Падение / The fall

Скарлет Поцелуй быстрый, и хотя очевидно, что Джастин не ожидал этого, на долю секунды я чувствую его губы на своих, и все в мире кажется правильным. Я быстро отстраняюсь, прижимая руку ко рту, когда жар вспыхивает на шее и щеках. Не могу решить, от смущения или волнения. Я не могу смотреть на него, поэтому смотрю в пол. Я не могу видеть выражение его лица, которое говорит, что я совершила ошибку. — Мне так жаль, — шепчу я дрожащим голосом, глядя на свои ноги, на место на стене рядом с ним, куда угодно, только не прямо на него. — Я не знаю… я не… — я медленно выдохнула. Джастин молчит. И я знаю, что он всегда молчалив, но сейчас все, чего я хочу, это чтобы он сказал что-нибудь, что угодно, а он не говорит. Так что, как мазохистка, я смотрю на него, потому что, не глядя на него, чувствую себя хуже, и кто знает, может быть, после того, что сейчас произошло, я в последний раз вижу его вблизи. Его челюсть плотно сжата, но глаза блестят, сфокусированы на мне с такой силой, что мой пульс начинает быстрее биться. Мои щеки пылают. Я хочу, чтобы земля разрушилась и поглотила меня прямо здесь. Я хочу нажать перемотку на пульте дистанционного управления. Отвернувшись, я держу входную дверь открытой и жду, пока Джастин выйдет в коридор. Когда он поворачивается, его глаза снова находят мои, жжение смущения сжигает изнутри. Мне приходится отводить глаза, чтобы не вспыхнуть пламенем. — Надеюсь, увидимся завтра? — я стараюсь говорить уверенно, но от того, что я не смотрю на него — еще труднее. Он кивает, глядя на меня тяжелым взглядом, и я закрываю дверь. Дверь не закрывается полностью, когда звук его ладони, хлопающей по дереву, отдается эхом в коридоре, и я чувствую, как он прижимается к другой стороне, заставляя ее открыться. Петли скрипят, когда она снова открывается, и все, что требуется, это два его длинных шага, Джастин возвращается в квартиру, его губы плотно прижимаются к моим в поцелуе, который выбивает из меня дыхание. Все, что я могу понять, пробовать на вкус и чувствовать — это он. Его поцелуй медленный, но настойчивый, как будто он не торопится. У меня дрожат колени и руки. Его поцелуй дает понять, что каждый поцелуй, который у меня был до этого — неправильный, и это… это так правильно. Он приближается невероятно близко, мой мозг перезагружается, когда его рот немного приоткрывается, и он запускает в меня язык. Как будто все крошечные кусочки, которые так долго держали меня вместе, начинают распутываться и разворачиваться, как рулон ленты. А я чувствую, что разваливаюсь на части. Джастин немного отстраняется, но мои губы преследуют его, ища большего, пальцы прижимаются к его затылку, чтобы приблизить его. Мускулы на его плечах расслабляются, когда я прижимаюсь к нему, и хотя его губы нежны, может быть, даже немного нерешительны, руками он крепко прижимается к моим бедрам, и двигает меня к себе. Мягкое нажатие его губ по контрасту с хваткой рук поглощает меня. Он поглощает меня. Его поцелуи — это всё, и я даже не чувствую землю под ногами. Все, что я чувствую — это Джастин. Мы оба тяжело дышим, когда он отстраняется, его теплое дыхание касается моих губ, когда он прижимается своим лбом к моему. Я не хочу открывать глаза, боясь, что он исчезнет, как сон. Вместо этого я опускаю руку с его плеча на грудь, где биение его бешено бьющегося сердца напоминает, что он настоящий. Мои глаза все еще закрыты, когда мгновение спустя — не говоря ни слова — он целует меня еще раз, слегка прижимаясь губами к месту рядом с моим ртом. Он делает шаг назад, как будто ничего не случилось, а я не могу вспомнить свое имя или то, какой была моя жизнь до того, как он поцеловал меня. Я не открываю глаз, пока не слышу тихий щелчок входной двери, и даже тогда я провожу десять минут, глядя на пространство перед собой, прижав пальцы к губам, кожа покалывает, как маленькие реки электричества. На желеобразных ногах я плыву по квартире в оцепенении, выключая свет и проскальзывая в постель, даже не потрудившись переодеться. Когда моя голова касается подушки, я уверена, что не засну, воспоминания о губах Джастина, прижатых к моим, не дадут мне уснуть. Но когда через несколько часов я просыпаюсь от солнечного света, пробивающегося сквозь занавески, мне кажется, что я проспала несколько дней. Только наполовину проснувшись, я снимаю мятую кофту и снова ложусь в постель. Я уже собираюсь снова заснуть, когда край кровати мягко опускается, и я не могу не улыбнуться в подушку, когда что-то тяжелое медленно ползет ко мне. — Ты уже проснулась, мам? — шепчет Коди. Он визжит, когда я хватаю его, щекоча его ребра и подмышки. Он смеется, пока его щеки не краснеют, а глаза не становятся стеклянными от слез. Я думала, что перестану играться с ним, когда он будет взрослеть, но теперь, когда он стал старше, и я знаю, как вытащить из него эти игристые смешки, и поняла, что люблю его еще больше. Когда он успокаивается, я поднимаю одеяло, и он ныряет под него, зарываясь лицом в подушки. Этим утром от него пахнет шампунем и чем-то странным, что напоминает мне сосну или кедр, чем-то древесным и зимним, как будто он был в парке. Не могу точно сказать, но что бы это ни было, это все Коди. Конечно, через несколько часов он, вероятно, будет пахнуть детским потом и арахисовым маслом, которое я буду любить одинаково сильно. Словно пытаясь вытащить меня из дымки, вызванной детским запахом, Коди прижимает свои холодные ноги к моим бедрам, заставляя меня визжать. Немного отодвинувшись, я положила голову на подушку рядом с ним. — Чем ты хочешь сегодня заняться? — М-м-м… пицца? Я смеюсь, сжимая кончик его носа. — Я имею в виду, погулять. Хочешь пойти в парк? Или, может быть, снова поедем на пляж? — На пляж? — он пищит, его глаза блестят. — Можно мне поплавать? — Холодно. Может, когда потеплеет. Он обдумывает мой ответ. — Джастин с нами? Звук его имени заставляет мою грудь трепетать. — Он сегодня вечером сидит с тобой. Давай пока побудем вдвоем? Он пожимает плечами. — Окей. Я похлопываю его по заду, выпроваживая из кровати. — Иди надень носки, я пока сделаю завтрак. — Ладно! — он щебечет. Выбегает из комнаты, а я встаю с кровати, понимая, что спала в джинсах. Я выскальзываю из старой одежды во что-то теплое, прежде чем нырнуть в ванную. Я плеснула немного воды на лицо и распустила волосы, едва в состоянии смотреть на себя в зеркало без улыбки. Девушка в отражении не новая, но она другая. В ее глазах есть что-то яркое, как будто они освещены. Румянец на ее щеках, обычно приберегаемый для клуба и холодных зимних дней, придает ее коже здоровый оттенок. Девушка в зеркале — это я, только лучшая версия меня. Может быть, дело даже не в том, что я выгляжу по-другому, а в том, что я чувствую себя по-другому. Как будто этот поцелуй зажег контрольную лампочку, и теперь я нечто иное, как огонь, жар, пламя. И ничто, даже погода снаружи или счета на холодильнике не смогут потушить его. Позже, той же ночью я слышу, как Джастин тихо стучит, открывая входную дверь, мое сердце начинает привычно биться сильнее. — Хэй? — Сюда, — отвечаю я. Я слышу, как его ботинки пересекают пол гостиной, слышу, как скрипят половицы, когда он входит в коридор, и поднимаю глаза, когда он нерешительно заглядывает в ванную. — Привет. Я улыбаюсь ему, сидя на полу, рядом с ванной, где Коди сидит в теплой воде с пузырями и игрушками. Джастин делает шаг вперед, улыбаясь. Его улыбка сегодня тоже совершенно новая. Она яркая и теплая, и вдруг я становлюсь жадной. Я хочу быть причиной его улыбки. Я хочу, чтобы эта улыбка была моей. Я хочу большего. Но когда дело доходит до Джастина, я всегда хочу большего. — Привет, Джастин! — говорит Коди, разбрызгивая воду. — Эй! — я брызгаю ему в ответ, смеясь. — Следи за собой. Прислонившись к двери ванной, Джастин наблюдает, как я откидываю голову Коди назад, позволяя теплой воде смыть шампунь с его волос. — Как прошел день? — Хорошо, — отвечаю я, глядя на него. — Мы ходили на пляж! — кричит Коди, как будто Джастин может не расслышать его из-за плеска воды. — На пляж? Коди кивает. — Да. Я бегал по песку, и меня чуть не забрызгала волна, но я бежал так, что она меня не достала, — продолжает Коди, едва переводя дыхание. — И я гнался за птицами, как в прошлый раз, но мама сказала не уходить слишком далеко, поэтому я вернулся, и тогда мы сделали песо-песо… Коди смотрит на меня в поисках помощи. — Песочные замки. Он кивает, его мокрые волосы струятся по лицу. — Да. Джастин скрещивает руки на груди, кивая вместе с Коди. Его руки — яркие пятна на фоне темной футболки, и один их вид заставляет меня думать о том, как они обнимали Коди прошлой ночью, а потом позже, мою талию. — Ты, наверное, устал, — говорит он, все еще не решаясь пройти дальше. Я не могу его винить — всего в четырех футах от меня сидит голый ребенок. Он и Коди могут быть близки, но я не думаю, что Джастин готов на такое. — Очень устал, — отвечает Коди, делая пузыри в своих морщинистых ручках. — Жаль, — говорит Джастин с намеком на притворную серьезность. — У меня есть мультик «Новые тачки». Коди выпрыгивает из ванны прежде, чем Джастин успевает отвернуться. — Эй! — я смеюсь, быстро заворачивая его в полотенце. — Давай не будем устраивать Джастину шоу, ладно? Я смотрю на Джастина в зеркало, вижу только его затылок, когда он поворачивается в другую сторону, и могу представить ухмылку на его лице. Я вытираю волосы Коди полотенцем и надеваю ему пижаму, пока Джастин терпеливо ждет, его высокая фигура занимает почти весь дверной проем. — Хорошо, — говорю я, громко целуя Коди в щеку. — Готово. Он визжит, делает удар карате — едва не задев мою голову — и убегает мимо Джастина. Какое-то время я сижу на полу в ванной, держа на коленях мокрое полотенце Коди. От меня не ускользает, что я наедине с Джастином; что-то потрескивает в воздухе вокруг меня, гудит в моих ушах и прижимается к коже, как напоминание о прошлой ночи. Но я не знаю, то ли вести себя спокойно и делать вид, что не думала о нем весь день, то ли просто выложить все как на духу. Когда он тянется к моей руке, его душераздирающая улыбка смягчается и становится такой сладкой, что мне хочется поцеловать его еще раз, просто чтобы узнать, каков он на вкус. Встав, я мотаю головой в сторону душа.  — Мне лучше подготовиться к работе. Он не двигается, и в моей крошечной ванной, наши тела так близко, что я чувствую тепло исходящее от него. Я чувствую, как его костяшки мягко касаются тыльной стороны моей руки, и его прикосновение освещает меня, как провод под напряжением. Почему-то короткое прикосновение его кожи к моей кажется более интимным, чем поцелуй прошлой ночью. Настолько, что, когда он уходит, мне приходится на мгновение включить холодный душ, чтобы охладить кровь, которая практически кипит в венах. Даже немного успокоившись, я все равно не могу отделаться от мысли, что он там, а я здесь, голая, раскрасневшаяся, борющаяся с волной похоти, такой внезапной, что у меня дрожат колени. Каким-то образом мне удается помыться, не свалившись в кучу на дне ванны, и когда я заканчиваю, выхожу и вижу Джастина и Коди перед телевизором. — Чувак, — тихо говорит Джастин. — У тебя будут квадратные глаза. Я смотрю, как он берет Коди под руки и поднимает его на диван так же, как и я. Видеть, как Джастин взаимодействует с Коди, неописуемо. Моя любовь к сыну и радость, которая приходит, когда я вижу его счастливым, трепещет сердце, Но в то же время, что-то вроде сожаления и даже страха, звучит в глубине моего сознания, напоминая, что Коди никогда не узнает своего отца, и что в любую минуту Джастин может исчезнуть так же быстро, как и появился. Кроме того, есть выстрел прямой похоти, которая заправляет тепло под моей кожей, когда я смотрю, как этот парень с грубой внешностью болтается с моим четырехлетним ребенком, как будто это самая естественная вещь в мире. Смесь чувств головокружительна. Когда я готова уйти, я наклоняюсь над спинкой дивана и целую Коди на прощание, но он едва замечает, слишком поглощенный фильмом. Джастин смотрит на меня поверх подушек, когда я выпрямляюсь, и я даже не могу описать, как сильно хочу поцеловать его. Кажется, что каждая клеточка моего тела тянется к нему. Он кивает на прощание, провожая меня взглядом, который выворачивает меня наизнанку.

***

Когда я прихожу, Лии все еще нет на работе. На туалетном столике осталось несколько ее вещей, но остальные исчезли. Я изо всех сил пытаюсь заставить себя поверить, что она проводит несколько недель в другом клубе, но как бы я ни старалась, беспокойство все еще щекочет мой разум, как зуд. Маркус тоже не появляется. Когда я видела его в последний раз, у него был синяк под глазом и отвратительное настроение. Бекка все еще рядом, она его глаза и уши, когда начальника нет рядом. Поэтому, несмотря на все происходящее вокруг, я опускаю голову и работаю. Мне не нужно привлекать внимание. Помимо отсутствия Лии и Маркуса, субботний вечер прошел довольно спокойно. Я делаю хорошие чаевые — достаточно, чтобы купить еду на неделю вперед и, возможно, новые ботинки на день рождения Коди. Ночь проскальзывает в неоновом свете и фальшивых улыбках, и прежде чем я осознаю это, уже иду к своему грузовику тяжелыми ногами. Я так погружена в свои мысли, гадая, будет ли спать Джастин, когда я вернусь домой, когда кто-то выходит из тени прямо перед моим грузовиком, я отпрыгиваю назад так быстро, что почти падаю. Сэм выглядит так, будто не спал несколько дней. Его темные волосы в беспорядке, а глаза — черные впадины, окруженные фиолетовой кожей. — Господи, Сэм, — шиплю я, прижимая руку к сердцу, которое пытается найти правильный ритм. — Ты ее видела? Она там? — спрашивает он, подходя ко мне. Я инстинктивно делаю шаг назад, сохраняя некоторое расстояние между нами. — Нет. Ты все еще ничего не слышал о ней? Он качает головой. — Уже больше недели никто ничего не слышал. Слова Бекки, сказанные в прошлую субботу, эхом отдаются в моем сознании. «Кто знает, что сделает Маркус». Моя кожа мгновенно охлаждается, как будто кто-то залил мои вены ледяной водой. Я плотнее запахиваю куртку. Сэм делает шаг вперед, и дикий взгляд в его глазах посылает вспышку страха через меня. — Ты бы сказала мне, если бы видела ее, верно? Ты не станешь мне лгать? Мне приходится сглотнуть комок страха, застрявший в горле. — Я ее не видела, Сэм. Я бы сказала, если знала, — его лицо морщится, и на мгновение мне кажется, что он сейчас заплачет. Вместо этого он издает болезненный звук, который эхом разносится по парковке и посылает волну мурашек по моей коже. — Черт, — выплевывает он. — Черт! — я чуть не схожу с ума, когда он начинает говорить и расхаживать по кругу. — Он что-то сделал. Она… — он набрасывается, пиная боковую панель моего грузовика. — Я велел ей заткнуться, но она никогда не слушает… — И что теперь? — я шепчу, но он как будто забыл, что я здесь. Он поворачивается ко мне спиной, сцепив руки за головой, как будто пытается отдышаться, и вдруг его тело падает на колени, руками все еще сжимает волосы, и он издает еще один стон. — Черт… — его голос тихий, приглушенный положением. — Не могу поверить, что он это сделал. Я протягиваю руку, но он внезапно встает, почти теряя равновесие. Он дышит так тяжело, что я вижу, как его грудь поднимается и опускается сквозь одежду. — Я убью его, — шипит он. — Если он прикоснулся к ней, я убью его. Мой пульс учащается. — Кто, Сэм? Я снова тянусь к нему, пытаясь успокоить, но он отстраняется, его глаза безумные — почти дикие — когда он смотрит позади меня на клуб. — Я убью его. Богом клянусь. Я все еще тянусь к нему, когда он исчезает в последних серых часах утра. Джастин не только не спит, когда я прихожу домой, но и разговаривает по телефону. Он тихо говорит, перед ним мерцает телевизор, звук приглушен. Я молча машу ему рукой, и он поднимает голову в знак приветствия. Я стараюсь не подслушивать его разговор, но квартира такая маленькая и тихая, что я все равно не могу не слышать. — Да. Нет… я сказал нет. Он поднимает глаза, когда я прохожу между своей спальней и ванной. Прижав трубку к уху, он смотрит на мои ноги и обратно, прежде чем остановиться на лице. Я никогда не встречала никого, кто мог бы так много сказать своим молчанием. — Я сказал, что приду, — говорит он, возвращаясь к своему звонку. Я смываю макияж, наблюдая, как последние кусочки моего альтер эго кружатся в воде, прежде чем исчезнуть в канализации. Я заплетаю волосы, вытираю кожу и смотрю на свое отражение в зеркале. Без маски я снова чувствую себя голой, простой, ничем не примечательной, но я чувствую себя собой. Когда выхожу, Джастин заканчивает разговор и встает, пряча телефон в карман. — Коди не доставил тебе слишком много хлопот? — спрашиваю я. Он качает головой. — Заснул вскоре после твоего ухода. Мы стоим тихо, лицом друг к другу, и оба ждем, что скажет другой. Ну, я в любом случае. Как обычно, Джастин смотрит на меня так, будто читает, как книгу, будто это у меня на коже написаны слова. — Ты в порядке? — он спрашивает. Пожав плечами, я натягиваю рукава свитера на руки. — Просто у меня была странная ночь, — он смотрит на меня, ждет, чтобы я продолжила. — Думаю, ты уже привык это слышать, да? Джастин сидит рядом со мной, когда я складываю ноги под себя на диване. — Кажется пропала девушка из клуба. — Как давно ее нет? — Ее парень не видел ее с прошлых выходных. Джастин кивает, его глаза оценивают.  — Ты беспокоишься о ней. Чувство вины согревает мою кожу. — Не беспокоилась, пока не появился ее парень. Мы молчим, он смотрит на меня, я — на свои колени. — Он беспокоится, что с ней что-то случилось… — я даже не могу выдавить из себя ни слова, боясь, что произнеся их, все станет реальностью. Я поднимаю глаза и вижу, что Джастин смотрит на мои руки, лежащие на коленях. — Они с Маркусом сильно поссорились в прошлую субботу. Это было безумие; я никогда не слышала ничего подобного. Кто-то сказал ему, что Лия скрыла от него чаевые. Думаю, он был не очень счастлив, — Джастин отворачивается, его челюсть тикает, и я знаю, что пустой взгляд на его лице означает — что-то происходит в его голове, чем он не хочет делиться. Он хрустит костяшками пальцев, глядя на мерцающий телевизор. Я фыркаю. — Ты, наверное, думаешь, что я идиотка, раз работаю там. Он поворачивается, и пассивное выражение его лица смягчается. — Я не считаю тебя идиоткой. Он смотрит на меня так, будто находит меня самой интересной вещью в комнате, и я не знаю почему, ведь все, о чем я могу думать, когда он рядом, это как сильно я хочу, чтобы он поцеловал меня. — Я лучше пойду, — говорит он, словно читая мои мысли. Он встает, и я поднимаюсь на ноги. — Конечно. Я забыла, что уже так поздно. Или рано. Мне приходится быстро подтягиваться, когда он резко останавливается. Он поворачивается ко мне. — Я… ээ… в следующую пятницу вечером… накануне дня рождения Коди? — говорит он, я киваю. — Мне нужно уехать из города. Не знаю, вернусь ли я до твоей работы. — Конечно, — отвечаю я. — Все в порядке, — любопытство бушует в моей голове, но я держу его под контролем. — Спрошу, сможет ли он провести ночь с Эйзади. Уверена, они не будут возражать. Он молча кивает, как и каждый вечер перед началом прощения у входной двери. Мы тихо разговариваем, с каждой минутой становимся все ближе, но потом он отходит. Он замолкает на полуслове, когда я понимаю, что совсем не слушаю его, просто наблюдаю за движениями его губ. — Знаешь, ты можешь поцеловать меня, — слова вылетают у меня изо рта прежде, чем я успеваю их обдумать. Джастин тяжело сглатывает, его взгляд скользит между моими губами и глазами. Судя по выражению его лица, в его голове идет война. Наконец он говорит:  — Знаю. Мои мышцы напрягаются от сдержанности, необходимой, чтобы не наклониться вперед и не поцеловать его. Я хочу, чтобы он поцеловал меня. Хочу убедиться, что я не единственная, кто провел весь день, думая о прошлой ночи. Он вздыхает, и я качаю головой. — Но ты не собирался, да? Любое разочарование, которое у меня есть, смывается, когда Джастин мягко улыбается. — Не хочу, чтобы ты думала, что я здесь лишь из-за этого. — Так ты не хочешь поцеловать меня? Моя улыбка совпадает с его. Я уже знаю его ответ. Я вижу это по тому, как он смотрит на мой рот, и по тому, как он наклоняется, прежде чем покачнуться назад, как будто он держит себя в руках, сдерживается. — Я бы мог этого не делать, — говорит он, протягивая руку, чтобы провести по шее. — Но я не могу думать ни о чем другом. Мое сердце замирает. Наконец-то я понимаю, что происходит в его голове. Зная, что я тоже путаю его, и это не просто лесть, это настоящее блаженство для моего эго. Все, чего я хочу, это поцеловать его, и увидеть, как он сдается своим принципам. Он двигается вперед, пока не оказывается так близко, что я чувствую, как ткань его куртки касается моей рубашки, он тяжело дышит.  — Это все, о чем я думала последнее время. — Но здесь все под твоим контролем, Скарлет. Ты должна вести, иначе… — он прикусывает нижнюю губу, и волна похоти прокатывается по моей спине. — Я сделаю то, о чем потом пожалею. На этот раз, когда мои щеки горят, я не скрываю этого. Я хочу, чтобы он знал, что я чувствую. Я хочу, чтобы он видел, что его слова и поступки влияют на меня больше, чем кажется. Его свободная рука нежно касается моей щеки, и он снисходительно улыбается, смех прерывается в его дыхании. — Ладно, на самом деле, я бы не пожалел об этом. Ни на секунду, — он роняет руку обратно. — Но ты можешь пожалеть. А я не хочу быть еще одним осложнением в твоей жизни. Я тронута его заботливостью, на самом деле тронута, но логическая часть моего мозга отошла на задний план, и все, о чем я могу думать, это его тепло, вкус его губ и прикосновение его рук. Я прерывисто выдыхаю, протягивая руку, чтобы потянуть его за рубашку. — Я не собираюсь притворяться, что моя жизнь легкая, Джастин, — я вижу, как его грудь поднимается и опускается прямо перед моими глазами, доказательство того, что он не так равнодушен. — Но я зашла так далеко одна, так что если буду глупой или эгоистичной, желая тебя, то я готова с этим жить. Потому что, Джастин… — шепчу я и чувствую, как его рука сжимает мою. — Мне нужно, чтобы ты поцеловал меня, — я наклоняюсь головой к его груди, подавляя желание прижаться к нему полностью. — Потому что если ты этого не сделаешь, я сойду с ума. Он не отвечает. Он просто целует меня. Ну слава Богу.