"...Дальше - тишина"

Барсик сперва просто ничего не понял. Кота не мог не заставить опасливо насторожиться звук упавшего стула, но было и что-то еще, тоже пугающее. Слишком непонятное и прямой угрозы в себе не несущее, потому только что так вкусно покушавший котик спокойно продолжил намывать свою шубку, обычного «дворового» окраса. Рис с консервированной рыбкой, его самое любимое лакомство, да так много, с горкой, привело Барсика в самое умиротворенное расположение духа. А потом… Впервые Барсик лег у хозяйских ног, не положив на них мордочку и лапки, не привалившись к ним так тепло и уютно, бочком. Его родной человеческий друг не лежал, он почему-то висел прямо в воздухе. И не дышал… Вот что еще тогда напугало кота, но в тот момент он этого не понял. Некоторое время спустя Барсик откровенно испугался. Забился под кровать, к самой стенке. Надолго. Вылез, чтоб отпугнуть Опасность, пометив дверной коврик. Спрятался обратно. Все-таки заставил себя вылезти снова, чтобы разбудить настолько странно и ужасно спящего друга, не откликающегося на его тихое жалобное мяуканье. Попробовал дотянуться до его ног лапкой. Последовавшее затем, это неживое движение, превратившегося в безвольный маятник такого большого и сильного хозяина, перепугало взрослого уже кота настолько, что он залился громким плачем, как котенок и будто человек. *** Грохот с треском выломанной двери. Пугающе-чужие запахи незнакомых людей, громко-страшные голоса… Барсик юркнул под шкаф и сидел там не жив, не мертв от ужаса, пока вдруг посреди всего этого кошмара не раздалось более-менее знакомое: - Ох, Боже Ты мой, горе-то какое… Кис-кис-кис! Барсик, кис-кис! Я кто? Соседка я. Документы в квартире, сейчас покажу, сейчас-сейчас. Товарищ милиционер, можно я к себе кота Валерия Алексеевича заберу? Пропадет же… *** Все они трое были «под колпаком», профессор Легасов, полковник Борис Щербина, и даже Ульяна Хомюк, на которую к настоящему времени почти перестали обращать внимание. Слежка за Легасовым была самой пристальной, и все же он нашел возможность передать свои записи в надежные руки - на институтскую подругу Ульяны, живущую в другом городе, внимания не обращали никогда, совсем. Разве мог такой человек, как Валерий Легасов не позаботиться перед уходом о своем коте… Так же не могла Ульяна – отговаривать Валерия, зная, что его ждет, совсем вскоре. В страшных физических муках. Между немолодыми уже женщинами общий язык находится легче всего. Несколько дней спустя соседка Легасова принесла Барсика к ближайшей от их дома станции метро, в синей дорожной сумке. - Не бойся, котинька, я отвезу тебя к тете Уле, она моя самая лучшая подруга, тебе у нее понравится, она очень добрая. Что я несу… Господи… *** Барсик натерпелся столько немыслимых прежде ужасов, что просто смиренно ждал новых, конца и края которым не было, даже протестующее мяукать время от времени перестал. - Здравствуй, мой маленький, мой хороший, здравствуй Барсинька… - вынули его на свет… чем-то знакомые руки… Точно! Плачущая в смявшуюся шерстку женщина, прижавшая Барсика к груди и целующая за ушком, была некоторым образом хорошо ему знакома. Ее запах был на его человеческом родном друге, после того, как тот возвращался со своих важных заседаний, перед которыми так много курил и нервничал. Как-то раз, уходя, вообще водички забыл ему подлить, а потом долго извинялся и гладил его ласково, и поиграл с ним в любимый с детства облезлый мячик. Хозяин доверял этой женщине – он неоднократно и крепко пожимал ей руку. Как можно было не вспомнить ее сразу? Хотя после всего пережитого не мудрено. Однажды она даже в гости к ним приходила, пока Барсик бегал гулял! Значит, и она Свой Человек, хороший человек, как и Друг-хозяин. И тоже помнит его… еще другим… живым… Барсик ткнулся холодным мокрым носиком в теплую шею Знакомой Хорошей Женщины, и заурчал на своем кошачьем про то, как ему тоже больно и страшно, но вдвоем они со всем справятся.