Зимнее королевство

Ранним утром Джон передал Мандерли и Гленмору шубу из шкур, сапоги и штаны, которые могли бы подойти по размеру Сансе. Если уж она задержится, то другим кланам вовсе не обязательно знать, что на пиру присутствует сама королева Севера. У Мандерли Джон выяснил, что её светлость искала своего кузена на протяжении нескольких месяцев, и множество следопытов возвращались ни с чем. Но королева оставалась непреклонна (и уж Джон знал, насколько Санса бывает упорной — повод раздражаться и восхищаться одновременно). Санса обратилась за помощью к древовидцу, и не к Брану — к Хоуленду Риду. Будто не хотела выдавать Хранителю Государства местонахождение законного наследника престола, хотя если бы Бран задался этим вопросом — уж всё равно узнал бы правду. «Если бы Бран захотел, то и помилование прислал мне лично в руки со своими гонцами». Но он не прислал. Санса проделала долгий и опасный путь, рискуя собой, и даже если бы его злость ещё не остыла, то его сердце бы дрогнуло. Он с некоторой долей раздражения ещё находил осадок обиды, но думал, что сможет его стряхнуть в конечном итоге. В том, что произошло между ним и Дени, некого винить, кроме себя. А простить себя — задача куда сложнее. Гости из-за Стены принесли с собой вести и новые поводы для беспокойства. Санса явно всё ещё подозрительно относилась ко всему, что исходило от Королевской гавани. Что ж, насколько крепкие политические связи налажены между Севером и Югом? Можно ли рассчитывать на помощь в случае суровой зимы? И как это могло отразиться на Дозоре? Насколько Север будет… Нет. Он не должен об этом раздумывать. Он выбрал свой путь. Он разведчик Ночного Дозора, он больше не Лорд-командующий даже, и его не касались взаимоотношения королей и королев. За пазухой Джона лежали три письма от Арьи, которыми Санса с ним поделилась. Последнее было из места, прозванное Арьей «Забхад». Как и он сам, сестра оказалась скупа на рассказы, в коротких, сухих строчках лишь сообщала, что всё хорошо, и она видела множество удивительных штук: магию, пирамиды, слонов и мантикор. Наверное, если бы Арья писала пространные письма, как будто взахлёб рассказывала обо всём лично, то мигом сдалась перед воспоминаниями о доме и повернула корабль назад. От строк, написанных мелким почерком, тоска по Арье болезненными, жесткими крючками впивалась в Джона, и только мысли о том, что он не один, Санса рядом, смягчали положение. Джон присел на лавку рядом с шатром Тормунда. Тот орудовал ножом, пытаясь придать какую-то форму деревяшке в руках. — Нам нужно поговорить с вождями Рогоногих и Лис перед пиром, — сказал Тормунд. — Конечно. Иначе будет неловко. — Иначе я им могу вместо мяса снег скормить, — сурово сказал одичалый, вытачивая лезвием очередной срез на бруске. Уже виднелись очертания свистульки. — Хотя… Может, все обойдётся. — Они идут к людям, которые вели их на войну. Вы вольный народ, и всегда полагались на себя, но усталость от войны не даёт жить по-старому. Теперь долго по привычке от тебя или от меня будут не просить, а требовать совета. Требовать мирного решения. — Слова, которые вылетают из твоего рта, такие же чёрные, как твой плащик, ворона, — угрюмо ответил он. — Знаю я это все, знаю. Но уж и понадеяться на доброе не дашь. Ты порой хуже старой бабки. Джон засмеялся. — Кто-то же должен говорить с тобой честно. Кто, если не я. — Хар! Да уж, аж страшно представить, что тебя когда-нибудь Королём-за-Стеной кликать начнут. Джон отрицательно мотнул головой. Только этого ему ещё не хватало, и он искренне надеялся, что тот день никогда не настанет. — Не начнут. Тебя слушают куда охотнее, Тормунд, а не меня. Тормунд вздохнул и посмотрел на него, как на несмышлёного детёныша, который раз за разом не может уразуметь простые слова. — В тебе настоящий Север, вороненок. И в Мансе он был. Только плащ свой белым мехом наружу выверни. «И от клятв откажись». Всё равно второй раз не произносил, что от них проку. Да только это черта, которую он не собирался вновь пересекать. Нарушенная клятва уже заставила его отказаться от всего, что он хотел и любил, и привела его сюда, в край сугробов до пояса и морозов, от которых стынет дыхание. Подбежал мальчишка — сын женщины, с которой Тормунд сошёлся вскоре после возвращения за Стену. Шапка набекрень, рукавицы в снегу, выжидательно глядел своими чёрными глазами, как Тормунд заканчивал игрушку. С радостным воплем убежал, едва получил свистульку в руки. — Ну теперь покоя никому не даст, — с улыбкой вздохнул Тормунд и тут же повернулся к Джону. — Чего расселся? Надо наведаться к Ярлку, он вернулся от Теннов. «Это то, что я собирался сделать ещё вчера», — едва не сказал Джон, но вспомнил смех Сансы, и её нежные руки, поправляющие его капюшон пред расставанием. Да ему ли жаловаться на несбывшиеся планы? Солнце светило особенно ярко, до рези в глазах отражаясь в белоснежных искрах снега. Джон щурился, а Тормунду, казалось, вовсе ничего не мешало отмечать как вился столб сизого дыма от жилища вдов — не иначе, в самом разгаре готовка; и что Мосс тащил в телеге бочонки с медовухой; или стайка девушек сворачивала на тропинку к лесу — наверное, собрались к ведунье. Поселение кипело жизнью, шатры увивали украшения из еловых шишек и ярких полосок ткани; люди суетились в предвкушении вечерних посиделок. Джон услышал знакомый смех и, повернувшись, замер. Фрейя сунула кисть в зубы Призраку, и тот деловито принялся размахивать головой, оставляя по стенам шатра красноватые мазки. Санса и девчонка переглянулись, все ещё смеясь, и ударили друг дружке по ладоням. Тормунд стукнул его по плечу и то ли сочувственно, то ли ехидно улыбнулся. По его физиономии всегда трудно понять. — Идите скорее сюда, — крикнула Фрейя, махнув рукой. — Я говорила, что Призрак умеет все, говорила! — Призрак умнее нас, — Санса забрала из его пасти кисть и почесала белоснежный загривок. Джон давно не видел её такой… Девчонкой. Беззаботной, мягкой, не выточенной из обязанностей и правил леди Винтерфелла, следящей за каждым своим движением. Её щеки раскраснелись от мороза и смеха, в черную косу вплетена алая лента, и белый цвет в одежде будто ещё сильнее подчёркивал синеву глаз. Всё это обезоружило его настолько, что ноги не отнесли бы его туда, куда шёл, при всем желании. — Я не слишком понимаю, к чему это, — Санса указала на свое новое светлое одеяние. Непривычно видеть её не в платье, которое превращало в статуэтку. — Но если вам так спокойнее, я не против. — К вечеру приедут другие кланы, — объяснил Тормунд. — Будет не лишним, если вы сольетесь с толпой, так сказать, — он неуверенно, но поспешно добавил: — Э-э... Ваша Милость, так верно у вас, южан? — Верно, — улыбка тронула её губы. — Но сейчас я мало похожа на королеву. Фрейя, поняв, что сейчас начнутся скучные взрослые разговоры, картинно вздохнула и подозвала к себе Призрака, они принялись дальше разукрашивать шатер. Здесь, должно быть, жила старуха Кая. У неё не осталось ни детей, ни внуков — все они погибли в битве с Ходоками, и наверняка она только рада вниманию и помощи в подобающем украшении дома. — У вас могут быть проблемы с другими кланами? — Санса отдала Фрейе кисть и вновь вернулась взглядом к Тормунду и Джону. — Ну… — Тормунд замялся, но Джон уверенно ему кивнул. Им не было смысла таить секреты. — Два наших клана, Рогоногие и Лисы, не поделили землю. Санса недоуменно вскинула тонкую бровь. Джон продолжил: — Лисы утверждают, что там, где сейчас разбили поселение Рогоногие, раньше была их территория. Якобы они нашли в этом месте подвески, разукрашенные рунами клана. — Подвески, чтоб их, — Тормунд возвел глаза к небу. — Которые очень удачно растаяли по весне вместо дерьма. — Дайте угадаю: Лисы живут на какой-то жутко неудачной земле, — Санса улыбнулась уголком рта. Джон кивнул. — Завтра нас ждёт совет. Старейшины кланов будут ждать, как мы их рассудим. — Постой, — Санса смотрела на Джона, не отрываясь, и он знал этот взгляд. Она что-то придумала и не намерена отступать. — У Лис старейшина та дородная женщина с шестью детьми? — Их уже больше, — откликнулся Тормунд. — Она приютила сирот. Санса задумчиво перебирала кончики косы. В конце концов, она опустила руки и сплела пальцы в замок. — Если я найду способ, который их примирит, ты пообещаешь хотя бы подумать над тем, что я вчера сказала? — осторожно, мягко спросила она, пристально глядя на Джона. Он тоже не отводил от неё глаз. — Подумать — да, обещаю. Раздумывать над тем, использовать ли ему королевское помилование, он мог хоть десять лет. Санса никогда не выбирала формулировки просто так. Она не хотела загонять его в угол, и он был за это благодарен. Санса улыбнулась, и Джон улыбнулся в ответ. Ему хотелось протянуть руку и стряхнуть иней с оторочки капюшона, сделать что угодно, но коснуться её. Тормунд кашлянул, словно напоминая о своём присутствии. — Не буду вас задерживать, вы торопились, — спохватилась Санса и, кивнув им, развернулась к Фрейе, которая уже заканчивала с рисунком. — Так значит, хорошенькая королева проделала такой путь, и все ради тебя, — протянул Тормунд, едва они оказались на достаточном расстоянии. — Сестра навещает брата, не более того, — резко, возможно чуть более грубо, чем следовало, парировал Джон. «Не сестра. Кузина». И даже так все… Запутано сильнее, чем клубок пряжи, с которым играл кот — Сестра, — Тормунд засмеялся и ехидно на него посмотрел. Теперь это читалось безошибочно. — Кузина, ты хотел сказать, или как это по-вашему, по-лордскому? Ворона, я знаю тебя уже сто лет. И знаешь, какая сестра у тебя все это время была? Арья. «Ах, вот бы меня, такого одинокого дурня, сопровождала моя сестрёнка Арья». А Санса… Она всегда была только «Санса». Джон остановился и открыл было рот, чтобы посыпать тысячей возмущений, но Тормунд уже скрылся за пологом шатра Ярлка — и был таков. Оставив Джона Сноу наедине со словами, которые на него обрушил.