Судьбе вопреки

      Что-то было не так.       Когда Билл Денбро проснулся с этой мыслью пять дней назад, то списал все на нервное напряжение, преследующее его последние недели.       Шутка ли — точно знать, кто стоит за пропажей его маленького брата и не иметь совершенно никакой возможности добраться до этого гада. Друзья, можно сказать, отвернулись от него. Хотя почему — можно сказать? Именно это и случилось.       Майкл с головой погрузился в свои фермерские дела. Стэнли не отвечал на звонки и делал вид, что Билла вообще не существует, стоило им случайно встретиться на улице — делал все это, конечно, больше из стыда, а не из вредности, впрочем, легче от этого осознания не становилось. Эдди, судя по всему, окончательно попал в плен к своей ненормальной мамаше и в городе не показывался вовсе. Бен явно держал дистанцию и тут же уходил от любых тем, связанных непосредственно с обитающим в Дерри чудовищем. Про Ричи и упоминать не стоило, после их драки Билл сомневался, что тот вообще хоть когда-то захочет говорить с ним.       По большому счету только Беверли еще продолжала общаться с ним как всегда и абсолютно на любые темы. Более того, теперь они с Бев стали куда чаще оставаться наедине и это, безусловно, было даже хорошо, если бы эти встречи не оказались столь редки и быстры. Эл Марш как назло взял отпуск и буквально не сводил со своей дочери глаз. В итоге встречи Билла и Бев были короткими и уж точно не могли зайти настолько далеко, насколько им обоим хотелось.       Билл, по крайней мере, надеялся, что обоим, а не только ему одному.       Возможно, когда мистер Марш снова приступит к работе, Бев выпадет шанс остаться с Биллом наедине так долго, чтобы, наконец, решиться на что-то большее, нежели легкие быстрые касания.       Пожалуй, только эти мысли и грели Билла все это время. Ну и еще мысль отплатить Пеннивайзу.       Как ни странно, думать о клоуне, как об убийце, было легко, а принять тот факт, что Джорджи не просто пропал — его убили и уже нет ни единого шанса на его благополучное возвращение — болезненно и практически невозможно. Точно так же отчаянно верилось, что родители просто находятся под некими чарами чудовища, а вовсе не охладели к старшему сыну потому, что никак не могут справиться со свалившимся на них горем.       Опять же, размышлять о вывертах собственной психики не хотелось совершенно. Чего хотелось — так это разобраться с проклятой тварью. Раз и навсегда.       Это недостаточно реально для тебя, Билли? Я тоже недостаточно реален?       О да, теперь-то Билл точно знал, что Пеннивайз вполне реален. Еще как. А раз так, то и достать его тоже можно. Беверли не даст соврать. Как там говорилось — если его можно ранить, то можно и убить? Вот именно последнее Билл и собирался сделать.       Да только прекрасно понимал, что даже вместе с Беверли шансов у них нет совершенно. А еще, что монстр, скорее всего, уже не оставит их семерых в покое. Они все слишком много увидели и узнали. Жаль, остальные этого не понимали.       Вот именно поэтому поначалу странное, неприятное чувство тревоги, тонкими коготками царапавшее где-то глубоко внутри, не показалось Биллу чем-то из ряда вон выходящим. Он просто постарался не обращать на него внимания, уверенный, что к вечеру, а то и раньше, оно его отпустит.       Не отпустило. Ни вечером, ни на следующее утро, ни через день.       Это странное ощущение какой-то неправильности и едва ли не болезненного напряжения становилось все сильнее и сильнее. Словно сам воздух был наэлектризован.       Ощущение огромной, неминуемой беды.       За эти дни Билл уже настолько измотался, что готов был рассказать все родителям и просить отвести его к доктору. Он даже смирился с тем, что его психика не выдержала, и все это начало нервного срыва — наверно, именно так это и происходит, да?       Но вчера утром Беверли во время короткого телефонного разговора поделилась с ним своими тревогами, и Билл понял, что нервный срыв у него все же не начинается. Или это заболевание заразно.       Потому что Бев чувствовала то же самое выворачивающее наизнанку беспокойство.       Билл не рассказал ей о собственных ощущениях, желая поддержать, а не взволновать еще больше. Но в тот же день отправился бродить по городу в надежде встретить кого-нибудь из друзей или хотя бы знакомых и ненавязчиво расспросить их об ощущениях.       Он так никого и не встретил из тех, кто хотел бы с ним заговорить, но этого уже и не требовалось. Внимательнее присмотревшись к жителям города Билл понял одну простую, но жуткую вещь — не только он и Бев чувствовали себя не в своей тарелке. Судя по всему, так себя ощущал весь город.       То и дело Билл ловил встревоженные взгляды, напряженность на лицах, а подчас даже и страх. Народу на улицах было непривычно много — словно людям было тяжело усидеть на одном месте. Это было странно, очень-очень странно.       За это лето полное безразличие и какая-то сонная заторможенность жителей Дерри стали уже привычными. Билл никак не мог понять, что же это означает.       Догадка пришла сегодня утром, когда он мыл посуду после завтрака и изо всех сил старался не слушать, как раздраженно, почти срываясь на вопли, разговаривают родители в гостиной.       Билл едва не выронил тарелку и потрясенно замер, не понимая, почему же эта простая мысль не пришла ему раньше.       Что-то случилось с Оно.       Рассказы Майкла и информация, которую собрал Бен, давали ясно понять — Пеннивайз и Дерри не просто существовали бок о бок. Они были единым целым. Быть может это единение оказалось куда глубже и сильнее, чем можно предполагать?       Не в силах усидеть на месте Билл кинулся на улицу, как только закончил с посудой. Какое-то странное, болезненное возбуждение разгоралось внутри все сильнее. Было трудно удержать его в себе, но в то же время совершенно не хотелось с кем-то делиться.       Если он не ошибся, если это на самом деле правда и Оно попало в какую-то беду, то, скорее всего, стало уязвимым. И другого такого шанса поквитаться с чудовищем уже может и не представиться.       Билл колесил по улицам города без какой-то цели, для начала пытаясь взять собственные эмоции под контроль. Настолько, чтобы они хотя бы ему не мешали. И невольно он лишь укреплялся в собственной догадке.       Небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами. Город притих. В отличие от вчерашнего дня люди забились в свои дома и на улицах было довольно пустынно.       Как крысы в страхе забиваются в собственные норы.       И чем больше Билл ездил по Дерри, тем больше тревожных, неприметных на первый взгляд вещей подмечал. Почти все фонари оказались выведены из строя — не просто разбиты, создавалось ощущение, что они лопнули изнутри.       Тротуар и проезжую часть то тут, то там пересекали небольшие трещины. И Билл мог поклясться, что еще пару дней назад их не было. В двух местах он заметил приличных размеров ямы — часть мостовой попросту провалилась под землю. Кое-где забилась канализация, и вонючие лужи разлились на половину дороги.       Одна из опор Моста Поцелуев опасно выгнулась, готовая в любой момент переломиться и обрушить всю конструкцию.       В конце концов Билл остановился в Мемориальном парке и присел отдохнуть на скамейку. Его взгляд лениво скользнул по Водонапорной башне… А потом воображение нарисовало очень яркую картину — ее подпорки рушатся, большой белый цилиндр все больше и больше кренится в одну сторону, ну а потом гравитация и тысячи галлонов воды делают свое дело, и Водонапорная башня с оглушающим грохотом падает, изливая все свое содержимое на Дерри.       Билл вздрогнул и поежился, отгоняя жуткое видение. Потому что все это было уже совсем не смешно и не приятно. Внутреннее возбуждение почти улеглось, и на смену ему пришла липкая тоска.       Потому что все это было просто не честно, черт возьми!       Билл с силой ударил кулаком по скамейке, но почти не почувствовал боли. Он увидел достаточно, чтобы убедиться в нескольких вещах: Оно и правда находилось в смертельной опасности, продолжалось это уже несколько дней, причем ситуация все больше и больше ухудшалась, и чтобы ни случилось с Оно в будущем — с Дерри произойдет то же самое.       Только теперь Билл ясно, как никогда прежде, увидел город не просто в виде выстроенных рядом друг с другом домов с населявшими их жителями — а как единый и живой организм, душой и сердцем которого был Пеннивайз.       И это означало только одно: если погибнет Оно — это приведет к огромным разрушениям в Дерри. К гибели множества ни в чем не повинных людей. Да, Билл отчаянно хотел отомстить за Джорджи и уберечь других детей от участи быть похищенными…       …и сожранными.       Но не ценой же жизни десятков, а то и сотен жителей Дерри! Как он сможет даже просто дышать после такого? Ведь все они будут на его и только на его совести. Как сможет смотреть в глаза людям, зная, что осознанно навлек на них такую беду? Ох, куда как проще было не понимать ничего подобного.       И все равно где-то глубоко внутри противным червячком извивалась мысль — быть может, эта жертва будет стоить того? Пеннивайз за все свое долгое существование загубил жизней куда больше, чем могла бы унести грядущая катастрофа, и, если оставить все как есть, продолжит свое черное дело.       Да и вообще, будет ли непременно катастрофа? Возможно ничего фатального и не случится. Да, Дерри будет непригоден для жизни, но почему обязательно должно погибнуть много людей? Быть может, все же стоило рискнуть ради спокойного и безусловно светлого будущего следующих поколений?       Билл фыркнул и поднялся на ноги. Нет, не стоило обманывать себя. И вот эти занимательные мысли откуда вообще взялись в его голове? Что-то он не припоминал, чтобы хоть когда-то мыслил так широко и с таким замахом на будущее.       Виски тут же противно заломило, и Билл понял, что этим только изводит себя все сильнее. Думать и анализировать совершенно не хотелось. Более того, это было почти невозможно, да и не стоило оно того, по большому счету.       В итоге Билл решил для себя, что наилучшим решением будет попробовать отыскать Пеннивайза, а после уже разбираться как быть дальше.       Приободрив себя таким образом, Билл отправился на Пустошь. По пути в голову пришла мысль рассказать обо всем друзьям, ну или хотя бы Беверли, но он тут же ее отмел. Нет, это должно быть его и только его решение.       Решение, за которое лишь ему одному придется нести груз ответственности.       Пустошь была пустынна и безмолвна. Медленно двигаясь вдоль речки Билл вышел к одному из ведущих в канализацию тоннелей. И замер у самого входа, морщась от не самого приятного запаха.       Да, не так давно он готов был облазить его весь, да еще и друзей заставить делать тоже самое ради поисков Джорджи. Но вот конкретно сейчас углубляться во тьму не возникало совершенно никакого желания.       Сглотнув, Билл все же заставил себя сделать насколько шагов внутрь. Сердце тут же заколотилось словно бешеное, и трудно было сказать, то ли от страха, то ли от предвкушения.       Быстро нагнувшись, Билл вытащил из воды какую-то не самого приятного вида доску. Не то, чтобы он верил, будто она поможет против древнего чудовища, но все же с ней в руках было как-то спокойнее.       Билл сделал еще несколько шагов и замер, прислушиваясь. Но ничего не услышал, кроме негромкого плеска воды и собственного тяжелого дыхания.       — Эй! Есть тут к-кто? — Билл сглотнул вязкую слюну, чувствуя себя крайне глупо. Совершенно один, в канализации, с грязной доской в руках… — Я знаю, что ты должен быть где-то неподалеку. Вых-ходи!       Конечно же, никто Билла не послушался. Откровенно говоря, он и сам не знал, что будет делать, если Оно все же вдруг каким-то чудесным образом отзовется. Попробует договориться? Этого Биллу не слишком-то хотелось. Попытаться убить монстра? Звучало куда лучше. Особенно если Пеннивайз и правда ослаблен. Или, как непременно выразился бы Ричи, пиздить сраной палкой ебучего клоуна по башке до тех пор, пока тот не отрубится? А что потом?       Оттащить домой, связать и разбираться что делать дальше. Попробовать как-то его обезвредить. Так, чтобы точно не мог вырваться и навредить. А потом… Воображение тут же, практически против воли, нарисовало несколько весьма заманчивых картин того, что можно было бы сделать со связанным Пеннивайзом, находящимся полностью в его власти.       Билл ощутил, как кровь мгновенно прилила к щекам. И… черт побери, не только к ним.       Вот же проклятье! Все из-за дурного, слишком хорошо развитого воображения, помноженного на сдерживаемые желания по отношению к Беверли. Да, именно это. Ну не мог же он всерьез возбуждаться мало того, что на мужчину, так еще и на монстра, который забрал Джорджи? Или мог?       Билл застонал и закрыл глаза. Понимал, как глупо было поступать так, когда он, можно сказать, стоит на вражеской территории, но и поддаваться странным желаниям вовсе не собирался.       Через пару минут, когда вышло немного успокоиться, Билл снова всмотрелся в темноту. Но ничего нового там он в принципе не увидел.       — Эй, Пеннивайз! Выходи… Я т-тебя не обижу. Пен-н-нивайз?       Билл досадливо выдохнул, осознавая, как глупо звучат его слова. Отчасти от того, что как раз именно обидеть Оно он и намеревался, а отчасти от понимания всей глупости пытаться приободрить монстра, который запросто может обглодать ему лицо за пару секунд.       Все же Билл выждал некоторое время, а потом, отбросив так и не пригодившуюся доску в сторону, решительно вышел на свежий воздух.       Здесь Пеннивайза не было, это точно. В этой части канализационной системы по крайней мере.       Перспектива прочесывать все тоннели под Дерри энтузиазма прямо сказать не вызывала. Но вот в одно место заглянуть непременно стоило.       Добравшись до небрежно оставленного около дороги Сильвера, Билл покатил в сторону Нейболт-стрит. Вообще, отправиться туда следовало с самого начала — именно там находился тот самый колодец, и, следовательно, оттуда можно было при желании отыскать кратчайший путь к логову.       Но как раз в логово соваться сильно не хотелось, особенно в одиночку, Билл еще не настолько утратил чувство самосохранения. Вот и понадеялся наивно решить все в более спокойном месте.       Ага, конечно, а мир вертится только лишь вокруг него.       Фыркнув собственным мыслям, Билл решительно свернул на дорожку, ведущую к дому номер двадцать девять. И невольно поежился, глядя на мрачный, заброшенный особняк. Жуткие воспоминания моментально нахлынули, заставляя что-то внутри предательски сжиматься едва ли не до боли.       Билл затормозил и осторожно завел Сильвера в подсолнухи, в изобилии росшие недалеко от крыльца. Он сам толком не понимал, зачем это делает, но отчего-то отчаянно не хотел, чтобы кто-то узнал о том, что он находится здесь.       Дверь была приоткрыта, судя по всему с того раза, как Неудачники побывали тут, в дом так никто и не заходил.       Билл вновь поежился, заглянул внутрь и прислушался. Тишина. Пересиливая себя, он сделал шаг вперед. И еще один. Двигаться было откровенно тяжело, словно что-то изо всех сил пыталось остановить его.       Внутренний голос отчаянно и настойчиво твердил ему, что сейчас он совершает огромную ошибку. Что нельзя приближаться к Оно будучи совершенно одному. Что нужно собрать друзей, только вместе им суждено справиться с этим злом. А еще лучше — просто уйти и позволить всему идти своим чередом. Возможно Оно погибнет — или, в крайнем случае, уйдет в вынужденную спячку — и без их вмешательства. Разве это будет не прекрасно? Разве это не то, о чем все они не так давно мечтали?       Билл тряхнул головой, отгоняя рой мыслей. Они ему не нравились. Ощущались слишком чужеродно, слишком неправильно. Навязанные извне. С какой стати он не может решать за себя? В конце концов, если Пеннивайз и правда ослаблен, то от него можно будет попросту удрать.       Оглушительный громовой раскат заставил Билла вскрикнуть и едва ли не подскочить на месте, а после испуганно зажать рот рукой.       Но в доме по-прежнему было тихо, только крупные капли дождя все быстрее начали барабанить по крыше и стенам.       Мысленно выругавшись, Билл двинулся к лестнице, ведущей на второй этаж. Это просто гроза. Ничего удивительного, учитывая сегодняшнюю погоду. И дом сейчас выглядит всего лишь как дом. Ничего сверхъестественного.       Оказавшись наверху, Билл медленно двинулся по коридору, осторожно заглядывая в комнаты. Конкретно сейчас он сильно жалел, что выбросил ту доску, очень не хватало чего-то тяжелого в руках. Для собственного спокойствия.       Хотя, откровенно говоря, он уже и не надеялся найти тут кого-то. Нет, этот мир непременно будет настолько жесток и беспощаден, что вынудит его лезть в проклятый колодец, не иначе.       Билл уже морально настроился на долгое путешествие в глубины канализации, как вдруг, неожиданно, его поиски увенчались успехом.       Пеннивайз нашелся в одной из дальних комнат. Мебели не было, весь пол был усеян горами хлама и какими-то кучами вонючего тряпья, а из-под самой большой виднелся край драного матраса.       Поначалу Билл даже не понял, что тут кто-то есть, пока та самая большая куча тряпья не зашевелилась с глухим рычанием.       Билл замер, невольно сглотнув. А вот теперь он точно не знал, что нужно было делать и говорить. И вообще нужно ли было? Потому что все, о чем он думал, закончилось ровно на этом моменте. Казалось, решение придет само собой, когда он встретит Пеннивайза — предложить помощь, попробовать напасть, просто поговорить, убежать? — но сейчас, под пронзительным взглядом янтарных глаз в голове, как назло, не было совершенно ни одной мысли.       Рычание стало громче, сброшенное тряпье разлетелось по полу, когда Пеннивайз сел, продолжая все так же дико смотреть на Билла.       Сел, надо сказать, с явным трудом.       Да и выглядело Оно, откровенно говоря, неважно. Волосы спутались и словно потускнели, глаза запали, и тени вокруг них выделялись особенно ярко. Белая кожа — отчего-то она воспринималась именно как кожа, а не грим — приобрела нездоровый сероватый оттенок, а полоски алого узора были практически незаметны, настолько они поблекли.       Пеннивайз умолк и не двигался. Не пытался напасть, хоть в его взгляде и читалась явная угроза и готовность в любой момент это сделать, не пытался удрать — просто замер, напряженно и насторожено.       Как зверь, которого загнали в угол.       И теперь Билл прекрасно слышал, как часто и неровно дышит Пеннивайз, а также видел, как он то и дело мелко вздрагивает.       Похоже, Оно было ранено.       Почему-то вид Пеннивайза, совершенно неправильно для такой ситуации, вызвал у Билла воспоминания о том вечере, когда они впервые встретились лицом к лицу. Затопленный подвал, разлагающийся Джорджи, выныривающий из мутной воды клоун. Биллу было так страшно тогда, но в самый первый момент, еще до того, как ужас накрыл с головой, совершенно мокрый Пеннивайз показался ему таким… красивым?       — Так и знал, что Билли маленький извращенец, — голос Пеннивайза был сиплым и тихим.       — Пошел на хер! — в тот момент Билл просто не смог придумать, как ответить, а потому ляпнул первое пришедшее на ум.       Досада от того, что его мысли, такие личные, можно сказать, темные и потаенные, так легко читают, вызвала почти непреодолимое желание врезать по наглой рыжей морде. И посильнее.       — Это приглашение, Билли? — Пеннивайз ехидно хихикнул, но тут же закашлялся и едва сумел удержаться в сидячем положении. — Проклятье!       Билл же сделал несколько шагов внутрь комнаты, сильно стараясь не распороть себе ногу о какой-нибудь гвоздь. Он уже не боялся, что ему сдерут лицо с черепа, теперь-то он прекрасно видел — Оно не в состоянии этого сделать. Главное, не подходить к Пеннивайзу слишком близко.       — Где т-тебя так угораздило? — Биллу очень нравилось видеть его таким ослабевшим, это вызывало некое внутреннее торжество, граничащее с возбуждением, и в то же время злость почти улеглась.       Пробовать убить Оно тоже расхотелось, по крайней мере на какое-то время, до тех пор пока Билл не узнает всех подробностей. Например, насколько глубока связь Пеннивайза и Дерри, есть ли возможность как-то ее разорвать, чтобы не вызвать глобальный катаклизм или, в противном случае, есть ли способ обезвредить монстра, скажем, где-то заперев.       — Мне совершенно не нравятся твои мысли, — Пеннивайз снова оскалился и угрожающе рыкнул, стоило Биллу попробовать сделать еще один шаг в его направлении. — Заметь, это вы, глупые дети, все время лезете в мой дом, я вас сюда не звал. И сразу отвечу на твой вопрос, Билли. Не твое дело!       — Ты у-у-уб-б… — Билл закусил губу. Даже сейчас слово никак не желало вылетать изо рта, пусть он и понимал, что самообманываться, по крайней мере сейчас, было довольно глупо. Глубоко вдохнув он попробовал еще раз. — Ты забрал Д-джорджи.       — И? Я вообще много кого убил. Дальше что? — Пеннивайз негромко фыркнул, а потом протянул с явной издевкой. — Думаешь, маленький братик вернется домой, если Большой Билл накажет злого клоуна? Как бы не так.       — Заткнись! — Билл сжал кулаки и приблизился к Пеннивайзу почти вплотную, наплевав на возможную опасность. Разом вспомнилась тоска по Джорджи, отчаянная надежа найти и вернуть его, тающая с каждым днем, холодность и отчужденность родителей. — Если для тебя это не причина, то для меня еще какая! Ты причиняешь боль! Ты приносишь горе! Ты разрушаешь семьи! Я не могу с этим смириться!       Пеннивайз молча и очень внимательно слушал его. Не пытался напасть, хоть Билл и оказался в зоне досягаемости, и не перебивал. А когда тот закончил вдруг широко улыбнулся:       — Билли такой красивый, когда злится. Делай это почаще, тебе идет. И нервишки, глядишь, целее будут.       От такого заявления Билл ощутил, как кровь предательски приливает к щекам. Смущение и возмущение схлестнулись внутри с такой силой, что он ничего не мог сказать, а только открывал и закрывал рот. И понимал, каким кретином сейчас выглядит.       Пеннивайз же, одарив его еще одной широкой ухмылкой, медленно опустился обратно на матрас. Похоже, сил сидеть у него уже не осталось. Голос его теперь звучал едва слышно:       — Жизнь вообще жестока и несправедлива. Так было и так будет. Думаешь, хоть что-то изменилось с тех времен, когда тут бродили такие забавные большие ящерки? Все ваши изобретения, философия и прочее хоть на что-то повлияли, позволили вам, людишкам, вырваться из природного цикла? Да ни хрена подобного. Сильные или жрут слабых, или гибнут. Думаешь, разделавшись со мной, ты сделаешь ваш мир лучше? Тогда подумай еще раз, Билли.       Билл нахмурился, одновременно борясь со странным желанием осторожно убрать с лица Пеннивайза прилипшую прядь влажных волос. Тот больше не пытался его отогнать от себя, и это было не самым хорошим знаком. Билл совсем не верил, что Оно вдруг начало ему доверять.       — Если бы я мог, я бы тебя убил с-сейчас.       — Но не убьешь, — Пеннивайз закрыл глаза. Выглядел он очень измученным, настолько, что Билл ощутил, как внутри шевельнулась непрошенная жалость. Которую он, конечно же, тут же задавил в зародыше. — Потому что иначе город погибнет вместе со мной, и ты это знаешь. Знаешь же? Иначе не пришел бы сюда. Я не просто поселился тут. Я был тут задолго до появления людей. Я создал то, что вы называете Дерри. Я и есть Дерри. Убей меня — и людей погибнет куда больше, чем я мог бы забрать за несколько своих циклов. Все они будут на твоей совести, Билли. Все, до одного!       Билл опустил голову. Пеннивайз не врал, это чувствовалось. Горечь комом подкатила к горлу и глаза противно защипало. Он так хотел отомстить за Джорджи, знать, что его убийца наказан, и чтобы родители знали это тоже. Чтобы перестали злиться друг на друга и игнорировать собственного еще живого сына.       Но теперь Билл не мог этого сделать. Не мог уничтожить чудовище, потому что тогда станет чудовищем ничуть не меньшим. Будет знать, что люди из-за него лишатся близких, лишатся крова, лишатся места, связанного не только с плохими, но и со счастливыми воспоминаниями. Все это было слишком для него. И месть… наверно, месть не должна была иметь такую цену. Это было неправильно. И не принесло бы долгожданного облегчения.       Билл так сильно сжал кулаки, что ногти впились в кожу ладоней почти до крови. Нет, он не опозорится еще больше, чем есть, не разревется позорно перед монстром, который только и ждет, чтобы поглумиться над ним.       — Кстати, а как в хорошенькую головку Билли пришла такая поразительная догадка? — голос Пеннивайза, все такой же тихий и болезненный, практически лишенный эмоций, вывел Билла из задумчивости. И тот поймал себя на мысли, что состояние Оно ему нравится все меньше и меньше. — Про меня и Дерри? Да и вообще, как ты понял, что у меня… небольшие неприятности?       — Небольшие неприятности у него, как же! — Билл в возмущении скрестил руки на груди. — Да, совсем к-крошечные. Ты вообще в курсе, что сейчас творится в Дерри? Да город скоро и без моего прямого участия развалится на ч-части! Только слепой этого не видит, и только самый тупой овощ, который в курсе твоего существования, не сделает верный вывод.       — Так вот почему твои дружки такие неаппетитные, а я-то думал, — Пеннивайз слабо ухмыльнулся, а потом вдруг резко распахнул глаза, уставившись на Билла со смесью удивления и…страха? — Погоди. А вот сейчас поподробнее. Что не так с городом?       — Все не так! И с городом, и с жителями, и… — Билл выдохнул, беря себя в руки. Вот сейчас злость ему точно не поможет. — То есть ты не знаешь? Не чувствуешь?       А потом Билл начал монотонно, загибая пальцы, перечислять все, что он успел заметить необычного за эти дни.       Закончив и переведя дух, Билл взглянул на Пеннивайза и невольно вздрогнул. На лице того застыло выражение полнейшей растерянности и дикого ужаса.       — Эй! — Билл нахмурился и помахал рукой перед клоунским носом, пытаясь привлечь внимание. Никакой реакции. — Т-ты чего?       Билл протянул руку, собираясь ухватить его за воротник и встряхнуть. Но не успел, так как Пеннивайз в последний момент отшатнулся.       — Чего я? Чего я? — его голос заметно дрожал. — Судя по тому, что ты сказал, я умираю. Действительно, это ведь сущий пустяк, да?!       Пеннивайз дернулся сильнее, отодвигаясь еще дальше, а потом и вовсе сжался на матрасе, обхватив голову руками и негромко скуля. Он забормотал едва слышно, и Биллу пришлось напрягать слух, чтобы разобрать хотя бы слово:       — Ну вот за что мне это? За что? Жил себе тихо, спал, ел, даже мир не захватывал, а ведь мог, еще как мог. Потом эти ненормальные детишки притащились, а теперь вот это все. Так глупо сдохнуть… Не хочу…       — А ну у-успокойся! — Билл все же пересилил себя и очень осторожно опустился на колени и слегка наклонился вперед, чтобы оказаться на одном уровне с Пеннивайзом. — Ты еще не умер. Судя по всему, д-досталось тебе крепко, и без помощи ты явно не справишься. Но я же т-тут.       Билл решительно положил руку на его плечо и легко сжал. И в тот же момент поразился, ощущая сильный жар — не обжигающий, но очень даже ощутимый. Интересно, это нормально? Или Пеннивайза лихорадит? Билл ставил на второе.       А еще понял, что не испытывает совершенно никакого отвращения. Более того, ему даже отчасти приятно ощущать напряженное тело под мягкой тканью клоунского костюма. Да что там, ни разу не отчасти — иначе откуда вдруг взялось такое сильное желание облапать Пеннивайза с ног до головы?       И вот в этот самый момент Билл особенно остро ощутил себя предателем. И перед Джорджи, и перед своими друзьями. Мало того, что он собирается помогать Оно, так это ему еще и нравится.       Пеннивайз тем временем замер, глядя на Билла настороженно и в то же время с неким удивлением:       — И думаешь, я тебе поверю?       — А у тебя нет выбора, ты же хочешь жить, — как ни странно, когда решение уже оказалось принято, Билл наравне с презрением к самому себе ощутил уверенность. Отступать и сворачивать было уже поздно. — К тому же я не хочу, чтобы погибла к-куча народа. Так что я помогу тебе. Но не ради тебя, а ради Дерри и его жителей.       — Благородный маленький Билли, ах, ты разбиваешь мне сердце. Я-то думал у нас большая и чистая любовь, а ты… — Пеннивайз картинно закатил глаза, а затем вдруг схватил Билла за запястье и с силой сжал. — Если ты обманешь, каждый подохший человечишка в этом городе будет на твоем счету. И уж я позабочусь напоследок, чтобы их было как можно больше!       — Да помню я об этом! — огрызнулся Билл, пытаясь вырвать руку из цепкой хватки. Это удалось сделать с третьей попытки. — Зато раз уж ты еще можешь в-выделываться, значит все не так уж безнадежно.       — Билли, доктор из тебя явно такой себе…       — Какой есть. Лучше расскажи, как ты до такого д-докатился. Я думал тебя чертовски трудно достать. Бев пробила тебе башку армат-т-турой, а тебе было плевать.       — Если тебя это утешит, мне тогда было больно. Даже очень, — Пеннивайз поморщился, а потом уставился куда-то в сторону, сложив руки на груди. — Но кое в чем ты прав, достать меня и правда трудно. Рыжая сучка была одной из немногих, которым это удалось, и первым человеком из всех. Можешь передать ей, чтобы гордилась. Пока может.       — Не т-трогай Бев!       — А ты мне тут не указывай, Билли. Не хочешь помогать — вали, я тебя не держу. Найду того, кто сможет.       Пеннивайз тут же оскалился, а Билл подумал, что никого Оно найти уже не сумеет, попросту не успеет, зато спорить тут с ним будет до последнего вздоха, но ни на какие уступки не пойдет.       — Ник-куда я не свалю. Лучше говори по теме. И кратко.       Пеннивайз еще некоторое время сверлил Билла злобным взглядом, разок рыкнул для приличия, а потом все же ответил:       — Ну, если говорить кратко… Я недооценил противника, а после переоценил себя. И теперь я застрял на вашем нижнем уровне реальности, в этой почти человеческой форме, вынужден подчиняться ее законам, сил не осталось, я ранен и, судя по всему, уже не дотяну до того прекрасного момента, когда моя регенерация вновь заработает как обычно. Хотя был уверен в обратном. Но моя связь с городом слишком сильна, ее не обманешь, — Пеннивайз закрыл глаза и добавил обреченно, — вот теперь можешь радоваться, твоя мечта вот-вот сбудется.       В голове Билла крутилось с десяток вопросов касаемо того, как Пеннивайз вообще очутился в подобной ситуации и того, кто сумел так сильно его потрепать, но все они отходили на второй план по сравнению с одним самым главным.       — Что я могу для тебя сделать? То есть… что тебе сейчас н-нужно в первую очередь? Перевязать раны? Раздобыть какое-нибудь лекарство?       Пеннивайз только коротко покачал головой. А потом взглянул на Билла так вымотанно, что тот невольно чуть вздрогнул.       — Мне нужна энергия. Силы, чтобы держаться дальше. Перевязка и прочее, конечно, тоже нужно, но без подпитки от этого не будет толку.       — То есть, тебе нужно пожрать, — Билла передернуло.       Картина вырисовалась на редкость отвратительная и безрадостная. Оно слабо и явно не в состоянии охотиться. Самого Билла Пеннивайзу жрать не выгодно, потому что иначе некому будет ему помогать. А это значит, жертву надо привести прямо сюда. Ему, Биллу. Найти невинного ребенка, заманить…       — О, это, конечно, очень заманчиво, Билли, но не сейчас, — взгляд Пеннивайза стал пристальным и каким-то оценивающим. — В таком виде мне пока что пищу не усвоить. Все равно что предложить жирный стейк человеку после длительной голодовки — больше вреда, чем пользы. Мне нужны эмоции. Сильные эмоции, направленные непосредственно на меня. Ну и немного крови в качестве проводника. Или не обязательно крови.       Под таким пристальным взглядом Пеннивайза было неуютно. И одновременно с этим словно бы гора свалилась с плеч — ему не потребуется охотиться вместо Оно. Пожалуй, это было самым главным.       — Я тебя не боюсь, — Билл всмотрелся в Пеннивайза, пытаясь отыскать в себе хоть немного страха. Но даже части того ужаса, который он испытал тогда в подвале, не находил. — Точнее ты, конечно, п-пугающий, все дела, но в этом виде явно не для меня.       Это было еще мягко сказано.       Потому что вместо ужаса Билл ощущал совершенно неправильное желание стащить с Пеннивайза его дурацкий костюм и провести обеими руками по торсу. Медленно.       — Билли, милый, я сказал — сильные эмоции, а не сильный страх, — Пеннивайз вдруг приподнялся на локтях. Его взгляд стал еще более цепким и пронизывающим.       — Ч-что ты т-тогда имеешь в в-в-виду?       Билл с трудом сглотнул и облизал враз пересохшие губы. Слова едва давались ему. Он ощущал себя перед Оно словно на ладони, беспомощным, открытым. В голове тут же вспыхнула яркая картина — Пеннивайз склонился над ним, обнаженным и беззащитным, внимательно рассматривая. Пожирая глазами. Так, как сейчас.       Возбуждение горячим разрядом прошило тело, такое сильное и в то же время такое неправильное. А от мысли, что Пеннивайз все это прекрасно ощущает, пах мгновенно налился горячей тяжестью.       — А, по-моему, Билли все-все понимает, но почему-то делает вид, что нет. Ты хочешь меня. Этого уже достаточно.       Это было неправильным. Запретным. Билл ненавидел Оно всей душой. Хотел отомстить за брата. И просто хотел. Гнал от себя эти ощущения, стоило им только возникнуть, не давал оформиться, не позволял самому себе до конца осознать их, но насовсем избавиться не мог. И вот сейчас они вышли из-под контроля.       Все вышло из-под контроля.       И как же это чертовски заводило.       — И что я д-д-должен сделать? — Биллу показалось, что он слышит эти слова со стороны. — Дать с-себя трахнуть?       Разве мог он говорить такое, соглашаться на такое, желать такого всей душой? Но это были его, именно его слова. Ощущение, что он только что переступил некую черту, после которой уже нет возврата, многократно усилилось. И возбуждение вместе с ним.       Словно рухнули какие-то внутренние барьеры. И все-все стало можно. И это было прекрасно.       — Мне нравится твой настрой, Билли, очень-очень нравится, — Пеннивайз улыбнулся, а потом медленно облизнулся. И только глядя на одно это движение Билл едва не кончил. Голову ощутимо повело. — Но не думаю, что мне хватит сил на подобные приятные упражнения.       — Тогда… я тебя?       — Сомневаюсь. Не пойми неправильно, милый, ты конечно огонь, но вряд ли сейчас я испытаю что-либо кроме боли. Думаю, мне стоит самому сделать малышу Билли приятное. Я потрачу совсем немного сил, получу твои эмоции, а ты получишь оргазм. Выгодная сделка, не так ли?       Билл только медленно кивнул. Да, выгодная, еще какая. Ему будет отсасывать убийца его брата, а вместо отвращения его едва ли не колотит от возбуждения.       Просто замечательно.       Медленно, словно во сне, он подался вперед, укладываясь рядом с Пеннивайзом, который слегка отодвинулся, освобождая место. Теперь их лица были совсем близко. Билл ощутил горячее дыхание на собственной коже и лихорадочный жар, исходящий от Оно, заставивший все тело мгновенно покрыться испариной.       — Ты ув-верен? Что сил хватит? — поддавшись искушению Билл все-таки провел пальцами по щеке Пеннивайза. Тот лишь слегка кивнул, а потом медленно провел языком по его шее, вызывая новую волну неконтролируемой дрожи.       А в следующую секунду Билл зашипел, чувствуя достаточно болезненный укус. Впрочем, желание от этого нисколько не уменьшилось.       — Т-ты поосторожнее… заденешь артерию и мне конец, — голос предательски задрожал, рискуя пропасть вовсе. Только сейчас осознание того, насколько его жизнь полностью в руках Оно, накрыло Билла с головой. Вместе с очередной волной уже едва ли не болезненного возбуждения. — Да не тяни ты у-уже!       — Билли нетерпелив и заботлив одновременно, это так мило, — едва ли не мурлыкнул Пеннивайз, то и дело слизывая капли крови с шеи Билла. Его слова ощущались на коже приятной вибрацией. — Сними футболку. Помоги старому, больному клоуну…       В этот момент Пеннивайза захотелось ударить. Очень сильно.       Но вместо этого Билл потянул за край футболки, судорожно сдирая ее и отбрасывая куда-то в сторону.       — Когда все закончится, ты позволишь себя ос-смотреть. И перевязать. И все расскажешь. П-подробно.       — Билли такой зануда… — глаза Оно мягко светились в полумраке комнаты, а дождь, казалось, с удвоенной силой забарабанил по крыше. — Конечно, позволю. У меня, судя по всему, нет особого выбора.       Билл кивнул, а потом едва не задохнулся, когда Пеннивайз провел по его груди горячим языком, задев при этом сосок, и одновременно с этим легонько погладил член прямо через одежду.       Все мысли враз куда-то улетучились. Уже не было важно, что будет после, имело значение только сейчас.       Билл заерзал, стремясь сильнее прижаться пахом к ладони Пеннивайза, но тот, словно специально дразня, перевел руку на внутреннюю поверхность бедра.       По телу, казалось, разлился жидкий огонь, кончики пальцев кололо от напряжения. А Пеннивайз как назло не спешил, медленно вылизывая кожу груди и живота, иногда легонько прихватывая ее клыками, так, чтобы боль не перекрывала собой удовольствие.       Дыхание сбилось. Биллу подумалось, что если Пеннивайз немедленно, вот прямо сейчас не даст ему разрядки, то сердце попросту не выдержит и разорвется прямо в груди.       И будто в ответ на его внутренние мольбы Пеннивайз потянул за край штанов, освобождая напряженный член от одежды. Полюбовался на него несколько секунд, а затем плавно провел языком от основания до самой головки.       Билл аж заскулил от прошившего его тело удовольствия, шире развел ноги в стороны и жадно двинул бедрами вперед, без слов умоляя о большем. Вот конкретно сейчас его ни капли не волновало, как он смотрится со стороны.       Как течная кошка, не иначе.       Пеннивайз легко обхватил головку губами и усмехнулся — Билл так остро ощутил вибрацию и движение воздуха, что невольно заскулил громче.       Зажмурился, откидывая голову вверх и ловя себя на мысли, что, мечтая о подобном в исполнении Беверли, и представить себе не мог, насколько это на самом деле хорошо. И сильно сомневался, что конкретно с ней будет точно так же.       Пеннивайз медленно, тягуче вобрал его член в рот до самого основания, позволяя головке проскользнуть в горло — и не отрывая при этом взгляда от лица Билла. Тот не видел, но прекрасно это чувствовал.       Как и крепкую, фиксирующую хватку на собственных бедрах. Впрочем, мысль попытаться вырваться даже и не думала приходить в голову. Как и какие-либо иные мысли.       Пеннивайз почти полностью выпустил его член изо рта, вновь провел языком, дразня и растягивая удовольствие, а затем снова опустился на него ртом. И снова.       Почти не контролируя себя Билл закусил пальцы, чтобы не застонать в голос — настолько остры были ощущения влажного жара и стенок горла, сжавшихся на его члене. Другой рукой он вцепился в волосы Пеннивайза, задавая темп и едва ли не силой насаживая того на себя.       Слишком горячо, слишком остро, слишком хорошо.       Понимание того, насколько сейчас клыки Пеннивайза находятся близко от его члена, и что тому достаточно лишь одного легкого движения, чтобы начисто его откусить, окатило Билла обжигающей волной.       Наслаждение и смертельная опасность. Вместе.       Он словно бы летел по этому тонкому краю, где блаженство соединялось с ужасом. Ощущая себя целиком и полностью во власти Пеннивайза. Открытым. Беспомощным. Зависимым.       Выгнувшись, с громким стоном Билл кончил, зажмурившись так, что перед веками заплясали яркие вспышки.       Мгновение, казалось, растянулось в вечность.       А потом приятная слабость разлилась по телу от кончиков пальцев до корней волос. Билл лежал, чуть подрагивая, не в силах выровнять дыхание, не желая открывать глаз.       И видеть самодовольную морду Пеннивайза. Ему было слишком хорошо, и портить это чувство раздражением и злостью пока что совсем не хотелось.       Дрожащей рукой Билл принялся поправлять одежду, одновременно чувствуя, как Оно устраивается рядом с ним. Никому не будет плохо, если они вот так полежат немного. Совсем чуть-чуть. Все остальное успеется.       Билл слегка выгнул шею, и что-то неразборчиво промычал, когда Пеннивайз уткнулся в нее носом и принялся лениво слизывать свежевыступившие капельки крови.       Дождь за окном стал на порядок тише, а потом и прекратился вовсе.       Гроза закончилась.       И Билл решил, что это хороший знак.