П.М.М.Л.

      Юнги выходит на террасу, лениво потягиваясь, и наблюдает, как Чимин собирает обломки кораллов у самой кромки воды. Январь на Окинаве выдался тёплым, и днём температура достигала отметки в двадцать три градуса, хотя обычно не превышала девятнадцати.       На Минни была надета свободная белая рубашка, подчеркивающая его золотистую кожу, едва тронутую зимним солнцем. Он выглядел здоровым и отдохнувшим, и Юнги выдохнул, вспоминая те последние полгода их жизни, когда омега медленно, но верно проваливался в чёрное, как смоль, отчаяние.       Если бы кто-нибудь сказал ему, что зачатие ребёнка — это весьма муторный и не совсем приятный процесс, он бы посмеялся. Все эти градусники, математически рассчитанные минуты и прочее казались ему феерическим бредом. Так уж вышло, что этот бред стал частью его жизни.       Минни очень хотел ребёнка, буквально грезил этой мечтой. Сам Юнги тоже был не против, но таким желанием, как омега, не горел. Ему просто нравилось заниматься любовью, и ребёнок рассматривался им как приятный бонус к этому процессу. Конечно, любой альфа хочет иметь ребёнка от своего омеги, но как самоцель Юнги себе это не ставил. Ему было хорошо с Чимином, и этого было достаточно.       Омега думал по-другому. После бесконечных визитов к доктору Вонгу, витаминов, специальных упражнений, поз, высчитанных дней, нужной температуры и чуть ли не танцев с бубном, Юнги готов был лезть на стену. Секс из приятного занятия превратился в чётко отлаженный процесс поступательных движений, которые должны совершаться в четко определенное время при соблюдении всех прочих условий.       Это было просто невыносимо. Они ждали какое-то время, Минни делал тест, плакал, и все начиналось по новой. Жить так становилось совершенно невозможно. Юнги видел глухое отчаяние в глазах любимого, и это было больнее всего. Он готов был и дальше мириться с этими манипуляциями, но боль своего омеги выдержать не мог.       Юнги знал, что у родителей Тэ есть дом в Японии, на побережье, и решил, что увезти Минни из унылого зимнего Сеула на море будет самым идеальным решением. Он ничего не сказал омеге, заранее предупредив Хосока, что тому пару недель придётся справляться в одиночку, но тот был даже рад этому, поскольку состояние Чимина волновало и его.       В очередной раз, придя вечером домой, он прошёл мимо сидящего на диване мужа и достал с верхней полки чемодан. Чимин удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал, а Юнги, тем временем, начал складывать туда вещи.       Все-таки не выдержав, Минни спрашивает:       — Ты уезжаешь?        В его голосе отчетливо слышна тревога.       — Да. Мы уезжаем.       — Мы? Куда? Мы не можем…       Омега хочет ещё что-то сказать, но осекается на полуслове, когда Юнги подходит, и прикладывает палец к его губам.       — Мы можем все, птичка. И мы уезжаем к морю. Я все уладил.        Минуту омега внимательно смотрел прямо ему в глаза, даже не моргая, словно пытаясь понять, насколько серьёзны его намерения, а потом просто кивнул.       И вот они здесь. Уже почти неделю. Сейчас пляж Исигаки свободен от толп туристов, приезжающих сюда летом, и они могут наслаждаться уединением. Чимин словно сбросил с себя кокон, состоящий из забот и печали. В его жизни здесь не было места градусникам, тестам и таблеткам. Он много спал, хорошо ел, читал книги, сидя в плетёном кресле на веранде, и улыбался. Постоянно.       А ещё они наконец-то снова начали заниматься любовью. Потому что то, что происходило в их спальне в последнее время, можно было назвать как угодно, но только не так. Любовью там и не пахло. Зато здесь, сейчас, Юнги снова мог наслаждаться безумно красивым телом своего омеги, охваченного страстью. Чимин был бесподобным. Он удивительно легко отзывался на ласки, отдаваясь ему со всей страстью. Альфа обожал, когда глаза омеги застилало поволокой, и в самой глубине загорались искры чистого неприкрытого желания.       Оба любили грязный секс, так вышло. Их заводило, когда Юнги называл Чимина своей сучкой и в приказной манере говорил, чтобы омега ему отсосал. Чимин опускался на колени, расстёгивал ширинку на его брюках, и мир для Юнги переставал существовать, оставляя только горячий влажный рот, умело ласкающий его член.       Минни нравилось быть личной блядью своего альфы, он называл его «папочка», при этом облизывая свои пухлые губы. От этого вида у Юнги всегда вставал.       Омега прекрасно знал, как это на него действует, поэтому не упускал возможности спровоцировать. В их постели всегда было жарко. Юнги брал его уверенно, подчас даже грубо, а Чимин лишь томно стонал, сам двигая бёдрами, стараясь насадиться ещё глубже.       Благодаря удивительной гибкости омеги, Юнги без труда мог сложить его буквально пополам или развести ноги в идеальный поперечный шпагат. Это просто сносило крышу.       В самом начале, когда они только начали встречаться, Юнги казалось, что они просто одержимы. Ему хотелось Чимина всегда, в любое время и в любом месте. Они запирались в примерочных кабинках, где он одной рукой зажимал омеге рот, а второй трахал его узкую истекающую дырочку. Они брали билеты на последний ряд на ночные сеансы в кино, и Чимин доводил его до оргазма умопомрачительным минетом, проглатывая его сперму до капли. Они трахались на заднем сидении машины, где Минни седлал его бёдра, и от их страсти запотевали окна.       Наедине друг с другом они отпускали все тормоза, позволяя плоти вести их. При этом в обычной жизни Чимин был до ужаса скромным, стесняясь и заливаясь румянцем при любом случае. Он же — холодным и отрешённым, так что никто и не догадывался о страсти, бушующей в их постели.       Поэтому, когда в их жизни секс стал лишь процессом зачатия, Юнги оказался совсем не готов к этому, но в итоге смирился, уступая желаниям своего омеги. Теперь же они как будто вернулись в самое начало их совместной жизни, где Юнги мог проснуться от того, что омега размашистыми движениями облизывает головку его члена.       Здесь время для них обернулось вспять, и Юнги был счастлив видеть свою птичку прежним.       Они много бродили по пляжу, держась за руки, слушая шум прибоя. Чимин выглядел умиротворенно, и сам Юнги тоже чувствовал удивительное спокойствие внутри. Им не нужно было никуда бежать, что-то делать, куда-то успевать. Они были вдвоем, и все остальное не имело никакого значения.       Вот и сегодня омега как обычно ушел прогуляться.              Минни замечает его и машет руками, улыбаясь.       — Иди ко мне!!! — кричит он, и его голос снова звенит, как колокольчик.       Юнги отрицательно качает головой. Он не слишком любит воду, в отличие от омеги, и предпочитает любоваться морем на расстоянии.       — Бука!       Юнги в ответ корчит ему свое фирменное выражение лица, вызывая у Чимина новый взрыв смеха. Он бежит альфе навстречу, и тот раскрывает руки, ловя Минни в свои объятия. Омега целует его в губы легко и почти невесомо, но Юнги тут же углубляет поцелуй, забираясь руками под рубашку. Чимин стонет в поцелуй, прижимаясь к альфе всем телом, и Юнги в который раз срывает крышу. Он подхватывает омегу под бедра и несет на ворох одеял, что лежат на тахте. Жаркий секс на свежем воздухе полезен вдвойне.       Вначале им не нужен был повод, чтобы заняться любовью. Главное — порыв желания. Минни мог выйти в гостиную, где он пытался что-нибудь сочинить, и пару раз плавно качнуть бедрами. А уж это он умел, как никто. И вот Юнги уже не слишком-то нежно вжимает его в прохладную крышку рояля. Альфа безумно скучал по тем временам и был рад, что та страсть снова вернулась к ним.       Они быстро избавляются от одежды, Чимин оказывается сверху и улыбается ему абсолютно пошлой улыбкой. Поддавшись искушению, Юнги обводит большим пальцем эти мягкие пухлые губы, а Чимин лижет подушечку кончиком языка. Альфа рычит, впиваясь в чувствительную шею, и омега откидывает голову назад.       — Какая же ты блядь, Минни! — с восхищением в голосе произносит альфа, беспорядочно шаря руками по гибкому разгорячённому телу.       — И тебе это нравится.       Обоим это прекрасно известно, и здесь нет ничего постыдного. Они, черт возьми, любят друг друга. Юнги убьет любого, кто посмеет сказать про его птичку хоть одно дурное слово! Потому что Чимин самый лучший из всех, кого он встречал в этой жизни.       — Мне нравится в тебе все, Чиминни.       И это правда. Его волшебные маленькие пальчики, его очаровательные щечки, звонкий чистый голос, привычка пропускать волосы сквозь пальцы, его музыкальность, его удивительный талант, его душа, его тело… Не хватит ни слов, ни времени, чтобы описать все, за что он любит Минни. Юнги просто счастлив, что он рядом.       Восхитительно с полуслова понимать друг друга. Чимину достаточно просто посмотреть в его глаза, чтобы понять, чего именно он сейчас хочет.       — Прокатишь свою детку?       — Если только детка порулит.       Чимин цокает языком, поигрывая бровями. Юнги глазами показывает ему, чтобы наконец приступал к делу. Изнывающий член уже давно требует внимания, и альфа вскидывает бедра в нетерпении. Принято считать, что именно омеги не могут контролировать свое поведение и жаждут поскорее слиться с альфой, но Минни был словно демон-искуситель, и мог изводить его сколь угодно долго, поэтому Юнги всегда срывался первым. В постели Пак Чимин превращался в чертова инкуба, и альфа был этому рад.       Нарочито медленно омега берет напряжённый ствол в руку и делает пару движений вверх-вниз. Юнги стонет. Чимин довольно облизывается, это его любимая игра. Альфа едва сдерживается, чтобы не подмять его под себя и просто грубо трахнуть, но Минни всегда очень тонко чувствует эту грань. Когда Юнги уже почти доходит до точки кипения, он направляет член к своей дырочке и насаживается сразу и до конца. Они стонут в унисон. Как же это охуенно, просто нет других слов. Чимин начинает двигаться, постепенно увеличивая темп. Он сейчас такой красивый, что у Юнги дух захватывает. В глазах та самая дымка, которую так обожает Юнги, волосы прилипли ко лбу, щеки горят румянцем, а губы припухли от поцелуев. Альфа скользит руками по выступающим ребрам вниз, и кладет руки на ягодицы, сжимая их.       — Давай же детка, заставь папочку кончить в тебя.       — О да, сейчас! — Чимин упирается ладонями в тахту, делая движения еще более резкими. Юнги рычит, начиная активно помогать ему бедрами. Это не продлится долго.       Чимин откидывает голову назад, постанывая при каждом толчке. Он уже совсем близко. Юнги перемещает свою руку на его член и делает пару размашистых движений. Этого оказывается достаточно. На ощупь Чимин находит его руки и переплетает их пальцы. Оргазм сотрясает его тело, и он протяжно стонет, с силой сжимая Юнги внутри. Мир взрывается, на мгновение оглушая его, и альфа кончает глубоко внутрь Чимина. Тот буквально падает ему на грудь. Оба чувствуют, как набухает узел, возвращая отголоски только что схлынувшего удовольствия.       — Вот именно после такого секса и получаются дети, это я тебе с уверенностью заявляю! А вот всякие эти ваши мензурки до добра не доводят. — Юнги целует его в макушку.       — Неужели?       — Пф, я тебе говорю! Правда, для верности необходимо бы повторить пару раз. Так сказать, чтобы наверняка.       — Ну, только чтоб наверняка.       — Вот увидишь, к концу отдыха я обязательно сделаю тебе котенка. Принцессу!       — Принцессу?       — Да! Лею. Принцессу Лею.       Юнги понятия не имеет, почему именно «Лея». Он и «Звездные войны»-то не любит, однако в голове всплывает именно это имя. Наверное, это какой-то знак.       — А если будет мальчик? — Минни не спорит, не предлагает другого имени, просто соглашаясь с ним, а может, ему просто нравится вариант, что предложил Юнги.       — Значит… принца Лея.       — Тогда пусть уж лучше будет принцесса.       Оба смеются. Юнги прижимает омегу сильнее, а тот поудобнее устраивается на его груди.       В голове восхитительно пусто, а на душе спокойно. Если бы можно было провести так всю жизнь! Просто отбросить в сторону зачастую надуманные проблемы и быть счастливыми. Они же вместе, а значит, все преодолеют. Для Чимина он преодолеет любую преграду и победит любого врага. Потому что ему безумно повезло, что такой омега выбрал именно его, несмотря на то, как усиленно он сопротивлялся. Юнги не представляет, чтобы делал без своей маленькой балерины.       — Я люблю тебя, Минни.       — До конца дней, Юнги…       Через три недели после их возвращения Чимин врывается в гостиную, где он спокойно пьет кофе, с тестом в руке. Юнги не нужно объяснять, он все и так понял.       — Лея или Лей.       — Да! Да! Да!       В этот момент Юнги осознает, что же такое абсолютное счастье. Скоро он станет отцом. У них будет ребенок. Их общий с Минни. Их общий!!! Ребенок!!!       Чимин смеется, голос его чист и светел, как маленький колокольчик, без примесей печалей и ожидания. Потому что впереди теперь их ждет только самое хорошее.       Он подхватывает омегу на руки, и все остальное кажется ему неважным. Юнги просто счастлив.