Работа для оборотня

2 ноября 1981 года. 1:24 Если бы любого ученика Хогвартса, который учился чуть пораньше, чем неразлучная четвёрка Мародёров, попросили назвать истинного слизеринца, они бы указали… нет, не на Люциуса Малфоя. Потому что Малфой, хоть и кичился своим чистокровным происхождением, вряд ли мог порадовать папашу Салазара особыми талантами в учёбе, да и решительности и независимости ему явно не хватало. В славные шестидесятые в Хогвартсе учился парнишка, о котором любой мог сказать: вот он, истинный слизеринец, слизеринец до мозга костей. И звали этого парня Джуд Коулман. Он был хитрым, расчётливым, хладнокровным и на редкость скрытным и скользким типом. Он не боялся никого и ничего, а вот его боялись многие – боялись его острого языка и сильной магии. Он всегда разговаривал с учителями почтительно и спокойно, а учился просто блестяще, но при этом чуть ли не каждую неделю получал штрафные очки за жестокие потасовки. Нет, Джуд Коулман не дрался с гриффиндорцами – злейшими врагами слизеринцев; не участвовал он и в нападениях на хаффлпаффцев, хотя на его факультете такие жестокие забавы практиковались регулярно. Дрался он с собственными однокашниками-слизеринцами, которые травили его с первого появления в Хогвартсе. Дело в том, что Джуд Коулман, в остальном типичнейший из слизеринцев, был… маглорождённым. Его отец был чернокожим американским солдатом, мать – английской медсестрой. Познакомились родители Джуда в 1944-м, когда его отец с другими американцами ожидали высадки в Нормандии. Они были молоды, вокруг бушевала самая страшная война в истории, и Эндрю Коулман был уверен, что больше никогда не увидит Лору Кент. Она обнаружила, что беременна, когда Эндрю уже больше двух месяцев сражался во Франции. Письма от него не приходили, и Лора смирилась с мыслью, что будет воспитывать ребёнка в одиночестве. Но в июне сорок пятого Эндрю вернулся в Англию. Он освобождал Францию, покорял Германию, шёл по улицам разрушенного Берлина, и ему было невыносимо возвращаться обратно в Штаты, где он навсегда бы остался человеком второго сорта. А в Англии жила его любимая, о которой ему было известно лишь то, что она живёт в Ковентри. Родители Лоры, когда он их разыскал, и на порог его не пустили. Люди они были нетерпимые и очень религиозные, а потому, узнав, что их дочь забеременела вне брака, да ещё и от негра, отказались от всякого общения с ней. Впрочем, они соизволили сообщить Эндрю, что Лора уехала в Мэйденхэд. На другой день Эндрю уже постучался в дверь маленького дома на окраине городка, и дверь ему открыла похудевшая, серьёзная Лора. На руках у неё лежал крохотный малыш с кудрявыми чёрными волосами и карамельно-коричневой кожей. Он улыбнулся, увидев Эндрю, и протянул к нему ручки. Ремус в который раз вспомнил эту историю, когда, войдя в дом Джуда, вновь встретился взглядом с лицами людей на старой фотографии, что висела на стене. Свадебная фотография родителей Джуда: отец в военной форме, белые зубы так и сверкают на чёрном лице – сияющая улыбка человека, который счастлив так, как никогда раньше не был; мать в скромном платье, волосы убраны в старомодную причёску, и её усталое лицо тоже светится счастьем. И пухленький кудрявый малыш между ними, весёлый и здоровый, совсем не похожий на нынешнего худого, мрачного Джуда. Ремус знал, что семья была бедной. Несмотря на то, что в Англии не было закона о сегрегации, устроиться на высокооплачиваемую работу Эндрю Коулман не мог. Лора работала медсестрой, Эндрю – то грузчиком, то маляром. Так что если бы не фонд помощи юным волшебникам из бедных семей, Джуд ни за что не попал бы в Хогвартс. Джуд мало говорил о своих первых годах в школе, но Ремус прекрасно представлял, что это были за годы. Неуклюжий, слишком высокий чернокожий мальчишка, прячущий обноски под форменной мантией – чем не мишень для богатых и надменных однокашников? Может быть, если бы Ремусу не встретились Джеймс и Сириус, его жизнь в Хогвартсе стала бы таким же адом. Джуд так и не нашёл компанию верных друзей, а вот врагов заводил быстро и лихо. С самого детства он учился защищать себя от дворовых хулиганов, и теперь не перестал отбиваться – сначала кулаками, а потом и магией. На шестом курсе Джуд вызвал на дуэль своего однокурсника и так его отделал, что тот несколько месяцев пролежал в больнице Святого Мунго. По этому поводу разгорелся шумный скандал. Коулмана исключили из школы, и лишь благодаря горячему заступничеству Слагхорна и блестящим результатам СОВ не лишили волшебной палочки. Джуд остался волшебником, но с мечтой стать целителем было покончено. Какое-то время он работал в Лютном переулке, потом надолго уехал на север Англии, откуда вернулся спустя семь лет с женой и маленькой дочуркой, продал старый дом родителей и купил новый – в магической части Мэйденхэда. С тех пор он занимался зельеварением, и мало-помалу приобрёл широкую известность среди полулегальных и нелегальных слоёв волшебного сообщества. В том числе и среди оборотней. Устроившись на продавленном диване, Ремус думал: сколько раз он уже приходил сюда, пробираясь задворками, точно вор? Сколько раз осматривал эту комнату, которая уже стала ему такой же знакомой, как и его любимая спальня в Хогвартсе? В центре комнаты длинный стол со множеством колб, змеевиков и пробирок; с десяток котлов, от крохотного, размером не крупнее заварочного чайника, до огромного, в котором поместился бы сам хозяин дома, кипят и булькают, струи дыма складываются в спирали и кольца, в них мелькают маленькие искры… Посреди всего этого дыма и огня, между загадочно мерцающих сосудов и остро блестящего металла, возвышается фигура Джуда: даже без мантии, в серых брюках и широком свитере болотно-зелёного цвета, с заплатками на закатанных рукавах, он выглядит могущественным и опасным волшебником. Старику Слизерину стоило бы увидеть, как отражаются зелёные искры в чёрных глазах этого волшебника: он был бы доволен. – Ты уже знаешь новость? – спросил Ремус. – Какую? – невозмутимо отозвался Джуд. – Сам-Знаешь-Кто. Он исчез. Джуд не отвечал около минуты. Затем так же спокойно произнёс: – Прошлой зимой тоже ходили такие слухи. И три года назад тоже. Я уж не говорю о том, что было семь лет назад. Как звали того сумасшедшего? Тобиас Бут, кажется? Он заявил, что убил Тёмного Лорда на дуэли, и даже дал интервью «Ежедневному Пророку». Пожиратели поработали над ним основательно. Того, что от него осталось, не хватило бы даже на одну порцию Оборотного зелья. Джуд стрельнул глазами на Люпина: – С одним из твоих приятелей недавно случилось то же самое, ведь так? Петтигрю… Никогда не понимал, что ты в нём находил. – Не стоит острить, Джуд, – отрезал Ремус. – Питер был хорошим парнем. Да, он был хорошим. Всегда был хорошим. С ним было легко – легче, чем с Сириусом. Сириус закатывал глаза от скуки каждый раз, когда Ремус рассказывал о прочитанной книге или предлагал сыграть в волшебные шахматы. А Питер был тихий и спокойный, и как никто, умел слушать. Хватит. Не думать о Питере. Не думать о развороченной улице в сером рабочем районе Лондона, не думать о разорванных трупах маглов, о воющих сиренах, о лужах крови, об оторванном пальце… Питер, боже, Питер, глупый маленький Хвостик… – На сей раз всё серьёзно, Джуд. Волдеморт исчез. Я думаю, что он мёртв. – Ты думаешь? А что думает Дамблдор? – Я не знаю, что думает Дамблдор. Если он и делится с кем-то своими мыслями, то не со мной. – Это уж точно, – с еле заметным сарказмом ответил Джуд. Ремус решил не обращать внимания. Вдруг со стороны лестницы, которая вела на второй этаж, послышался лёгкий шорох. Настолько лёгкий, что только тонкий слух оборотня смог его уловить. Ремус обернулся и увидел тоненькую, длинноногую девочку-подростка в розовой пижаме. Приподняв правую ногу, она потирала ей левую, держась для равновесия рукой за косяк двери. Каштановые волосы падали на её золотисто-смуглое лицо, медовые глаза смотрели на Ремуса с волнением и робостью. Это была дочка Джуда, и ей прекрасно подходило её имя – Эмбер*. – Здравствуйте, мистер Люпин, – тихо сказала она. – Привет, – сказал Ремус. Джуд мрачно взглянул на дочь. – Это правда? – выпалила Эмбер. – Тёмного Лорда больше нет? – Да, Эмбер, – ответил Ремус прежде, чем Джуд успел открыть рот. Глаза девочки заблестели. Она быстро взглянула на отца. – Иди спать, Эмбер, – сухо сказал Джуд. – Незачем тебе засиживаться допоздна. Девочка сразу сникла и исчезла в темноте. – Сколько времени прошло с тех пор, как ты забрал её из Хогвартса? – тихо спросил Ремус. – Два года, – отозвался Джуд, не отрываясь следя за пузырьками, булькающими на поверхности ядовито-зелёного варева. – Думаю, теперь она может вернуться, – продолжал Ремус. Джуд холодно взглянул на него. – Люпин, – сухо спросил он, – сколько раз в неделю ты трахался со своим дружком Блэком, пока его не упекли в тюрьму? – Что… – задохнулся Ремус. Рука сама собой сжала палочку. – То! – рявкнул Джуд. – Не лезь в мои дела, а я не буду лезть в твои. Я варю для тебя волчье противоядие, ты мне платишь. Это всё. Ты понял? – Джуд, не ломай девочке жизнь. Ей хочется в Хогвартс. Да там и безопаснее, чем… – Чем у меня? В какой-то школе безопаснее, чем в моём собственном доме? Ты это хочешь сказать? – Да, – резко ответил Ремус, выдержав его взгляд. – В школе, которая охраняется самым могучим волшебником в мире, ей гораздо безопаснее, чем в доме, куда каждую ночь приходят за товаром преступники, чёрные маги, контрабандисты… и оборотни. Джуд усмехнулся и ничего не ответил. Несколько минут прошли в молчании. За это время зелье, за которым пристально следил Джуд, успело приготовиться, и волшебник, подозвав к себе Манящими чарами несколько пустых хрустальных флаконов, аккуратно разлил по ним готовое снадобье. Запечатав каждый флакон, он убрал их на полку шкафа, и потом повернулся к Ремусу: – Ну, а сейчас займёмся твоим аконитом. Я надеюсь, в этот раз ты собираешься заплатить? – Более чем, – усмехнулся Ремус и положил на стол мешочек с монетами. Джуд проворно пересчитал серебряные сикли и удивлённо вскинул брови: – Однако… Ты расплатился за все долги. Кроме… – он ещё раз заглянул в мешочек, – кроме сегодняшней порции. – Сегодня я не буду покупать зелье, – отозвался Ремус. – В этом месяце я не стану пить волчье противоядие. И в следующие несколько месяцев – тоже. Не отрывая от него взгляда, Джуд спрятал мешочек в карман. – Это с чего вдруг? – Считай это моим способом выплеснуть ярость от того, что моего дружка Блэка упекли в тюрьму и мне не с кем больше трахаться. Белые зубы Джуда блеснули во мраке. – Уел, - признал он. – Ну, а серьёзно? – Я ищу Грегора Гвилта. Кто-нибудь из тех, кто заходил к тебе, упоминал о нём? Джуд сразу помрачнел. – Давай присядем, – сказал он и взмахом палочки сотворил кофейник и две чашки. Джуд вечно не спал ночами, и поддерживал силы крепким чёрным кофе, который Ремусу не нравился. Но Коулман, при всей своей желчности, обладал хорошей памятью, и наколдовал также сахарницу и сливочник. – Грегор Гвилт, – пробормотал он, отхлебнув кофе и откинувшись на спинку дивана. – Грегор Гвилт… Зачем он только тебе понадобился? Ладно уж, ты всё равно не ответишь. Но хочу сразу тебя предупредить, Люпин: это мразь. Самая подлая мразь, которая когда-либо ходила по этой земле, если не считать Гитлера, Натаниэля Форреста** и твоего старого знакомого Фенрира. – Ты с ним знаком? – Да… к сожалению. Видел я его, правда, всего несколько раз, зато слышал очень многое. – Например? - Например, он открыл охоту на оборотней. Набирает к себе в стаю всё новых и новых членов, причём предпочитает не детей, а взрослых. Желательно тех, кто более-менее владеет волшебной палочкой. Это тебе не Фенрир, которому просто нравится кусать детей. Этому нужна армия, не хуже чем у Тёмного Лорда. – Откуда… откуда ты всё это знаешь? – Знаю? Я ничего не знаю. Я только догадываюсь. Но мои догадки, к сожалению, почти всегда оказываются правдой. Джуд залпом допил свой кофе и плеснул себе ещё. – Четыре года назад у меня было больше пятидесяти клиентов. А сейчас всего восемь, включая тебя. Мои дела идут всё хуже и хуже в последний год. – Куда же они делись? – спросил Ремус, ощущая непонятный холод в сердце. – Большинство просто перестали ко мне приходить. Напоследок несколько из них сообщили, что вступают в некую стаю. Ты спрашивал, упоминал ли кто-нибудь Гвилта? Его упомянули по меньшей мере десятеро. Кто-то пошёл к нему из убеждений, кто-то – с отчаяния, ну а большинство он запугал. А ещё о двенадцати я точно знаю, что они умерли. Помнишь Бобби? Ремус вздрогнул – резкий вопрос вывел его из раздумий. – Да, – напряжённым голосом ответил он. Бобби была ещё одной клиенткой Джуда, с которой Люпин несколько раз встречался, приходя за очередной порцией зелья. Перед его глазами, как живое, встало бледное худое лицо, обрамлённое чёрными с проседью волосами. – Она умерла, – сказал Джуд. – Месяц назад я получил сову от её сестры. Та прислала флягу с зельем, которое я продал Бобби за несколько дней до того, и короткое письмецо, в котором было написано, что Бобби умерла за пять дней до полнолуния, так и не успев выпить лекарство, и сестра требует вернуть деньги. Я отправил деньги с той же совой. А на другой день ко мне заявился ещё один клиент, сам не свой. Сообщил, что побывал на похоронах Бобби и хоронили её в закрытом гробу. Дав Люпину осмыслить эту новость, Джуд негромко продолжил: – Я решил навести справки о некоторых клиентах, которые перестали приходить ко мне, но сообщений о смерти которых я не получал. И выяснил, что за последний год двенадцать оборотней умерли или неожиданно исчезли за несколько дней до полнолуния, причём всех, кого объявили умершими, хоронили в закрытых гробах. Криво усмехнувшись, Джуд добавил: – Тот парень, который рассказал мне о похоронах Бобби, был очень напуган. Сказал, что за ним постоянно следят, и упомянул Гвилта. – Как? – встрепенулся Ремус. – Что именно он сказал? – Он сказал, что двое его друзей подкараулили его и начали уговаривать вступить в стаю Гвилта. Он говорил очень сумбурно, но одно я запомнил твёрдо: по его словам, парни вели себя «не так, как обычно». Были очень заторможенные и медлительные, однако, когда он попытался уйти, они схватили его, и проявили при этом необычную силу. Ему удалось отбиться от них только с помощью магии. Что скажешь, Люпин? Похоже, Гвилт владеет заклятием Империус. В комнате воцарилось молчание, прерываемое только бульканьем в многочисленных котлах. Джуд отвернулся, чтобы помешать зелье, кипевшее в самом маленьком котле, а Ремус остался сидеть молча, потрясённый всем услышанным. – Как его зовут? Этого парня, который тебе всё рассказал? – спросил он наконец. – Квентин Хуперс, – отозвался Джуд. Помолчав, он сообщил: – Он всегда брал у меня две дозы. * Эмбер (англ. Amber) - янтарь. ** Натаниэль Форрест - американский политик, один из полководцев Гражданской войны в США. Ярый расист и противник отмены рабства. Сражался за Конфедерацию южных штатов. Во время одного из сражений (битва при Форт-Пиллоу) его солдаты зверски расправились с солдатами противника, особенно жестоко убивая чернокожих. После окончания войны Форрест стал одним из лидеров Ку-Клукс Клана. Несмотря на то, что впоследствии он вышел из Ку-Клукс Клана и неоднократно пытался заявить, что не имеет никакого отношения к резне в Форт-Пиллоу, сегодня считается военным преступником. Тем не менее, на Юге США многие по-прежнему считают его героем.