Мутная вода

      За окном распускался день пламенного лета.       Из-за окна доносился сырой, гнилостный запах тухлой воды с болота. Вообще-то оно довольно далеко от дома, но, когда не везло, и ветер дул с той стороны, запах просачивался сквозь неплотно пригнанные оконные рамы.       На окне, вместо занавесок, висели цепочки с кристалликами. Они тихонько шевелились от сквозняка и будто светились изнутри, когда на них падали солнечные лучи.       Трейси стояла у окна, смотря сквозь кристаллики на зелень сада. Тот казался таким ярким, сочным по сравнению с сумрачным домом тёти Бэт за спиной.       Дэн появился бесшумно, он всегда так передвигался, его шаги будто сплетались с равномерным тиканьем старых часов на стене. В старой выцветшей футболке, которую так любил. Скрестив руки на груди, брат прислонился плечом к оконному косяку. Глянул на солнечный сад, прищурившись. Он был старше всего на четыре года, но Трейси показалось, у Дэна в его двадцать два уже тонкие морщинки в уголках глаз.       Они походили друг на друга только темным цветом волос да бледной кожей. Тонким носом и спокойным выражением лица Дэн пошел в мать, а вот эмоции на лице Трейси отражались всегда прекрасно, как у отца, даже курносость она унаследовала.       — Она сумасшедшая, — заявил Дэн. — Снова хотела меня убить.       Под «она» подразумевалась, конечно же, тётя Бэт.       — Опять? — вскинула брови Трейси. — Как?       — Испекла медовый пирог.       У Дэна была сильнейшая аллергия на мёд, и тётя Бэт точно об этом знала. Трейси сама ей говорила.       — Не может ведь она…       Дэн пожал плечами. Спросил, не поворачивая головы:       — Твой ухажер сегодня придет?       — Нет, у него дела в деревне. Эй, Гарри классный!       Подняв руки, будто сдавался, Дэн посмотрел на сестру, улыбаясь:       — Да я не спорю! Просто, когда с ним познакомишь?       — Однажды, — буркнула Трейси. Она и сама не знала, почему не представила брату своего друга, но решила побыстрее перевести тему. — Ты посмотри, может, тоже найдешь среди местных девочку.       Дэн помрачнел:       — У меня слишком много проблем, чтобы девочка заинтересовалась.       Он тоже явно не желал надолго задерживаться на мысли, которая ему не нравилась. Поэтому подмигнул:       — Ну, если ты совершенно свободна, я свободен, а оставаться с этой чокнутой желания нет, пойдем на речку или просто погуляем до болот.       Трейси кивнула в такт ходу старых часов на стене.       Трейси было тринадцать лет, когда она вернулась из школы домой чуть раньше обычного. Родители были на работе, в ванной шумела вода, значит, брат уже дома, но здороваться Трейси не считала нужным.       Скинула школьный рюкзак, прошла на кухню их небольшой квартирки и залезла в холодильник. На полке нашлась запеканка, и Трейси сунула ее в микроволновку.       Вода в раковине ванной еще лилась, и Трейси с раздражением крикнула:       — Дэн, ты там заканчиваешь или нет? Ванная нужна.       Ответом снова была тишина, и Трейси с раздражением пошла, чтобы высказать брату всё, что о нем думает. Пнула по дороге плед, упавший с дивана, где папа обычно смотрел телевизор, подумала убрать со стола мамину кружку.       Трейси никак не ожидала увидеть Дэна лежащим на полу ванной. В той же рубашке и штанах, в которых он вроде бы с утра уходил в школу.       Трейси застыла на пару мгновений, потом упала на колени и начала тормошить брата. В себя он не приходил, но дышал ровно и глубоко.       Первым делом она выключила назойливую воду. Заметила кусок мыла, валяющийся в дальнем углу ванной. Похоже было на то, что Дэн вернулся из школы, мыл руки, а потом потерял сознание.       Как сказали врачи, именно так, скорее всего, и было. В службу спасения Трейси позвонила сразу после выключенной воды: ей было тринадцать, она знала, что плакать или спрашивать у родителей, что делать, нет времени, выглядел Дэн правда плохо.       Плакать она позволила себе после, когда за врачами закрылась дверь, когда бесчувственного Дэна увезли в больницу. Врач с мягкой улыбкой заверил, что ее брат будет в порядке — Трейси поверила ему, ей очень хотелось. Как оказалось, не соврал.       Родители бросили всё на работе и поехали к Дэну. Они потом рассказали, что в больнице провели кучу тестов и, как оказалось, у Дэна проблемы с сердцем. Растерянный отец тогда вспомнил, что у его деда тоже были похожие проблемы: они передавались по наследству. Трейси тогда тоже заставили провериться, но она оказалась здорова.       До побелевших костяшек сжимая чашку с нетронутым чаем, отец глухо говорил, что его дед умер внезапно, лет в пятьдесят. Просто встало сердце без всякой причины.       К счастью, современная медицина научилась справляться с подобными болезнями: не вылечивать, но ставить маленькое устройство на сердце, которое будет отслеживать скорость и ритм, посылать электрические импульсы, чтобы предотвращать сбои.       Раньше Трейси никогда не была близка с братом. Он запрещал ей заходить в его комнату, завешанную плакатами рок-групп и мигающими гирляндами. Она в отместку повесила на свою дверь кривую надпись «Дэну нельзя», едва научилась писать. Хотя он не то чтобы стремился, называя ее комнату в пастельных тонах, где в углу до сих пор стоял кукольный домик, «слишком девчачьей».       Он не задирал ее, но и в жизнь не лез. Иногда посмеивался, но в спорах с родителями вставал на сторону сестры. Трейси огрызалась на Дэна, фыркала, когда подруги говорили, что ее брат симпатичный, хотя в глубине души знала, что, если ей понадобится помощь, она попросит именно брата. И он ей не откажет.       В тот день, когда она увидела его бледное безжизненное лицо и синеющие губы, Трейси по-настоящему испугалась. Внезапно поняла, что смерть — это не что-то далекое, случающееся на экранах телевизоров или с кем-то другим. Смерть — это реальная штука, которая может нагрянуть в светлой ванной, пока бежит вода.       И старший брат тоже не вечен. Он может исчезнуть. Внезапно и без предупреждения.       Когда врачи увозили Дэна, он на какой-то миг приоткрыл глаза, его взгляд был мутным, не сфокусированным, но Трейси сделала то, чего не делала никогда в жизни: сама порывисто схватила брата за руку. Пальцы у него были холодными.       — Всё хорошо, Дэн.       Ей потом говорили, что он ну никак не мог в тот момент очнуться, скорее всего, ей показалось. Она не спрашивала у самого Дэна, но точно помнила, что он крепко сжал ее пальцы в ответ.       Когда Дэн вернулся домой, Трейси боялась, что он как-то изменится. Что это будет совсем другой человек с крошечным устройством около самого сердца. Дэн и правда похудел, был бледнее обычного, но в остальном остался абсолютно прежним. Только теперь куда быстрее уставал и чаще оставался дома.       Первое время Трейси ничего не могла с собой поделать. Она приходила из школы и первым делом искала Дэна, если знала, что он уже должен вернуться. Старалась делать это незаметно, чтобы он не понял, потому что боялась, он начнет ворчать или отшучиваться.       Он всё равно понял. И куда больше, чем предполагала Трейси. Поэтому теперь, если был дома, просто выходил поприветствовать или подавал голос. Правда, Дэн не знал, что иногда Трейси ночью просыпалась и не могла уснуть, пока тихонько не проходила к комнате брата. Приоткрывала дверь и долго смотрела на него спящего, пока Дэн не вздыхал громко или не начинал шевелиться. Тогда Трейси знала, что он живой и просто спит, уходила к себе спать.       А может, Дэн и тут догадался. Потому что никогда не запирал дверь. Или он и раньше не запирал? Может, его дверь всегда была открыта для Трейси, пусть он и говорил не входить?       Они сблизились после того случая. Трейси внезапно поняла, что брат — интересный человек, с которым можно поговорить.       Дэн поступил в колледж в их городе, но они не стали меньше общаться. Наоборот, он часто брал ее с собой на студенческие вечеринки, Трейси даже запала на одного друга Дэна, но тот не отвечал взаимностью.       На шестнадцатилетие отец подарил Трейси ключи от машины. Конечно, старенькой и подержанной, но Трейси была в восторге. Теперь, правда, приходилось не пить, но вместе с Дэном это было гораздо веселее: он тоже особо не употреблял алкоголь из-за сердца и устройства.       Он часто оставался дома, а иногда ложился спать очень рано, абсолютно вымотанный. Трейси привыкла к этому и не считала каким-то отклонением от нормы, хотя сама предпочитала гулять все выходные. Но с пониманием относилась, когда Дэн на вечеринке уставал гораздо быстрее нее и предлагал поехать домой пораньше.       Трейси помнила его бледное лицо и синюшные губы на белом кафеле ванной. Ни одна вечеринка того не стоила.       Однажды она сидела дома и готовилась к какой-то контрольной работе, когда ей пришло сообщение от Дэна. Он был на Дне рождения подруги и спрашивал, свободна ли Трейси, не могла бы она привезти его таблетки.       Их приходилось иногда пить. Трейси тогда проклинала брата и его забывчивость. Злилась, что он сам не может приехать, видимо, никак не оставит «подругу». А ей приходится всё бросать! Хотя ехать на собственной машине было даже приятно. И всё равно, когда Трейси проталкивалась через потные танцующие тела в чьей-то квартире, то ругалась на брата.       Пока не увидела его самого, сидящего с ногами в кресле, почти такого же бледного, как когда-то в ванной — а может, так просто казалось из-за полутемной комнаты. Одна рука Дэна лежала на груди, он незаметно ее потирал.       Он вовсе не казался умирающим, и всё равно Трейси испугалась. Принесла воды и сидела на ручке кресла, пока Дэн, прикрыв глаза, ожидал действия таблетки.       — Поехали домой, — сказала она.       Он пожал плечами:       — Вечеринка еще в разгаре. Невежливо уходить.       Его взгляд был прикован к красивой девушке в таком маленьком топике, что он едва прикрывал грудь, а плотно прилегающие брючки с трудом держались на бедрах. Она весело смеялась с каким-то парнем и держала в руках банку с пивом.       Трейси знала, это и есть именинница. И они в последнее время много общались с Дэном.       — Не дождалась, — пробормотал он.       Трейси поняла, что вряд ли этой девице был интересен Дэн, пока ему было плохо, и он не мог развлекаться.       — Поехали домой, — настойчиво сказала Трейси. — Дай прокатить тебя на своей новой машине!       Дэн с трудом улыбнулся:       — Ну, если так хочется кого-то покатать, как я могу отказать?       В машине он молчал, задумчиво уставившись в окно, и Трейси это не нравилось. Ей не нравился молчаливый Дэн, походило на то, что ему плохо. А это слишком близко к бледному лицу на кафеле.       Поэтому Трейси предложила покататься, и они бороздили городские улицы до полуночи, пока на лице Дэна не появилась настоящая улыбка. Подготовиться к контрольной Трейси не успела, едва дотянула до проходного балла.       Но это стоило того.       Дэн потом проверился у врача и оказалось, что пора бы поменять то самое устройство. Ничего критичного, заверил Дэн сестру. Просто пора бы задуматься об этом. Трейси уж точно задумалась! Правда, очень скоро это стало наименьшей из проблем.       Потом погибли родители.       Ехали с какого-то корпоративного мероприятия в компании отца. Мама так ждала этого вечера! Надела лучшее платье, даже сходила в парикмахерскую на укладку. Отец тоже выглядел великолепно в костюме. В последний раз, когда Трейси видела родителей, они улыбались, прощаясь, и заверяли, что вернутся до полуночи.       Ближе к полуночи зазвонил телефон, и трубку рассеянно взял Дэн. Трейси подумала, кто это из его друзей может звонить на городской телефон? Потом увидела изменившееся лицо брата и вспомнила бледность на белом кафеле.       Какой-то пьяный водитель. Лобовое столкновение. Все погибли на месте.       В ту ночь они так и остались в гостиной, сидели рядом, потому что ни один из них не мог вынести одиночества, только под утро забылись беспокойным сном. Тогда еще Трейси не понимала, что они остались вдвоем.       Дэн занялся всеми необходимыми делами. Он устраивал похороны, звонил многочисленным тетушкам и дядюшкам, сверяясь со старенькой записной книжкой мамы. У нее была большая семья, которую Трейси видела в лучшем случае раз в год на Рождество, когда все набивались в домик тёти Бэт.       Теперь они толкались в их квартире. Черные вороны с искренними словами сочувствия. Трейси ненавидела их всех, хотя понимала, что иначе они бы вдвоем не справились. Тетушки готовили обеды и ужины, которые не лезли Трейси в горло, дядюшки хлопали Дэна по плечам и, кажется, только мешали.       Это он организовал похороны и все необходимые формальности и церемонии. Трейси плохо их помнила. Это всё смазалось мутным дождливым пятном с черно-белыми росчерками. Тела в гробах уже не были родителями, просто пустые оболочки.       Бледные лица в ворохе белого шелка. Только их губы не были синюшными. Они казались такими же восковыми, как и лица, и это лучше всего говорило Трейси о том, что здесь не помогут врачи и маленькие устройства у сердца. Здесь смерть уже забрала своих жертв.       Трейси хорошо запомнила только то, что держала Дэна за руку. Его ладонь была теплой, слегка влажной и очень живой. И это единственное, что имело значение посреди скорби.       Поэтому Трейси заметила, когда пальцы брата дрогнули. Они уже садились в машину, и Дэн как-то неловко вздрогнул, оперся другой рукой о дверцу машины.       — Дэн?       — Устал, — вздохнул он. — Поехали, быстрее с этим покончим.       В машине он явно расслабился, распустил галстук и прикрыл глаза. Трейси знала, что Дэну стоит отдохнуть хотя бы то время, пока они едут до дома, но она каждый раз боялась его закрытых глаз, а сегодня особенно. Поэтому вцепилась в его ладонь двумя руками и так и не отпускала всю дорогу.       Их квартиру заполняли все эти скорбные родственники, которые ели еду, то ли приготовленную тётушками, то ли заказанную Дэном. Горестно качали головами, уминая бисквиты, громко вздыхали, а кто-то даже особенно громко плакал.       Трейси кивала, когда к ней обращались, но всё ее внимание было приковано к Дэну. Он-то еще живой, ему она точно сможет помочь, один раз у нее уже получилось. Поэтому она четко увидела тот момент, когда глаза Дэна начали закрываться от усталости. Он сидел в кресле в окружении пары дядюшек, и те отчаянно жестикулировали и что-то рассказывали, не обращая внимания, что Дэн кивает уже невпопад.       Трейси решительно подошла и потянула брата за руку. Он покорно поднялся, а дяди завозмущались, что их прервали.       — Проваливайте! — огрызнулась Трейси, не думая о вежливости. — Разве вы не видите, что ему надо отдохнуть?       Дяди распахнули глаза в изумлении. А Дэн опирался на Трейси и на стенку другой рукой, пока она вела его в комнату. Уложила в кровать под постеры и слабо светящуюся гирлянду.       — Не уходи, — тихо сказал Дэн. — Вдруг ты тоже не вернешься…       Тогда Трейси поняла, что он тоже боится, как и она. Им нет нужды говорить об этих страхах, в день похорон родителей они и так прекрасно их понимают. Поэтому Трейси заставила брата подвинуться и легла рядом с ним на узкую кровать. Было неудобно, подушка оказалась совсем не такой мягкой, как у самой Трейси.       — Ты ведь не умрешь? — спросила Трейси. Вопрос был безумным, неуместным, но Дэн явно воспринял его со всей серьезностью.       — Я тебя не брошу, Трейс.       Постепенно родственники затихли, покинув квартиру. Трейси подождала еще немного, потом вышла и закрыла входную дверь. Как будто отгородилась от всего мира. Как будто отгородилась от смерти.       Она вернулась к Дэну, он крепко спал, размеренно дыша. Трейси устроилась рядом и обняла брата, положила ладонь ему на сердце, ощущая размеренные удары.       В этот момент она наконец-то осознала, что теперь их только двое.       На следующее утро она нашла серьезного и сосредоточенного Дэна на кухне. Он жевал холодную куриную ножку, оставшуюся со вчерашнего дня и «думал о будущем», как он выразился.       Дэну уже исполнился двадцать один год, поэтому он мог быть опекуном семнадцатилетней сестры. Он отправил ее в школу, которую она пропускала, бросил колледж и устроился на работу.       На самом деле, работ до конца учебного года Дэн сменил несколько. Порой Трейси не успевала запоминать, чем он теперь занимается. Как говорил сам Дэн, он ищет то, что ему по душе, и в чем он хорош. Как полагала Трейси, просто выбирал то, где хватит денег оплачивать счета. Тратить деньги, отложенные родителями на колледж сестры, он не хотел.       Дэн хорошо учился в школе, неплохо в колледже и вообще-то ему оставалось не так много, чтобы стать специалистом то ли в области бизнеса, то ли рекламы. В итоге Дэн занялся именно этим: изредка ездил в офис, но большую часть работы делал дома на компьютере, разрабатывая рекламные компании.       Каждый вечер они с Трейси вместе ужинали, обмениваясь новостями. Она и по выходным почти не выходила, предпочитая оставаться дома, но Дэн сам ее выгонял. Он тоже поддерживал связь с друзьями из колледжа, порой встречался с ними.       Дэн часто строго спрашивал у Трейси, нужно ли ей что-то и выдавал деньги на карманные расходы — куда больше, чем родители. Трейси злилась и огрызалась, что она не маленькая девочка, и, если ей что-то надо, она скажет.       Однажды Дэн устало потер лицо:       — Прости, Трейс. Я хочу, чтобы у тебя всё было. Ты — это всё, что у меня осталось. И… ну, мне нравится быть полезным.       На Рождество они вежливо отказали тёте Бэт, пригласив ее весной в гости. Они провели этот день вдвоем, спалив праздничный обед и ничуть об этом не пожалев. Только ближе к полуночи, Трейси внезапно накрыло осознание: родители не вернутся ни сегодня, ни позже. Это первое Рождество без них, но теперь каждое будет именно таким.       Она позорно разрыдалась, а Дэн обнимал ее и тихонько баюкал. Трейси чувствовала влагу на своей макушке, но если Дэн плакал, то абсолютно бесшумно.       Это была вторая ночь, когда они спали на диване в гостиной, сжавшись, как будто хотели стать меньше, чтобы жестокий мир их не заметил и прошел мимо.       Всё шло относительно неплохо. Трейси училась, не так уж погано, Дэн работал и ему явно нравилось то, что он делал. Трейси даже начала встречаться с членом футбольной команды, но роман быстро сошел на нет. Она жалела, что Дэн явно не желает заводить близких отношений, но он только отмахивался и говорил, что всему свое время. Трейси только надеялась, это не из-за того, что он боялся ее оставить.       В любом случае, летом ей исполнится восемнадцать. Не абсолютно взрослая по закону, но достаточно, чтобы Дэн не чувствовал себя ответственным.       Учеба уже несколько дней как закончилась, и Трейси возвращалась с прощальной дружеской вечеринки. Она с облегчением скинула туфли на каблуках и по привычке громко позвала брата. Он отозвался почти сразу, но как-то глухо… неправильно.       Он сидел в гостиной, на том же диване, как-то сжавшись, как будто напряглись все мышцы его тела, одна его рука лежала на сердце.       — Тебе таблетки нужны? — Трейси кинулась к брату. — Я принесу, сейчас…       Дэн покачал головой.       — Уже выпил. Не помогают.       Его лицо было бледным, а губы синеватыми. Трейси ни секунды не сомневалась и вызвала скорую. До ее приезда держала Дэна за прохладную руку, чувствовала в его запястье бешено скачущий пульс.       — Только не бросай меня, — исступленно шептала она. — Только не уходи.       Он слабо улыбнулся:       — Я всегда возвращаюсь к малышке Трейс.       Дэн не соврал и на этот раз. Он вернулся несколько дней спустя, рассказал, что ему заменили устройство, и теперь всё в порядке. Он казался раздраженным больницей и тем, что вынужден считаться с каким-то органом вроде сердца, но это было привычно, и Трейси улыбалась. Присутствие Дэна мигом изгнало корежущий ужас у нее изнутри.       В тот же день приехала и тётя Бэт в гости, заявив, что им нужно провести лето у нее в деревне.       — Езжай, — сказал Дэн. — У тебя каникулы, развейся.       — А ты?       — Отдохнешь от меня! Я поработаю.       Но она только что чуть снова не потеряла его, и видела, что Дэн бледный от усталости, а под глазами у него темные синяки, не проходящие после сна.       — Я никуда не поеду без тебя.       Дэну пришлось согласиться, прихватив с собой ноутбук.