*****
Свадьба — это всегда хорошо. На ней должно быть весело, она должна быть запоминающейся и самой-самой лучшей для каждой невесты. Я не помню всех деталей своей свадьбы, но это не значит, что она оставила меня равнодушной. Мне не шел белый цвет, что бы ни говорили другие. Хотя, скорее всего, он просто был мне слишком чужим, не моим, чтобы я нравилась самой себе. Грелль красил мои губы красной помадой и был первым, кто открыто мне заявил о том, насколько это платье смотрится на мне дико. Красная помада и красные туфли — вещи, которые помогали мне чувствовать себя собой. Около священника стоял он, жених моей сестры, граф Винсент Фантомхайв. Привлекателен и статен, я могла признать это. В свадебном костюме он совсем не был похож на того демона, которого я всегда видела в нем. Он выглядел величественно и краем глаза я видела, с каким сожалением вздыхают некоторые девушки, с какой жаждой смотрят на него, как они завидуют сестре, которая еще даже не переступила порог этого зала. Винсент смотрел на дверь, покорно ожидая, когда покажется Рейчел, даже не думая смотреть на кого-то другого, даже не пытаясь пересечься со мной взглядом, как всегда делал это, дразня. — Этот идиот так и не убрал челку, — шепнула Френсис, но я не слышала в её голосе ни капли привычного раздражения. На секунду мне показалось, что она всхлипнула, но, наверное, мне действительно показалось. И вот отворились двери. Моя сестра была прекрасной невестой, «правильной» невестой, как выразилась моя матушка. Рейчел была настоящей хрупкой лилией, прекрасным белоснежным цветком. Если я была дьявольски красива, то моя Рейчел была прекраснейшем, ослепительным ангелом, и пусть будет проклят тот, кто посмеет возражать этому! Я задержала дыхание, стоило сестре переступить порог церковного зала под руку с отцом. Гордый отец вел свою старшую дочь к алтарю, и я видела, как он всеми силами сдерживает себя, чтобы не расплакаться при всех. Смотря на сестру, я могла с уверенностью сказать, что это она красит платье, а не наоборот, потому что на манекене это был всего лишь прекрасный кусок ткани, да простит меня Нина. Но Рейчел в свадебном платье прекрасная, как ангел, спустившийся с небес, как божество, как самое прелестное на этой земле создание. Невинная, румяная, счастливая настолько, что ослепляла своим сиянием. Глаза, будто водная гладь, отражающая белоснежные облака, сияли, превращались в щелочки от широкой и привлекательной улыбки. Даже те аристократы, которые были против выражения столь ярких эмоций, в это время наверняка не могли вымолвить и слова против. Еле нашла в себе силы оторвать от неё взгляд и посмотреть на Фантомхайва, чтобы тут же обомлеть. Он смотрел на неё с таким светом в глазах, будто действительно другой человек. Мне же не показалось это восхищение в его взгляде? Хотя… Пусть он восхищается, пусть гордится, пусть ценит то, что такая девушка выбрала его, но никак не наоборот! Они берутся за руки, и весь мир будто исчезает для них. Они продолжают смотреть друг другу в глаза, произнося свадебные клятвы, и мне показалось, что они созданы друг для друга, настолько красиво и гармонично они смотрелись вместе. — Мы когда-то выглядели так же, — вдруг со счастливыми слезами на глазах шепчет матушка, промокая глаза накрахмаленным платочком. Я удивленно смотрю на неё, не сразу понимая, о чем она говорит, а потом до меня дошло. Матушка и отец выглядели так же, как Рейчел с Фантомхайвом? Матушка и отец, которые удачно вышли замуж по любви, которые продолжают любить друг друга так же сильно, как и несколько лет назад? Наверняка когда-то они так же стояли около алтаря и смотрели друг на друга влюбленными глазами. То есть… Встрепенулась и как-то испуганно посмотрела на молодоженов. Та эмоция, с которой они смотрят на свою пару, это любовь? Настоящая любовь? Я не сомневалась в искренних чувствах Рейчел к своему жениху, но Фантомхайв? Кинула еще один взгляд на пару, как раз тогда, когда они начали обмениваться кольцами. Винсент целует её пальцы, смотря ей прямо в глаза. Рейчел улыбается широко, а её щеки, и без того румяные, раскраснелись еще больше. Только сейчас я почувствовала, как с моих плеч спадает огромный камень, а дышать становится легко. Я наконец улыбаюсь широко, по-настоящему, искренне. Если Рейчел счастлива, значит, и я тоже. Потом мы все поехали в особняк Фантомхайва, где и должно было проходить основное торжество. Каждый подходил к новоявленной супружеской паре Фантомхайв, принося свои поздравления, вот только уверена, что искренних было мало. По залу ходили официанты, раздавая вино и шампанское, девушки шуршали своими юбками, со всех сторон слышались мужской и женский смех. Краем глаза я улавливала вспышки камер, видимо, Фантомхайв пригласил нескольких журналистов и фотографов, которые должны были фотографировать гостей, фото которых пришлют отдельным письмом с благодарностями от графа и графини Фантомхайв. Мы с доктором медленно подходили к супружеской паре, и пусть я хотела ускориться, чтобы поскорее поговорить с сестрой, но я не могла, да и не хотела оставлять мистера Брикмана позади. Я держалась за его локоть и старалась ступать в ногу с его немного грузным шагом. — Они красиво выглядят вместе, — произнес Габриэль, и я могла на это разве что хмыкнуть, не в силах отрицать очевидного. — Кстати, мы не можем скрывать от общественности твою беременность — могут поползти слухи, когда они узнают об этом от кого-нибудь другого. — Не беспокойтесь, дорогой супруг, я решу этот вопрос. Да, это будет легко: одно слово здесь, другое — там и вот уже все в курсе! — Не взваливай на себя все, Анджелина, — чуть ли не взмолился шепотом Габриэль, сжимая мою руку на своем локте, — Это наш ребенок, тебе не нужно брать всю ответственность на себя. — Ошибаетесь, с недавних пор это мой ребенок до тех пор, пока у него не появится отец, а не его блеклая тень, — с невинной улыбкой произнесла я и, не давая ему сказать и слова, ускорилась, отпуская его локоть. — Рейчел! Сестра дернулась от неожиданности, но, посмотрев на меня, кажется, просияла еще больше. — Анна! — воскликнула она, порывисто подаваясь вперед, заключая меня в объятья, и так же быстро отстранилась, начиная оглядывать меня со странным восхищением в глазах, держа меня за руки. — Ты выглядишь… — Дьявольски красиво, — подсказал Фантомхайв, и я даже не нашла в себе силы, чтобы, пусть и наигранно, но недовольно пробурчать, потому что Рейчел кивнула на его слова, судя по всему, полностью соглашаясь с этим утверждением. — Согласна, но прекрасней невесты мне все равно не быть, — с улыбкой произнесла я, следя за тем, как смущается сестра, очаровательно краснея щеками. Винсент с гордостью осмотрел на свою жену и, что-то шепнув ей на ухо, переключился на моего супруга, принимая поздравления и пожимая ему руку. Рейчел странно дернулась и начала озираться по сторонам, после чего, улыбнувшись, приподняла руку, подзывая к себе кого-то. Это оказался фотограф, который тут же подскочил к невесте с камерой наготове. — Сфотографируйте нас с сестрой, пожалуйста! — воодушевленно попросила Рейчел, одной рукой поправляя свои локоны, а второй беря меня за руку. Смотря на них, я поражалась этим контрастом: у сестры были белые перчатки, делающие её руки еще более хрупкими, мои же были облаченные в черное кружево, которое, тем не менее, оттеняло чужую руку. Мы с сестрой посмотрели в камеру, и я растянула накрашенные алым губы в улыбке, которая, надеюсь, получится красивой на фотографии. Щелк. — Фотография будет готова в ближайшее время, — отсалютовал фотограф и тут же убежал в сторону других гостей, которые тоже жаждали сделать несколько фотографий. — Кстати, я ведь приготовила для тебя подарок! — вспомнила я и жестом руки призвала к себе дворецкого доктора Брикмана, который сегодня сопровождал нас. Я очень жалела, что не смогла взять с собой Грелля, который невероятно сильно любил приемы, но он только широко улыбнулся и клятвенно заверил меня, что обязательно придет и пригласит меня на танец, не смея нарушить нашу маленькую традицию. Подошел дворецкий, неся в руках свою маленькую ношу, накрытую тканью, которую я тут же сдернула. Рейчел удивленно распахнула глаза, глядя на красивую шкатулку цвета восходящего солнца, к которой тут же потянула руку, очерчивая пальцем узор солнца на середине крышки. — Ты помнишь её? — спросила я, с ностальгией прикрыв глаза. — Да. Мы купили её на зимней ярмарке, на льду. Мужчина продал нам две «парные» шкатулки, — я слушала её и улыбалась, понимая, что она чувствует то же самое, что и я — легкую ностальгию по прошлому. Да, тогда были прекрасные времена и прекрасный день. Рейчел чуть ли не впервые выбралась на ярмарку, да еще и зимнюю, с её-то здоровьем. Мы купили две шкатулки, Рейчел досталась прекрасного сине-голубого цвета с изображением луны, мне же — солнца. До недавнего времени я и не вспоминала о ней, но когда пришло время упаковывать подарок, эта шкатулка сама бросилась мне в глаза. Не дожидаясь ответной реакции, я сама открыла её, и Рейчел охнула, прижимая руки ко рту. Я знала, что там, поэтому смотрела только на чужую реакцию, расплываясь в польщенной улыбке, чувствуя невероятное облегчение от того, что я угадала с подарком. В центре лежала серебряная заколка для волос в виде лилии с росами-диамантами. Около изысканной лилии также стояли несколько баночек: ароматные масла, духи, кремы для кожи и простая пудреница, которую матушка всегда покупала себе. Сбоку лежал маленькая книжка, очередной любовный роман, который сестра мечтала прочитать, но в последнее время у неё не хватало времени не то что для прочтения, для покупки этого самого романа! — Анна, ты замечательная! — воскликнула Рейчел, опять заключая меня в объятья, на которые я с удовольствием ответила. — Значит, я угодила с подарком? — на всякий случай уточнила я, на что мне ответили веселым фырком в духе: «Ты еще сомневаешься?». — Кстати, ты же знаешь, что я всегда была против этой свадьбы? — Ох, пожалуйста, давай не в этот день! — взмолилась Рейчел, на что я показательно сурово и недовольно нахмурилась из-за того, что она меня перебила. — Так вот, пусть я и была против, да и сейчас не в восторге от твоего выбора… Серьезно, сестра, ты могла выбрать кого-то более привлекательного хотя бы!.. — Надо же, никто еще не оскорблял мою внешность, — засмеялся Винсент, который только подошел к нам вместе с моим супругом. Заметила, что около них еще была Френсис с мужем и сыном, который восхищенно разглядывал людей напротив себя. — …И пусть все говорят, что у Цепного Пса Её Величества превосходная репутация и такие же манеры, но сейчас мы видим наглядный пример того, что слухам верить нельзя, — продолжила я, и мне показалось, что даже Френсис, которая совершенно точно не могла слышать начала нашего разговора, одобрительно мне кивнула. Видя, что Рейчел продолжает меня слушать, не перебивая, хотя было видно, что она готова заступиться за своего мужа, уже более ласково улыбнулась, продолжив более мягким тоном, — Но несмотря на все его недостатки, главное, что он нравится тебе, поэтому я буду терпеть его присутствие рядом с тобой. — Я всегда знала, что ты очень добрая, Анна! Улыбнулась, покорно отходя в сторону, давая и другим возможности лично поздравить молодоженов. Стоило мне это сделать, как кто-то дернул меня за подол платья и, опустив глаза, я увидела Эдварда, который всем своим видом выражал необычайную серьезность. Он попросил меня наклониться, чтобы тут же начать шептать на ухо: — Крестная, а это и есть мой мерзкий дядя? — с детской непосредственностью спросил он и, признаюсь честно, мое тело буквально закаменело от неожиданности и от воспоминаний, когда мы с крестником рыдали вместе над этой «проблемой». — Кхм, да, это он, но, пожалуйста, держи эти слова при себе и никому их не говори. — Даже маме? — Особенно маме! — ужаснулась я, пытаясь представить реакцию Френсис, когда она узнает, что такому слову Эдварда научила я, и плевать всем будет на то, что изначально он услышал это от своей матушки. — Тогда это будет наша тайна. Клянусь, — мальчик со всей серьезностью кивнул и вытянул вперед руку, согнув все пальцы и выставив мизинец, выжидательно смотря на меня, ожидая тех самых действий. О реинкарнация, какой же он все-таки милый! И как у Френсис мог получиться такой очаровательный ребенок? Улыбнулась и повторила его действия, мягко оплетая детский пальчик своим. Когда прозвучала музыка, казалось, все замерли, скрестив свои взгляды на Винсенте и Рейчел, которые начали свой танец и постепенно к ним начали присоединяться и остальные. Танцевали и Алексис с Френсис, и я с мужем, и, кажется, Сьюзи с Филипом Морисом. Ох, каким высшим силам мне нужно молиться, чтобы случайно не наткнуться на мадам М.М? Когда первая мелодия подошла к концу, мы все раскланялись и некоторые отошли в сторону передохнуть. Признаться честно, я была бы не прочь станцевать еще, но стоило мне увидеть немного бледное, покрывшееся испариной, лицо доктора Брикмана, как я тут же передумала. Мы быстро отошли к столу, и я подала ему стакан воды, который он принял с благодарным кивком. — Вам плохо? — спросила я, обеспокоенно заглядывая ему в глаза. Тот покачал головой, но продолжал дышать тяжело, иногда даже с хрипами. Если бы я знала, что ему настолько плохо, я бы любыми средствами, всеми правдами и неправдами старалась бы заставить сесть его и отдохнуть. — Мое сердце трепещет! — от этого громкого и, чего лукавить, немного противного для меня голоса, я дернулась и, резко развернувшись, осоловело уставилась на подошедшего к нам мужчину. — Ваш танец был прекрасен, словно алая роза, припорошенная снегом! Ах, молодость и опытность, чистая красота и робость — удивительный дует! — Виконт Друид, рада видеть Вас, — улыбнулась я, и что-то подсказывало мне, что его опять никто не приглашал, но он все равно приперся. Вот уж точно — репейник. Он как всегда выглядел безупречно в своем белоснежном костюме, настолько ярком, что его можно было спутать с невестой. Светлые волосы красивыми волнами спускались по его плечам, но язык мой не поворачивался назвать его красивым. Несомненно, он был привлекательным, но не красивым. Смазливым — да, я все еще не понимала, что в нем находят другие девушки-аристократки. Он же как только откроет рот, так все впечатление пропадает! Неужели только я замечаю это? — А я как рад лицезреть Вас воочию, Мадам Рэд! — воскликнул он, целуя мою руку, но не отпуская после этого, лаская меня глазами настолько откровенно, что на миг я даже почувствовала себя неловко. — Хм, лорд Алистер Чембер, верно? — подал голос супруг, выпрямляясь, но я видела, как он судорожно вцепился в свою трость. Эти проблемы со спиной его когда-нибудь доконают! — О, какая честь, какая честь увидеть самого доктора Её Величества! Приятно, безумно приятно увидеться с вами! Это так прекрасно, что королевский врач и женщина-доктор, награжденная самой королевой Викторией, правительницей нашей великой державы, сокровищем нашей страны, сошлись вместе! Удивительно, поистине удивительный союз! Я, как большой поклонник медицины… Вы же знаете, что у меня даже есть лицензия, да? Так вот… Если честно, я не ожидала, что на нас тут же обрушатся слова восхищения и столь бурный поток эмоций. Казалось, что у виконта действительно нескончаемый словарный запас лести и восхищений. Он тараторил с таким знанием дела и с такой скоростью, что перебить его было попросту невозможно. — Представляете, случилась такая неприятность: почтальон не принес мне приглашения! Возмутительно, и как таких берут на работу?! Он говорит: «Вам никто не присылал писем», но как мне могли не прислать приглашение на свадьбу самого графа Фантомхайва?! Трагедия! Я уже не знал, что делать, но, да пришлет ей Господь здоровья, мне помогла тетушка! Что-то мне подсказывает, что виконта никто и не думал приглашать и это вовсе никакая не ошибка. — Это прекрасно, когда есть кому помочь, — со знанием дела покивал Габриэль. — Простите, я уже не помню всей родословной, старость. — Ох, да, старость — это тот недуг, от которого нет лекарств, — грустно покивал виконт, и я чуть не рассмеялась, правда! Право слово, он говорил это с таким пониманием и священным ужасом, что мне становилось смешно. — Моя тетушка — святая женщина! Жаль, что приболела, из-за чего её муж — мой добрейший дядя, граф Транси, обязан был остаться с ней, отдав мне свое приглашение. Говорю же — добрейшей души человек! Он продолжал говорить, но я уже не слушала, потому что… Эмилия — его тетя? Скромная и тихая Эмилия — тетушка этого пижона?! Хотя теперь, когда мне стало об этом известно, я начала замечать кое-какие сходства между ними, как, например, светлые волосы и мягкие черты лица, что делало их действительно похожими, несмотря на то, что родство было не самое близкое. Надеюсь, что с Эмилией все хорошо, и она на самом деле не заболела, а просто граф Транси решил проигнорировать приглашение, сославшись на болезнь своей жены. Не знаю, за что тот недолюбливает Фантомхайва, хотя некоторые догадки у меня все же есть: последний считает Транси мерзким, а сам Паук своего оппонента — выскочкой, недостойной внимания. Я слушала лепетания лорда Алистера, чувствуя, как у самой начинается кружиться голова от такой громкости. Посмотрела на Габриэля с немой просьбой, и тот, поняв все верно, кивнул, тут же обратив все свое внимание на виконта, который все продолжал самозабвенно говорить, не обращая ни на кого внимания. Пусть доктор Брикман был мне по сути никем, разве что отцом моего ребенка, и пусть я поняла, что уже не чувствую к нему той любви (да и не понимаю теперь, была ли она когда-то на самом деле), но все равно рада, что могу общаться с ним. Он был прекрасным человеком, даром что немного эгоистичным и зацикленным на собственных проблемах. Я стала около одной из колон, переводя немного сбившееся дыхание. Такое ощущение, что я от кого-то бежала. Впрочем, это недалеко от истины — я бежала от утомительных бесед с виконтом. Думаю, если я скажу это, например, Френсис, та меня обязательно поймет. Прикрыла глаза, наслаждаясь приятной музыкой. Как и ожидалось от Фантомхайва, все было на высшем уровне. Прислуга определенно была первоклассная, а о подлинности вин и шампанского никто даже не думал, будучи полностью уверенным в том, что граф приготовил для них всех только лучшее. — Чего-то желаете, госпожа Анджелина? — Танака? — сначала спросила и только потом открыла глаза, смотря на улыбающегося дворецкого. От его вида мне даже стало тепло на душе, он не напоминал мне слугу, скорее, доброго дедушку, который сможет прикрыть ребенка от родителей, заступаясь. — Рад видеть Вас в добром здравии, госпожа. Если позвольте, позвольте поздравить Вас. Ожидаете наследника? — Проницательный, — одобрительно кивнула я, усмехнувшись, рефлекторно положив руки на живот, — Спасибо, мне действительно очень приятны Ваши слова. — Ох, что Вы, не стоит, — отмахнулся Танака, при этом с благодарностью мне поклонившись. — Все-таки подмечать любые мелочи — это обязанность дворецкого семьи Фантомхайв. — Верно. Тогда я могу быть спокойна — моя сестра в хороших руках. — Господин не позволит обидеть её, не волнуйтесь, госпожа Рейчел в безопасности. Танака говорил так уверено, будто знал Винсента всю жизнь. Возможно, так и было, учитывая его возраст. Наверное, он даже воспитывал Фантомхайва. Я не стала спорить с этим милым старичком, который мне действительно нравился, хотя у меня оставались некоторые сомнения, если не подозрения, насчет его хозяина. Впрочем, слуга не виноват, что его хозяин — полный кретин. Вдруг со всех сторон послышались подозрительные перешептывания и женские вздохи ужаса, перебиваемые мужскими вздохами восхищения. Я повернула голову и чуть ли не впервые в жизни по-настоящему обомлела. Ко мне уверенной походкой шла настоящая красавица, горда чеканя каждый свой шаг. Она двигалась плавно, держа в правой руке в черной перчатке курительную трубку, на конце которой был повязан черный бант с маленькой красной розочкой. Она улыбнулась, стоило нашим глазам встретиться, и слегка наклонила вбок голову, из-за чего цепочка на её очках тихо звякнула. Красные длинные волосы немного торчали, но странным образом придавали ей свое особенное очарование, а с левой стороны и вовсе были прикреплены красная роза и несколько черных перьев. Черно-красное платье с глубоким вырезом спереди и сзади, красные волосы и желто-зеленые глаза только подтверждали мою догадку, кто именно предо мной. Особенный ажиотаж вызвал вовсе не вырез, совсем нет, а само платье, точнее его подол, который открывал вид на длинные и стройные ноги «девушки» обтянутые в черные чулки. Она остановилась напротив меня и, сделав очередную затяжку, выдохнула немного в сторону, не отрывая от меня взгляда, судя по всему, наслаждаясь произведенным эффектом, и улыбнулась, правда, не так широко, как обычно, лишь немного выставив напоказ свои необычные зубы. — Давно не виделись, подружка, — тихо проговорила она, видимо, чтобы голос не казался слишком мужским, сделав его по-женски томным. Наверняка со стороны я выглядела как выброшенная на берег рыба, только и могла, что открывать и тут же закрывать рот. Но потом, будто очнувшись, подошла к жнице и, схватив за локоть, потянула её за собой под её возмущенный шепот. Остановились мы только около лестницы, прячась в тени около одного из фуршетных столов. — Что ты здесь делаешь в таком виде? — не хуже змеи зашипела я. — Как это «что»?! Я ведь обещала, что в скором времени ты увидишь меня в этом наряде! Сюрприз! — Грелль вырвал с моих цепких рук свой локоть, с недовольным бурчанием поправляя немного съехавшую перчатку. — Вот и делай после этого приятное смертным женщинам — ни черта не понимают! — Я понимаю то, что ты нарушил одно из ваших правил, придя сюда в столь приметном наряде, — не выдержала я, заламывая руки от волнения, напополам с возмущением. — Я понимаю, что тебя могут наказать за эту вольность и что я не знаю, как объяснить остальным, кто ты! Сатклифф обалдело уставился на меня, округлив глаза, и на миг мне показалось, что это вовсе не Грелль, а кто-то другой, что это действительно какая-то девушка, на которую я без причины наехала. — Так ты просто переживаешь за меня? — не веря протянул Грелль, и мне стало стыдно, что я столь открыто проявила эмоции. Тебя же теперь легко прочитать, Анджелина! Это ужасно, нужно скорее взять себя в руки и играть как Мадам Рэд. — Но не переживай! Я что, впервые нарушаю правила? — Не за тебя, а за себя, — особенно выделила последнее слово, закатив глаза, будто Сатклифф только что сказал какую-то глупость. Вот только Грелль, услышав мои слова, только расплылся в широкой улыбке, руша на корню весь произведенный ранее эффект, становясь снова самим собой, только в платье. — Ты сейчас так похожа на моего Уилли, — умиленно протянул мужчина, стискивая меня в объятьях. Закатила глаза, ловко вывернувшись из его объятий, и пошла вперед, невольно расплываясь в улыбке, стоило мне услышать поспешный стук каблуков за моей спиной. Грелль быстро догнал меня и тут же переменился, опять становясь загадочной и дерзкой дамой. — И если я уже здесь, я просто обязана станцевать с привлекательным мужчиной, — заявил Грелль, уверенно кивнув своим же словам. Что-то мне подсказывало, что сегодня много кто захочет потанцевать с ним, правда, мало кто решится подойти, опасаясь за свою репутацию. Конечно, пригласить на танец неизвестную никому девушку с весьма вульгарной внешностью — это был бы просто крах для репутации аристократа! Вот только нашелся один желающий, которому было совершенно плевать на то, что о нем будут говорить. — Вы, наконец, вернулись, Мадам! — воскликнул Алистер Чембер, оказываясь напротив нас так быстро, подобно белой молнии. — Мы с доктором Брикманом уже успели заскучать без Вашей компании. Габриэль плелся где-то позади виконта и имел настолько измученный вид, что мне невольно стало его жаль. Если подумать, я уже давно отходила от них, а ведь доктор все это время стоял и «развлекал» виконта, просто стоя около него. Хотя просто выслушивать весь словесный поток лорда Алистера было тем еще испытанием. — Анджелина, не представишь нам свою подругу? — спросил доктор, внимательно разглядывая Грелля, из-за чего брови его с каждой секундой поднимались все выше и выше. В какой-то момент я забеспокоилась о том, что они вот-вот скроются за волосами, пока не поняла, что я понятия не имею, как представить Сатклиффа. — Это моя подруга, прибыла в Англию только недавно из Америки, — уверено выдала я первое, что пришло мне в голову. А что, это ведь идеальное решение проблемы! Не с Британии, поэтому не удивительно, что никто из местных никогда не слышал о столь примечательной и приметной личности. Могла, конечно, сказать, что «она» из Франции, если бы полностью была уверенна в том, что Грелль вообще знает этот язык. Он ведь раньше мне говорил, что в каждой стране есть свой Департамент Жнецов, так что шинигами не обязательно знать каждый язык на земле. — Приятно познакомиться, меня зовут Гр-рета, — Сатклифф запнулся на имени, видимо, чуть не выдав свое настоящее, но вовремя исправился и, встрепенувшись, начал говорить более уверенно, — Грета Т. Спирс. Я чуть не подавилась воздухом от неожиданности, стоило мне услышать выбранную фамилию. Т. Спирс? Серьезно? Грелль решил, что если не в реальности, так по легенде он будет женат на своем начальнике, что ли? — Очень приятно познакомиться! — произнес виконт, целуя протянутую руку. Я отчетливо видела, как щеки Грелля покраснели и не удержалась от смешка. Видимо, к Сатклиффу еще никто не был столь учтивым. Но жнец нашел в себе силы польщенно улыбнуться, весьма натурально, кстати говоря, и даже сделал игривый книксен. — Что же, позвольте мне представится — виконт Друид, лорд Алистер Чембер! Позволите ли Вы пригласить Вас на танец, леди? — С удовольствием, — пропищал Грелль и, схватив виконта за локоть, тут же утянул в его центр зала. Последний, судя по лицу, совершенно не ожидал от «прекрасной леди» такой прыти, но не сказать, что он был особо против. — У тебя необычная подруга, — как-то заторможено произнес доктор, на что я громко рассмеялась, игриво ударив его локтем в бок: — Брось, она просто душка! — кинула взгляд на Габриэля. — Кстати, как ты себя чувствуешь? — Уже намного лучше, спасибо. Нахмурилась, прекрасно видя, что он все еще был бледен, а руки так же дрожали. — Врете, — резюмировала я, поморщившись — не люблю, когда кто-то пытается обмануть меня, смотря прямо в глаза, такое чувство, что меня считают идиоткой, раз думают, что я поверю простым словам. Доктор поджал губы, ничего на это не сказав. В конце концов он обреченно вздохнул и утвердительно кивнул, признавая мою правоту: — Да, что-то мне действительно нехорошо. Наверное, мне стоит вернуться домой пораньше. Замерла. То есть… Он хочет, чтобы мы сейчас уехали? Вот так, не поприсутствовав даже половину всего времени? Нет, ему действительно плохо, я это вижу, но… Повернула голову, смотря на Рейчел, которая со смехом разговаривала с улыбающимся Клаусом, который как раз целовал ей руку. Замечаю Гробовщика, который со спины подскочил к молодоженам и что-то громко сказав, но Рейчел, на удивление, даже не вздрогнула, лишь шире улыбнулась и наверняка сказала, что рада видеть его. Я даже отсюда могла ощутить легкое непонимание Гробовщика, который ожидал совершенно другой реакции. Интересно, в качестве кого был приглашен Гробовщик и как Фантомхайв сможет объяснить аристократам его присутствие у себя на свадьбе? Хотя это же Цепной Пес, ему нет нужды объяснять что-либо кому-либо. Вот Винсент закатил глаза на очередную реплику Клауса и приобнял сестру, положив руку ей на талию, а Рейчел доверчиво прильнула к нему, кладя голову ему на плечо. Мне казалось, что они женаты уже несколько лет, настолько спокойно они обнимались, будто это было привычно для них. Почему-то я с легкостью могла представить их, сидящими около камина, могла представить Рейчел, которая куталась в плед и Фантомхайва, который читал книгу, держа сестру за руку. Неприятно признавать, но… Кажется, они были созданы друг для друга. — Анджелина, все в порядке? — как сквозь толщу воды послышался голос, и я вздрогнула, когда кто-то коснулся моего плеча. Повернулась, смотря на обеспокоенного Габриэля, который бегло рассматривал, если уже не осматривал меня. Он будто даже позабыл о своих болях, уверенно выпрямился и протянул руку, чтобы коснуться моей щеки, но замер, так и не сделав этого. Я сама замерла, смотря на него округлившимися глазами, не понимая, что на него вообще нашло, откуда этот порыв. Но вот доктор неловко кашлянул и согнул протянутую руку в локте: — Пойдем? Я улыбнулась, кивнув, совершенно не желая покидать бальный зал, но и остаться здесь не могла, поэтому взяла супруга за локоть и пошла за ним. Лишь около дверей я, не останавливаясь, повернула голову, бросив последний взгляд на сестру, с которой забыла попрощаться, но, наверное, это даже к лучшему, не хочу портить ей праздник. Повернулась к ней и с вздрогнула, потому что Гробовщик точно смотрел прямо на меня и, увидев мой взгляд, наклонил голову, будто что-то спрашивая. Ты в самом деле уйдешь сейчас? Поджала губы и резко отвернулась, не желая смотреть, не желая сомневаться. Весь путь к экипажу я не запомнила, очнувшись лишь на улице. Должна признать, сад Фантомхайва был прекрасен, ухоженный, в таком приятно пить чай летом и приглашать гостей, только самых близких. Я видела этот сад днем, но ночью — впервые. Свет из окон освещал большую часть территории, а луна сегодня светила необычно ярко. Наверное, даже небеса радовались этой свадьбе, иначе я не могу объяснить безоблачной ночи в туманной Англии. Мы подошли к экипажу, и я в последний раз окинула особняк, в котором сейчас все праздновали, взглядом, уже подобрав пола юбки, чтобы забраться в карету, но меня остановил доктор, который с неприкрытым удивлением смотрел на меня: — Ты хочешь уехать? Так рано? Растерянно моргнула. То есть, он не хотел, чтобы я, как послушная и правильная супруга, поехала с ним? — Но разве ты… Кажется, Габриэль понял, что я хотела сказать, поэтому вздохнул, прикрыл глаза и устало помассировал переносицу, будто я только что, совсем как ребенок, сказала какую-то очевидную глупость. — Я ведь говорил, что мне стоит вернуться домой пораньше, ты можешь остаться, все-таки это и твой праздник в какой-то степени, — тихо сказал он, выжидательно уставившись на меня, и я поняла: он дает мне выбор, ехать с ним, или остаться здесь. Молча отошла в сторону, позволяя доктору самому зайти в карету, и мужчина усмехнулся, будто знал, что именно я выберу. Впрочем, все действительно было слишком очевидно, сомневаться в том, какое решение я выберу, бессмысленно. Даже когда дверь захлопнулась, я продолжала смотреть на его лицо через окошко, напряженно ожидая того, что тот сейчас скажет: «Я передумал, езжай со мной», но после таких слов я даже если бы и хотела этого, то упиралась бы даже из-за чистого упрямства и вредности. Но тот молчал, кинул на меня беглый взгляд, и молчал. Действительно не скажет? Действительно оставит? Вот мистер Брикман подает кучеру знак и лошади, громко фыркнув, начали медленно двигаться. — Доктор! — крикнула я, чтобы он наверняка меня услышал, даже будучи глубоко в своих мыслях. Габриэль встрепенулся и посмотрел на меня более осмысленным взглядом, и я улыбнулась. — Около магазинчика со сладостями есть цветочный магазин «Корзинка с незабудками», там продают лучшие золотые розы. Откуда я знаю об этом? Откуда я знаю о столь точном расположении магазина с цветами? Откуда я знаю о лучших розах, желтых розах? Догадается ли Габриэль, что я имела ввиду? Мужчина моргнул, всем своим видом выражая недоумение и непонимание (и ведь верно, зачем сказала это?), а потом его глаза расширись, видимо, поняв подтекст моих слов. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но лошади уже пришли в движение, и он уехал, не успев произнести ни слова. Но от этого мне стало даже легче. Доктор понял, кто именно носит цветы на могилу и, судя по тому, что я успела понять по его мимике, никакого негатива он по этому поводу не ощущал. Облегченно выдохнула и сразу же вдохнула, удовлетворенно прикрыв глаза, чувствуя, как на лице сама собой появляется улыбка. С прекрасным настроением я вернулась в бальный зал, чувствуя, будто оковы, сдерживающие меня до этого времени, с громким звоном освободили меня и сейчас я готова танцевать хоть до утра. Я чуть ли не подпрыгивала, спускаясь по лестнице, настолько мне было хорошо и весело. Будто я выпила игристого шампанского, пузырьки которого тут же ударили мне в голову, или полусладкого вина, которое приятно вскружило все мои мысли. Я увидела неподалеку от лестницы Дитриха, который, как ожидалось, стоял около фуршетного стола, поддерживая светскую беседу с каким-то мужчиной, который, судя по виду, от страха готов был провалиться сквозь землю. На секунду остановилась, раздумывая, как мне привлечь его внимание, но благо этого не потребовалось — немец скучающе обвел взглядом зал, останавливаясь на нескольких красных фигурах, — Грелля и Джессики Картер — но его взгляд замер именно на мне. Интересно, он искал меня? Улыбнулась еще шире, немного склонив голову на бок, и начала спускаться еще быстрее. Дитрих сказал что-то напоследок мужчине, с которым разговаривал ранее, судя по всему, прощаясь, и спокойно направился ко мне, чинно держа руки за спиной. Когда я была на последних ступеньках, мужчина подал мне руку, которую я с удовольствием приняла. — Позвольте пригласить Вас на танец. — Ты просто обязан пригласить меня на танец! — одновременно проговорили мы и тут же замерли, переваривая ситуацию. Я хохотнула, прикрывая рот ладошкой, довольно щурясь, немец усмехнулся и молча повел меня в центр зала. Манера танцевать Дитриха удивительным образом подходила моему настроению сейчас: ярко, немного резко, быстро. Такой темп не дает тебе никакого шанса подумать о чем-то постороннем, заставляя сосредоточиться исключительно на своем партнере. Вблизи лицо Дитриха не казалось таким суровым, даже черты лица казались мягче, чем были на самом деле, хоть скулы казались такими же острыми, как и до этого. У него были короткие ресницы, а брови, оказалось, на самом деле были гуще, чем выглядело издалека, но, удивительно, не портили лицо. А еще у него были тонкие губы. Интересно, они на самом деле такие, или это из-за того, что он имеет дурную привычку постоянно их поджимать? И пахло от него приятно. Кажется, это запах хвои? Удивительно простой, но ему идет, подчеркивает образ немного дикого аристократа. — Es ist unanständig, Menschen so frech und offen anzusehen (Так нахально и открыто пялиться на людей неприлично), — вдруг сказал он, резко крутанув меня на месте, чтобы я точно пришла в себя. Возмущенно посмотрела на него и уже хотела сказать ему что-то колкое, как заметила кое-что странное. Мне показалось, или он еле заметно покраснел? Нет, ну вот же, правда! — Du warst verlegen (Ты смутился)! — я распахнула глаза, сама не до конца веря в то, что я только что сказала, в то, что я только что увидела. Немец привычно закатывает глаза и немного отвернулся, так, чтобы я видела его профиль. Признаться, я забыла, что хотела сказать еще, потому что увидела покрасневшие кончики ушей. У Дитриха был впечатляющий профиль, правда сейчас, стоило мне увидеть его легкое смущение, как он уже не казался таким грозным. Не спасали ни нахмуренные брови, ни складка между ними, ни поджатые губы, из-за которых, казалось, скоро выйдет животный рык и будут видны чужие клыки, ни горбинка на носу. Я смотрела и удивлялась: как я раньше не замечала того, что он воспринимает все настолько близко к сердцу? Пусть это будет насмешка от Фантомхайва, на которую он всегда бурно реагировал, будь это комплимент. Да он же почти что открытая книга, которая прячет свое настоящее содержание пугающей обложкой! — Es war sehr krasse Schmeichelei (Это была очень откровенная лесть), — через некоторое время сказал немец таким тоном, будто действительно не верил в то, что я говорила серьезно. А ведь в самом начале действительно так и было, я просто хотела подразнить его немного, но и не думала, что он смутится от правды. — Ich habe ganzauf richtig gesprochen, wage es nicht ein mal anders zu denken (Я говорила совершенно искренне, даже не смей думать иначе), — прошептала я и тут же отвернулась, понимая, что действительно перехожу уже любые границы не то что дозволенного, границы элементарных правил приличий! — Никогда не думала, что я войду в этот особняк не по делу, а чтобы отпраздновать что-то. — Полностью согласен, — фыркнул он, и я ощутила к нему прилив горячей благодарности за то, что он решил не развивать эту тему дальше. — С этим местом меня связывают не самые приятные воспоминания. — Например то, когда ты сидел здесь раненный, а я вытаскивала пулю и зашивала эту красоту? — с тихим смехом поинтересовалась я, понимая, что на самом деле это было не совсем неприятное для меня воспоминание. Странно, но… Было даже немного весело. Я увидела, как губы Дитриха дернулись в намеке на улыбку, но тут же мотнул головой, возвращая себе всю серьезность: — Именно. А если серьезно… Тебе не обидно? — Что ты имеешь ввиду? — Sie wurden einer der bösen Aristokraten, um Ihre Familie zu schützen und diesen Hundhinter Ihrer Schwester zu halten (Ты стала одной из Злых аристократов ради того, чтобы обезопасить свою семью и чтобы этот Пес отстал от твоей сестры), — видя мой шокированный взгляд, он открыто усмехнулся, — Фантомхайв любит поговорить. Жалею ли я о том, что стала одной из них? Если бы я этого не сделала, я бы не могла узнать Френсис ближе, я бы не познакомилась с Дитрихом и Клаусом, да и с Гробовщиком мы были бы не так близки. Я бы не выпила стакан виски, не поморщившись, не насладилась бы чужим шокированными лицами, не играла бы с ними в карты, слушая возмущенные причитания Клауса, я бы не пыталась задеть Фантомхайва вместе с Дитрихом и никогда бы не решилась дразнить немца. Получается, моя жизнь была бы скучной и однообразной, серой, как у Габриэля Брикмана. Думая обо всем этом, я поняла, что ничуть не жалею, пусть даже этот вшивый пес и обвел меня вокруг пальца. Но кто сказал, что у меня не будет возможности отомстить и хорошенько подпортить ему жизнь. — Дитрих, — снисходительно начала я, растягивая губы в поблажливой усмешке, — пока вы мне не наскучите — я останусь с вами, все-таки я Мадам Рэд. А Мадам Рэд не живет прошлым, только настоящее, никаких сожалений. Мужчина усмехнулся более широко, но ничего не сказал, лишь в последний раз крутнул меня на месте и поцеловал руку на прощание, не отводя от меня взгляда, будто пытаясь найти хоть тень сомнения на моем лице. Мне хотелось сказать: «Даже не надейся», но я промолчала, лишь подмигнула и мы, не сговариваясь, разошлись в разные стороны. Около одного из столов стоял Грелль и поправлял черную ленту на своей шее. Он дышал спокойно, размеренно, будто не он танцевал все это время. Стоило мне подойти, как он критичным взглядом прошелся по моей фигуре, судя по всему, делая в уме какие-то пометки. — Держи, — он подал мне стакан с водой и я, благодарно кивнув, приняла его, чувствуя, что у меня действительно пересохло в горле. — Спасибо, Грета, — задорно подмигнула я, краем глаза замечая, как расцвел Сатклифф, стоило мне так к нему обратится. Было странно обращаться к нему, как к женщине, но в каждом особняке было слишком много ушей, чтобы рисковать. — Ты столько времени танцевала только с виконтом? Грелль посмотрел на меня с таким удивлением, что на секунду мне стало даже неловко, правда тут же эта эмоция сменилась заинтересованностью. — Естественно, нет! Представляешь, он чуть ли меня не домогался! Извращенец, — припечатал Грелль, но тут же закатил глаза, мечтательно вздыхая. — Но какая же у него милая мордашка! М-да, и чего я ожидала? Сатклифф готов простить мужчине что-угодно, если он будет симпатичным. — Кстати, я решил твою проблему, невзначай обронив, что ты в положении, — небрежно бросил Грелль, тут же добавив. — Подожди пять минут, и скоро весь зал будет знать об этом. — А ты точно раньше не был аристократом? — заподозрила неладное я. Ну не может человек настолько хорошо разбираться в психологии максимально далеких от него людей! — Хорошенькая, да? — уточнил Грелль, элегантно проводя рукой по щеке, специально красуясь предо мной. — Так, теперь угадай, кто меня еще приглашал на танец. А ведь я даже не рассматривала вариант о том, что Сатклиффа мог пригласить кто-то еще. Да, Грелль сейчас, когда не улыбался широко, выглядел действительно миловидно, даже красиво, но его наряд привлекал и отталкивал мужчин одновременно. Наверняка многие хотели с ним познакомиться, но страх за свою репутацию всегда останавливал аристократов от таких поступков, от настоящих желаний. — А я уж думал, что Вы уехали домой, мадам, — вдруг прозвучало недалеко от меня. Мне даже не стоило оборачиваться, я и так знала, кто может обращаться ко мне столь открыто и беспечно, намеренно игнорируя часть этикета. — А я думала, что тебя не пригласят, Гробовщик, — хмыкнула, наконец удостоив своего собеседника взглядом. Жнец привычно странно хихикнул, склонив голову на бок, и уперся рукой о стол, постукивая ногтями по столу. — Ну, я бы обиделся, если бы граф не пригласил меня, — как настоящий ребенок протянул Гробовщик, надувшись, но тут же опять расплылся в широкой улыбке. — Но мне было довольно скучно на этом приеме, пока я не повстречал очаровательную Грету. Моргнула и удивленно посмотрела на Грелля, который схватился за щеки, будто пряча румянец, стоило Гробовщику сказать нечто подобное, хотя у меня были подозрения, что он просто старался таким образом не улыбаться слишком широко, чтобы не выставлять напоказ зубы. — А Вы тот еще льстец, мистер Гробовщик, — лукаво пожурил того Грелль, игриво покачав указательным пальцем. Владелец похоронного бюро отчего-то рассмеялся, громко хлопая в ладоши, и его смеху вторил тихий смешок Сатклиффа. Видимо, их двоих не заботило то, что на нас уже стали косится люди и даже перешептываться. Но стоило мне также тихо засмеяться, прикрыв рукой рот, и «случайно» обронить: «чудесное представление», как градус недовольства и возмущения заметно снизился, и некоторые аристократы тоже посмеялись, подумав о том, что все это — очередная постановка Мадам Рэд ради развлечения. — Эх, теперь мне даже жаль, что я должен уйти, — признался Гробовщик. — Уже? — подивилась я и взглянула на часы, стоящие около стены напротив меня: еще даже не наступила полночь. — Хотя моим клиентам уже некуда торопиться, но каким же я буду радушным хозяином, если оставлю своих гостей надолго? Жаль, правда, что мне не удалось украсть один Ваш танец, леди Анджелина, — взгрустнул он, но тут же встрепенулся и посмотрел на Грелля, стоящего немного позади меня. — Благодарю за подаренный Вами смех и танец — это было изумительно! Как-нибудь зайдите в мою лавку, уверен, Вам там понравится. — Ах, Вы такой романтик! — восхитился Грелль, покрываясь настоящим румянцем, и прижимая руки к груди. Гробовщик замер и почти сразу же натужно захрипел, всеми силами сдерживая рвущийся наружу смех, и, поцеловав нам на прощания руки, поспешно удалился. Кажется, когда за ним захлопнулась дверь, я услышала действительно громкий смех, из-за которого некоторые гости испуганно вздрогнули. Кажется, я что-то не поняла. Что это было? Я перевела удивленный взгляд на Грелля, который продолжал стоять ровно, протягивая вперед руку, которую только что поцеловали, и заворожено смотрел вслед Гробовщику, мечтательно вздыхая. Именно сейчас он выглядел как влюбленная девушка или как дама, которую впервые в жизни пригласил на танец кавалер, о котором она только и могла мечтать. — Как же я раньше не замечал, что он идеальный? — медленно протянул Сатклифф, в последний раз вздохнув. — Совсем недавно ты называл его сумасшедшим, помнишь? — с опаской спросила я, не понимая, почему Грелль так отреагировал на Гробовщика. Сатклифф хоть и казался ветреным, но был предельно верным своему «Уилли». — Ты так говоришь, будто это недостаток, — фыркнул жнец, окончательно приходя в себя, хотя улыбка все еще не исчезала с его покрасневшего лица. На это я только промолчала, поняла, что у каждого свои приоритеты и недостатки, свои критерии оценивания, а что из себя представляют критерии Грелля я не знала, не знаю и даже знать не хочу ради безопасности своей и так немного шаткой психики. Вдруг Грелль встрепенулся и посмотрел на меня с таким ужасом в глазах, что я невольно подобралась и начала оглядываться, не случилось ли чего. Но все продолжали спокойно танцевать и обсуждать что-то, было спокойно, ни намека на что-то страшное и я немного расслабилась. — Что-то случилось? Сатклифф кивнул и, схватив меня за руку, потащил куда-то. Что самое главное — молчал. Когда Грелль молчит — это настораживает и даже пугает. На секунду мне стало страшно за себя, а потом я забеспокоилась о Грелле. Может, его вызывают на работу или он увидел кого-то знакомого? Хотя… Нет, маловероятно, что увидел. Мы добрались до самого дальнего балкона, который больше походил на большую и широкую террасу. Удивительно, я и не знала, что в этом особняке еще и такое есть. Отсюда открывался прекрасный вид на сад, а небо, казалось, было еще более ярким. Я даже залюбовалась и поняла, что что-то не так только тогда, когда тишина начала затягиваться. Обеспокоенно посмотрел на Грелля, который в свете луны еще больше походил на девушку, чем там, в зале. У него так волосы сияют и глаза блестят. Красиво. Сатклифф улыбнулся знакомой, немного плутоватой улыбкой, и протянул руку в жесте, которым обычно мужчины приглашают своих дам на танец. — Я вдруг понял, что мы нарушили нашу маленькую традицию: после того, как ты станцуешь с мужем, ты танцуешь со мной. Но! Я решил, что это не будет считаться нарушением, если приглашу тебя сейчас. Я замерла, с удивлением глядя на улыбающегося Грелля, который все так же протягивал мне руку и смотрел настолько прямолинейно, что я буквально слышала, что у меня нет выбора, и я просто обязана станцевать с ним. На миг я даже забыла о том, что сейчас Сатклифф был в платье и вообще выглядел как девушка, потому что он так привычно зубасто улыбался, так привычно щурился и казалось, что вот-вот он начнет притоптывать ногой от нетерпения и недовольно цокнет языком, закатив глаза. Сама не заметила, как протянула свою руку в ответ, которую тут же мягко взяли в свою. И меня закружили в танце. Грелль был прекрасным танцором, с ним это делать было одним удовольствием, и я могла не переживать, полностью расслабляясь в уже не совсем чужих руках. Наверное, это странно выглядело со стороны — две танцующие вальс девушки под луной. Это было бы романтично, не будь сейчас моим партнером сейчас не Грелль, а… Не знаю даже. Но я не против того, что сейчас со мной Сатклифф и совсем не против того, что он в таком виде. А со стороны мы выглядим как сестры? Две красноволосые девушки, Анджелина Брикман и Грета Т. Спирс. Не очень мелодично, но что-то в этом есть. Интересно, а что будет, если нас сейчас кто-то увидит? Возможно, сначала не поверят своим глазам, списав все на шампанское, а потом как бы не поползли слухи о том, что я переключилась на девушек. Мне и так уже приписали нескольких любовников (и когда это я давала повод?), а тут еще и «Грета». Я засмеялась, уткнувшись Греллю в плечо, который даже сейчас был выше меня. Пусть я и на каблуках, но он от меня не отстает. — Если поползут слухи о том, что ты моя любовница — я тебе этого не прощу, — прошептала я, слыша, как Грелль тоже начинает тихо смеяться. Оказывается, когда стоять к нему вот так, ближе, у него не такой звонкий смех, в нем слышны бархатные нотки и это завораживающе. — Я замужняя женщина, подружка! — притворно возмущенно воскликнул Грелль, напоминая о «своей» фамилии, но потом, показательно подумав, мужчина соблазнительно изогнул накрашенные помадой губы и, наклонившись к моему уху, прошептал. — Хотя я всегда готова к экспериментам. В этот день выходила замуж моя единственная сестра. В эту ночь я танцевала с самой соблазнительной девушкой Америки.*****
— Ты сегодня уезжаешь? — растерянно спросила я, встречаясь с Дитрихом в холле. Около него стояло несколько чемоданов, его багаж, и сам он уже, судя по всему, был готов к отъезду, вот, даже пальто надел. Обидным было то, что тот даже не предупредил меня, не зашел, чтобы попрощаться. Я, конечно, знала, что он остановился здесь ненадолго и что сразу после свадьбы Фантомхайва, на которую его пригласили, он уедет назад в Германию, но я и подумать не могла, что это будет так скоро! Буквально на следующий день. Ему настолько здесь надоело? — Да, — кивнул он, поправляя галстук. — Я не хотел тебя отвлекать, поэтому попросил дворецкого оставить письмо в твоем кабинете. Моргнула. То есть он просто… не хотел меня лишний раз тревожить? И все? Немец подозрительно скосил на меня глаза и предупреждающе прищурился: — Даже не смей так улыбаться. — Но это так мило с твоей стороны! — умиленно протянула я, с удовольствием слыша, как тот недовольно щелкнул языком. Но все равно не хорошо бы получилось, если бы он уехал, оставив после себя только письмо на прощание. Я бы могла подумать, что это что-то неважное, и отложила бы его, открыв, например, через день-два. Это было бы как-то грустно — прощаться вот так. А я смогу присылать ему письма, поддерживая наши отношения? Или это было возможно только тогда, когда он был у Фантомхайва? Вдруг, вернувшись в Германию, он найдет кучи других дел и попросту не захочет написать мне хотя бы несколько строк в своем фирменном грубо-заботливом стиле? А ведь еще не понятно, когда он вернется сюда. От таких мыслей стало даже как-то грустно, из-за чего я заметно поникла, но потом мне в голову пришла идея. Решительно кивнув своим мыслям, я подскочила к удивленному и в то же время немного заинтригованному немцу и, схватив его за запястье, потащила его за собой в глубь особняка. Тот с шипением пытался вырвать свою руку из моего захвата, но делал это до того аккуратно, видимо, боясь причинить мне боль неосторожным движением, что это было почти незаметно. Он бурчал всю дорогу и допытывался, что я задумала, но я только улыбалась и говорила, что он все поймет на месте. Мы остановились в музыкальном зале. Я усадила Дитриха за фортепиано (кстати, он умеет на нем играть?), спиной к музыкальному инструменту, а сама взяла в руки скрипку. Только сейчас в глазах немца появилось понимание, осознание происходящего. — Я думала сыграть тебе завтра, но ты так быстро начал собирать свои вещи, убегая от меня, что мне даже стало обидно, — пожаловалась я, надувшись, но все это было только показательно — мы двое понимали, что никакой обиды я сейчас не ощущаю. — Ты решила выполнить свое обещание? — со странным смешком уточнил он, устраиваясь поудобнее. — Если не сейчас, то когда? — пожала я плечами, поднимая смычок. Мы с Дитрихом одновременно прикрыли глаза. И зазвучала музыка.