П.М.М.Л.

      Выйдя с утра из душа, Чонгук немало удивился, когда увидел на дисплее своего телефона пропущенный вызов от Бен Бэкхэна. Он ума не мог приложить, что могло омеге от него понадобиться. В последний раз они виделись на той злополучной презентации, чуть не стоившей Тэхену жизни. Учитывая его нынешнюю опалу, вряд ли это было какое-то приглашение. Может, что-нибудь случилось с Тэ?       Он сразу перезванивает, чтобы положить конец своим догадкам.       — Доброе утро, Чонгук-а! Рад, что ты так оперативно перезвонил.       — Здравствуйте, Бэкхен. Простите, был немного занят, и не услышал Ваш звонок.       — Ах, это неважно! Лучше скажи мне, свободен ли ты?       Голос у Бэки мягкий, чуть насмешливый, и Чонгук прекрасно понимает, что это вопрос с подвохом. Конечно же, Бэкхен осведомлен о его нынешнем положении, когда его не только перестали звать куда-то в качестве фотографа, но и вообще закрыли вход на какие-либо значимые мероприятия.       — Вы прекрасно знаете, что да, и видимо, буду свободен еще долгое время.       Омега уже не скрывает смешок. Если карты открыты, притворяться не имеет смысла.       — Тогда хочу предложить тебе работу.       — Мне?       — Да. Мне нужны фото для оформления подарочного издания моего альбома. Хочу, чтобы их сделал ты.       Предложение омеги его удивляет, ведь тому прекрасно известно о негласном «табу», наложенном на него. Работать с ним сейчас означает идти на риск, причем немалый. Игра не стоит свеч, а в Сеуле пруд пруди хороших фотографов. Это очень странно.       — Почему я?       — Скажем так, с недавних пор, я неравнодушен к изгоям.       Чонгук краем уха слышал о скандале, в который были втянуты Бэкхен и его альфа, но подробностей не знал, поскольку подобного рода вещи его никогда не интересовали. Копаться в чужом грязном белье — сомнительное удовольствие.       — Я не в том положении, чтобы отказываться.       — Это правда. Не будем лукавить.       Чон ухмыляется. Бен Бэкхен — первый человек, который сказал ему это в открытую. А еще говорят, что омеги — существа слабые и нерешительные. Или же ему действительно нечего терять.       Они договариваются, что Чонгук приедет к нему домой около трех часов. Бэкхен хочет сделать несколько снимков в домашней атмосфере, чтобы создать у своих поклонников ощущение дружеских посиделок. Очень смелый шаг, особенно учитывая, насколько звезды обычно берегут свою частную жизнь. Бэкхен каждым своим действием будто бы специально бросал вызов существующим устоям. Было ли это намеренно, либо он делал это потому, что так случилось, Чонгук не знал. В любом случае, для такого нужна смелость, и это нельзя не уважать.       Чон собирает все необходимое для съемки, а сам идет в спортзал, благо время позволяет. После он заскочит за оборудованием, чтобы не таскаться с ним зазря. В последнее время он забросил тренировки, Ким Тэхен вытеснил из его жизни все, заменив собой. Конечно, это было неправильно, но он никогда не стремился соблюдать правила. Все или ничего, третьего не дано.       С каждым днем альфа чувствовал, что Тэ подпускает его все ближе. Да, пусть это были едва уловимые движения, но он продвигался вперед. Исчезла та категоричность, что была свойственна Тэхену в самом начале. Он уже не был с ним резок, и не пытался сделать вид, что их ничего не связывало. Влияло ли это как-то на их отношения, в общем, сказать было сложно. И да, и нет. Тэ по-прежнему с Минхо, по-прежнему периодически порывается все закончить, но охотно идет на контакт, и даже иногда пишет первым. Просто так. И они больше не занимаются сексом в отелях. Тут Чонгук не уверен, что это так уж хорошо. Иногда он скучает по безумию тех первых недель.       В общем, все сложно, как и всегда с Тэхеном. Чон знает одно: пока у Тэ нет метки, он не сдастся. Ни за что.       После зала он чувствует приятную усталость в теле. Мышцы, успевшие отвыкнуть от такой нагрузки, уже начинают ныть, но Чонгук любит это ощущение. Ему вообще нравится заниматься спортом, а вид своего прокачанного тела вызывает удовлетворение. Вот и Тэ когда-то клюнул на эти мышцы, поэтому нужно не растерять набранную форму. Альфа дает себе обещание больше не бросать зал.       Прибыв на место, Чонгук сталкивается с неожиданными трудностями. Оказывается, для того чтобы попасть в Деревню ООН, нужно, чтобы твое имя было занесено в специальный список на блокпосте охраны, и еще обязательно предъявить свой Ай Ди для подтверждения личности. Ничего не скажешь, действительно идеальное место для различного рода публичных людей, не желающих, чтобы посторонние нарушали покой их частной жизни.       Бэкхен встречает его, сидя на веранде. Видимо, его предупредили о том, что он уже здесь, и пока Чонгук блуждал в поисках нужного дома, он успел выйти.       — Харлей, кожаная куртка и рваные джинсы. Ты что, сбежал со съемок подростковой мелодрамы, бэдбой?       Бэки подмигивает, заливисто смеясь, и Чонгук про себя отмечает, что они с Тэхеном чем-то похожи.       — Пытаетесь меня смутить?       — А получается?       Невооруженным взглядом видно, что омега флиртует. Чонгук уверен, что дело тут не в нем, и это просто привычка. Профессия накладывает свой отпечаток. Артист должен нравиться всем, а маски имеют свойство прирастать. В конце концов, все они играют отведенные им роли.       — Если только слегка.       — Меня вполне устроит.        Они проходят в дом, Чонгук сразу отмечает про себя шикарный дизайн интерьера. Снимки в таких локациях и правда должны получиться что надо.       Бэкхен хочет, чтобы фото были максимально естественными, чтобы у людей, при их просмотре, возникло ощущение, что они наблюдают за его реальной повседневной жизнью. Чонгук предлагает сначала сделать снимки в гостиной, за роялем.       Бэки садится за инструмент, начиная наигрывать какую-то незатейливую мелодию, а Чон делает пару пробных кадров. Выходит и правда отлично. Бэки очень органичен в кадре, отлично знает свои лучшие ракурсы, и умеет грамотно позировать. Всегда приятно работать с профессионалом, который всегда понимает, что конкретно хочет получить в конечном итоге.       На Бэкхене надета свободная белая рубаха, небрежно заправленная в обычные голубые ливайсы, и нет обуви, что создает очень расслабленный повседневный образ. Чонгуку нравится.       Когда Чон делает снимки у стеклянной двери, ведущей во внутренний дворик, омега накидывает на плечи объемный темно-синий пиджак, явно принадлежащий его альфе. Отличная деталь, освежающая образ. Бэкхен тонко чувствует, что может понравиться потенциальному зрителю.       После омега угощает его кофе по-восточному, который собственноручно варит в медной турке, с добавлением корицы и кайенского перца. Чонгук не относит себя к кофеманам, но рецепт Бэки приходится ему по душе. Заодно он делает пару снимков омеги за плитой, посчитав, что это тоже отлично впишется в общую концепцию.       Чонгук делает пару больших глотков, а потом, наконец, задает вопрос, не дающий ему покоя:       — Вы знаете, кто дал указания?       — Знаю, но это имя тебе мало что скажет. Важно не кто, а почему. И мы оба знаем причину.       — Если это та причина, о которой думаю я, то такие поступки не вяжутся с образом сказочного принца.       — Сказки бывают разные. Взять хотя бы братьев Гримм.       Бэкхен отлично понимает, о ком он говорит. Значит, он откуда-то узнал про них с Тэхеном. Мало того, он знает, что тут замешан кто-то гораздо влиятельней редактора журнала, пусть и очень известного.       — Откуда вы узнали о…       — Тэ поделился. Без имен. Тебя я вычислил сам, еще раньше.       — И что же Вы ему сказали?       — Чтобы не глупил и не вздумал с тобой связываться.       Заявление омеги его порядком удивляет. Если все именно так, тогда все это не имеет смысла. Как вообще омега может быть на стороне Минхо, зная, как он поступает? Из них двоих не Чонгук строит из себя принца, так пусть сражается за свою любовь честно.       — Тогда зачем позвали меня?       — Ну во-первых, хотел узнать тебя поближе, а во-вторых, после «черной метки» я понял, что должен предупредить о последствиях.       — По-моему, они уже наступили.       — Ох, поверь мне, это лишь начало. Сказочные принцы лишь иногда совершают плохие поступки, в отличие от палачей.       — И что это значит?       — Что тебе нужно уезжать из Сеула.       Бэкхен вдруг становится серьезным, от игривости не остается и следа. Он внимательно смотрит на Чонгука, и от его взгляда становится неуютно.       — Но я не могу…       И он правда не может. Он готов лишиться всего, лишь бы иметь возможность быть рядом с Тэ. Хотя бы видеть его…       — У тебя нет выбора. В этом городе тебе не будет жизни. А если ты все-таки добьешься своего, то ему тем более. Уж я знаю, поверь!       — Значит, Вы не отрицаете такой возможности?       — Я сказал ему свое мнение и от него не откажусь, но решает, в итоге, только сам Тэхен. Я поддержу его в любом случае, но уверен, что буду в меньшинстве.       — Хорошо, я понял.       Чонгук понимает, что Бэкхен прав. Тэхен рискует не только репутацией, но и своим кругом общения, к которому так привык. Очень редко при разрыве общие друзья сохраняют нейтралитет. Тэ не простят такой поступок, альфа прекрасно понимает. Но понимать и чувствовать не одно и то же. Сам он ради Тэхена готов бросить все, что у него есть, но требовать того же от омеги не может. Это только его выбор.       Домой, за какими-то документами, заезжает Пак Чанёль, ставя в их, с Бэкхеном, разговоре своеобразную точку. Они здороваются, и по реакции Чон понимает, что тот был в курсе его визита.       — Как ваши успехи?       Он тепло улыбается Чонгуку и оставляет легкий поцелуй на губах омеги. Чон задумывается, в курсе ли их истории Чанёль, ведь, по сути, когда-то он сам был на месте Минхо. Наверное, и его присутствие должно быть неприятным воспоминанием о тех событиях, однако Пак очень приветлив, и это не кажется напускным.       — О, я думаю, что получатся восхитительные снимки!       — Вы мне льстите.       — Глупости! Чанни, ты же помнишь те фото из профайлов церемонии? Да он даже из Чонде сделал красавчика! А это же просто невозможно!       Альфа улыбается, с нежностью смотря на супруга. У Чонгука возникает стойкое ощущение, что он третий лишний на этой кухне.       — Бэки, ты просто все еще дуешься на Чондэ. Ну он же не виноват, что выиграл, и уж тем более не виноват, что тебя не номинировали.       — Да я пою лучше его во сто раз, а красивее — в двести!       — Несомненно.       Чанель целует возмущённого омегу, не переставая улыбаться. Чонгук смотрит на чужую идиллию и берет в руки фотоаппарат. Пусть даже эти снимки никуда не пойдут, такое счастье должно быть запечатлено.       — Вот, уже лучше! А то Чонде у него, видишь ли, не виноват…       Бэки пихает мужа в бок, причем довольно ощутимо, и тот ойкает, а потом прихватывает его поперек талии и поднимает в воздух. Омега смешно возмущается, призывая поставить его на место. От этих простых нежностей на губах у Чонгука сама по себе возникает улыбка.       Он еще какое-то время болтает с ними, потом они договариваются с Бэки, что продолжат съёмки уже в студии, через три дня, потому что Бэки улетает в Гонконг на какую-то премию.       После того, как они провожают Чона, Чанёль внимательно смотрит на своего омегу и спрашивает:       — Ты уверен, что правильно ввязываться в это?       — Считаешь, что я лезу не в свое дело.       — Не только поэтому. Ты же знаешь, что такой человек может сделать.       О да, Бэки знает. И дело здесь касается не только полного забвения, все куда серьезнее. Внеплановые налоговые проверки — самое безобидное из того, что может быть. Однако, он не может поступить иначе, только не теперь.       — Знаешь, в чем преимущество касты неприкасаемых в Индии? Она настолько презираема, что никто не связывается с ее членами.       Отчасти это правда. Он получил свободу делать то, что вздумается. Вот только цена за эту свободу оказалась слишком высока.       — Бэки, это неправда.       Чанни всегда старается его утешить, хотя ему самому немало досталось из-за этой истории. Говорят, любовь проверяется испытаниями. Их любовь свои прошла, чтобы там ни было в начале.       — Брось! Это несмываемое клеймо. Почти как лилия на плече.       — Ты сгущаешь. Все же наладилось. Ты снова в топе, тебя везде приглашают.       — Но они все смотрят на меня свысока. Хреновы моралисты! Я просто был честнее их всех, и сделал в открытую то, что они вытворяют за закрытыми дверями. Да, я ошибся, но каждый имеет право на ошибку.       Бэкхен не отрицал своей вины. Наоборот, он признал её, так же публично, как и сам факт проступка, но оказалось, что виновен он лишь в том, что был омегой. Если бы он родился альфой, все пожали бы плечами. Да, записали бы в донжуаны, но сердцеедов не убирают из всех эфиров, их имена не вносят в черные списки, их не поливают грязью 24/7. Ты омега и должен вести себя соответственно отведенной тебе гендерной роли, иначе тебя выведут на площадь и выжгут на твоем плече символ несмываемого позора.        Сама мысль об этом все еще вызывает в нем бурю эмоций, и его потряхивает от ярости. Чанёль успокаивающе обнимает его за плечи, прижимая к себе. Становится легче, и злость потихоньку отступает.       — Я просто не понимаю, зачем ты связался с ним? Ты же не хочешь, чтобы Тэхен и Минхо проходили через все то же, что и мы?       — Конечно, нет! Поэтому Тэ я не скажу ни слова. В том числе и про совсем не сказочный поступок Минхо. Я, в любом случае, считаю их отличной парой, пусть даже и не такой идеальной, какой они кажутся.       — Тогда зачем?       — Потому что этот альфа не виноват, что любит Тэхена. Так случилось. И он вправе знать, что происходит. Только и всего. Ну, и неприкасаемым нужно держаться вместе.       Бэки ухмыляется, а Чанёль качает головой.       — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.