Как в тумане / Haze

Джейме охнул, едва только меч Бронна заехал ему по руке. Он уже сбился со счета, сколько раз Бронну удалось достать его во время поединка. Хорошо, что лезвия у тренировочных мечей затупленные, не то Джейме, чего доброго, истек бы кровью. Раны он до сих пор не получил, все равно чувствовал себя так, будто вот-вот свалится без сознания. На площадке было жарко; солнце палило нещадно, и Джейме казалось, что внутри черепа разгорается огонь, который обжигал еще сильнее, и от этого голова шла кругом. Бронн оттеснил его назад, нанося беспощадные удары по незащищенному правому боку и гоняя по кругу, и он споткнулся: на мгновение головокружение усилилось. На этот раз меч Бронна ударил по бедру. Острая вспышка боли заставила его процедить очередное «Ох-х!» сквозь зубы.       — Мать твою, да что с тобой сегодня? — беззаботно спросил Бронн, но это оказалось лишь уловкой: воспользовавшись возможностью отвлечь Джейме, он снова напал без предупреждения. У Джейме не было сил даже отвечать. Все, на что он был способен, - не подставляться под клинок Бронна. Получалось плохо. Бронн выбил у него меч, и Джейме поднял руки в знак поражения.       — Подожди, дай хоть воды глотну, — пробормотал он и, шатаясь, побрел к парапету.       — Я тебя здорово загонял, да?       — Просто дай мне минутку… — Джейме опустошил половину фляжки с водой и какое-то мгновение стоял неподвижно, безуспешно борясь с головокружением, после чего все же взял себя в руки и поднял меч. — Ладно, еще разок. Сегодня Джейме никак не мог заставить свое тело двигаться с обычной скоростью. Он изо всех сил пытался сосредоточиться на атаках Бронна, и все-таки ему становилось только хуже. Когда меч вылетел из его руки во второй раз, Бронн цокнул языком.       — Да ты ворон считаешь. Какого хрена я тут торчу, если ты даже палец о палец не хочешь ударить? — Бронн помедлил. — Захворал, что ли? Джейме бросил взгляд на Бронна и нагнулся за мечом.       — Просто голова немного кружится, — небрежно ответил Джейме. — Я в порядке. Он был готов к тому, что Бронн закатит глаза и потребует взять себя в руки. К его удивлению, тот одобрительно улыбнулся.       — Вот и славно, — весело заявил Бронн, бросаясь в атаку. — Задумай кто тебя кокнуть, он ведь не будет ждать справки от мейстера о том, что ты здоров как бык. Самое время поупражняться! Джейме в ответ на тираду Бронна только издал стон и снова занял оборону, еле передвигая ногами и дыша с такой натугой, какой раньше не испытывал. Поединок, казалось, длился несколько часов, внезапно он почувствовал, как жар охватывает все его тело, и… Джейме уронил меч, развернулся, и его стошнило. Он уперся локтями в колени и зашатался: Бронн ухватил его за пояс, помогая устоять на ногах. Джейме хватал ртом воздух, тело, признательное даже за короткую передышку, сотрясала дрожь. Но потом… Бронн оттолкнул его, поднял меч и швырнул ему в руки. Сам не зная как, Джейме его поймал и занес клинок, чтобы отразить следующий удар Бронна, едва успев вытереть рот рукавом и отшатнуться.       — Думаешь, враг будет ждать, пока ты оклемаешься? — свирепо рявкнул Бронн, снова оттесняя его назад, и тут Джейме все понял. Как и его отец, как и все, кто обучал Джейме в детстве, Бронн не собирался потакать его жалостливым мольбам. Джейме отстраненно подумал, что, наверное, просто раскис. Все вокруг твердили ему, что он слабак; должно быть, так оно и есть, решил он. Однако словно сквозь туман, застилающий его сознание, Джейме осознавал, что прямо сейчас Бронн не так уж сильно наседал на него. Он замедлил движения, умерил натиск. Джейме отвечал вяло, но этого было достаточно, и, когда Бронн раскрылся — явно намеренно, но Джейме не стал возмущаться, — он сразу же воспользовался этим, врезав мечом Бронну по ребрам.       — Хорошо, — похвалил Бронн с довольным видом, опустив меч. Он взглянул на солнце. — Сдается мне, уже за полдень, ты как думаешь? Джейме просто смотрел на него и хлопал глазами, отчаянно пытаясь соображать. Бронн сражался с ним едва ли вполсилы, хотя вел себя так, словно, по его представлениям, замордовал Джейме до полусмерти. Он запоздало обнаружил, что Бронн забрал у него меч и завернул в котомку, а затем тот приблизился снова, сунув Джейме флягу с водой.       — Пей, — велел он. Джейме подчинился, не спуская при этом глаз с Бронна, ожидая какого-нибудь подвоха, внезапного удара исподтишка. Но ничего подобного не последовало. Когда Джейме допил, Бронн забрал у него флягу и дернул за рукав, подталкивая в направлении лестницы. Джейме медленно двинулся с места. Ноги были словно каменные. Он смутно почувствовал, как Бронн, потянув за пояс, развернул его с самого края площадки: он совершенно потерял направление. Казалось, голова набита ватой, и он просто пытался кое-как переставлять ноги — одну за другой. По правде говоря, он не был уверен, что вообще сумеет добраться до дома. Он отбросил эту мысль, понимая, какое жалкое зрелище сейчас собой являет, и уставился на ноги, прилагая все усилия, чтобы не упасть, шагая левой, правой, левой, правой, — до самого города и по улицам, поражаясь способности собственных конечностей все еще передвигаться, хотя, по его ощущениям, они утратили ее уже давно. А потом Бронн потянул его за локоть, втащив сквозь дверной проем, провел через шумную комнату, вверх по лестнице, в другую дверь… Когда дверь закрылась за ним, Джейме поднял глаза, заморгав, и обнаружил, что жара спала, уличный шум смолк, а он находится в тихой спокойной комнатке, и сквозь окно льется свет вечернего солнца. Бронн суетился взад-вперед по комнате, всю обстановку которой составляли кровать, стол и шкаф.       — Где мы? — тупо спросил Джейме. Бронн повернулся к нему. Положил руку на плечо, он отстранил его назад на два шага, пока колени не уперлись в кровать, и пихнул. Джейме грузно плюхнулся на постель, и на несколько мгновений все вокруг снова завертелось. Придя в себя, он понял, что Бронн о чем-то болтает, снимая сапоги с Джейме:       — …Вот уже несколько месяцев, здесь поприятнее, чем в моем прежнем жилье — по ночам спокойнее, да и кормежка лучше. Джейме изо всех сил пытался соображать, что происходит, но вот сапоги с ног были сняты, Бронн снова надавил на его плечо, и Джейме с благодарностью улегся, рухнув головой на подушку, которая пахла кожей, мылом и сталью — Бронном. Это были комната Бронна и кровать Бронна, а сам Бронн накрыл Джейме одеялом до подбородка. В дверь постучали, и он пошел открывать. Дородная женщина приветствовала его с дружеской фамильярностью и вручила ему поднос. Бронн взял его, поставил на стол и вернулся к Джейме с кружкой чего-то дымящегося.       — Выпей, — велел он, передавая ее Джейме. Тот взял питье, вдыхая запах. Это был куриный бульон с имбирем, и на Джейме внезапно накатило воспоминание, живое, как самый яркий сон. Ему было шесть лет, его мучил жар, и мать сидела на краю кровати, поглаживая его волосы, пока он прихлебывал бульон. Это было самое ясное воспоминание о ней за последние годы. Голова раскалывалась от боли, и он посмотрел на Бронна. Тот и сам сел за стол, чтобы поесть, а заодно придвинул поближе чернила и пергамент. Он оглянулся на Джейме.       — Пей, а потом спи. Я напишу твоему брату, что ты здесь.       — Но… но… я не могу, Бронн, мне сегодня стоять в карауле, и…       — Да уж, я уверен, что король Джоффри будет в восторге, если ты блеванешь, а потом вырубишься прямо у него за дверью, — пробормотал Бронн, принявшись царапать записку. Джейме сразу представил себе, что за этим последует. Серсея постарается держаться от него подальше — пару недель, не меньше, — если услышит, что он болен. Отец тоже будет его избегать — не то чтобы в этом было нечто необычное… Джейме так и увидел его презрительно искривившийся рот и услышал слова: «Ну конечно, чего еще от него ждать». Всю свою жизнь он пытался доказать отцу, что он сильный, не какой-то там избалованный лорденыш, каким все его считают. Он не мог позволить себе заболеть. Он поставил кружку на пол, откинул одеяло и вскочил с кровати — слишком быстро. Голова закружилась, перед глазами все поплыло. К счастью, Бронн поймал его, прежде чем он упал.       — Пекло, Джейме, — проворчал Бронн, таща его обратно на кровать. — Хочешь вышибить себе мозги?       — Бронн… — простонал Джейме, цепляясь за его руку. — Я не могу… я должен… У него не было сил сопротивляться — Бронн закинул его ноги обратно на кровать, уложил, снова накрыл одеялом и подоткнул.       — Да и вообще, чего ради ты пытаешься себя угробить? — заметил он.       — Не угробить, — возразил Джейме смущенно. — Я в порядке, просто немного устал. Ты меня совсем не нагружал на тренировке.       — Ты не просто немного устал, а я заставил тебя дохрена попотеть, — произнес Бронн с расстановкой, как будто Джейме был полным тупицей. Ничего Бронн не понимал.       — Когда мне было восемь лет, — сказал Джейме, и его голос показался странным ему самому, — я пожаловался на волдырь на ноге. Отец велел привести остальных оруженосцев и заставил меня драться с каждым из них по очереди. В конце концов земля на площадке стала красной от крови — столько ее натекло у меня из сапога. Отец сказал, что Ланнистер не должен сдаваться из-за раны или болезни. Ланнистер должен… Джейме оборвал себя: Бронн провел ладонью по его волосам. Ощущение было неожиданным и непривычным, но приятным, и Джейме, невольно закрыв глаза, вздохнул.       — Похоже, твой отец — первостатейный мудак, — тихо сказал Бронн. — И ты все равно останешься здесь. Ты даже не можешь встать, Джейме, как ты собираешься стоять в карауле? Джейме не ответил. Он все еще чувствовал прикосновение пальцев Бронна.       — Хочешь, чтобы вместо меня за тобой приглядел кто-нибудь другой? Приглядел за ним? Это само по себе казалось Джейме странной идеей. Отец посмотрит на него с отвращением. Серсея станет избегать его. Приплетется мейстер Пицель, начнет без конца ему досаждать, а потом разболтает всем, в каком плачевном состоянии застал Джейме. Остальные члены Королевской Гвардии будут закатывать глаза и шептаться у него за спиной. И все же, невозможно объяснить почему, Бронн — бывалый наемник, без сомнения, один из самых бессердечных и циничных людей, с кем только доводилось сталкиваться, — именно Бронн, осознал Джейме, накормит его, устроит его в тепле и уюте, может быть, еще и погладит по голове (Джейме был вовсе не против, хотя сам не знал, почему). А главное — не станет упрекать его за то, что он болен.       — Нет.