Цветущий ликорис: вторая жизнь

      С того дня, когда все узнали, что у Рейчел аллергия на кошек, прошло несколько месяцев. Это время прошло в привычном для меня режиме. Оказалось, что быть графиней действительно иногда утомляет, но я готова стерпеть все эти уроки, учителей, быть прилежной ученицей и не высказывать своего недовольства, лишь бы мною гордились. Умом я понимаю, что все идет так, как должно быть и эти занятия мне действительно пригодятся, все же то, как ты поведешь себя в высшем обществе, покажет, насколько ты интеллигентна, какого статуса и так далее. Это 19-тый век — век строгих правил и ограничений. И если умом я действительно понимала, что это мне нужно, а некоторые занятия действительно были мне интересными, то вот тело отказывалось принимать это. Наверное, весомую часть сыграл тот факт, что я все-таки взрослый в теле ребенка. Дети должны играть и быть беззаботными, вот поэтому мое же тело так усердно противится моему разуму. Это даже начинает меня бесить.       Кстати, совсем недавно я узнала, кем работает мой отец. Да-да, я живу с ним с самого рождения, но только недавно узнала, что он не просто граф, но еще имеет множество больниц как в Англии, так и во Франции. Я тогда была в таком шоке, что слова не могла вымолвить. Это же отличный шанс не просто жить как графиня от рождения, но еще и доказать, что я могу намного больше! Благо, знания медицины из прошлой жизни у меня сохранились. Но вот один факт меня беспокоит… С каждым днем я замечаю, что все больше забываю себя из прошлого. Лица тех родителей очень расплывчаты, и я даже не могу вспомнить их голос. Я уже не воспринимала их как своих родственников, как бы эгоистично это бы не звучало. У меня новая жизнь, новая семья, другая я… Поэтому это не сильно меня напрягало, но, должна признать, было немного неприятно. Как я уже говорила, сейчас я, как Анджелина Даллес, пытаюсь связать свою жизнь с медициной. Я могу выучить все сначала, с азов так сказать, но знания медицины из 21-го века были бесценны. У меня ушло не сильно много дней для размышлений о том, как сохранить хотя бы часть своих воспоминаний. Гениальная идея была настолько простой, что я не сразу поверила, что не додумалась до этого с самого начала: можно ведь записать все, о чем я размышляю, в обычную тетрадь! С этой просьбой я мигом пошла к отцу. Если тот и удивился этому, то виду не показал и достал из своего стола небольшой блокнот в кожаном переплете. Он был настолько обычным и невыразительным, что даже я не обратила бы на него внимания. То что нужно для моей задумки. Тогда я весь день просидела в своей комнате, исписывая страницы своим мелким, но аккуратным почерком. Рука привычно выводила слова на немецком языке, чтобы незнающие люди не могли прочесть все то, что здесь будет написано. За эти секреты я не переживала: мы сейчас в Англии, где аристократия знает свой родной язык и, конечно же, французский. Мало кто сможет похвастаться знаниями еще и немецкого, а если уж кто-нибудь и знает, то все равно не поймет то, что в этом маленьком блокнотике написано. Аристократы учат языки, чтобы разговаривать с иностранцами, так как есть большая вероятность, что в будущем один из них будет деловым партнером. Но я сильно сомневаюсь, что каждый знает, как по-немецки будет аппендицит, сердечная недостаточность или лейкемия.       После этого я каждый вечер перед сном перечитывала их, чтобы запомнить уже наверняка и если узнавала что-то новое –сразу же записывала. Отец, видя мое рвение, только рад был: теперь у него есть наследница. По всем законам и правилам отец должен был передать свое дело сыну, но у него две дочери. Тогда все должно было перейти старшей, то есть Рейчел, но она была слишком нежна, чтобы руководить. Да и здоровье ей бы не позволяло. А тут я показываю, насколько мне интересно. Папа будто расцвел! Таким счастливым я его еще никогда не видела. У меня уже вошло в привычку заходить к нему в кабинет с медицинским справочником в руках и просто читать около него. Когда у отца перерыв, мы обсуждаем то, что я прочитала. У нас, если можно так выразиться, была научная дискуссия. Единственный, кто был недоволен этим — моя мама. Она скупо поджимала губы на это и говорила, что леди не должна заниматься таким кровавым делом. Тогда между ней и отцом был настоящий спор, который мог перерасти в скандал. Думаю, именно тогда мне было по-настоящему страшно. Я впервые видела, чтобы родители ругались, масла в огонь подливало понимание того, что все это из-за меня. Знаете, а ведь именно тогда я расплакалась. Впервые, между прочим! Уж не знаю, что было дальше, так как я просто позорно убежала в сад, а точнее, в ту самую беседку, где всегда были только мы с сестрой. Это место успокаивало меня, наверное, именно поэтому я побежала туда.       Скорее всего, просидела я там достаточно долго. Меня нашла Рейчел. Ничего не говоря, она просто обняла меня, гладя по голове. Кажется, именно Рейчел успокаивает меня больше, чем эта беседка. Просидев там неопределенное количество времени, сестра молча взяла меня за руку, помогая подняться и попутно вытирая мои слезы. Когда мы вернулись в особняк на меня сразу же налетели родители, начиная наперебой извиняться и заверять, что больше такого не повторится. Право слово, именно тогда я подумала, что старшая я, а передо мной стоят провинившиеся дети…       Тем же вечером матушка, укладывая меня в постель, объяснила, почему она была против того, чтобы работать доктором:        — Никто не любит умных женщин, — как истину говорила тогда она, поправляя одеяло, — Даже сами женщины.       Я озадаченно посмотрела на неё, не до конца понимая её слова.        — Мужчины предпочитают красивых, но не очень умных. Как думаешь, почему?        — Чтобы выглядеть на их фоне более… талантливыми? –предположила я.        — Почти. Чтобы чувствовать себя так, словно они рыцари, без которых их принцессы не справятся, чтобы казаться джентльменами.        — Все настолько просто, — пробормотала я.        — Все гениальное –просто, — хихикнула матушка, поднимаясь и идя к выходу, — Я просто хочу, чтобы в будущем ты была счастлива. Не хочу, чтобы всю свою жизнь ты отдала медицине и отцовскому делу. Подумай об этом.       Её слова впечатались в мою память. После этого я не сразу смогла заснуть, взвешивая все плюсы и минусы своего решения. В чем-то матушка была права, этого не признать я не могу, но и отца подводить не хочется… Да что там они, я сама этого хотела! Поэтому на следующее утро, первым же делом я постучалась в комнату матушки, ожидая приглашения войти. Она как раз сидела перед зеркалом и расчесывала свои волосы.        — Ну, ты подумала о том, что я тебе вчера говорила?        — Конечно, матушка, — кивнула я, убирая с лица некоторые прядки красных волос, — У меня было достаточно времени для этого.        — И что же ты решила?       Закусив губу и раздумывая, правильный ли выбор я сделала, я глубоко вдохнула и подняла голову, решительно смотря в глаза своей матери:        — Я не отказываюсь от своих слов и продолжу отцовское дело, и это не для него, а потому что я так хочу. Спасибо за то, что Вы сказали мне вчера вечером, я взяла во внимание Ваши слова, но от своего решения я не отступлюсь.       Все это было сказано пугающе решительно, будто я говорю не с женщиной, что родила и растила меня, а подписываю кровью договор, который с этого мгновения будет невозможно расторгнуть. Видимо, не у меня одной было это ощущение, так как мама продолжала пытливо смотреть мне в глаза, сжимая губы в тонкую полоску.        — Что же… Это твое решение, и я не могу оспорить его, — наконец ответила мне она, — Но с этого момента ты полностью несешь ответственность за свои действия и слова, Анджелина Даллес.       Непривычное обращение ничуть не резало мне слух. Я понимала, что этим самым матушка показывает мне, что считает меня достаточно взрослой, чтобы принимать важные решения самостоятельно. Понимание этого грело мне сердце. Улыбнувшись, я поклонилась ей, благодаря за понимание. После этого дня моя жизнь немного, но изменилась: отец лично начал учить меня всему, что знает он. Все больше времени я заседала у него в кабинете, помогая ему разбирать бумаги. Пару раз я даже ездила с ним в несколько больниц, чтобы проверить то, как работает персонал и не нужно ли новое оборудование. Меня даже начали запоминать доктора и пациенты. Это не совсем повод для радости, но детская душа была в восторге от того, что на неё обращают внимание. Эх-х, Анджелина…              

*****

      Завтракая, с удивлением понимаю, что никто ничего не говорит за столом. Если Рейчел и мама не говорят, то это еще ничего страшного, но вот то, что их примеру последовал отец — напрягает. И, видимо, не только я думала об этом, так как сестренка тоже удивленно поглядывала на него, но тактично ничего не говорила, хотя было видно, что ей было очень любопытно. Благо, я не настолько вежливая…        — Что-то случилось? Я опять что-то успела натворить?        — Нет… Но отец хочет тебе что-то сказать, — ответила матушка, посмотрев на отца. Тот поперхнулся чаем и пытался откашляться.       Мы все смотрели на него в ожидании того, что же он скажет, и если мы с Рейчел не знали, что он должен мне поведать, то матушка, видимо, была в курсе и нетерпеливо постукивала пальцами по поверхности стола.        — Я… эм-м… Ты должна… э-э-э…       Теперь я подобралась, расправив плечи. Уж если мой многословный отец начинает так заикаться, то это не к добру.        — Ох, — устало вздохнула мама, привлекая все внимание к себе, — Анджелина, ты уже достаточно взрослая девушка и понимаешь всю ответственность своих действий. Также, ты начала задумываться о своем будущем, что тоже немаловажно…       И тут её понесло… За что я люблю отца, так за то, что он говорит коротко и по делу. Маму я тоже люблю, но есть у неё одна странная и немного бесящая меня привычка: если она хочет сказать что-то важное, то начинает издалека, будто оттягивая момент. Я растерянно переглянулась со старшей сестрой, но та одним взглядом показала, что тоже не понимает, что здесь творится. Посмотрев на отца, встретилась с похожим на мой взглядом, в котором одновременно читалась усталость и какая-то обреченность. А ведь ему еще и документы разбирать, а мне ему помогать… Так сказать, приучаюсь к семейному делу.        — …Поэтому ты должна уехать учиться.       Лично я из всей её болтовни услышала только это и с неверием уставилась на неё. Это только что точно сказала моя матушка? Она же против всего этого… Да я её еле уговорила на то, чтобы учиться у отца, а она сама только что предложила мне уехать учится?        — Вы не шутите? — удивленно прошептала я, все еще не веря своему счастью. Это же такие перспективы открываются! Библиотека с множеством книг, полезные знакомства…        — А похоже? — приподняла брови мама, поднеся чашку с чаем к губам, — Тебе же самой не нравится постоянно сидеть дома. Мы, конечно, могли нанять учителей для тебя, но я подумала, что знакомство с новыми людьми тебе не помешает. Да и они могут помочь тебе в будущем…       За столом повисла тишина, и если я молчала от того, что переваривала все сказанное, то остальные ждали моей реакции на эту новость.        — Это так неожиданно, но это же прекрасная новость! — воскликнула я, порывисто поднимаясь с места.        — Ты правда так думаешь? — удивилась Рейчел, смотря на мое счастливое лицо.       Я только закивала головой, из-за чего моя прическа чуть не разлетелась. Матушка с неодобрением покачала головой, но я видела, что ей будто стало легче от того, что я не истерю по поводу её решения. Но я сейчас была безумно ей благодарна! Такая строгая женщина, но именно сейчас понимает, что это мне тоже нужно. Безусловно, учителя, которых нанимают родители, тоже профессионалы своего дела, но мне же еще нужно научиться держать себя в обществе. Не хочу однажды своим поведением опозорить родителей, или отца на деловой встрече.        — Я знала, что ты будешь согласна, — строго закивала мама, — Ты будешь учиться в Челтенхэмском женском колледже.       После этого наступила тишина и мы продолжили завтракать. Вот только все равно меня что-то настораживало, но я не понимала что именно.       После завтрака мы все разошлись по своим делам. Матушка сказала, что сегодня к нам придут швеи и дизайнеры, которые сошьют мне несколько новых платьев. Отец ушел в свой кабинет, сказав зайти к нему через несколько часов, а Рейчел… Неожиданно поняла, что она просто ушла, так и не дождавшись меня. Это было непривычно для неё. Вот именно сейчас я поняла, что меня беспокоила реакция сестры на все это. У неё слабый иммунитет, поэтому она не уезжает далеко из поместья, но, наверное, ей бы самой хотелось поехать куда-нибудь. Как я могла забыть об этом?       Я нашла сестру в её комнате. Она просто лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Тихонько прикрыв двери, я подошла к ней, ожидая, что она отреагирует, но она все так же продолжала лежать, будто не заметила моего присутствия. Нахмурившись, я присела на край кровати, но та все еще не шевелилась. Легонько ткнула указательным пальцем ей в плече.        — Эй, Рейчел, ты там жива?       Ответа нет.        — Ты меня игнорируешь, да?       Но она все также молчала.        — Если бы я не видела, как ты сжимаешь руками простынь, то подумала бы, что ты спишь, — подметила я, смотря на её руки, которые действительно сжимали простынь до побелевших костяшек.       В ответ на мои слова сестра еще сильнее сжала пальцы, что я забеспокоилась, не больно ли ей.        — Ну-ну, осторожнее, — прошептала я, аккуратно гладя её по руке, — Ты в обиде на меня за то, что я уезжаю без тебя?       На мое удивление, сестра все так же молча перевернулась на спину и потянула меня за собой. Не сопротивляясь, легла около неё, ожидая, что же она скажет.        — Я не злюсь на тебя, — видя мой скептический взгляд, она фыркнула, — Серьезно не злюсь. Просто… Кажется, я слишком привыкла к твоему присутствию. Мне страшно представить, что будет, когда ты покинешь наше поместье.       Я устало вздохнула. Рейчел говорила так искренно и грустно, что её словам невозможно было не поверить. Да и не умеет она лгать, особенно мне. А ведь мы действительно большинство своего времени проводили вместе. Она баюкала меня на руках, когда я была совсем еще крошкой. Я хорошо это помню, так как это было всего лишь начало моей второй жизни в качестве Анджелины Даллес. Потом, когда я подросла, постоянно ходила за ней хвостиком и пыталась во всем подражать ей. Потом, еще через несколько лет, мы даже учились вместе. А танцы? Я не особо жаловала этот предмет, и в бальный зал меня могла затащить только сестра. Ради неё я делала всякие глупости, лишь бы она обратила на меня свое внимание. Теперь я понимаю, что она всегда смотрела только на меня и ни на кого больше…       Еще раз вздохнув, я привычно запустила пальцы в её волосы, наслаждаясь их мягкостью.        — Рейчел-Рейчел, — немного укоризненно начала я, — Иногда мне кажется, что это я старше на два года, а не ты.        — Не поверишь, но мне тоже часто так кажется, — хихикнула сестра, заставляя меня немного успокоиться. Если она смеется, значит уже берет себя в руки, — Просто ты так часто разговариваешь с отцом на эти странные темы по медицине почти что на равных, когда я и матушка почти и слова не понимаем…        — О-о-о, поверь, когда вы с матушкой говорите о вышивке, то мы с отцом так же себя чувствуем, — протянула я, смотря в потолок.        — А еще ты ведешь себя так, будто я действительно младше, и это немного напрягает. Мне иногда кажется, будто ты не совсем ты.       Я перестала перебирать её волосы и с шоком глянула на неё. Рейчел от моего взгляда смутилась и принялась активно размахивать руками:        — Нет-нет, ты не подумай, я ничего такого не имела в виду! Просто меня поражает то, что ты почти не выходила из поместья, как я, но кажется, что о жизни ты знаешь больше.       Мое сердце пустилось вскачь. И как ей это объяснить? Неужели это действительно выглядит настолько подозрительно? Я действительно выделяюсь своими знаниями, благодаря прошлой жизни?        — А еще ты четко знаешь, чего хочешь. Когда-нибудь ты станешь полноценной графиней, которой отец передаст свое дело. А я? А что могу я? По сравнению с тобой я — никто.       Я молча слушала все то, о чем говорит сестра. Рейчел на последних словах чуть ли не плакала, да и я, если честно, тоже сдерживала себя из последних сил. Неужели все это время Рейчел так думала? В груди смешались две противоречивые эмоции: вроде и накричать на неё хочу за такие мысли, но и утешить её тоже хочу… Как сложно-о…        — Договорила? — это получилось холоднее, чем я ожидала от себя. Старшая сестра дернулась от такого тона и испуганно посмотрела мне в глаза. Всегда восхищалась их голубизной и чистотой. Они не как светлое небо, а будто глубокое море. Никогда не любила воду. В прошлой жизни я боялась сесть на корабль или паром, потому что в детстве пересмотрела «Титаник», от чего начала бояться утонуть. Но вот голубые, я бы даже сказала синие, глаза сестры мне всегда нравились. Она была очаровательна…        — Анна? Ты чего? — испуганно спросила Рейчел, немного отодвигаясь от меня. Неужели я действительно так страшно выгляжу со стороны?        — Теперь послушай меня, — прервала её я, ловя за руку, — Твои мысли — отвратительны. С детства я равнялась на тебя, только на тебя. Ты всегда была красивой и умной, родители говорили смотреть на тебя и учиться у тебя. Ты стала для меня идолом, которым я восхищалась и все еще восхищаюсь. Поэтому твои слова, что ты никто, оскорбляют и тебя, и мои чувства к тебе. Я бы никогда не обращала внимания на такого человека, которого ты только что описала, утверждая, что это ты… Ты почти не изменилась, только стала прекраснее…        — Анна… — растерялась сестра, не зная, как на это признание реагировать. Да что уж там, я сама от себя такого прорыва не ожидала!        — Поэтому, Рейчел, я тебя прошу: никогда не смей не то, что говорить, а даже думать о себе так.       Между нами повисло молчание. Я отвернулась от неё, пытаясь прийти в себя от неожиданной злости, что охватила меня недавно.       За моей спиной послышался смешок, потом еще один и еще… А затем Рейчел просто расхохоталась, падая обратно на подушки. Я удивленно посмотрела на неё, пытаясь понять её поведение. Когда сестра более-менее успокоилась, она посмотрела на меня, зачесывая пальцами мою челку назад:        — Анна, ты даже когда злишься такая очаровательная! И не стыдно тебе?       Я продолжала удивленно моргать, совсем не понимая её логики. Я? Очаровательно? Да несколько секунд назад она готова была чуть ли не ползком удрать от меня, а сейчас говорит, что я очаровательна. Мне кажется, я действительно ничего не понимаю.        — Стыдно, — клятвенно заверила её я, решительно кивая головой, — Я только не поняла еще за что. А так — очень стыдно.       Рейчел рассмеялась с новой силой, утыкаясь лицом мне в живот.        — Нет, все же, ты такая очаровательная…              

*****

      Вот я всегда знала, что Рейчел — скрытый садист, который дожидается подходящего момента, чтобы показаться… Дело в том, что через час к нам в комнату зашли немного потрепанные Люмьер и Бенджамин (видимо, опять поцапались) и оповестили, что к нам идут матушка и портнихи, которые должны сшить мне новую одежду для колледжа. Рейчел осталась со мной, утверждая, что поможет мне с выбором. Наивная я даже не подозревала об её коварстве…       В комнату буквально влетели две портнихи, сразу же налетая на меня. От неожиданности я замерла, не зная, как реагировать на такое фривольное поведение портных. Нет, в прошлом мире это может и было обычным делом, но все равно иногда выглядело странно, что уже говорить о 19-м веке?!       А еще эти две портнихи выглядели идентично, если не считать возраст. Одна такая же, как моя матушка, может, чуть младше, а вторая — моя одногодка. И были они кареглазыми брюнетками, с тонкими очками на носу. Почти как близнецы, но только возраст не тот. Старшая портниха была одета в красивое оранжевое платье, с открытым декольте, короткими рукавами, а подол был чуть ниже колен. Идеальное, прекрасное платье… для 21-го века.       Младшая портниха тоже была в платье, вот только оно было янтарного цвета, подол был на ладонь выше колен и на лямках.        — У вас такие красивые платья, — искренне восхитилась я.       Портнихи удивленно посмотрели на меня, а потом одновременно засияли:        — Спасибо за похвалу, — широко расплылась в улыбке старшая.        — Я знала, что есть ценители настоящего искусства! — девочка же отреагировала более бурно и эмоционально. Хотя, по женщине видно, что она тоже еле-еле сдерживается, чтобы не схватить меня за руки, как только что сделала её копия.       Я обалдело уставилась на младшую портниху, которая продолжала весело что-то щебетать о том, что теперь Англия узнает, что такое мода и стиль. Вдруг моя матушка демонстративно прокашлялась, недовольно смотря на весь этот цирк. Портнихи тут же стушевались.        — Анджелина, — начала матушка, — позволь представить тебе настоящих экспертов в своем деле.       Портнихи засияли пуще прежнего, чуть ли не в ладоши хлопая. Два ребенка…        — Натали Хопкинс — портниха и дизайнер одежды. Имеет свое собственное ателье и быстро набирает популярность. Работы её производства известны.        — Рада приветствовать Вас, госпожа Анджелина, — поклонилась Натали, но не делая реверанс, а кланяясь, как мужчины. Я хихикнула в ладошку. Хоть мама и неодобрительно качает головой на поведение этой леди, но она мне определенно нравится!        — Нина Хопкинс — дочь Натали, начинающий дизайнер, — самостоятельно представилась младшая портниха, которая недавно держала меня за руки. Она все так же продолжала сиять и улыбаться мне.       Какие светлые люди… Я так же улыбнулась Нине, тайно подмигнув ей, когда матушка начала обсуждать что-то с Натали. Нина кокетливо поправила свои волосы. Тут я почувствовала, что кто-то взял меня за руку в очень даже собственническом жесте. Повернув голову, я увидела недовольную Рейчел, которая, видимо, действительно приревновала меня к моей новой знакомой. Нина, смотря на наши лица, звонко рассмеялась и, не обращая внимания на взрослых, подскочила к нам, легко хватаясь за наши руки, будто мы были знакомы целую вечность. Я не могла не умилиться этому и послушно пошла за ней.       Вот после этого и начались мои муки. Натали и Нина крутили мной как хотели, обсуждали между собой фасон и цвета, которые бы мне подошли… Рейчел всячески помогала им, тем самым делая мне еще хуже, но Хопкинс-младшая только еще больше воодушевилась, а её мама одобрительно кивала на все идеи моей старшей сестры. Посмотрев на Рейчел, я наткнулась на её ехидный взгляд и невинное хлопанье ресничками. Вот же! Это как так уметь надо! Если бы не жила с ней столько лет, не поняла бы, что она просто играет и так мстит мне за сегодняшнее.        — Черный и белый — оптимальные варианты! Эти цвета всегда в моде! — стояла на своем Нина, пытаясь убедить свою маму в своей правоте.        — Может, ты и права, вот только госпоже они совершенно не подойдут! — так же размахивая руками говорила Натали.        — Это классика. Классика идет всем!        — Но для неё нужна совсем другая палитра цветов! У госпожи Анджелины красные волосы и глаза, это совсем другой репертуар, — настаивала портниха, шурша разной тканью.        — Может, тогда и возьмем красный? — уже устало предложила я. Ну, действительно, сколько можно спорить насчет цветов одежды?!       Натали и Нина переглянулись и, посмотрев на меня, одновременно проговорили:        — Но это же будет банально для Вас.        — Ну, не скажите, — усмехнулась я, представляя, какой фурор я вызову своим приездом в красном платье. Леди должны носить красивые платья, желательно, чтобы цвета были мягкие и не резали глаза. Например, на балу, посвященному знакомствам, девушки надевали белые или нежно-голубые платья, чтобы выглядеть, как лебеди. Красный — кричащий цвет, он сразу же привлекает внимание окружающих и, хочешь ты этого или нет, человек обязательно запомнит того, кто был в одежде такого цвета, особенно если он будет среди однотонных белых.        — Мне нравится красный. Это мой цвет, — уверенно сказала я.       Нина нахмурилась, наверняка обдумывая все возможные фасоны, в которых я буду хорошо выглядеть вместе с этим цветом.        — Ха-ха, а Вы рисковая молодая леди! — восхитилась Натали, — Если Вы будете в красном… Это произведет фурор! Вас точно запомнят! Вспомните мои слова, через несколько лет Вы прославитесь как Мадам Рэд!       Такое обращение почему-то выбило из меня весь воздух. В глазах на секунду потемнело и, кажется, даже сердце замерло. Что это такое?.. Но буквально через три секунды все прекратилось так же резко, как и началось. Будто и не было ничего… Так, нужно забыть об этом. Видимо, перенервничала сегодня.        — Анджелина, ты уверена? — спросила матушка.        — Да, — коварно улыбнулась я, смотря на неё.       Та согласно хмыкнула, понимая, какой эффект я хочу произвести на остальных. Среди белых роз именно одна красная будет приковывать внимание.              

*****

      Был вечер. Хопкинсы покинули наш дом, обещая закончить работу как можно быстрее и приехать через несколько дней. Я после сегодняшнего только дергалась от одного упоминания о примерке. Сразу же после этого я ушла в кабинет отца. Тот все еще сидел за бумагами, внимательно вчитываясь в текст, но иногда зевая и потирая глаза.        — Отец? — подала голос я, из-за чего он вздрогнул. Посмотрев на меня, он несколько раз поморгал:        — А-а-а, это ты, Анна. Ты так быстро пришла.        — Вообще-то, я три часа была в комнате, — нахмурилась я, подходя к нему.        — Да? Надо же, а я и не заметил!       Хоть он и старался выглядеть бодрым, даже говорил громко и весело, но я прекрасно понимала, что это дается ему с трудом.       Подойдя ближе, я села за свой стул, который был по правую руку от отца и стоял здесь специально для меня. Из любопытства взяла один документ и пробежалась глазами по тексту. Как оказалось, это был отчет от одной из отцовских больниц. В конце было написано, сколько ушло медикаментов.       Тем временем в комнату зашел еще один человек. Подняв голову, я увидела дворецкого и приветственно кивнула ему. Тот легко поклонился мне, приложив руку к сердцу.       Отложила лист и взглянула на то, что пишет папа. Это был его «черновик», в котором он считал, сколько за день потратили и сколько еще надо докупить необходимого.        — Здесь ошибка, — указала ему на строчку, где нужно было помножить, а не поделить.       Родитель внимательно посмотрел на это, как-то заторможено реагируя.        — О! Ты права! Как я мог допустить такую ошибку?        — Отец, Вы устали, — констатировала факт я и посмотрела на часы, невольно округляя глаза, — Да Вы здесь с обеда сидите, а уже, между прочим, 10 часов вечера!        — Молодая госпожа права, — кивнул дворецкий. Папа опять вздрогнул.        — Том? Ох, вы двое меня до инфаркта доведете! — сокрушался отец, недовольно качая головой.        — Медики утверждают, что причиной инфарктов становятся переутомления и переедания, — спокойно пожала плечами я, аккуратно убирая документы подальше от него, — Тебе отдохнуть нужно.        — Господин, настоятельно рекомендую послушать молодую госпожу.        — Том, ты вообще на чьей стороне?!        — Конечно, на Вашей, — поклонился дворецкий, — Именно поэтому и говорю, что Вам нужно послушать свою дочь и пойти отдохнуть.        — Сговорились, — недовольно пробурчал отец, но все же встал, потягиваясь.        — Да-да, — не спорила я, — Иди поспи, я закончу.        — Моя ж ты умничка, — пробурчал родитель, выходя из кабинета. Для нас уже было привычным то, что я ему помогаю. В начале он не совсем доверял мне, боясь, что я могу ошибиться в документации, но так и не найдя ни разу ни одной ошибки, махнул на это рукой, прислушиваясь ко мне.       При выходе дворецкий еще раз поклонился мне:        — Доброй ночи, госпожа. Не засиживайтесь здесь надолго.        — Как скажешь, Том, — покорно кивнула я. Что ни говори, а день сегодня у меня был сумасшедший.       За это время странного приступа, который был при Натали, не было. Видимо, мне всего лишь почудилось, или это было просто от переутомления. Уже потом, ложась спать, я пробормотала:        — Мадам Рэд… Хах, красиво звучит…