Прохладный июньский вечер

Четвертый бокал был почти опустошен, как и сами бутылки. Хесус был совершенно невменяем. Бармену казалось, что тот вообще в какой-то другой вселенной. А вместе с телепортацией в другую реальность пришла и невнятная речь с лишней информацией, которую нельзя было рассказать никому. Бармен выслушивал рассказы Хеса о детстве в Новокузнецке, о том, что у него есть только один друг и даже о том, что он влюбился в этого самого друга. На последней теме Алексею поплохело. Захотелось спать и плакать одновременно. Он замолчал. Мысли снова заполнил лишь Братишкин. Мужчина, что разливал напитки, направился к другому клиенту. Хесус остался один. Правда это ненадолго, но все же. Юноша начал размышлять вслух: — Бля, как же рассказать Вове… — к сожалению, он не остался не услышанным, а на тот момент в баре было довольно много пьяного народа. Тихо закрыв подъездную дверь, Вова осмотрелся вокруг. Он как бы не был отсталым и прекрасно понимал, что он находился прямо под окном их с матерью квартиры. Благо женщины не оказалось во дворе, по крайней мере, в зоне видимости точно. Парень решил сначала поискать во всяких магазинах и аптеках. Мало ли в том магазине, куда якобы пошёл Лёша, не оказалось нужных продуктов. Быстрым шагом Вова направился в ближайший магазин. Открыв дверь, он первым делом увидел знакомую кассиршу. Подойдя к кассе, у которой никого, кроме работницы, не было, он спросил не видела ли она высокого худого парня со странной прической. Получил он на это лишь отрицательный кивок со стороны женщины. Это заставило руки похолодеть и немного затрястись. На грудь словно что-то давило, дышать стало сложно. — Тогда дайте пожалуйста красные Мальборо, одну пачку. Мама попросила купить. И что вы думаете? Кассирша ему поверила, любой кассир в этом районе бы поверил, ведь все знали про его маму. А этот мальчишка просто нагло стоял и врал без угрызений совести. — Вот, держи, — достав пачку из специального шкафчика, тётя протянула ее парню. — Спасибо, — сказал Братишкин, доставая и кладя на кассу последние сто пятьдесят рублей. Кассирша забрала деньги и дала сдачу в размере сорока рублей, при этом сказав «спасибо». Выходя из магазина, парень крикнул «до свидания», на что получил точно такой же ответ. Спустившись по лестнице, он пошел в следующий магазин. По дороге он зажёг сигарету и закурил. Тем временем к Хесусу подошёл какой-то мужчина лет тридцати с крупным телосложением. — Хей, парень! — на эти слова Лёша не ответил, даже не повернулся. Он надеялся, что они были адресованы не ему. И только после тычка в спину он обернулся. — Чего тебе? — совсем не грубо спросил Хес. Хоть он и был пьян, он всё-равно осознавал, что проблем ему не надо. — А ты случаем не пидорас, м? — басом ответил мужик. — А чего вам? — Да так, отпиздить тебя захотел. На улице через пять минут, — кратко разъяснил ситуацию незнакомец, выходя из заведения. — Блять, — тихо выругался юноша, осознавая, насколько он влип. Через минуту в голове созрел план. Глупый и банальный, конечно, но это лучше, чем ничего. Алексей решил сбежать отсюда как можно скорее. Посмотрев на часы, что были на экране телефона, причем ни абы какого, а айфона икс, он понял, что осталось ещё три минуты. Момент истины. Леша быстро встал со стула, оставив на барной стойке купюру в пять тысяч рублей, и бегом направился к двери, что вела на улицу. Открыв ее, он уже было побежал, но его схватили за обе руки и повели в переулок, в который не попадал свет совсем. И дело даже не в его состоянии опьянения, просто мужчина был в несколько раз сильнее. Вовочка обошел уже чуть ли не десяток магазинов. Ему было не по себе. И даже не от злости. Хоть старший и обманул его, Братишкин всё-таки был в него влюблён, да и если не учитывать этот факт, то Хес просто был ценным другом. Две сигареты уже были выкурены. На часах было уже полседьмого вечера. Прошло слишком много времени для простого похода в магазин. До младшего прекрасно доходило, что что-то случилось. И от этого становилось плохо от слова совсем. И вот, выходя из очередной аптеки с очередным отрицательным ответом на вопрос о парне, Братишкин просто не выдержал. Добежав до ближайшей лавочки, он сел на неё, запустил пальцы обеих рук в волосы, и горячие слёзы сами полились из его глаз по холодным щекам. — Блять, Лёша, за что? — прошептал он, вытирая слезы, делая область вокруг глаз красной, в цвет губ. Как же ему хотелось увидеть своего любимого, в прямом смысле слова, друга целым и невредимым, пожаловаться ему на то, что он сильно волновался, обнять его. Правда его сознание само отвечало ему, что «нет, Лёше сейчас тоже плохо, и ты должен найти его». И именно из-за этих мыслей он встал и продолжил поиски. Лёша почувствовал, как его кинули на холодный и грязный асфальт. Очень повезло, что ударился он не головой, а только спиной. Еле как подняв голову, он увидел вокруг себя трёх, здоровых таких, мужчин. Было понятно, что они собираются делать. Но сопротивляться Хес не сможет, ведь он пьян и очень слаб и худощав. Первый удар, а если быть точнее — пинок, был нацелен на ребра, туда и ударил один из мужиков. Хесус болезненно простонал и скрутился клубочком, за что был награждён ещё одним пинком, только уже в и так пострадавшую спину. Юноша снова застонал, но выгибаться не стал, знал, что так будет лучше. Очень хотелось, чтобы сейчас пришёл Вова и, как истинный джентльмен или хотя бы как друг, защитил его. Ведь сам он, как мы все уже знаем, не в состоянии. Из подобных мыслей его вытащил сильный удар по голове и пинок в рассеченную бровь, которую рассекли ещё сильнее чужие ботинки. Юноша поспешил закрыть голову руками. Следующий удар пришелся по костяшкам и разбил их в кровь. — Аргх, да что вам нужно-то от меня? — тихо из-за попыток сдержать стоны боли спросил избиваемый. — Нам не нужно, чтобы по нашим российским улицам такие как ты, пидоры, гуляли, — ответил противным голосом кто-то, сразу же пнув бедного парня в колено, которое по рефлексу дернулось. В голове крутились уже две мысли. Первая уже известна, а вторая: ≪неужели людям настолько неприятны немного отличающиеся от них, почти такие же люди? Так ведь нельзя…» Мужики заметили то, что их избиваемый задумался. Это им вообще не понравилось, поэтому «главарь», а именно тот, который и оповестил Хеса о том, что будет, взял юношу за воротник и прижал к стене одной рукой. Второй же рукой он продолжил наносить удары, только в этот раз прямо по лицу: по скулам, по лбу и один удар нанес в нос, сильно, но так, чтобы не сломать его и пошла кровь. И только тогда, когда не то чтобы трогать, было противно смотреть на лицо Хесуса, эти конченые ублюдки ушли, кинув тело еле живого Лёши на асфальт. Восемь часов. Вова, переживший какой-то пиздец с психикой, уже начал искать просто на площадках, в соседнем дворе, в переулках и подворотнях — везде. Лицо парня уже красное, словно клубника, но совсем не из-за стыда или смущения. Плакал он несколько раз, выкурил уже полпачки табачных изделий, что явно не пойдет на пользу его здоровью, но на него на тот момент было попросту наплевать. И вот пройдя где-то десять таких мест, парень услышал у одного переулка хриплые просьбы о помощи. Сердце пропустило удар. Хоть Хесус и сорвал голос, его можно было узнать из тысячи, да даже из миллиона. — Лёша! — крикнул Вова, забегая в переулок, падая на колени рядом с предметом обожания, осторожно поднимая и обнимая его, — Я так волновался, ты не представляешь, — шептал он. — Лёша, что случилось? — Меня побили какие-то уебаны-гомофобы… — еле-еле выговорил пострадавший. И тут младший почувствовал запах алкоголя: — Ты что пил? — Да, — отворачиваясь, сказал Леша, — Вовочка, прости меня, прости, — через огромные усилия он всё же выговорил эти чёртовы слова. — Господи, не пугай меня больше так, пожалуйста, — Братишкин, крепко сжимая парня в объятиях, потер своей щекой о щеку друга, на что получил тихий стон, после чего поспешил оторваться от лица Хеса, — Пошли домой, — парень с трудом поднял на самом деле лёгкого старшего. Было очень тяжело, но парни всё-таки добрались до подъезда, до лифта, до квартиры, и, наконец, до комнаты Алексея. Аккуратно положив беднягу на кровать, Вова включил свет в комнате и ужаснулся. Его сердце обливалось кровью. Перед ним лежал худой милый паренёк с растрепанной причёской и большим количеством недавно налившихся синяков, периодически кровоточащих ран и просто ушибленных мест, окрасившихся в красный, как и лицо младшего. Старший же, увидев лицо заплаканного друга лишь прошептал «пиздец», понимая, что натворил. Несмотря на то, что юноша был пьян, лицо Братишкина сразу вернуло сознание. — Боже мой, ты что плакал? — осторожно, будто боясь разозлить, спросил Хесус. — Да, Лёша, я плакал, — краснея теперь уже со стыда, ведь мальчики не плачут, ответил Вова, — но ничего страшного, я рад, что нашел тебя, — он подошёл и вновь обнял парня, — ладно, сейчас обработаю твои раны, — сказал он, отлипая от Хеса. И вот Братишкин снова обрабатывает раны. Уже второй раз за сутки, но теперь это были не им нанесенные увечья. От этого становилось зло на душе. Хотелось найти тех сукиных сыновей и хорошенько так надавать звездюлей. Обработка всех ран и забинтовка кистей отобрала примерно сорок минут. На часах было девять. Вова уже отнёс все лекарства на место и шел к Хесусу. Он решил, что именно сейчас должен состояться их важный разговор. Конечно, он понимал, что есть возможность того, что Хес или всё забудет или на половине речи уснет. Но попробовать стоило. Как говорится, попытка не пытка! Зайдя в спальню и улегшись рядом с Лёшей, Братишкин тронул его за плечо, привлекая к себе внимание. Лёша медленно повернул голову в сторону друга и вопросительно посмотрел на него. По лицу младшего можно было понять, что он волнуется. — Лёш, тут такое дело… — начал Вова совсем неуверенно и тихо, — Короче, медлить не буду. Ты мне нравишься, и я не шучу сейчас, — щеки младшего вмиг порозовели, его глаза пытались не попасться на глаза Хеса. А сам Алексей молчал. Конечно, он догадывался о чувствах Братишкина, но не знал, что он заявит о них так скоро. А самое главное — он не знал, что ответить. Отрицательный ответ может ранить или даже убить парня, ведь старший прекрасно знал происходящее в жизни подростка. — Вов, походу ты мне тоже… — сказал Хесус, взяв подбородок Вовы в свою руку, — Я не уверен, так ли это, я не знаю, что со мной происходит, но… — он не договорил. Лёша быстро приблизился к лицу младшего и просто прижался своими губами к его. Он не умел целоваться, умел только делать «чмок», как делала ему мама в детстве. Вова знал, что Лёша делать этого не умеет, поэтому начал действовать сам. Младший укусил старшего за губу, тот же приоткрыл рот. Да, целоваться он не умел, но он смотрел кино, а там часто это делают. Братишкин проник своим языком в ротик Хеса, исследуя каждый миллиметр его рта. Лёша не отставал и делал тоже самое, просто немного неумело. Неровные зубы Хесуса — один из главных его комплексов, но на данный момент именно они и неприятный привкус алкоголя придавали поцелую изюминку. Было намного интереснее трогать каждый зубик языком. Кажется, можно было бы и задохнуться, целуясь так, но инстинкт самосохранения всё же присутствовал у обоих, поэтому они одновременно оторвались друг от друга, и прежде, чем оторваться совсем, Вова куснул теперь уже своего парня за подбородок, после подарив полную радости улыбку. А следующие минут пять оба молча восстанавливали дыхание. Прервал молчание Вова и то, через пятнадцать минут. — Лёш, — позвал он старшего. Тот лишь вопросительно посмотрел на Братишкина, — а ты мне не нравишься, — сказал он уверенно, после чего увидел, как брови Хесуса сдвинулись к переносице, — я тебя люблю! — сказал он радостно через минуту. Лёша выдохнул, на это младший лишь хихикнул. — И я тебя, — уверенно ответил Леша и расплылся в улыбке, как и подросток. — Кстати, неплохо целуешься для первого раза, — Вова подмигнул. — Ладно, спать, наверное, пора уже. Братишкин взял из тумбы телефон и посмотрел на время. 23:39 типа если через жопу сложить эти числа буит 89 хых. — Что думаешь? — переспросил младший, ведь старший не ответил. — М-м-м, наверное, и правда пора. После слов Хесуса Вова встал с кровати и снял с себя все вещи, кроме боксеров, выключил свет и направился к Лёше на кровать. Улегшись уже второй раз, только теперь под одеяло, которым парень накрыл обоих, он повернулся в сторону Лёши. Старший лишь смотрел в потолок, но почувствовав на себе взгляд тоже повернулся. — Капец, ты такой красивый… Даже с ранами, синяками и ссадинами ты всё-равно самый лучший человек на планете, — все восхищался Хесом Братишкин. — Ты тоже. Очень-очень классный, — луна, как и лампы в некоторых квартирах дома напротив светили, так что можно было увидеть улыбки обоих. Оба были счастливы, это было видно, и об этом не стоило говорить, просто не было смысла делать это. — Ладненько, спокойной ночи… Любимый? — Вова не был уверен в том, что они встречаются, поэтому сказал последнее слово с вопросительной интонацией. — Называй меня как хочешь, солнце, — Хесус чмокнул младшего в губы, — спокойной ночи, радость моя, — оба улыбнулись. И перед тем, как уснуть, Вова лёг на живот, беря в свою правую руку тоже правую руку лежащего на спине Лёши. Долго ждать снов не пришлось. Ведь они устали. И этот день они оба запомнят надолго.