П.М.М.Л.

      Первое, что чувствует Чонгук, придя в себя — это боль. Как будто бы он весь состоит из нее. Конечностями пошевелить не удается, словно он стал сплошным каменным изваянием.       С трудом разлепив глаза, он обнаруживает кучу приборов, к которым подключено его тело. Мерзко пикает кардиомонитор, слегка гудит какой-то аппарат, подающий кислород в маску на его лице, пластиковые трубки торчат из рук в районе вен.       Чонгук пытается вспомнить, что случилось, но сознание путается. В голове почему-то всплывает воспоминание из прошлого, когда он смотрел в кипельно-белое лицо Тэхена на такой же кровати и молился, чтобы тот остался жив. Тогда Гук впервые осознал, насколько же сильна та любовь, что живет в его сердце.       С тех самых пор он ни разу не отступал, упорно борясь за свое право на счастье, потому что не представлял себе жизнь без Тэ. А что теперь? Память подсовывает ему какие-то обрывки, которые не желают складываться в полную картину. Он пытается сконцентрироваться, но сознание ускользает от него, и он проваливается в странную полудрему.       Потом он узнает, что побывал в коме, что у него сдвинуты три позвонка, сотрясение мозга, сломана левая кисть и что он чуть не лишился ноги. Но это не главное. Важно то, что он вспоминает, что Тэхена с ним больше нет. Он уехал, предпочтя ему другого. В тот момент он понимает, что до этого ему было совсем не больно. Внутри словно взрывается атомная бомба. У него больше нет сердца, оно разорвано в клочья. Да и зачем ему сердце, если Тэ ушел?       Чонгук пообещал себе не думать о нем. Любое упоминание было под запретом. Но мысли упорно возвращали его к Тэхену, стоило только закрыть глаза. Его очаровательная угловатая улыбка, родинка на кончике носа, линия плеч, длинные тонкие пальцы, алые искусанные губы… Невыносимо.       Реабилитация не клеится, ему откровенно наплевать, что будет с ним дальше, и делает это он только из уважения к Ын У и хенам, которые потратили кучу сил и средств на его восстановление. Левая нога теперь выглядит так, словно ее из нескольких других конечностей собрал лично сам Виктор Франкенштейн. Светло-розовые неровные шрамы теперь его уродливая татуировка на всю жизнь. Хотя даже такая нога лучше ее отсутствия. Он старается мыслить позитивно, чего от него так добивается психолог.       Через три месяца его отпускают домой. Ровно за два дня до выписки Чонгук узнает, что Ким Тэхен выходит замуж за Чхве Минхо. Контрольный в голову. Конечно, никчемный калека никому и даром не сдался. Гук знает, что сам запретил рассказывать о своей травме, и Тэ ни о чем не догадывается, но сути это не меняет. Чхве Минхо все еще принц на белом коне, а он… Даже здоровым он не имел шансов…       В день его свадьбы Чонгук закрывается дома, не отвечая на звонки своих друзей. Ему хотелось быть одному, чтобы попрощаться с Ким Тэхеном. В их истории не будет сказочного финала, где герой врывается в зал на словах священника: «Если кто-то против этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навсегда». Нет, это не их случай. Может, потому что герой в таких финалах не инвалид, едва держащийся на ногах?       Нет, все пройдет так, как запланировано, и они впервые поцелуют друг друга, как супруги, под одобрительные аплодисменты друзей. Гуку нравится представлять их счастливые лица. Он вскрывает только-только начавшие затягиваться раны на своем сердце, сдирая свежую корку, сознательно заражая новой порцией страданий.       Их любовь оказалась инфекцией, вирусом, раковой опухолью, с которой Тэхен так отчаянно сражался и, в итоге, победил. Теперь он наконец-то будет счастлив. Наверное. Пусть будет счастлив. Иначе, зачем тогда все это?!       Звонок в дверь режет слух. Он не хочет никого видеть. Пусть оставят его в покое! Он просто хочет умереть! Неужели это так сложно понять?! Почему он не разбился в той аварии?! Зачем его так отчаянно пытаются вытащить, если сам он не хочет?!       Звонок все не замолкает, и к нему прибавляется нетерпеливый стук. Чонгук решает просто выйти на балкон, чтобы заодно выкурить пару сигарет. После аварии он приобрел эту пагубную привычку, потому что никотин помогал ему хоть немного успокоиться. Нога снова начинает ныть, так бывает всегда, когда он нервничает, и Чон матерится сквозь зубы, пытаясь совладать с непослушной конечностью.       — Гуки, если ты сейчас же не откроешь эту гребаную дверь, то я переполошу всех твоих соседей. Уж поверь, мой голос и не на такое способен!        Бен Бэкхен. Вот кого меньше всего он ожидает сейчас услышать. Не может быть, чтобы Тэ не пригласил его на свадьбу. Тогда почему?..       Он ковыляет к входной двери, потому что достаточно изучил этого омегу, чтобы понять — так просто он не уйдет.       — Разве ты не должен сейчас быть в другом месте? — устало спрашивает Гук, окидывая взглядом компанию под своей дверью. Пак Чанель выглядит немного виноватым, а лицо Ын У ничего не выражает.       — Я как раз там, где должен быть, сладкий, — улыбается ему Бэки, озорно подмигивая. Гук криво ухмыляется ему, молчаливо пропуская всех троих внутрь.       Вот он, круг его посвящённых. Никому больше в этом мире он не расскажет о том, что случилось между ним и Ким Тэхеном. Даже Ю так и останется с мыслью, что его любовь к Тэхену была безответной. Насколько было бы проще, окажись это правдой…       На самом деле Бэкхен стал тем, кто не дал ему опустить руки. Не будь его, Чон не знает, как бы выкарабкался. Ын У был отличным другом и хорошим слушателем, но расшевелить кого-то, сотворив при этом ураган из ничего, было не в его натуре. Того же нельзя сказать и о других его друзьях. А вот Бэки умел это как никто.       Он всегда тормошил Гука, бесцеремонно заваливаясь в палату, ел конфеты на его постели, пел какие-то песни, шутил, заставлял расхаживать больную ногу, что не всегда удавалось даже физиотерапевту, приносил книги по искусству и читал их вслух, жаловался на Чонде, ворчал на Чанеля и делал еще миллион вещей, причем одновременно, отчего у Чонгука еще долго после его ухода гудела голова. Он огрызался на Бена, каждый раз грозясь не пускать его, но на деле только рядом с ним Гук забывал о Тэхене. Иногда, правда, Бэкхен наоборот вдруг безумно напоминал ему Тэ, и сердце сжималось в болезненно-сладкой истоме. В такие моменты ему всегда хотелось плакать, но он не подавал виду.       Чонгук не знал, почему Бэки приходил к нему. Возможно, он чувствовал свою вину за то, что с ним случилось, хотя это было и не так. То был его выбор, и только он в ответе за то, что произошло. Тэ сделал свой, Чон с ним не согласился, итог известен. Это всегда была русская рулетка. Он проиграл, но все равно выжил. Большая редкость. То, что сам он не рад такой удаче, уже совсем другое дело.       Как бы там ни было, он был безумно благодарен Бэкхену, и за то время, что он провел в больнице, они стали по-настоящему близки. Гук опасался, что Чанель может быть не слишком доволен их общением, но тот реагировал абсолютно спокойно, сам частенько заглядывая вместе с Бэки. Собственно, именно он впоследствии сыграет чуть ли не главную роль в его становлении артмейкера.       Чонгук знал, что Чанель и Бэкхен не были дружны с Ын У, однако пришли к нему все вместе. Он точно знал и инициатора этого сбора. Кто бы что ни говорил, а омеги правят этим миром, особенно такие, как Бэн Бэкхен. Они втроем лучшее тому подтверждение.       Чонгук хотел забиться куда-нибудь в угол, и там провести весь этот чертов день, жалея себя, а Ын У тактично хотел ему в этом не мешать. Что хотел Чанель — неизвестно, однако все они сейчас толпились на его кухне и выполняли поручения, данные им очень деловым Бэкхеном. Это было до того забавно, что он не мог не ухмыльнуться. Все-таки хорошо, что они сейчас здесь…       Под чутким руководством Бэки они приготовили весьма вкусный ужин и распили две бутылки Мерло. Все было ужасно похоже на простые посиделки старых друзей, и даже обычно сдержанный Ын У много улыбался и шутил. Чонгук как-то совсем потерял счет времени, а когда опомнился, за окном была уже ночь.       — Раз уж танцы отменяются по понятным причинам, то я предлагаю караоке!       — Милый, тебе не надоело петь?       — Конечно, нет! Тем более, кто поет в караоке свой материал?! Возьму песню этого противного Чонде и наберу сто баллов!       Глядя на кислые мины трех альф, Бэки категорично скрещивает руки на груди и фыркает. Он один против троих, но расклад явно не в их пользу. Чтобы уравнять шансы, им понадобилось бы еще человек пять, не меньше.       В итоге, они едут в самый популярный караоке-бар в городе. Чонгук стесняется своей хромоты, это его первый выход в люди после аварии, но и тут Бэкхен берет все в свои руки. В буквальном смысле. Ловким движением он подхватывает его под руку с одной стороны и Чанеля — с другой. Чонгук чувствует опору и чуть расслабляется. Несмотря на всю внешнюю хрупкость, Бэки оказывается на удивление сильным, и благодаря его поддержке Гуку удается почти не хромать.       Они застревают в баре до утра, выпив еще две бутылки вина, и чуть не сорвав голос. Гук чувствует какую-то пьянящую свободу внутри, смешанную с восторгом. Бэки восхищается его вокалом и требует при свидетелях пообещать ему дуэт. И он обещает, искренне смеясь впервые за долгое время. Чонгуку хорошо, и он действительно забывает обо всем. Он снова счастлив.       Уже дома, у входа в его квартиру, он обнимает Бэкхена и тихо шепчет:       — Спасибо за все, Бэки…       — Друзей не благодарят за то, что они рядом, Гуки…       — Тогда спасибо за то, что ты мой друг.       Бэкхен улыбается ему, на этот раз серьезно, слегка кивая. Чон понимает, что все они видят лишь то, что омега хочет им показать. Все мы скрываемся за масками, и всем нам иногда нужен веселый и слегка легкомысленный Бэки, способный избавить нас от печалей. Бэкхену это прекрасно известно. В жизни ему довелось не раз больно падать, поэтому он знает, как необходима порой вовремя протянутая рука. Чонгук ухватился за маленькую узкую ладошку в отчаянном жесте, а его подняла на ноги сильная дружеская рука. Это поистине бесценно.       Дома он, не раздеваясь, заваливается спать и просыпается уже под вечер. Впервые за долгое время Чонгук не ощущает той дыры, что осталась в его груди после ухода Тэ. Словно он и правда отпустил. Наверное, останься он вчера дома один, предаваясь самоуничижению, то до сих пор продолжал бы цепляться за прошлое. Но вновь почувствовав, какой бывает яркой жизнь, как здорово дышать полной грудью, Гук хочет идти дальше. Принц отправляется в путешествие, оставляя свою любимую розу. Это не значит, что он больше не любит ее. Такого не случится никогда. Просто нужно идти дальше. Теперь он наконец-то понимает Ын У.       А дальше события закручиваются в яркий разноцветный вихрь, который затягивает его в самый свой эпицентр.       Он бросает курить и выполняет все рекомендации врачей. Чанель рекомендует ему курс изобразительного искусства Рю Око, и Чонгук с удовольствием поступает к ней в ученики. У Бэкхена рождаются очаровательные близнецы-альфы, и они с Чанелем предлагают ему стать их крестным. Намджун и Джин публично заявляют о своих отношениях, и в скором времени их совместный бизнес становится семейным.       Дальше его первая выставка в галерее Пака, неожиданный успех, Лондон, Рим, Париж… Знакомство с Каей… Гук как будто бы просто закрыл глаза, а открыв, оказался на пять лет впереди. Теперь у него есть головокружительная карьера, обожаемые крестники, замечательные друзья и Кайя рядом.       И лишь изредка, сидя у себя в мастерской, он с огромным усилием достает с верхней полки черную папку, в которой он все эти годы хранит то, что послужило толчком к его успеху. Края листов немного истрепались, но сам портрет все такой же.       Человек печально улыбается ему, а старая кожаная куртка вот-вот грозится упасть с его плеч. И Чонгук улыбается ему в ответ, как когда-то давно, в той, другой их жизни. Ким Тэхен навсегда останется для него таким, сколько бы ни минуло лет. Он обещал любить всегда и все еще держит слово, хоть его об этом никто никогда не просил. Его Тэтэ ждет на этих пожелтевших от времени страницах, которые он изрисовал, пытаясь повторить тот первый портрет, и он только его.       Все должно было отболеть, но на деле просто перешло во что-то вроде хронической мигрени. После аварии он частенько ею страдал. Ким Тэхен еще одна его рана, постоянно дающая о себе знать. Гук просто смирился. По-другому не будет, но это не повод жить прошлым. Скорее даже наоборот.       Он как мог, избегал любых новостей о Тэхене, и намеренно отказывался от выставок в Нью-Йорке, но пришло время сделать и этот шаг. Теперь, спустя столько лет, Гук был готов к этой встрече, если ей суждено случиться. Он не держит зла на Тэ, что тот поступил так, как поступил. Невозможно всю жизнь носить камень за пазухой. Гук надеется, что Тэхен ни разу не пожалел о своем выборе. Тогда, все было правильно.       Нью-Йорк встречает его солнечной погодой. Гук не может понять, что же конкретно изменилось в центре за то время, что он не был здесь, но все было как-то по-другому. Или, может, это он изменился. Наверное, так и есть.       Галерея, которая устраивает его выставку, любезно предоставляет ему машину с водителем, что оказывается очень кстати. Раньше он бы с легкостью дошел пешком из своего отеля, но сейчас нога все чаще давала о себе знать, особенно после многочасовых перелетов.       Гук приезжал каждый день с утра, согласовывая расположение работ на выставке. Все должно быть на своих местах, потому что в его случае это очень важно. «Осколки прошлого» нужно располагать в правильной последовательности, иначе все теряет смысл. Впрочем, здесь к его просьбам относятся очень трепетно и выполняют все в точности, как он просит. Открытие через пару дней, и Чонгук испытывает давно уже забытый трепет, словно это его первая выставка.       Еще раз окинув зал придирчивым взглядом, он остается доволен. Все, как он и хотел. Теперь можно немного отдохнуть, чего особенно хотелось, поскольку лестницы в галерее каждый раз выматывают. Остановившись у края, Чонгук вздыхает, мысленно готовясь к неприятному спуску. Колено после будет ныть просто нещадно.       Вдруг в нем что-то щелкает. Он даже не может понять, что именно происходит. Просто инстинкт. Гук подхватывает на руки девчушку, роняя трость, которая с грохотом падает по мраморным ступеням. Он пораженно смотрит на ребенка в своих руках, и сердце вдруг пропускает удар. Чонгук не знает, что такое с ним творится. Та смотрит растерянно и слишком часто моргает своими круглыми глазами, а кудряшки на ее голове подрагивают в такт пушистым ресницам. Она так похожа на…       — Это что за прекрасная принцесса мне тут попалась, мм? Как же ее зовут? — он старается говорить как можно ласковее, чтобы она не испугалась еще больше.       — Гёки… — немного растерянно произносит она.       — Гёки?       — Тэгёк!       Внутри у него все обрывается. Он был готов к чему угодно, но только не к этому. Тэгёк… Ведь не бывает таких совпадений! Это не Сандра, Лаура или Эмма. И она почти что вылитый портрет, если не считать больших круглых глаз. Зачем называть ребенка этим именем? Просто потому что хотел назвать так свою дочь или…       — Папочка! Со мной все хорошо! Это мой принц, он меня спас! — Тэгёк радостно машет руками тому, кто может ответить на все те вопросы, что сейчас разрывают его голову. Ноздри забивает давно забытый, но все еще сводящий с ума запах. И почему он не чувствует в нем примесей?       — Я… Весьма польщен, — выдавливает он из себя абсолютно забывая, как дышать. Гук знает, кто сейчас стоит у него за спиной. Он до ужаса хочет сбежать, чтобы Тэхен не видел, каким калекой он стал.И вместе с тем, хочет получить ответы, которые вдруг стали для него жизненно важными. Тем временем Тэгёк устраивается поудобнее в его руках, и с интересом разглядывает звездочки на цепочке.       — Я уже поженюсь с Джорджи, он подарил мне зайца, но ты все равно будешь моим принцем. Идет? — произносит она, смотря ему в глаза. Сердце наполняется странной нежностью.       — Идет.       Она до ужаса деловая и такая милая, что Гуку хочется плакать. Малышка словно выпорхнула из той его мечты об уютной квартирке в солнечной Италии, прямо к нему в руки. Если ей около шести, то…       — Папочка!       Он совсем близко. Чонгук спиной чувствует пронзительный взгляд. Нужно найти в себе силы посмотреть в глаза своей розе. Сколько раз Чонгук представлял эту встречу, даже и не сосчитать. Столько разных слов сказал он воображаемому Тэхену, обидных, торжествующих, нежных… Но вот он, тот самый момент, которого Чонгук так боялся и так ждал, а все слова вдруг куда-то подевались.       Наконец-то Тэхен стоит перед ним, все такой же красивый, хотя теперь это уже знойное лето, а не теплая весна. Они стали старше. Время никого не обходит стороной. Увы.       Достаточно было просто взглянуть в до боли знакомое лицо, как чувства сорвали ту плотину, которую он так старательно строил все последние годы. Он хотел бы, чтобы это был всего лишь отголосок того, что ушло безвозвратно. Ведь у обоих давно уже другая жизнь. Ви и Джей Кей потерялись где-то там на пересечении их дорог, которые после разошлись и больше не встречались.       Тэхен будто бы затаил дыхание, ожидая его действий. Все летит к чертям. Все, что он придумал и сотню раз прокрутил в голове.       Чон знает, нельзя войти в одну реку дважды, они оба давно не те, что были прежде. Это к лучшему. Даже если ничего нельзя вернуть, ему хочется, чтобы в их истории был иной финал. Пусть даже это означает наконец-то отпустить друг друга…       Гук глубоко вдыхает и произносит, улыбаясь:       — Привет, Тэтэ.       — Здравствуй, Гуки.       В этот раз они все сделают правильно…