***
Простояв на кассе сотню галактических лет, они наконец смогли вернуться домой. Сал был более неразговорчивый чем обычно, поэтому шли они молча, но то и дело случайно всматривались в глаза друг друга, а потом, при встрече, смущенно отводили взгляд в сторону. Ларри был рад, что Сал счастлив. Подумать только как миска хлопьев с молоком и тёплые объятия под одеялом смогут осчастливить его. Салли было так тепло и уютно в объятиях Джонсона, что он, сам того не заметив, начал тихо сопеть, засыпая. А Ларри лишь умилялся, глядя на сонную мордашку в своих объятиях.***
Салливан проснулся рано утром. Всю ночь он поджимал ноги, пряча пяточки под одеяло. Неожиданно оно стало чуть короче. А может Сал подрос? Этим он и утешал себя. В его комнате было тихо. Отец как всегда застрял на работе, по крайней мере он говорил так сыну. А Фишеру младшему в это время нужно собираться в школу. Грызть гранит науки хотя бы раз в пол года. Ну или немного покусать… Умывшись, он чуть похлопал себя по мягким щекам. Почему-то сегодня у него такое настроение. Больно радостное для прошлых дней. Но из-за чего пришло это счастье — он и сам не знал. Только чувствовал, что что-то приятное стоит на пороге. Оно ожидает, когда его позовут во внутрь. И Салли охотно это сделает. Выходя из дома он не встретил Ларри на привычном месте встречи. Когда они ночуют не вместе, обычно здесь и пересекаются, вот только сегодня Ларри припозднился. Сал даже придумал несколько шуток, касательно скорости темноволосого. Но в итоге, подождав минут десять, а затем, посмотрев на время, заметил, что буквально несколько минут отделяет его от звонка. Очень странно, обычно Джонсон и Фишер идут в школу вместе, а тут, идя в одиночестве, было как-то неспокойно на душе. Может Ларри приболел? Нужно будет обязательно заскочить к нему сегодня после учебы.***
Все вокруг как-то сильно изменилось. И Фишер словил себя на этом соображении уже не один раз. Кто-то пихнул Салливана локтем в коридоре, чуть не сбив. Парень не собирался молчать и тут же выдал поток оскорблений, вот только его проигнорировали, сочтя за пустое место. «Вот уроды» — пробурчал голубоволосый себе под нос. Его все удивляло, действительно что ли все так остерегаются темноволосого металлиста, что когда Фишер рядом с ним, его и коснуться страшно. А если Сал один то можно и подножку подставить? Что, спрашивается, за херь? — Эшли, ты не вкусе, что с Джонсоном? — Девушка обрадовалась увидев парня, вот только она надеялась, что тот спросит как у неё дела, но ему похоже было не до этого. — С кем? — Вдруг задала вопрос та, удивлённо хлопая глазами. Кемпбелл заправила выбившуюся прядь волос за уши и прислушалась ещё лучше. Сал странно посмотрел на неё. Он не понятно сказал? — С Ларри. — Фишер повторил более четко. Кемпбелл посмотрела ещё более непонимающе. Создавалось чувство, будто Сал спросил не о Джонсоне, а о размножении еловых шишек. Девушка застыла в смятении. А затем, чуть выйдя из ступора, спросила: — Кто такой Ларри Джонсон? — Кто такой Ларри Джонсон? — Повторил вопрос Сал, словно для того, чтобы лучше его понять. — Эшли, харе стебаться. — Сал, что с тобой? Ты заболел? — Вдруг спросила та, потянув руку к его лбу. Голубоволосый вгляделся в мимику девушки. Она что действительно забыла Джонсона? Почему это удивление столь искренне? — Вроде температуры нет. Может нужно к медсестре сходить? Эшли чуть заволновалась и, прижав тетрадь ближе к груди. Полная смятения девушка, вглядывалась в парня, пытаясь понять что с ним не так. — Мне нужен Ларри… — сказал тот тише. Здесь происходит какая-то чертовщина. — Увидимся позже, — Сал быстро развернулся и стрелой полетел к выходу из школы, даже не одарив напоследок девушку взглядом. Оставался всего один урок, но его сейчас можно и прогулять. Фишера больше волновал вопрос — «Какого украинского творится с Кемпбелл?». Хотя Сал и сам не мог сказать, что с ним все в порядке. Такое странное чувство преследует ото всюду. Даже от пустой парты Джонсона веяло каким-то отчаянием. Странно, что на ней, как было, кажется, всегда, не выцарапаны инициалы его любимой группы. Да и учителя о нем ничего не спрашивают, хотя они и раньше не особо интересовались посещаемостью. Но черт, почему изнутри Фишера разъедает жгучая мысль, будто о Ларри знает только он. Кажется это было самое жуткое, на чем он мог себя поймать. Но тут же, мигом прогнал эти глупые соображения прочь. Ну что за бред, верно? На улице заметно похолодало. Дышать становилось более тяжело и даже больно. Поэтому перерывы между вдохами были все длиннее и длиннее. Сал вжался носом в ткань толстовки и ускорил шаг. Нужно скорее прийти к Ларри и рассказать ему о неурядице с Эшли. Может они поссорились? Хотя игнорировать существование человека совсем не в ее характере. Но как ещё это обьяснить? Ничего логичней совсем не лезет в голову.***
Вот только Салу не удалось попасть вниз. Когда он зашёл в лифт и пошарил по карманам в поисках карточки, внезапно обнаружил, что ее нет. Странно, она же всегда была в левом кармане, но белого кусочка пластика не оказалось даже в правом. Похоже Сал потерял ее и одновременно словил себя на неприятной мысле, что ему влетит от темноволосого. Но сейчас не время думать об этом. Нужно попросить на время карту у охранника или, если не получится по-хорошему, как сказал бы Джонсон «грациозно спиздануть». Сегодня Фишеру несказанно «везло». Охранник, кажется впервые, бодрствовал и внимательно смотрел за камерами. Сал тихо проматерился себе под нос и вдохнув поток воздуха, дабы успокоиться, натянул любезную улыбку на лицо, выглянув в окошко охранника. — Здравствуйте, — максимально дружелюбно и уважительно сказал тот, — я случайно оставил у друга ключ-карту от подвала. Не могли бы вы одолжить мне свою? Я верну ее, обещаю! Мужчина средних лет недоверчиво посмотрел на парня, кинув взгляд на свой единственный ключ, который, если он потеряет прийдется восстанавливать. Да и к тому же платить штраф. Всего двадцать долларов, но это же тоже деньги! — Это шутка? Иди гуляй, парень. — Он махнул ему рукой, ещё более удобно устроившись на своём стуле. — Ну пожалуйста! Он мне очень нужен! — Салу никогда не нравилось унижаться перед другими, умоляя дать ему что-то. В последний раз это было перед мисис Пакертон, когда та грозилась не атестовать его и выгнать «ко всем чертям из школы». Его слова неуважительно проигнорировали, отчего стало погано и неприятно на душе. Вот же ж. Но Сал не из простых. Его хитрая голубая головушка быстро сообразила незамысловатый план, который, он глубоко надеялся, сработает. Владелец апартаментов просто не переносит курящих и всем жильцам перед въездом строго настрого запрещает курить в подъезде и тем более в квартире. Порой его «сдвиги» по этой теме переходят границы. Несколько недель назад он установил на каждом этаже, даже не пожалев денег, датчики дыма, наказав охраннику тщательно следить за этим. Конечно, бросить сигарету на третьем этаже было такой себе идеей. Можно с легкостью вызвать пожар, но выхода нет. Нужно сделать хоть что-нибудь. Поэтому, бросив начинающую дымить сигарету на пол, Сал рванул по лестнице через пожарный выход к будке сторожевого пса. Реакция была ожидаема. Тот, услышав пронзительный вой, успел только подтянуть штаны и побежать наверх. Глупец даже забыл закрыть своё «лежбище». Это было отличным маячком. Сал, как только мужчина скрылся за поворотом, судорожно побежал за ключом. Вот так и беленький кусочек пластика оказался у него в руках. К моменту отключения сигнализации, он успел зайти в лифт и всунуть карту в проем. Наконец-то этот сумасшедший квест закончился. Салливан начал подбирать слова, сверля взглядом пол и не обращая внимания на окружение. Сейчас его волновал только Джонсон, который по необыкновению сегодня даже не позвонил. Но вот когда Сал поднял глаза и огляделся, в голове проскользнула слабая мысль, что здесь стало менее уютно. Будто пыли что ли больше, да и вообще это место как-то сильно изменилось. Может все дело во внезапно перегоревшей лампочке? Дверная ручка тоже оказалась в слое пыли, будто ее не касались уже так за сотню лет. Фишер косо поглядел на перемазанную руку, а затем, легко отряхнув все же вошёл. — Ларри, вокруг творится какая-то чертовщина! — Вскрикнул Фишер, зайдя в квартиру и закрыв за собой двери. Вот только буквально договорив свои слова, он вдруг опешил. Его не встретил ни Ларри, ни негодник Гизмо, вечно спящий где-то, ни уютный тёплый свет ламп, а какое-то полузаброшенное помещение. Сказать, что Фишер обалдел — ничего не сказать. Такое чувство, будто в этой квартире никогда и не было Джонсона. Стены серые и пустые, кое-где измазанные краской. Дверей нигде нет, тем более мебели. Из потолка торчало только несколько жалких проводков, на которые даже смотреть было жутко. Сал нервно поморгал, удивленно оглядевшись. В горле встал ком, создалось даже чувство, что он не сможет повторить ни слова из сказанного раннее обращения. Язык смирно лёг, пугаясь даже чуть-чуть приподняться. «Что. Здесь. Происходит» — единственные слова, крутящиеся в сознании Фишера бесконечным адовом кругом. На ватных ногах Сал вышел из квартиры, еле найдя в себе силы закрыть за собой двери. Его нет дома. Ларри нет дома. Или нет Ларриного дома? Как лучше сказать? Все стало так запутанно. Вроде вчера он был, а сегодня будто испарился. В голове полная каша. Может нужно сходить к Лизе? Она явно должна знать где Ларри и что произошло с их домом. Да? Так ведь? Она ведь должна дать хоть один ответ. Должна дать хоть одну подсказку. В любом случае — вариантов больше нет.***
— Здравствуйте, скажите, пожалуйста, в какую палату перевели Лизу Джонсон? Сал прилип к стойке регистрации. Теперь нужно ещё выяснять в какой палате лежит женщина, ведь в той что показывал Ларри лежит другой человек. Совсем другой. Значит её наверняка перевели, так ведь? Однозначно же. — Добрый день, а кем вы ей приходитесь? — Я её племянник. — А что? Без лжи его могут просто не пустить. — Секунду, — девушка в медицинском халате, покликала по клавишам длинными ногтями и вгляделась в монитор. — триста десятая палата. Триста десятая. Третий этаж значит. Далековато её перевели, но радует, что Лиза вообще тут. Салли, если честно, даже допустил мимолетную пугающую его мысль, что он может не найти её совсем. От этого стало чертовски жутко. Но его успокоил номер палаты, названный в регистратуре. Нужно только дойти до неё. Пройти через эти странные взгляды бродящих по коридорам больных и угрюмые лица докторов. Это место всегда было столь гнетущим? Но вот и её палата. Слава богу он нашёл её. Теперь никто не будет глазеть на него, как на восьмое чудо света. Женщина лежала за шторкой. Сал легко вздохнул и аккуратно одернул ее. Вот только снова опешил. Бледные острые черты лица, большие глаза и темные волосы. Все вроде как обычно, вот только Сал видел Лизу и может с уверенностью сказать, что это не она. Ему что, сказали номер чужой палаты? Недоумевающий взгляд Фишера опустился на табличку, приделанную к кровати. Какая к черту «Лисса Джексон»?! Они нарочно отправили его не туда, чтобы он встрял в неприятности? Что, блин, за отношение такое? Сал раздосадовано нахмурился и вышел из чужой палаты, не желая беспокоить понапрасну женщину, тем более больную. Громкими суровыми шагами он пошёл к регистратуре, уже готовый сказать пару ласковых. Парень же четко сказал её имя, а если не услышали, могли переспросить! — Я же говорю: Лиза Джонсон, Лиза! — Молодой человек, успокойтесь. — Девушка снова уткнулась в монитор, проходя взглядом по строчкам имён. — Никакая «Лиза Джонсон» не числится в нашей базе. Может вы перепутали больницу, а скандал устраиваете нам. — Как не числится… Сал ещё более растерянно, чем раньше огляделся. Какого хера тут творится? Почему создаётся чувство, что никакого Ларри Джонсона и его матери, и в помине не существовало? Это ведь не так! Он точно знает, что общался с ними, точно знает это. Абсолютно. Вот только… Где Ларри? Куда он пропал, когда Фишер только почувствовал приток счастья своему руслу? Он его бросил? «Но как может бросить тот, кто никогда не существовал?» — В голове будто пронёсся чужой голос. Холодный и резкий, что Фишер вздрогнул, застыв как вкопанный. Ларри. Не существует? Тогда что это было? Кто был его лучшим другом и похитителем его сердца? Пустота? Сон? Разыгравшееся воображение? Сал стал судорожно перебирать варианты у себя в голове, пугающе бормоча себе под нос. Он даже не заметил, как вжался в угол, а потом и закрыл руками уши, когда в них раздался громкий гадкий звон. Кажется медсестры начали собираться вокруг него и звать, заметив покатившийся ручьём пот по лбу. Ледяной холод сковал тело, что Сал уже не мог сдвинуться с места. Единственное что сейчас ему удавалось, это поддаваться холоду и трястись в углу, безумно оглядывая все вокруг. Ларри… Просто взял и… Растворился?..