденхем, разглядывая подпись, — вы написали, что я идиот. — Разве у вас есть возражения? — с невозмутимым видом осведомился Снейп. — А теперь выйдете отсюда и закройте дверь с другой стороны. Когда стажер удалился, профессор снова опустился на стул у постели Гермионы: — Ваша жизнь полна любопытных событий, Грейнджер. Мне начинает казаться, что в вашей троице вовсе не Поттер был источником самых безрассудных идей, — профессор задумчиво водил длинным тонким пальцем по губам. — Если бы наша клятва на крови прекращала действовать после смерти, мне нужно было бы всерьез беспокоиться за свою жизнь. — Вы можете мне не верить, но я бы никогда так не поступила. Даже с вами. — Даже со мной?! — Снейп едва заметно ухмыльнулся. — Какая приятная неожиданность. — Профессор, после пожара я все время думаю, — Гермиона набрала в грудь побольше воздуха и выпалила на одном дыхании, — если с вами вдруг что-нибудь случится, − необязательно, конечно, но ведь никогда не знаешь, − кто позаботится о нашем ребенке? — Это мне решать, Грейнджер, — ядовито выплюнул Снейп, — потому что это мой ребенок. — Вы могли бы распорядиться, чтобы в этом случае — только в этом — заботиться о ребенке стала бы я. — И почему я должен это делать? — Хотя бы потому, что я его мать. — Не приходило ли вам в голову, что этого недостаточно, чтобы стать хорошим родителем? — губы профессора растянулись в неприятной улыбке. — Я не понимаю, профессор… — Знаете, как вы выглядите, цепляясь за любовное зелье, как за последнюю возможность спасти свой трещащий по швам брак? Вы самая настоящая трусиха, которая боится откровенного разговора с самым важным человеком в своей жизни. Я уже не говорю о том, что вы из кожи вон лезете, чтобы заполучить Напиток абсолютной любви, и соглашаетесь на сомнительную сделку. Но чем ваши действия отличаются от действий мужа? Вы тоже лжете, притворяетесь и изменяете. Разве я не прав?.. Приятно, должно быть, думать, что вы боритесь за свое счастье. Вы отказываетесь быть откровенной с самой собой и честно ответить на вопрос, а нужно ли это вашему драгоценному мужу и вам самой. Вы ведете себя глупо, безответственно и импульсивно. Неужели вы думаете, что я захочу доверить такому незрелому человеку воспитание своего ребенка? У Гермионы было такое ощущение, что ее только что со всей силы отхлестали по щекам. Лицо горело, и ей понадобилась вся сила воли, чтобы сдержать подступившие к глазам слезы гнева из-за несправедливости его слов. Она совсем не такая! — М-да, Грейнджер, как видите, быть биологической матерью — это еще не все. Ей хотелось остаться одной, чтобы привести в порядок мысли и снова обрести внутреннее равновесие. Сначала у девушки мелькнула мысль спросить, кого он считает подходящим для заботы об их ребенке, но она поняла, что не готова услышать ответ, который, наверняка, ранит ее еще сильнее. Не желая, чтобы Снейп продолжал смотреть на нее сверху вниз, Гермиона села на кровати и на мгновение прикрыла глаза здоровой рукой: ей не хотелось, чтобы профессор понял, как сильно ему удалось ее задеть. Даже не видя его лица, она чувствовала, как его взгляд ввинчивается в нее: — Раз этот вопрос мы обсудили, можно перейти к следующему, — в шелковом голосе Снейпа слышались нотки самодовольства. — Полагаю, вам больше понравится выздоравливать дома, чем в этих стенах. — Дома некому за мной ухаживать, — Гермиона шмыгнула носом и ответила решительным голосом, изо всех сил стараясь вести себя так, как будто только что ничего не произошло. — Это решаемая проблема. К вам будет приходить один из домовых эльфов Хогвартса. Смею вас уверить, что она справится с вашим лечением лучше, чем этот помешанный на карточках недоцелитель. — Я не пользуюсь трудом домовых эльфов бесплатно, — девушка встретилась глазами с профессором и упрямо вздернула подбородок. — Вы будете делать так, как лучше для ребенка, — отрезал Снейп, его глаза полыхнули недобрым огнем. — Впрочем, если вы уговорите Винки брать деньги, я возражать не стану. После этих слов он поднялся, собравшись уходить: — Скорейшего выздоровления, Грейнджер. С вашего позволения, небесную кампанулу я забираю. В дверях профессор столкнулся с Роном, который был так поражен, что даже с ним не поздоровался. — А Снейп что здесь делает? — Нас связывает…деловое взаимодействие, — ответила зардевшаяся Гермиона и поторопилась сменить тему.***
Гермиона уже две недели находилась дома и сильно скучала по работе и по возможности быть в центре событий, поэтому каждый день с нетерпением дожидалась возвращения мужа. Из-за поврежденной руки ее действия были ограничены, она много отдыхала и читала, но ей не хватало общения — кроме Рона и домового эльфа Винки она никого не видела. Этим вечером ее ожидания оправдались. Муж появился на пороге в начале восьмого и пришел не с пустыми руками: он принес огромный букет ярко-желтых тюльпанов. Теперь, когда Рон вернулся пораньше, они могли бы провести уютный тихий вечер вдвоем, чего не случалось уже давно. Пока Гермиона, неловко держа палочку в левой руке, ставила цветы в вазу, муж готовил ужин. Девушка сидела за кухонным столом с Живоглотом на руках, наблюдая, как Рон суетится у плиты. Пусть он и неловкий, но как приятно, когда о тебе заботятся. — Чем ты сегодня занималась? — спросил он, не поворачиваясь от плиты, девушка про себя отметила, что он чересчур размахивает палочкой, и картошка будет порезана слишком крупно. Но кому какое дело до таких мелочей? — Продолжаю воевать с генами, через пару дней должна закончить выпускную работу… есть у меня одна безумная мысль… — Ну давай, рассказывай, — муж не повернулся, но девушка знала, что он улыбается. — Я подумала, что было бы неплохо объединить знания маглов и способности волшебников. Я имею в виду, в области генетики. Скажем, взять и поменять внешность ребенка. — Но и зачем это нам? У нас ведь есть трансфигурация. — Ну, знаешь! — Гермиона фыркнула. — Ведь это может быть полезно маглам. И потом не забывай, что трансфигурация человека — это довольно сложный раздел магии. Немногие чувствуют себя настолько уверенно, чтобы экспериментировать с собственным внешним видом. Вспомни Хулию Пастрану. — Кого? — Волшебницу, которая жила в XIX веке. Она хотела быть более красивой, больше походить на европейских женщин, а в результате неудачного колдовства ее лицо и тело покрылись волосами. — Жуть какая, — Рон отлевитировал картофель, бараньи отбивные и салат на кухонный стол и подошел к холодильнику. — Что будешь пить? Гермиона чуть было не сказала «сливочное пиво», но вовремя вспомнила о своем положении, в котором лучше воздерживаться даже от слабоалкогольных напитков: — Горную воду. Ей пришлось прибегнуть к палочке, чтобы порезать еду в тарелке. Рон вовсю орудовал приборами. — Гермиона, — неуверенно протянул Рон, — надо поговорить. Девушка похолодела, не донеся вилку с кусочком помидора до рта. Сейчас это произойдет! На грудь ей будто навалилась тяжелая плита, мешая дышать. Вот сейчас муж признается, что у него есть другая, а ее он хочет оставить. Какая ирония! Ведь в этот самый момент в ее левом кармане лежит решение всех их проблем — добытый с таким трудом пузырек с Напитком абсолютной любви. Гермиона глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, затем положила кусочек помидора в рот и тщательно прожевала: — О чем ты хочешь поговорить? — В общем, никудышный из меня мракоборец. Да и не нравится это мне так, как Гарри. Его повысили, дают разные сложные задания, а у меня не ладится ничего. Вот я и подумал, что хочу уйти из Министерства и заняться чем-то другим. Девушка не сразу осознала смысл его слов. Муж с напряженным вниманием следил за выражением ее лица. — И тебе на жалко трех лет, потраченных на курсы мракоборцев? — в ее голосе, видимо, послышалось облегчение, потому что Рон казался растерянным. — Ну да. — И чем ты хочешь заниматься? — Понимаешь, бизнес близнецов стремительно развивается, а Джорджу тяжело без Фреда. Я хочу помогать ему во «Всевозможных волшебных вредилках». Мне кажется, это у меня лучше получится…- закончил Рон совсем неуверенно. Гермиона покачала головой и не смогла сдержать улыбку: — Надеюсь, это сделает тебя счастливым. — То есть ты не возражаешь? — Нет, конечно. — Гермиона, честно, ты самый прекрасный человек на свете! — пролепетал муж, а потом смачно поцеловал ее в щеку, перегнувшись через стол. — Чем займемся после ужина? — девушка отпила воды из стакана. — Как насчет игры в шахматы? Рон попытался что-то сказать с полным ртом, но она не разобрала. — Что? Муж снова промычал что-то нечленораздельное. — Ты можешь перестать лопать и ответить так, чтобы я поняла? Рон поднял вверх палец, призывая ее подождать, а затем прожевал еду и сглотнул: — Я сегодня не смогу остаться. У меня назначена деловая встреча. — Это не смешно, — девушка положила приборы на тарелку, всякое желание есть у нее пропало. — Ты уже был на работе. Куда тебе понадобилось идти в такой час? И что это за встреча такая, которая важнее, чем твоя жена? — Не начинай. — Просто ответь на вопрос. — Это встреча по работе, поняла? — Рон бросил на ее сердитый взгляд. — Знаешь, я тут кое-что вспомнила, — девушка старалась сохранять самообладание, но получалось у нее плохо. — Ну и что ты вспомнила? — Дай-ка подумать…например, как ты пускал слюни на Флер Делакур, начиная с пятого курса. А при каждом походе в «Три метлы» был готов расшибиться в лепешку, чтобы привлечь внимание мадам Розмерты. Про твой роман с Лавандой Браун я тактично промолчу. — Что ты хочешь сказать? — брови Рона поползли наверх, но Гермионе показалось, что он избегает смотреть ей в глаза. — Может, твои частные отлучки в последнее время не так уж случайны?! Может, ты нашел себе новую подругу вместо своей жены-всезнайки? — Ты что, спятила? — Нет, почему же. Люди разное говорят… — Значит, кто-то натрепал тебе языком, а ты и поверила! — Рон повысил голос. — Как ты могла купиться на эту чушь? Неужели ты мне совсем не доверяешь? Мы столько вместе пережили, а ты поверила неизвестно кому… тому, кто хочет меня опорочить! Разве я когда-нибудь смог бы причинить тебе боль? Я же так люблю тебя. Рон рассердившись встал с места и принялся мерить шагами кухню: — Предполагать такое обо мне − все равно что подозревать тебя в связи с…с…да хоть со Снейпом! — Не смей приплетать сюда профессора Снейпа! — Гермиона тоже встала, Живоглот спрыгнул на пол. — Он тебе ничего плохого не сделал. — Зато у тебя с ним…как это ты выразилась, − «деловые…сношения». — Нет, у нас никаких сношений! Я назвала наши отношения «деловым взаимодействием»! — Уму непостижимо, как ты можешь с ним взаимодействовать! Он был постоянно несправедлив ко всем, кто учился не на его факультете! — взревел муж. — Рон. Это. Было. В школе, — отчеканила девушка. — С тех пор прошло много лет. — Да ты сама только что вспоминала мадам Розмерту и Лаванду. Это тоже было в Хогвартсе… Я вообще не понимаю, из-за чего столько шума. — А я тебе скажу из-за чего: ты готов побежать за любой девушкой, которая тебе обворожительно улыбнется, и только потом думаешь, а надо ли тебе это… — Как тебе не стыдно говорить со мной так? Кто дал тебе право упрекать меня без всяких оснований? — муж выглядел оскорбленным в своих лучших чувствах. Живоглот уже какое-то время ходил за ним по пятам. Когда Рон внезапно сделал резкий шаг в сторону, то чуть не споткнулся о животное. — Убери своего дурацкого кота! — Глотик — не дурацкий! Девушка схватила питомца на руки и отошла с ним в другой конец кухни. Если бы она не видела мужа с Мелани своими глазами, она бы поверила, что он говорит правду. И от этого ей было больнее всего. Как он может клясться в любви и одновременно врать ей в лицо? Девушка вспомнила увиденную картину, и ее затошнило. Она отпустила кота и подошла к холодильнику, чтобы налить себе еще воды, за ее спиной Рон тяжело опустился на стул. — Ты хоть любил меня? — неожиданно для самой себя спросила Гермиона с безысходным отчаяньем. — Да я люблю тебя больше жизни! — Тогда я не понимаю… Твоя любовь. Где она? Что-то ее не видно. — Зачем ты так со мной? Я не заслужил такого отношения. — Да что ты! — Гермиона схватила волшебную палочку в левую руку и принялась неловко собирать со стола грязные тарелки. — Как же тогда вышло, что работа стала для тебя важнее, чем я? Тебя больше ничего не интересует, кроме твоих «деловых встреч» в нерабочие часы и бесконечных дежурств. Домой ты больше не торопишься, а по отношению ко мне ведешь себя совершенно безучастно. — Я вовсе не безучастен, — горячо возразил муж. — Просто сейчас куча работы… — Рональд Уизли! — Гермиона так разозлилась, что повысила голос. − Ты никогда не умел убедительно врать. Вот и сейчас…жалкое зрелище! При ее словах муж вскочил с места и так резко рванулся к ней, что она испугалась и дернула волшебной палочкой. Плывущие по воздуху тарелки посыпались на пол и разбились. — Тебе непременно хочется повоспитывать, да? — Рон взорвался. Подбежав к жене, он схватил ее за плечи, и сильно тряхнул. Один из пузырей на ее правой руке лопнул, из него потекла мутная вонючая жидкость, но муж словно не замечал, как кожу начинает разъедать от попавших на руку капель злотворного гноя. Гермиону замутило. Она пыталась вырваться, но муж был гораздо сильнее. — Думаешь, ты у нас такая расчудесная? Да с тобой невозможно жить, тебе волнует только работа. И учеба. И работа. И учеба. И все. Вот она — твоя суперинтересная жизнь. Ты не просто невыносимая всезнайка, нет! Ты черствая и расчетливая эгоистка, которая постоянно хочет, чтобы с ней носились как дракон с золотым яйцом… — Я же все для тебя делала. Неужели ты правда так думаешь? — Да! Думаю! И не только это! — Рон был в ярости. — Считаешь себя самой умной, да? Да ты просто не в состоянии поддержать непринужденную беседу и совершенно не умеешь расслабляться. Ты, может, и красивая, но бесчувственная и холодная. Кроме своих собственных интересов, тебя ничего не волнует. Единственное, что у тебя хорошо выходит, − это компостировать мозги. Тебе еще повезло, что я на тебе женился, а то бы у тебя там все паутиной заросло, так как ни один нормальный мужик не захотел то ничтожное подобие женщины, которым ты являешься… — Меня от тебя тошнит, — холодно перебила Гермиона. — Какие мы нежные! — заорал Рон. Капелька его слюны брызнула девушке на щеку. Она открыла рот, чтобы ответить, но в следующее мгновение ее вырвало. Весь съеденный ужин оказался на лице ее мужа. Секунду Гермиона молча смотрела на него, не веря в произошедшее, а затем расхохоталась. Муж будто окаменел и стоял на месте, сжимая кулаки в бессильной ярости. Девушка хохотала так, что на глаза навернулись слезы. — Хватит ржать, — буркнул Рон, протирая глаза от рвоты, но девушка не могла остановиться. — Я бы охотно помогла тебе, если бы так на тебя не злилась, — она отошла к холодильнику, все еще смеясь. — Твоя палочка на столе. Пока муж приводил себя в порядок при помощи «Эванеско» и накладывал повязку на поврежденную гноем руку, Гермиона достала два бокала. Она была совершенно спокойна, когда налила в один горной воды, а в другой — огневиски, и ее рука не дрожала, когда она добавляла во второй Напиток абсолютной любви. — Ты ненормальная, — сказал Рон уже без злобы. — Давай не будем ссориться. — Мне безумно стыдно. Извини, что меня на тебя стошнило, — девушка снова рассмеялась. — Но уж очень забавно вышло! — Ты больше не злишься на меня? — Нет, — Гермиона помолчала и залпом выпила воду. — Рон, тебя здесь никто не держит. Ты можешь уйти, если тебе этого хочется. Насовсем. Только хорошо подумай. Она никогда не будет любить тебя так, как я. После этих слов муж повернулся на каблуках и направился к входной двери. Когда он проходил мимо зеркала, ему вслед донеслось: «Скатертью дорога!». В это мгновение на девушку обрушилось такое облегчение, что захотелось кричать. Все было сказано. Все было кончено. Она была свободна и могла делать со своей жизнью все, что пожелает. Однако минут через пять муж вернулся. Он стремительно подошел к Гермионе, взял ее лицо в свои руки и нежно поцеловал: — Ты по-прежнему самый прекрасный человек на свете. И это всего лишь деловая встреча. Я обязательно буду дома к десяти, − он глубоко вздохнул и натянуто улыбнулся. − Я не имел в виду всего того, что наговорил. Затем он снова обернулся к выходу, его взгляд наткнулся на бокал с огневиски, рука протянулась к напитку. — Подожди, Рон. Не пей это. — Нечего тут командовать, — повеселев сказал муж и сделал большой глоток. Гермиона похолодела и медленно отняла у Рона бокал. На дне невинно отблескивали остатки виски. Она зажмурилась и под недоумевающим взглядом мужа допила их.