Единственная

— Шепард, — Гаррус напряжённо взглянул на подошедшую Джейн, хотя изо всех сил старался скрыть волнение. — Похоже, вот оно… — Как в старые добрые времена? — усмехнулась она, стараясь вести себя непринуждённо. В воздухе витало напряжение, чувствовался страх, пронизывающий каждого. Однако никто не хотел выглядеть трусом, а особенно Джейн Шепард — коммандер Нормандии, которая прошла через огонь и воду и сделает это ещё раз, чтобы спасти Землю. Гаррус улыбнулся ей — мандибулы раздвинулись, обнажая острые игольчатые зубы. — Может, больше не будет возможности это сказать… — начал он. — Ты думаешь, мы проиграем? — Шепард больше не улыбалась. — Нет. Думаю, мы загоним Жнецов обратно в ту чёрную дыру, из которой они вылезли. А потом уйдём на отдых, поселимся где-нибудь на курорте и будем жить на отчисления от проката записей нашей победы. Может, даже увидим, как выглядят дети турианцев и людей. Женщина вскинула брови на миг, но тут же улыбнулась: — Идёт! Правда, думаю, придётся усыновлять — биология не на нашей стороне. — Похоже, скоро будет много маленьких кроганчиков. — Осталось лишь одолеть Жнецов, — тяжело сказала Джейн. Её лицо стало печальным, бледным, но она быстро совладала с собой и, вскинув голову, уверенно посмотрела вдаль, туда, куда бежали солдаты. Гаррус смотрел на неё с восхищением. Это был один из тех ярких образов любимой, которые впоследствии грели ему сердце.

***

      Они бежали вперёд бок о бок, отстреливаясь от врагов, и неумолимо приближались к цели. Возможно, к концу. Джеймс и Гаррус немного отстали от Шепард, прикрывая тыл. Взрыв! Джейн быстро сообразила, что сейчас произойдёт — она нырнула вперёд, как раз в тот момент, когда взлетевшая на воздух машина, переворачиваясь, пролетела над её головой. Обернувшись, она увидела, как Гаррус и Джеймс отпрыгивают в разные стороны, стараясь не превратиться в лепёшку. Оглушительно рухнув на землю, машина взорвалась. Коммандер рванула обратно — тревога раздирала сердце. Обогнув обуглившийся транспорт, женщина огляделась. Джеймс Вега уже вскочил на ноги, медленно приближаясь к лежащему турианцу и стреляя во врагов. Шепард бросилась к любимому. Она помогла ему встать и дойти до той самой перевёрнутой машины. Теперь она стала более менее похожа на укрытие. — Как ты? — спросила Джейн. — В порядке, — кивнул Гаррус, потирая ногу. Но коммандер видела, что ни черта он не в порядке. Она поспешила связаться с кораблём: — Нормандия, как слышно? Нужна эвакуация, срочно! Турианец не реагировал. Он растерянно оглядывал поле боя, словно старался вникнуть в то, что происходит. Джеймс всё также прикрывал их. — Уже идём, капитан! — послышался голос Джокера, искажённый помехами. Тут же появился корабль. Он мягко выплыл из облаков и приземлился недалеко от убежища маленького отряда. Джейн и Джеймс подхватили Гарруса под руки и быстро повели к Нормандии. Он хромал, но, кажется, начал приходить в себя. Взгляд стал более сосредоточенным. — Вот, — Шепард передала турианца в руки Джеймса. — Возьми его. Сама она собралась бежать дальше, в самое пекло, но Гаррус позвал: «Шепард!». — Тебе нужно убираться отсюда! — крикнула она как можно громче, потому что голос заглушал шум бойни. — Да ты смеёшься надо мной, что ли? — выпалил он недовольно. — Не спорь со мной, Гаррус. — Джейн нахмурилась. — Мы здесь до конца! — упирался турианец. Женщина тяжело вздохнула и подошла вплотную к нему: — Неважно, что случится. Ты же знаешь, что я люблю тебя. И всегда буду. Он замер. Шепард прислонилась лбом к его лбу и прикрыла глаза. Она не хотела уходить, не хотела оставлять его одного. Но она должна. Кто ещё остановит Жнецов, если не она? Гаррус тоже это понимал, как бы ему не хотелось схватить её и уволочь на борт Нормандии. — Шепард, я… я тоже люблю тебя, — прошептал он. Джейн поцеловала его и зажмурилась, будто собирала всю волю в кулак, чтобы уйти. Она взглянула на любимого с невыразимой грустью в зелёных, словно свежая зелень, глазах и, крикнув: «Давай!», побежала дальше. В этот миг у Гарруса защемило сердце. Он вдруг понял, что никогда больше не увидит её. И всё же, глядя на эту подтянутую удаляющуюся фигуру, турианец пытался убедить себя, что чувства обманывают его. Он держался за эту мысль всем своим существом, как будто… сойдёт с ума, если потеряет своего коммандера.