***
В женской раздевалке стояла гнетущая атмосфера. Девушки молча переодевались, ни разу не обменявшись и словом. Комацу ещё не вернулась от тренера, что очень напрягало Огаву, но это не единственное, что её беспокоило. Всё-таки они все совсем плохо друг друга знают, отсюда и недопонимания. Изуми сильно тревожил этот факт. Если не прийти к хоть какому-нибудь пониманию, их команда развалиться, не успев зародиться. Этого нельзя было допускать, иначе некоторые из них точно что-нибудь потеряют. Поэтому, когда Игараши собралась раньше всех и почти коснулась ручки двери, Огава вдруг заговорила: — Девочки, я бы хотела с вами кое-что обсудить… Всё взгляды устремились на неё, кроме Игараши, чья рука замерла в воздухе, а после опустилась в карман. Кагами не повернулась к команде лицом, ожидая объяснений. — И что же ты хочешь обсудить? — со вздохом опустилась на скамью Ивасаки. Она устала… Ни одной путной мысли так и не возникло в голове, что могло бы дать шанс сплотить команду. Она правда не знала, как быть. Разница в возрасте небольшая, но создаётся ощущение, что между ними целое поколение. Никакой подсказки к решению проблемы… никакой выносливости… никакого терпения… совсем ничего… — Я не была уверена, стоит ли о таком рассказывать, ведь, с моей стороны, это будет выглядеть как предательство, но теперь понимаю, что без этого просто не обойтись… Печальные голубые глаза, можно сказать, напугали. Даже Игараши обернулась, услышав довольно тихие, но чёткие слова. Она почувствовала, что сейчас будет озвучено, что-то по-настоящему тяжёлое, и решила сесть рядом с Хондо, чтобы не выглядеть безучастной, стоя возле двери. — О чём ты? — спросила Хикэри, изумлённо вздёрнув брови. Она впервые видит Изуми такой измотанной и напряжённой. Та подняла на неё взгляд и глубоко вздохнула, решаясь на отчаянный шаг, после которого назад пути не будет. — Рин не всегда была такой, какую вы её знаете… Кагами вздёрнула голову. Хуже не представить. Эта добрая и светлая девочка идёт на такой опасный смелый шаг, чтобы защитить и оправдать подругу. Поступок, конечно, не самый хороший и имеет ряд возможных последствий, которые скорее всего окажутся неблагоприятными. Если Комацу узнает об этом, их дружбе может прийти конец. Это, пожалуй, самый худший вариант развития событий. «Зная риски, она всё равно идёт на такое… Огава и не представляет насколько сильная, — Игараши видела долю нерешительности в замкнутой позе светловолосой сокомандницы и понимала, что ей каждая реплика даётся с трудом. — Она на всё готова пойти ради друга. А я?.. Я готова пойти на нечто подобное ради кого-то?» — бунтарка упёрлась взглядом в свои сложенные в замок руки. Пальцы непроизвольно сжимались и расслаблялись, словно вторя бровям, которые то спускались к переносице, то выравнивались. — Она была совершенно другой семь лет назад… «Семь лет назад? — Игараши закусила губу, чтобы не раскрыть своего изумления. Ещё не хватало нежелательных вопросов. — Такого совпадения просто не бывает! Она просто не может быть связана с тем, что произошло между двумя влиятельными семьями!» — Какое это отношение имеет к сложившейся ситуации? — поинтересовалась Ивасаки, раздражённо цокнув. Её тоже можно понять. Она устала и хочет домой, а приходится выслушивать про чьё-то прошлое, которое мало кого интересует. — Самое прямое! — воскликнула Огава, отчего все вздрогнули. — На данный момент она больше всего противится командной работе! Даже Игараши к этому отнеслась проще, несмотря на свой одиночный стиль игры! — она немного успокоилась, выплеснув наружу часть накипевшего, однако осадок всё никак не исчезал. — А мне казалось, что она относится к этому нейтрально, — задумчиво произнесла Хондо. — Это так только выглядит, на деле она не относится к баскетболу серьёзно… — со вздохом проговорила Изуми, нервно перебирая пальцами. Весь её печальный нервозный вид не мог передать того, что было в душе. Подобный ураган чувств в принципе невозможно объяснить. — Тогда зачем играет? — послышалось со стороны Нигаи, которая была явно не в восторге от темы разговора. Всё-таки с Комацу она совершенно не ладила. — Из-за отца… — почти шёпотом прозвучал ответ. Казалось, что ещё чуть-чуть и вечно спокойная, улыбчивая девушка заплачет навзрыд от бессилия и отчаяния. — Она играет в баскетбол, чтобы меньше проводить времени с ним… — плечи совсем опустились, а спина непривычно сгорбилась. Огава была совсем на себя не похожа, что вызвало удивлённый вздох со стороны капитана и непонимающий взгляд Ивасаки. Нигаи же поджала губы, виновато потупившись в пол. Они и подумать не могли, что за вызывающим поведением Комацу кроется некая жестокая правда. Игараши вздрогнула. Значит, ей не показалось… И в кабинете директора, и во время встречи их отцов – Рин вела себя зажато и необычно покладисто. Только сейчас пришло осознание, что могло случиться непоправимое, не соври Кагами тогда. Теперь многое встало на свои места, и картина стала более-менее чёткой. Комацу вовсе не пыталась как-то подпортить жизнь ни Игараши, ни Акаши. Она всего лишь хотела защитить свою израненную душу, старательно скрывала уязвимость и с опаской относилась к попыткам окружающих помочь ей. — Скажи, что было бы, если бы в тот день там, в кабинете директора, я сказала бы правду? — вдруг подала голос Игараши, чем немало так удивила остальных. — Так вот почему она тогда вышла сухой из воды… — Изуми прикусила губу, уже не зная, что чувствовать и как реагировать. — Значит, это была ты… — бунтарка непонимающе изогнула бровь, заметив, что она спрятала лицо в ладонях, судорожно выдыхая. — Если бы не твоя ложь, боюсь, что Рин могла… — Ну-ну, тише-тише, — тут же приподнялась с места Хондо, видя, что центрового трясёт. Она сразу же ощутила степень переживаний кохая и хотела утешить, но её остановила рука Шины, которая тоже встала, но для того, чтобы не дать Хикэри прервать речь первогодки. — Пусть договаривает, иначе мы ничем не сможем помочь. Огава убрала руки от лица и шокировано уставилась на Ивасаки. Вице-капитан догадалась раньше, чем предполагалось. Слишком легко она определила настоящую причину данного разговора. Когда же она умудрилась уловить подвох? — О чём ты? — изумлённо заморгала Хикэри. В ответ она получила несколько раздражённый выдох. — Почти с самого начала стало очевидно, что Огава рассказывает всё это только ради того, чтобы таким образом попросить у нас помощи. — Как ты это поняла, семпай? — ошеломлённо прошептала Изуми, пытаясь вспомнить, где оплошала. Она не хотела напрямую говорить о своих намерениях, ведь они были слишком эгоистичны. — Когда ты заговорила о причине, по которой команда не может найти баланс. Это и стало твоим проколом, — спокойно объяснила Шина, смерив девушку непонятным взглядом. — Я отлично знаю причины… — немного отрешённо произнесла она. — И то, что ты сказала, ею не является, так что скажи прямо, чего хочешь от нас. Игараши хмуро смотрела на вице-капитана. В голове не укладывалось, что она и правда хочет оказать помощь. Вообще бунтарка в целом не доверяла людям, иногда даже тем, кто находился в кругу приближённых к ней людей, и на это были причины. Большая часть лживых и лицемерных людей выжимает всё, что только возможно из единиц, которые из чистых побуждений вызвались помогать. Как итог, вторые попросту истратили себя. Именно поэтому Кагами всегда ищет и требует гарантии, но в этот раз она пренебрегла правилами, уже заранее согласившись бросить спасительный канат в яму отчаяния и страданий, в которой сидела Комацу. А сама не понимала, почему пошла на такой рискованный для себя шаг. — Я хочу, чтобы вы помогли Рин вернуть любовь к баскетболу, хотя бы к нему… Сама я уже не справляюсь… Она меня не слышит… Воцарилась мучительная тишина. Каждая баскетболистка тщательно продумывала свои решения и слова, которые наверняка серьёзно повлияют на многие вещи в их жизни. Возможно, даже безвозвратно… Стоит ли идти на такое ради одного человека? Имеет ли смысл создавать узы? Вряд ли кто-то из них мог дать однозначный ответ. — Проблематично. Мы не можем заставить человека делать то, чего он не хочет. Особенно, если речь идёт о Комацу, — вздохнула Ивасаки и задумчиво потёрла подбородок. — Судя по всему, Комацу намерено старается держаться в стороне от других… — Да, — печально отозвалась Изуми, не решаясь посмотреть ей в глаза. — В таком случае сложно хотя бы предположить, как нам действовать, — пожала плечами вице-капитан. — К тому же роль играет и отношение Комацу. Любит ли она баскетбол? Если нет, то все наши старания будут совершенно бесполезны. — Это не имеет значения… — тихая реплика ошарашила всех. Игараши не торопилась объясняться. Она сидела с мрачно опущенной головой, сгорбившись, как будто ей на спину и затылок давило что-то невообразимо тяжёлое. Глаза чуть потускнели и смотрели сквозь пол. Девушка слушала в пол уха, попутно размышляя над ситуацией, казавшейся ей нерешаемой. Любая идея и мысль натыкались на одно и то же ограничение, которое в данное время невозможно было устранить. — Что ты имеешь в виду? — спросила Хондо. Кагами покосилась на неё и тяжело вздохнула, закрывая глаза. — Комацу не хочет, чтобы кто-то вмешивался в её проблемы, поэтому и держит всех на расстоянии. Из этого следует, что что бы мы сейчас не придумали, это не сработает так, как нам хотелось бы… Единственное, что мы правда можем сделать, так это просто поддержать её. И всё… Баскетболистки были впечатлены. Не знали они, что Игараши способна так рассуждать. И ведь в её словах действительно есть смысл. Впрочем, ни Комацу, ни её нельзя назвать наивными и открытыми людьми. В этом они, наверное, похожи. Никогда близко не подпускают к себе и в основном держатся отстранённо, словно вовсе не являются частью коллектива. Может поэтому бунтарка так легко попала в точку сейчас? — Я… — взгляды метнулись в сторону Огавы, чей голос дрогнул. — Я так рада, что ты сказала нечто подобное… — голубые глаза наполнились слезами, которые тут же побежали по щекам, падая на светлый пол. Игараши изумлённо смотрела на Изуми. Она не понимала, почему та вдруг заплакала… почему её так сильно растрогали те слова… почему она так благодарна за них… «Так долго держала в себе тревогу, что теперь просто не способна сдерживать эмоции…» — Кагами сомкнула губы и отвернулась. Что-то в груди взбеленилось, подобно мустангу, пойманному людьми. Буря, разыгравшаяся в душе, не успокаивалась, мучая и причиняя боль, пытаясь выйти из обозначенных пределов. Зачем жизнь сводит людей? Чтобы преподавать уроки? Или научить чувствовать что-то, кроме ненависти? Игараши не знала ответов. Однако безмерное желание их найти никуда не делось. Сколько бы она не страдала из-за людей, всё равно пытается найти правду. Всё равно ползёт дальше после падения. Продолжает искать, несмотря ни на что. — Рин была весёлой и дружелюбной… Она никогда не делила людей по внешним характеристикам, она верила в их души. Я помню, как она впервые подошла ко мне… помню, как тепло улыбалась… помню, как уверенно она сжимала мою ладонь, ведя к остальным детям… Огава улыбалась сквозь слёзы. Так ласково и тепло, что аж дух перехватывало с непривычки. До чего же красиво изогнулись её губы… до чего же искрене светились добрые глаза… Очень необычно… Мы так редко видим и ощущаем доброту, что, каждый раз встречая её воплощения в людях, теряемся, не зная, как реагировать. Совсем не привыкли… забыли… отказались… Однако не перестали грезить о теплоте и понимании. — Она всегда защищала меня, несмотря на то, что была ниже меня. Да, она могла легко с кем-то подраться, чтобы отстоять свою точку зрения, но я знала, что всегда могу положиться на неё, совершенно не задумываясь. Мои родители сразу её приняли и рады были нашей дружбе, а вот её родители… Трудно не заметить насколько понизился её голос на этих словах. В раздевалке абсолютно все баскетболистки почувствовали гнетущую атмосферу. Им тоже стало несколько не по себе. — Мама Рин дружелюбно отреагировала на моё появление, а вот отец… — Огаве становилось трудно говорить. Дыхание и сердцебиение ускорились из-за волнения и переполняющих её чувств. Девушка так и не смогла пережить те моменты. — Он смотрел на меня с презрением… Комацу Иошиэки предстал передо мной хладнокровным бесчувственным человеком, которому никто не интересен. Он ставил себя выше собеседника, демонстрируя своё гадкое пренебрежение и властность. «Ну, да. С этим не поспоришь…» — мысленно подтвердила Игараши, вспоминая этого нахального мужчину. — Вот только Рин совсем не обращала на это внимания. Поначалу меня это удивляло, но потом я поняла… Она такая из-за мамы. Акико, так звали её… Воспитанная и образованная женщина с доброй душой и красивой ласковой улыбкой… Често, в Рин больше от неё, чем от отца. Я даже думала, что в ней нет вообще ничего от него, кроме синих глаз, но после одного случая стало очевидно, что я ошибалась… Снова приятное ощущение сменилось вязким и противным. Как бы Огава сильно не желала рассказать лишь светлую часть Комацу, всё равно возвращалась к тёмной стороне. Будто подруга соткана лишь из белых и чёрных ниток. Только плохого и только хорошего… Ничего цветного или хотя бы серого… — Бывали дни, когда Рин перегибала и в драках, и в изречениях. Тогда характер её отца был особенно заметен. Беспринципность, жестокость и хладнокровность… Именно это я видела в её глазах… Мне она старалась подобное не демонстрировать, даже не подозревая, что я уже в курсе обо всём. Наверное, она боялась, что я уйду, оставлю её из-за такого пустяка, как скверный характер. Все мы в той или иной степени бываем невыносимыми, но это вовсе не повод кого-то ненавидеть. Я всегда придерживаюсь этой мысли. «Она права… Не стоило мне так бурно реагировать… Видала людей и похуже», — кивнула Нигаи, с сожалением смотря перед собой. Не стоило ей плохо думать о Комацу, хотя она и не знала, что всё настолько печально. Можно ли её винить за это? Конечно же, нет. Если всех винить во всём, то этот порочный круг никогда не разорвётся... — Всё было хорошо ровно до тех пор, пока её родители не начали регулярно ругаться. Причина была в дяде – Комацу Таро, которого убили зимой в год, когда нам исполнялось по шесть лет. Тогда Иошиэки сошёл с ума… Он хотел сделать из собственной дочери солдата. «Что за бесчеловечный поступок! Лишить ребёнка выбора жизненного пути, да разве так можно?!» — Хондо сжала кулаки и стиснула зубы от негодования. Она даже представлять не хотела, каково это. — Впрочем, его тоже можно понять… Ему просто хотелось защитить своего ребёнка от опасности, которая может поджидать в будущем… «Ещё и оправдывает… Как же можно быть настолько добрым человеком, Огава?» — подумала Кагами, прикусив губу, чтобы случайно не возмутиться вслух. — Из-за частых ссор Рин увядала на глазах, редко улыбалась и на всё отвечала сухо, но так она вела себя только с посторонними. Со мной она по-прежнему старалась вести себя так, словно всё, как раньше... На это было невыносимо смотреть… Я пыталась как-то намекнуть ей, что готова выслушать и помочь, но она беззлобно отмахивалась и переводила тему. Я решила не вмешиваться и ждать. Вдруг её родители успокоятся, и Акико удастся отговорить мужа от затеи… — грустно улыбнулась Изуми. — Надежды не оправдались. Иошиэки насильно пытался заставить Рин тренироваться, что привело к суду и разводу… К сожалению, Акико проиграла и не один раз… Ей пришлось уйти, и это сильно сказалось на семье в целом. Иошиэки часто выпивал и пропадал на работе, не забывая о своих воспитательных мерах, а Рин потеряла всякое желание бороться. Мать, которая была примером и отрадой, оставила… Больше никто не мог спасти её от деспода… Больше некому было защитить тёплый огонёк в её душе... Огава снова почувствовала, как горячие слёзы бегут по раскрасневшимся из-за эмоций щекам, но она и не думала прерывать рассказ. Ей нужно было выговориться. Нельзя и дальше держать всё в себе, иначе выгорит…иначе сломается. — Рин утратила всякую надежду на нормальную жизнь. Она стала угрюмой и язвительной. Почти каждый день ввязывалась в драки и конфликты. Она делала всё, что могло заглушить боль, пряталась, как могла, но всё равно сбежать от страшной реальности ей не удалось. В тот период ей непосчастливилось встретиться с Хайзаки. Рин вступила в его шайку, и они вместе держали всю округу в страхе. Долго этот беспредел не продлился. Хайзаки как-то неудачно пошутил или что-то сказал ей, за что был побит и унижен. Скорее всего речь тогда шла обо мне, потому что после он пришёл ко мне. Он явно хотел настроить меня против подруги, но ничего не вышло. Я его припугнула и прегрозила не приближаться к нам, и это подействовало. С тех пор мы с Рин не разлей вода, хоть и Иошиэки всё ещё против нашего общения, — девушка выдохнула, шмыгнув носом. — Как-то так… Послышался довольно громкий судорожный вздох в дверях. Девушки, слушавшие невесёлую историю, мгновенно повернулись на звук и замерли, не имея ни малейшего понятия, что теперь делать. Изуми испуганно дёрнулась, зажав рот руками. В дверях стояла Комацу. Сначала её лицо было искажено удивлением, которое плавно перетекло в неверие. В синих глазах блеснул страх вперемешку с негодованием. Девушка не хотела верить в только что услышанное. Она не думала, что это когда-нибудь будет рассказанно, да и не хотела этого. Комацу поджала губы и отвернулась. — Рин, постой, — Изуми протянула руку вперёд, но подруга отказалась её слушать и, раздражённо помотав головой, выбежала в коридор, громко захлопнув за собой дверь. — Я… я не хотела… — Огава упала на колени, закрывая лицо руками. Тишину тут же разрезал всхлип. Светловолосая заплакала совсем тихо, почти бесшумно, её эмоции взяли верх. Теперь не удержать и не остановить град слёз, обжигающих раздражённую кожу щёк. Было больно видеть светлого и улыбающегося человека в отчаянии, давящегося собственными всхлипами и прерывистыми вздохами. Баскетболисток как будто сковали невидимыми цепями. Они не могли пошевелиться, продолжая смотреть, как человека перед ними на части разрывали вина и печаль. Они слушали, как Изуми в перемешку со всхлипами шептала извинения и обвиняла себя в бездействии. Возможно, так бы и продолжилось, если бы не капитан, которая в отличии от других не впала в оцепенение. Она подошла к ней и присела на корточки, аккуратно взявшись за подрагивающие плечи. Хикэри без слов вынудила первогодку подняться и сесть обратно на скамью и приземлилась рядом с ней бережно обнимая за плечи, будто маленькую младшую сестру. Взгляд оставался спокойным. Ничто не выдавало сильных переживаний старшеклассницы. Она ласково гладила центровую по спине и изредка посматривала на остальных девчонок, которые выглядели растерянными и даже напуганными. Никто из них не знал, как реагировать на слёзы другого человека. Они не понимали, что могут сделать в такой ситуации. — Это всё… моя вина… е…если бы… я только… — Не-е-ет, — мягко протянула Хондо. — Ты ни в чём не виновата… — слабо улыбнулась она. — Разве ребёнок может быть виноват в том, что он ещё не понимает насколько тяжелой бывает жизнь? Ты не могла знать, во что всё выльется, поэтому не кори себя. Я уверена, Комацу поймёт и не будет сильно злиться. — Нет… она… не простит! — Огава схватилась за голову, сжав мягкие волосы. — Она уходит от тех, кто предал её доверие! Так было со всеми! И с Хайзаки тоже! — она зажмурилась, подобно ребёнку, на которого замахнулся родитель. Страшнее всего для неё может быть только потеря друга, которого ценила почти всю жизнь. Кем дорожила так же сильно, как дорожит миллиардер своими финансами, а мать — ребёнком. — Я не хочу входит в их число! — Не войдёшь… — Изуми вздрогнула и затихла. Она медленно отняла ладони от лица и во все глаза уставилась на Игараши, сказавшую эти слова. Негромкая фраза подействовала несколько отрезвляюще и на Ивасаки с Нигаи, которые наконец отошли от оцепенения и воззрелись на бунтарку, будто увидели живого тиранонозавра. — Она не из таких… Комацу не станет ставить на ком-то крест просто так… «Игараши…» — Хондо видела насколько потемнели глаза Игараши, когда та вдруг уставилась в пространство перед собой. Казалось, что она погружалась в мысли, теряя связь с реальностью. Капитан пыталась найти, что сказать, чтобы она сильно не переживала из-за происходящего, но это не потребовалось. Огаву ничуть не смутила аура Кагами, она поднялась и медленно приблизилась к ней. Заметив перед собой чьи-то ноги, единоличница подняла голову и встретилась взглядом с заплаканными глазами, в который легко читалась немая благодарность. Игараши почувствовала ускорение сердечного ритма, когда на спине сомкнулись чужие руки, а ухо ощутило лёгкую щекотку, вызванную прикосновением светлых волос к коже. Красные радужки стали светлее, зрачки сузились, пухлые губы приоткрылись, и брови взметнулись вверх. Её обнимали… Несмотря на то, что совсем недалеко от уха раздавались всхлипы, раздражения не ощущалось, зато присутствовало смятение. Кагами была шокирована. Так нагло в её личное пространство ещё никто не врывался. Слишком неожиданно… слишком смущающе… Она просто не знала куда деть себя и руки, которые так и остались на коленях, чуть прижатые телом Огавы. «Она выглядит такой потерянной, словно… — Ивасаки наконец перестала вечно хмуриться и ошеломлённо наблюдала за разворачиваюзимися перед ней событиями,— забыла, как ощущаются чувственные объятия».***
Как и ожидалось, на следующий день Комацу не пришла на тренеровку. Это никого не удивило, зато разозлило вице-капитана, которой и без того хлопот хватало. Мало того, что Огава ходит, как в воду опущенная, так тут ещё прогулы. Так им никогда не стать сильной командой, не говоря уже о сильнейшей. — Я, конечно, всё понимаю, но она хотя бы могла предупредить, что не придёт сегодня! — возмущённо прорычала недовольная Ивасаки, нервно постукивая пальцем по скамье. — Как будто у неё есть твой номер, — хмыкнула Хондо, складывая рубашку и убирая её в шкафчик. — Да даже при этом условии она всё равно не предупредила бы! — прошипели ей в ответ, на что капитан лишь устало вздохнула. — Игараши, она сегодня вообще была в школе? — Ага, — отозвалась Кагами, закрывая железную дверцу, и присела, чтобы завязать шнурки. — Она весь день вела себя отстранённо и игнорировала всё вокруг. На неё не подействовали даже замечания учителей, — поразительно подробный ответ. Обычна эта угрюмая особа не столь разговорчива. — А ты пробовала с ней заговорить? — посмотрела на неё Хондо, будто сканируя. — Нет, — спокойно ответила Игараши и, закончив с кроссовками, вышла из раздевалки, напоследок услышав гневный восклик Шины: "А где Гото?!" Как только дверь закрылась за спиной, бунтарка осталась наедине с тишиной коридора, освещённого лучами вечернего солнца. Кагами глубоко вздохнула и, чуть пройдя вперёд, остановилась возле выхода на улицу, откуда дул тёплый ветерок, приятно поглаживая кожу. Девушка с умиротворённым выражением лица наблюдала за деревьями, чьи ветки плавно качались, поддаваясь ласковому ветру. Было так тихо и хорошо, что Игараши не сразу заметила, что кто-то подошёл к ней сзади. На последнем шаге раздался скрип кроссовок, резко прозвучавшего в пустом коридоре. Баскетболистка вздрогнула и обернулась, встретившись с алыми глазами, которые изучали её. Умеет же неожиданно появиться. Ну что за человек? Вечно подкрадывается, словно хочет напасть. Интересно, когда же он поймёт, что перед ним не жертва, а второй опасный хищник, подобный ему... — Акаши? — Кагами вернула себе безразличие и снова отвернулась, вот только в её глазах уже не было того красивого умиротворения. — Ты что-то хотел? Больно нейтральная реакция. Раньше она перешла бы на оскорбления или злобно прожигала бы его взглядом. А теперь... Что могло произойти с ней за несколько дней? Акаши страшно интересовали ответы. Девчонка, которую он знает два с лишним месяца до скрежета зубов непредсказуема и полна секретов. Разыгравшееся любопытство уже довольно давно не даёт ему покоя, но, очевидно, рассказывать о себе она не станет. — Ты помнишь, что завтра в обед мы должны собраться для обсуждения новостей? — Было бы что обсуждать... — тихо фыркнула Игараши. — Отец уже давно ничего не предпринимал против Акаши Масаоми, он даже по поводу тебя ничего не говорил в последнее время. — А говорил? — загадочно ухмыльнулся парень. — Да, — повернулась к нему бунтарка с серьёзной миной. — он настоятельно рекомендовал мне держаться от тебя подальше, — бровь Акаши взметнулась вверх. — Наверное, стоило прислушаться, но уже поздно, так что это неважно, — отрешёно проговорила девушка и прошла мимо, не желая продолжать разговор. "Необычно многословна... — Сейджуро нахмурился. — Что произошло на этот раз?" Он похоже никогда до конца не поймёт девушек. Они такие противоречивые и эмоциональные, что устанешь угадывать их настроение. Одна игнорирует его звонки и сообщения, да и вообще словно сквозь землю провалилась, а вторая по-прежнему держит дистанцию и частенько говорит что-то странное и непонятное. Фиг их разберёшь! Вечно придумывают проблемы на ровном месте и переживают по пустякам. Впрочем, это не делает их раздражающими. По крайней мере Акаши так думал только о Комацу и Игараши, которые довольно разумно оценивают ситуацию, в которой оказались. И всё-таки необходимо прийти хоть к какому-то компромиссу, иначе они снова разругаются и не смогут отстоять свои права перед родителями. — Что-то произошло? — Акаши и сам заметить не успел, как озвучил вопрос, крутившийся в голове. Игараши остановилась, хоть и планировала до завтра игнорировать его слова, видимо что-то изменилось. Ресницы плавно опустились, когда веки спрятали яркие радужки глаз. Плечи чуть напряглись. Брови съехали к переносице, образуя складки над ней. Девушка словно собиралась с мыслями, решаясь на какой-то серьёзный шаг. Да, с её-то гордостью нечто подобное сложно спрашивать, но информация нужна как никогда. Пора бы уже решить, что делать дальше. — Ты ведь знал... — приглушённо проговорила она, не видя, как Сейджуро непонимающе нахмурился, в упор смотря ей в затылок, будто молча требовал обернуться. — о прошлом Комацу? Всё встало на свои места. Теперь понятно, почему бунтарка странно себя ведёт, поэтому Акаши медленно моргнул и тяжело вздохнул. Неприятную тему подняла она. Ему даже стало интересно откуда ей известно столько подробностей о частной жизни их общей знакомой. Однако судя по поведению, она этому совершенно не рада. А ведь парень правда думал, что охота за компроматами это общее занятие их троицы. — Знал, — подтвердил догадку он. Кагами дёрнула рукой и сильно стиснула зубы. — Хах... Ну да, — тихо и совсем не весело усмехнулась она, накрыв ладонью лицо. Почему-то вся эта ситуация казалась ей до боли смешной. Однако смех этот был скорее горький, чем задорный и остался неозвученным. — Иначе не объяснить причину, по которой ты её терпишь... Хотя по-другому скорее всего быть просто не могло. — Считаешь, что я милосердный? — изогнул бровь Акаши. — Ты какой угодно, но только не милосердный... — на выдохе произнесла бунтарка, убирая руку с лица. Она по-прежнему стояла к нему спиной по непонятной причине. — Тогда почему? Игараши изумлённо приоткрыла рот, гадая заинтересован ли он на самом деле в ответе или это всего лишь дежурные фразы? В последнее время она не была ни в чём уверена. Многие вещи открывались с новых сторон, демонстрируя ошибочность суждений. Всё чаще голову посещали мысли, что некоторые действия были слишком агрессивны и неуместны. В конце концов никто ей ничего плохого не сделал, кроме Комацу, попытавшейся её разозлить в день знакомства. — Я долго размышляла над всем, что происходило и пришла к выводу, что вы с Комацу похожи, — Кагами с удовольствием рассмеялась, если бы её посетили подобные мысли раньше, но сейчас ей хотелось больно закусывать губы от досады и сожаления. — С чего ты решила? — всё также спокойно поинтересовался Сейджуро. — Оба зависите от мнения отцов и беспрекословно исполняете их волю. Лицемерны и высокомерны снаружи, а внутри – травмированы. Не думаю, что такой человек, как ты стал бы общаться с кем-то вроде Комацу, если бы не понимал её чувств, — наконец девушка обернулась, уверенная в своих догадках, однако стоило ей посмотреть парню в глаза, как тут же замерла на месте, осознавая, что попала в самую точку. По неизвестной причине ей стало несколько страшновато, как будто с ним всё не так просто, как с Рин. — Можно сказать, Комацу – воплощение меня... — вдруг снова заговорил Акаши, смотря куда-то сквозь баскетболистку. — Если бы я был столь эмоционален, как она, то скорее всего вёл себя примерно так же, — Игараши с неверием смотрела на его отрешённое выражение лица, не веря ушам. Кто-то вроде него вот так взял и выложил про себя что-то личное и запретное для посторонних лиц. Слишком неожиданно... слишком непривычно... Внезапная догадка буквально вспыхнула в мыслях, когда Игараши заметила долю печали на дне холодных глаз. Дыхание спёрло. Стало дурно. Девушка безуспешно пыталась вернуть самообладание, стараясь избавиться от непрошенных навязчивых мыслей, но четно. Длительное молчание вывело Сейджуро из раздумий, и он недоумённо осмотрел бунтарку, останавливая взгляд на красных радужках, в которых плескалось отрицание. Акаши удивился. Только он хотел что-то сказать, как девушка резко развернулась и убежала. Такая реакция его ввела в ступор, ведь казалось, что всё, касающееся него, вызывает у неё отвращение. По всей видимости ему предстоить узнать много интересного о загадочной наследнице длма Игараши.