Падение / The fall

Скарлет Коди крепко спит, устроившись головой на моем плече, когда я поднимаюсь по лестнице в пять утра, как ни странно, я не так устала, как я обычно, хотя, может это потому, что я знаю, что меня ждет. Как будто я могла забыть. Последние несколько часов смены были мучительными. Кожа все еще пахла им, тело все еще жаждало его прикосновений, и куда бы я ни повернулась, я искала его лицо, надеясь снова его найти. Я стою перед спальней Коди, наблюдая, как он тихо храпит, когда дверь квартиры открывается. Он выглядит свежим, волосы выпадают из своего обычного стиля и торчат, как будто живут своей жизнью. Босые ноги. Джастин красив — он всегда красив — но сегодня что-то темное и почти хищное скрывается под его идеальными чертами. Он стоит в дверях, мы оба молчим, пока наконец—наконец—он не смотрит на меня. Очень сильно смотрит. Его лицо темное, как начало шторма, и я думаю, стоит ли мне собраться с силами или просто стоять и позволить ему сделать всё самому. Мои мышцы напрягаются, когда он крадется по квартире, пульс учащается, а пламя, которое я видела раньше, быстро разгорается. Сегодня никаких сомнений. Он поднимает руку и проводит ею по моим волосам, обхватывает мой затылок, прижимает меня к своей груди, его сердце сильно бьется о ребра, его губы сильно прижимаются к моему виску. Сочетание этих двух действий неизбежно грубое и невыносимо нежное. — Я хотел сделать это раньше, — шепчет он в мои волосы, крепче прижимая меня к себе. Мои пальцы впиваются в его спину, притягивая его к себе, пока поцелуи скользят по моим волосам и вниз по щеке. — Почувствовать тебя, — тихо говорит он мне на ухо, отчего я вся дрожу. — Знать, что ты в безопасности. — Джастин, — шепчу я в ответ, надеясь, что это каким-то образом скажет ему, чего я хочу, что я чувствую, и как сильно нуждаюсь в нем. Его рот накрывает мой, тело следует за ним, он прижимается ко мне, пока не остается места для дыхания. Прикосновение его языка к моему сводит с ума, и когда он прижимается ко мне бедрами, результат наших жарких поцелуев дает о себе знать в нижней части моего живота, я отталкиваюсь, отчаянно ища большего. Он толкает меня к стене рядом с дверью спальни, руки крепко обхватывают мои бедра, я обвиваю его ногами. Он целует меня до тех пор, пока мой мир не начинает вращаться. — Прошлой ночью, — шепчет он мне в кожу, мои пальцы дергают его за волосы, а его губы атакуют мое горло и линию подбородка. — Я сходил с ума. Мысль о том, что кто-то был здесь… что ты могла быть здесь… что Коди… Он борется за контроль над нарастающим гневом. Он делает глубокий вдох, его грудь прижимается к моей. Я чувствую, как дверной косяк впивается мне в спину, а пальцы Джастина так крепко сжимают мои бедра, уверена, там останутся красные пятна. — Посмотри на меня, Джастин, — настаиваю я, поднимая его голову руками. Я обхватываю его лицо ладонями, заставляя смотреть на себя. Его карие глаза полны огня и желания, взгляд яростен. — Я в порядке, — шепчу я, проводя рукой по его подбородку. — Все хорошо. Он снова целует меня, его губы в синяках, но мы так сильно хотели этого, нуждались, жаждали, что продолжаем целоваться. Тяжело дыша, Джастин прижимает голову к моей груди, его дыхание заставляет мои ноги сжиматься сильнее вокруг его талии. — Мы должны остановиться, — тихо говорит он. — Иначе… — Останься на ночь, — говорю я, задыхаясь от желания. — Останься со мной. Джастин слегка откидывает голову назад и снова смотрит на меня. Его глаза всматриваются в мои, ища любой признак сомнения. — Ты уверена? Я сцепляю руки за его головой, притягивая ближе. — Я очень уверена. Я снова горю, когда он прикасается к моим губами, сильнее прижимаясь к нему телом. Мы неловко идем в спальню, Джастин ногой слегка закрывает дверь. Его рубашка, брошенная где-то в ногах моей кровати. Возвышаясь надо мной, он кладет меня на кровать, его глаза пожирают меня, моя кофта летит вслед за его, теряясь где-то в темной спальне. Я осторожно сажусь на край кровати, руки твердо тянутся к поясу его спортивных штанов. Мы оба смотрим, как я спускаю их вниз по его ногам, пока он не оказывается в одних серых боксерах. — Двигайся, — говорит он, указывая головой. Я немного отодвигаюсь, чтобы дать ему место. Теплые пальцы танцуют по животу, вызывая мурашки по коже. Очень нежно Джастин расстегивает мои джинсы, и даже ощущение джинсовой ткани, скользящей по моим голым ногам, посылает дрожь по позвоночнику. Все мое тело напрягается, когда его руки скользят от моих коленей к внутренней стороне бедер. Наши глаза следят за тем, как он проводит большими пальцами по хлопку моего нижнего белья, отчего мои бедра дергаются в ответ. Когда его тело опускается на мое, я вздыхаю. Я тянусь к нему, ища утешения в его губах. Через несколько минут мой лифчик присоединился к груде одежды на полу, и между ощущением губ Джастина на моей груди и его бедер между моими, я потерялась. — Все хорошо? — спрашивает он, глядя на меня. Я не сомневаюсь, что он чувствует тепло, исходящее от меня, чувствует, как мое тело реагирует на его прикосновения, но я все равно киваю, закусив губу. Его рука скользит вниз по моему животу, его пальцы мягко касаются моего нижнего белья, бедра дрожат. Мы продолжаем в том же духе, он держит руку у меня между ног, а я — в его волосах, колени не перестают дрожать, и я не могу перестать толкаться вперед к его ладони. Мы оба шепотом проклинаем друг друга, когда его пальцы двигаются, и он проскальзывает под край моего нижнего белья, маленькие движения заставляют мою кожу пылать, и я открываю рот, теряясь в ощущениях. Он тихо стонет, когда я выгибаюсь навстречу его прикосновениям, его рот накрывает мой сосок, а пальцы медленно двигаются там. Глаза закатываются, когда его рот путешествует по моей груди и вниз на чувствительную кожу живота, а его рука не покидает пространство между ног. Его голова двигается к бедрам, теплое дыхание проникает в мои трусики, он смотрит, как его собственные пальцы погружаются и выходят из меня, и мысль о том, что он наблюдает за этим, посылает толчок тепла прямо туда, где его рука. Когда я вот-вот готова сломаться, он останавливается. Я задыхаюсь, отчаянно пытаясь подавить желание умолять его продолжить. — Ты должна вести себя тихо, — шепчет он, и я не понимаю почему, пока он не соскальзывает ниже. Мои руки сжимаются в простынях рядом с бедрами, когда он спускает мое нижнее белье вниз по ногам. Я привыкла раздеваться перед мужчинами, но никогда не чувствовала себя более обнаженной, чем перед глазами Джастина. Его рот слегка приоткрыт, когда он смотрит на меня сверху вниз. Он медленно целует внутреннюю сторону моего бедра, его язык скользит вверх. — О Боже, — шепчу я, чувствуя, как краска приливает к щекам. Джастин поднимает глаза, ухмылка скривила его рот. — Прости, — говорю я, прикрывая глаза рукой. — Просто никто не был так близок… ко мне… с тех пор, как родился Коди. Он закатывает глаза, и я снова смеюсь, прикрывая рот рукой, когда его зубы погружаются в плоть на внутренней стороне моего бедра, и хихиканье превращается в стон. — Мадам, можете ли вы быть спокойны? — снова спрашивает он, глядя на меня снизу вверх. Я киваю, пытаясь контролировать дыхание. Я едва успеваю собраться с мыслями, когда его рот оказывается там, и мне приходится закрывать лицо, чтобы не выкрикнуть его имя. Он использует свои руки и язык, и через мгновение я извиваюсь и дергаюсь под его прикосновениями, бесстыдно раздвигая для него ноги. Я делаю все возможное, чтобы не закричать, когда кончаю, мой рот открыт, глаза зажмурены, а тело дрожит. Я все еще дрожу, когда, наконец, Джастин возвращает свои губы к моим, прижимая меня к кровати, его тело опускается на меня сверху. Мои бедра дергаются, и когда я прижимаюсь к нему, он стонет, отталкиваясь. Мое тело продолжает пульсировать и дрожать, и хотя мышцы превратились в желе, кровь все еще поет от желания. Нас разделяет только тонкая ткань его трусов. Все, что для этого потребуется, — одно легкое движение, сдвиг материала. — Пожалуйста, Джастин, — шепчу я, сжимая его бедра. Его подбородок царапает мою шею, когда он немного двигается, снова прижимаясь своими бедрами к моим, его спина напрягается под моими руками. Моя рука скользит вниз, чтобы прижать его к себе, вес его бедер на внутренней стороне моих — такой чужой, но желанный. Когда я дотягиваюсь губами до пульсирующей жилки на его шее, он громко сглатывает, кладя голову мне на плечо. Его рука скользит по моему бедру. Я чувствую его горячее и твердое прикосновение к своей чувствительной плоти, и это сводит меня с ума. — Я не думал… я думал… Я провожу рукой под пояс его трусов, на грани отчаяния. Он убирает мою руку со своего бедра и прижимает ее к подушке рядом с моей головой. Его голос дрожит. — Не могу. На мгновение я замолкаю. — Ты… что? Джастин поднимает голову и смотрит на меня со смесью боли и извинения. — Коди, — шепчет он. — Я не могу делать это, когда он в другой комнате, — он вздыхает, кладя голову мне на плечо. — Я не могу сосредоточиться. Прости. На мгновение мы замолкаем, если не считать моего дыхания и грохота наших сердец. — Я не могу смириться с мыслью, что он, вдруг, зайдет. Когда я начинаю хихикать, его вес падает на меня сверху, голова утыкается в мою шею. Мне приходится прикрыть рот рукой, чтобы не расхохотаться. — Прости, — повторяет он, скатываясь с меня. Я лежу, переводя дыхание, пытаясь успокоить бешенный ритм сердца. Джастин молчит, стиснув зубы и крепко зажмурив глаза. Улыбаясь, я перекатываюсь на бок. Протянув руку, я провожу пальцем по по румянцу, который согревает его щеки. — Все в порядке. Я поняла, — говорю я. — У нас есть время, — немного застонав, Джастин поворачивается ко мне лицом, обнимает за талию и прижимает к себе. Какое-то время мы молчим, электричество, пульсирующее внутри нас, превращается во что-то вроде гула нежной вибрации. Это комфорт, покой и удовлетворение, это тепло кожи Джастина рядом со мной, мужчины, который заботится обо мне, как никто другой. Как бы я ни устала, я не хочу засыпать, хочу просто обниматься с ним. — Итак, — шепчу я. — Тебе понравился танец? Глядя на меня, Джастин медленно моргает, глядя на меня, как будто «Ты серьезно сейчас?» Улыбаясь, я закусываю губу и придвигаюсь к нему ближе. — Скажи. Он убирает волосы с моей щеки, заправляя их за ухо. На мгновение я замолкаю, его пальцы запутались в моих волосах. Если бы я могла мурлыкать, я бы замурчала. — Это как смотреть, будто ты оживаешь, — говорит он наконец. — Ты двигаешься так, словно наконец-то осознала, какая ты красивая, — его рука касается моей поясницы, он притягивает меня ближе. — Это чертовски сексуально. Ничего не могу с собой поделать, я краснею. — Ты уверена, — продолжает он, его палец движется вверх, чтобы коснуться моей груди. — Больше, чем где бы то ни было. Ты — подарок. Ты чертовски душераздирающая. Мои слова едва слышны. — Душераздирающая? Джастин кивает. — Я правда скучала по тебе, — говорю я. — Очень. — Очень сильно, — эхом отзывается он, нежно касаясь своими мягкими губами моих, разбитых поцелуями. Положив руки ему на плечи, я прижимаю его к себе, пока он не оказывается на спине, я оседлаю его колени. Независимо от того, что он заставил меня чувствовать, я все еще хочу его так сильно, как могу. Я заставляю его дрожать и стонать, касаясь губами каждого дюйма его кожи, до которого могу дотянуться. Его руки касаются моих боков, бедер, лица, везде, где только могут. Когда я просовываю руку ему под трусы, он не молчит. — Я не могу… черт… я ничего не могу обещать, если ты продолжишь это делать. Его спина выгибается, мышцы вокруг бедер напрягаются, когда я беру его в рот. Верный своему слову, он спокоен, даже когда шепчет мое имя.

***

Солнечный свет только начал заглядывать под занавески, когда голос Джастина прорезает тишину. — Ты боишься? Отяжелевшая от сна, я поднимаю голову. — Чего? — Этого, — говорит он. — Меня Я ерзаю, наши ноги переплетаются под простынями. — С чего бы мне бояться? Джастин притягивает меня к себе, накрывая одеялом наши плечи. — Потому что я боюсь каждый день. Ты уже через многое прошла, больше, чем кто-либо в твоем возрасте. Твой бывший, Маркус, твой отец, Лия, ты заслуживаешь большего, чем эта жизнь, — он замолчал на мгновение. Закрыв глаза, я прижимаю ухо к его груди, слушая, как его сердце бьется в медленном и ровном ритме. — Я хочу, чтобы у тебя было больше, чтобы у тебя было всё. Я боюсь, что не смогу дать это тебе, и мысль о том, чтобы причинить тебе боль, пугает меня так сильно, что иногда я не могу дышать. Я поглощаю его слова, смакуя их, пробуя на вкус, позволяя им вертеться вокруг моей головы. Возможно, это больше, чем я когда-либо слышала от него. Его слова так сладки, что почти причиняют боль. — Я боялась, — честно признаюсь я, проводя пальцами по коротким волосам над его ухом. — Но теперь нет. Джастин поворачивается и прижимается щекой к моей ладони. — Думаю, я наконец поняла, что больше не боюсь боли. Я не боюсь, что ты сломаешь меня, потому что я уже сломана, Джастин. — Нет… — Да, — говорю я, улыбаясь. — Я видела дно, Джастин. Я была там. Я не знаю, что тебе дать, но все, что у меня есть — твое, — я кладу руки ему на грудь, широко разводя их, улыбаясь контрасту между моей бледной, чистой кожей и его. — Знаю, что у нас все сложно, и знаю, что будучи с тобой, ты все равно не поведаешь о той самой части твоей жизни. Но ты обещал мне однажды, что никогда не причинишь вреда моей семье, и я верю тебе. Джастин молчит, его сердце ровно бьется под моей ладонью. Он впитывает мои слова, переворачивает их и фиксирует внутри себя. — Я никогда в жизни так ничего не боялся, — тихо говорит он. — Не бойся, — шепчу я в ответ. — Я позабочусь о твоей безопасности. Слова ложатся, как одеяло, согревая пространство между нами. — Я сделаю для тебя все, — шепчет он ленивым, сонным голосом. Перед глазами мелькает разбитый желтый «Порше», окровавленные костяшки пальцев и синяки на щеках. Я сглатываю. — Знаю. Даже когда я пытаюсь заснуть, я не могу не думать о прошлой ночи и сделке, которую я заключила с Маркусом. Все это кажется таким далеким, будто в другой жизни. Тем не менее, это сделка, которую нельзя нарушить. Обещание, данное опасному человеку. Я найду выход. Я найду способ выбраться из той передряги, в которую попала. Мы лежим тихо, и я слушаю, как его дыхание постепенно выравнивается, и он засыпает. — Я не боюсь влюбиться в тебя, — тихо говорю я, зная, что Джастин меня не услышит. — А если и так, то уже слишком поздно. Через несколько мгновений, или, по крайней мере, так кажется, дверь спальни распахивается, и веселый Коди вскакивает на мою кровать. — Сегодня мой день рождения! Мой день рождения! Кровать шатается, когда Коди прыгает вверх и вниз, хлопая в ладоши. Мои глаза слипаются от усталости, и только когда Коди случайно пинает меня в ногу, они наконец открываются. Первое, что я замечаю, это то, что Джастина больше нет рядом со мной. Мое сердце на мгновение сжимается, но потом я слышу стук в ванной и немного расслабляюсь. Это был не сон. Протянув руку, я раскрываю объятия для Коди, и он с улыбкой плюхается на меня сверху. — С днем рождения, — говорю я, крепко обнимая его и наслаждаясь ощущением любимого мальчика в своих объятиях. — Боже мой! — я задыхаюсь, держа его на расстоянии вытянутой руки. — Ты вырос за ночь? Я смеюсь, когда Коди вырывается из моих рук, чтобы снова запрыгнуть на кровать. — Может быть, — отвечает он. — Мне уже пять. — Так и есть. Джастин появляется в дверях спальни с тапочками Коди в руке. — Чувак, надень тапочки, и я приготовлю тебе завтрак на день рождения, хорошо? — А как же мама? — спрашивает Коди, все еще подпрыгивая. — Она тоже? — Пусть мама немного поспит, — отвечает Джастин. — Окей, — в последний раз подпрыгнув, Коди со стуком спрыгивает с кровати. — Джастин, мы скоро будем есть торт? А подарки? И когда мы пойдем в Макдональдс? — Начнем с завтрака. Коди танцует, надевая тапочки, и я потягиваюсь, не в силах скрыть зевоту. Сидя на краю кровати, Джастин прикрывает одеялом мои ноги. — Поспи еще немного, — говорит он. — Я присмотрю за ним. — Ты не устал? Он качает головой. — Я редко сплю. Пару часов — это все, что мне нужно. Сегодня день рождения Коди. Я должна встать, но глаза просто не хотят сотрудничать, и чем больше я пытаюсь думать о том, чтобы подняться, тем сложнее это кажется. Кроме того, роскошь сна, даже небольшого, слишком хороша, чтобы отказаться. Я улыбаюсь Джастину и киваю. — Еще несколько минут. Обещаю. Наклонившись, он целует мое обнаженное плечо. — Я приду за тобой. Мои глаза закрываются, когда он уходит, прикрывая за собой дверь, тело расслабляется на простынях. И все же я почти не сплю. Не могу перестать думать о прошлой ночи и обо всем, что к ней привело. Когда я лежу, завернувшись в простыни и вдыхая наш запах, я понимаю, что именно поэтому быть с Джастином так опасно. В одно мгновение, одним прикосновением, одним взглядом он может снять тяжесть мира с моих плеч. С ним мне не нужно думать о клубе, или о коллекторах, о Маркусе и его дерьме. Он заставляет меня думать, что, может быть, у меня снова будет нормальная жизнь. Он стал вопросом и ответом, началом и концом. Он дает мне надежду.