Трагедия в холодильнике: тайны Понт-Левека

У подножия белой высотки двухкамерного холодильника «Индезить», возвышающегося над прочей кухонной мебелью — как пирамида Хеопса над египетской пустыней, собралась толпа. Коты Шустрик и Быстрик, той-терьер Зяма и попугай Апполинарий обступили место происшествия. Да не абы какого! Ведь убийство самое настоящее. Ради такого случая притащились даже пузатые банки с солеными помидорами с дальнего стеллажа. На коричневом паркете, целомудренно прикрытое крошечной кастрюлькой в цветочек, медленно подсыхало свидетельство трагедии — влажное пятно, в котором все еще можно было различить кусочки овощей и грибов. Остро пахло приправами. Из открытой двери холодильника струился свет, с верхней полки доносились рыдания. Окрошка в прозрачной миске шведского стекла всхлипывала, уткнувшись в твердый нержавеющий бок трехлитровой кастрюли Супа. Кастрюлька на полу принадлежала их маленькому сыну Супошке… — Да… Опрр-ределенно, неспр-роста! — заключил Попугай, обойдя вокруг лужицы, в которую превратился бедный Супошка. По пути он шугнул котов, а также той-терьера Зяму, который уже принюхивался к останкам первого блюда, облизывая короткую мордаху розовым язычком. — Морр-рды пр-рочь! — рявкнул он, угрожающе приподняв хохолок из перьев на макушке. — Ничего не тр-рогать до эксперр-ртизы! Апполинарий был старым и облезлым, что не мешало ему пользоваться уважением среди домашнего зверья. Начать хотя бы с того, что свою раннюю юность попугай провел на Петровке, 38, где и получил имя и подготовку. Именно там говорящий умник стал полноценным сотрудником. Чаще всего именно его посылали в самое логово врага, где он, сидя на жердочке, внимательно слушал разговоры преступников, а потом выстукивал информацию азбукой Морзе по подоконнику. Сколько же сложных дел удалось распутать угрозыску благодаря Апполинарию! На допросах попугай даже имитировал голос подельников за стеной, заставляя задержанных признаваться в своих преступлениях. Оперативники угощали пернатого семечками, а столичные бандиты прозвали «дрессированным дятлом» и сочинили легенду о попугае, приносящем несчастья. Позже эту историю обыграл известный сатирик… но дело не в этом. И хоть для попугая давно минуло время погонь, засад и перестрелок, и он доживал свой век на пенсии в обычной городской квартире, именно сейчас его умение могло помочь найти виновного в смерти Супошки. Обеспечив сохранность улик преступления, попугай принялся за дело. Для начала следовало успокоить родителей погибшего и потолковать с соседями. Апполинарий вспорхнул на полочку холодильника, прошелся по ней взад-вперед, размышляя. Потом деликатно постучал клювом по ручке кастрюли Супа, все еще обнимавшего безутешную супругу. — Гр-ражданин! Соболезную вашему горр-рю, но рр-расследование тр-ребует инфорр-рмации… — Да-да, конечно, — вздохнул Суп и принялся рассказывать. Суп и Окрошка поселились в холодильнике почти одновременно, с разницей в двенадцать часов. Суп был сварен с вечера: густой, наваристый, с грибами и картошкой, в толстостенной кастрюле трудновыговариваемой немецкой марки. Но с утра грянула жара, и мысль о том, чтобы заливать желудки отвратительно горячим хлёбовом, вызывала у хозяев квартиры отвращение и ужас. Тогда на свет и появилась Окрошка — легкая и низкокалорийная, шипящая пузырьками хлебного кваса и благоухающая зеленью. Красавицу в прозрачной посуде поставили охладиться на одну полку с Супом, и общество прекрасной соседки буквально сорвало с немецкой кастрюли фирменную крышку. С хлопком сорвало. Суп влюбился. Ухаживания не заняли много времени. Сначала: традиционный период букетиков кудрявой петрушки с зеленым лучком и прогулки под фонарем, потом — поцелуи в уголке холодильника, а там уже и более активные действия. К вечеру вторых суток знакомства у Окрошки и Супа родился сын. Его заботливо перелили в маленькую кастрюльку и назвали Супошкой. Крошка-Супошка сразу же стал любимчиком всех обитавших в холодильнике продуктов. Апельсины и Бананы с нижнего этажа рассказывали ему о своих родных жарких странах, норвежская Селедка в собственном соку — о ледяных морях и извилистых фьордах, Колбаса — о пользе сои и преимуществе красителей и ароматизаторов, идентичных натуральным, перед настоящим мясом. Колбасу можно было понять — она являлась вегетарианкой до мозга костей. Которых в ней тоже не было, кстати. Детеныши дикой серой Картошки ничего не рассказывали, потому что не умели говорить, только смотрели преданными глазкАми на малыша, ожидая, что их все-таки погладят по шкурке. Апполинарий выслушал сбивчивый рассказ несчастных родителей и почесал лапой клюв. Идиллия, да и только! Неужели и правда несчастный случай? А что, бывает! Вот пять лет назад под новый год Компот из белой смородины внезапно погиб прямо на глазах попугая и офигевших котов: стенки трехлитровой банки лопнули, отвалилось дно, а сам Компот скоропостижно вытек на стол, пол и Шустрика с Быстриком. Долго после того случая коты вычесывали из слипшейся от сахара шерсти крошечные побелевшие ягодки…. Ужас! И никто не виноват. — Вы кого-нибудь подозрр-реваете? — на всякий случай уточнил Апполинарий. — Врр-раги? — Это он! — бедная Окрошка, наконец, нашла в себе силы сказать хоть пару слов. — Он, проклятый! — Пр-ростите? — склонил набок хохлатую голову попугай. — О ком р-речь? — Сосед наш снизу… Ну, Борщ… — нехотя пояснил Суп. — Кроша считает, что он ее ненавидит. Он такой, странноватый вообще, да. Но не настолько, чтоб детей на пол скидывать… — Благодарр-рю! Рр-разберемся! — пообещал Апполинарий, и вспорхнув, перелетел на полку ниже. В дальнем углу, прячась за напитками, темнело нечто округлое. — Добрр-рого дня. Оперр-рруполномеченный Апполинар-рий, — попугай вежливо приветствовал Минералку и ее спутника Морса, подняв хохолок на голове, — не подскажете ли, где я могу найти Бор-рща? — Тю! А чего его искать? — удивился облепиховый Морс. — У себя он, в углу во-он там. — Считай, неделю уже сычом сидит, — поддакнула Минералка. — Уже прокис весь, небось! Попугай в несколько шагов преодолел пространство полки и вскоре увидел бок старой эмалированной кастрюли грязно-синего цвета. Апполинарий прожил долгую жизнь, и помнил, что такие выпускали в 60х годах прошлого века. Вот и эмаль от времени побита. Ага, значит тут и обитает Борщ… Попугай тревожно оглянулся назад: проверить, открыта ли дверь холодильника. Была у него такая фобия, со времен работы в органах: как-то раз совсем юного Апполинария люди по ошибке и забывчивости закрыли в сейфе, где хранились папки с уголовными делами. Просидев в темноте и духоте самую долгую ночь в своей жизни, попугай утром устроил такую истерику с битьем головой о железные стенки сейфа, что его быстро нашли и освободили. С тех пор минул не один десяток лет, но пережитый ужас и бессилие навсегда врезались в птичью память. К счастью попугая, сейчас дверь холодильника была открыта, из глубины белоснежного нутра «Индезита» комната и родная клетка на шифоньере казались чем-то далеким, но все же доступным. Мысленно наметив путь к отступлению, попугай постучал в стенку синей кастрюли.