***
Отступление. Ямамото Такеши Такеши смотрел на отца. Просто смотрел. Эмоций не было. Конечно, отец говорил, что это не полезно и не надо топить горе в своем Пламени, но сейчас он поступал так же, так что… — Почему, отец? — раньше Тсуеши, конечно, не очень его посвящал в свои дела, но сейчас он хочет знать все, ведь пострадала мама. — Я отказал таким людям, которым отказывать не следовало. Они нам это продемонстрировали, — Тсуеши равнодушно смотрел в окно, просто чтоб не смотреть в глаза своему сыну и не видеть в них то же стылое равнодушие. — Что они хотели? — Такеши, конечно, знает, что его отец не всесилен, но раньше это просто было абстрактное знание, не влияющее на их жизнь. — Тебя, — коротко отозвался отец. — Конкретнее? — уточнил младший Ямамото. — Тебя хотели в Хранители Десятого Вонголы, — ответил Тсуеши. — Почему отказал? — Такеши прекрасно осведомлен обо всех неписаных правилах мафии. Такой семье можно было бы отказать, если бы клан Хибари не проиграл Вонголе десяток лет назад. Можно было бы попросить защиты у них, все-таки полноправные хозяева острова, но сейчас они сами ходят под Ракушкой. — Выгодное же предложение, — конечно, если отбросить необходимость подчиняться какому-нибудь итальянцу, но Такеши не гордый, переживет. — Я надеялся дать тебе выбор и как можно дольше ограждать от мафии. А потому ответил, что кого признать своим боссом, ты выберешь сам, — откликнулся отец, который, как и множество людей, попался на «благими намерениями вымощена дорога в ад». — И что теперь? — с безразличием уточнил подросток. Ему ведь действительно ни капли не интересно. — Теперь? — будто не услышав, переспрашивает отец. — Мы отправляемся в Намимори. — Там живет претендент на место Десятого, — так и не дождавшись вопроса, почему именно туда, поясняет Тсуеши. — Ясно, — равнодушно уронил Такеши. Он должен ненавидеть Вонголу и мафию, отобравшую у него мать, но Пламя хорошо поглощает любые эмоции. Спрашивать, почему отец решил отступить и покориться — бессмысленно. Такеши ведь не дурак и не идиот, так что он знает, что отец, несмотря на все его умения и мастерство, не справился бы с парой десятков противников. Да и от снайперской пули никто не застрахован. А там уж Вонгола найдет, как организовать ему встречу с будущим Десятым. А потому Такеши молча идет собирать вещи. Многое, конечно, можно купить на новом месте, но некоторые вещи все-таки нужно взять с собой. Сейчас можно было бы подумать «какой этот Десятый?», но Такеши не интересно.***
Вокруг была кромешная темнота. На самом деле, мы крайне редко сталкиваемся с кромешной темнотой, ведь даже ночью есть свет от уличных фонарей или, если вы на природе, то от звезд и луны. И даже если нет ни того, ни другого, все равно ночью не бывает кромешной тьмы. А здесь она была. Человек всегда боялся темноты. Это древний страх, я бы даже сказала — заложенный генетически. Ведь не зря все дети проходят через это. Человек привык полагаться на собственное зрение, и когда оно становится бесполезным, появляется чувство беспомощности и беззащитности. Темнота давила на психику, вызывая подспудный страх или даже панику. Заставляя сознание рисовать всяких монстров, живущих в этой непроглядной тьме. Шуметь не хотелось. В тщетной иллюзии, что это не привлечет ко мне внимания, а потому, несмотря на абсурдность этого действия, я старалась ступать как можно тише. Сердце заполошно билось в груди, а в животе свернулся липкий комок страха. Я старалась прислушиваться к окружающим звукам, но их не было. И это пугало еще больше, чем если бы я слышала какие-нибудь шорохи. Но даже если они и были, то все заглушал бьющийся в ушах пульс, создавая иллюзию, будто стук моего сердца может услышать любой, кто был в этой тьме. — Не подходите! — вдруг услышала я истеричный вскрик и, не задумываясь, ринулась на голос просто потому, что получила хоть какой-то ориентир в этой непроглядной тьме. Неопределенность закончилась, и сразу стало как-то легче, ведь меня отпустили липкие щупальца страха. Рядом со мной вдруг расступилась тьма. Только под ногами она осталась такой же непроглядно-черной. Только через некоторое время до меня дошло, что это не тьма отступила, а я стала светиться. Не прекращая движения, я постаралась получше разглядеть, что именно со мной произошло. Я оказалась вся объята пламенем. И если в первое мгновение я испугалась, то потом сообразила, что оно не причиняло мне никакого вреда. Пожалуй, только грело и освещало все, примерно, в радиусе метра. Наконец, я увидела ребенка. Точнее девочку с трезубцем, которая отчаянно отбивалась от щупалец тьмы, что явно желали ее куда-то уволочь. — Пошли прочь! — рявкнула я и как-то неосознанно усилила собственное горение. Видимо, повлияла моя решительность, непонятно откуда взявшаяся, спасти этого ребенка. Тьма, послушавшись, отступила. Девочка, явно державшаяся из последних сил, не устояла на подогнувшихся ногах, что я едва успела ее подхватить. — Чш-ш, все уже хорошо, — обнимая ребенка, попыталась успокоить. Ее потряхивало после сильного стресса, которым явно было это нападение щупалец. — Я не дам тебя в обиду, — пообещала я, поглаживая ее по спине. Я разглядывала макушку ребенка, которая отливала синим цветом. Может, это тут какое-то искажение света? Не может же быть такой цвет на самом деле? Хотя я же вот горю, и ничего со мной не случается… Может, и так тут можно. Тем более цвет волос не такая уж и большая проблема. Что я к нему прицепилась? — Почему ты мне помог? — возможно, я бы удивилась, что ко мне обратились в мужском роде, но гораздо больше я растерялась от самого вопроса. — Разве я мог пройти мимо? — откликнулась я в недоумении. — Все проходят мимо, — ответила девочка, поднимая на меня глаза, которые оказались разными: один голубой, другой кроваво-красный. — Я не все. — Да, ты не все, — согласилась она после долгого молчания. Видимо, хотела найти подтверждение моим словам. — Тебе пора, — неожиданно произнесла девочка, разбивая установившуюся тишину. — Что? — меня стало куда-то затягивать. Я не хотела уходить, оставлять этого ребенка один на один с темнотой. — Я тебя найду, — пообещала она, и я неожиданно расслабилась от этого обещания и позволила затянуть себя куда-то. — Тсу-кун! — я неспешно выплыла из тьмы под чьи-то возгласы. — Тсу-кун! — трясла меня Нана, изрядно перепуганная при этом. Видимо, она не первый раз пыталась меня разбудить и уже успела перепугаться от того, что не может до меня дозваться. Ведь вставала я очень легко. Я просыпалась, стоило ей войти в мою комнату. Да, сон у меня был чуткий, какой и должен быть у настоящего киллера. — Все нормально, — удалось прохрипеть мне, только чтобы эта тряска прекратилась. Сдается мне, что никакое предвидение ей не помогло. — Тсу-кун! — я, между прочим, так и не сказала своего прошлого имени этой женщине, так что ей хоть и не нравилось звать меня именем своего сына, но альтернативы не было. — Что случилось? Ты на меня не реагировал! — с возмущением, за которым прятался страх, спросила Нана. — Моему Хранителю Тумана требовалась помощь, — вздохнула я и только сейчас осознала, что во время этого «сновидения» я не узнала Мукуро. Который почему-то тогда был маленькой девочкой. Интересно, что бы это значило? Не думаю, что выросший в лаборатории ребенок хорошо понимает разницу между мужчинами и женщинами, кроме, как обычного, физиологического. А значит намеренно изменять свой пол Рокудо вряд ли будет. Ну-у… Вероятно, мне все-таки будет несколько проще налаживать отношения с девушкой. Потому что, в отличие от парней, которые далеко не всегда понимают логику девушек, мне таким страдать не придется. По поводу возраста… Насколько я помню, Мукуро был на пару лет старше основной гоп-компании. Неужели здесь это изменилось? Хотя… Это же иллюзионист. Точнее иллюзионистка. А значит, возможно все! Есть у меня одно любопытное предположение, ведь вряд ли маленькой девочке удобно драться с щупальцами тьмы. Скорей всего, та «реальность» отражала ее самоощущение. А ощущала она себя, как маленькая испуганная девочка, которой требовалась помощь. Вот я, наверно, поэтому там и оказалась. Интересно, а я в каком виде там была? Кажется, она обращалась ко мне в мужском роде… М-м… Ладно, оставим тему моего внешнего вида (хотя тогда получается, что я смирилась и даже стала ощущать себя мужчиной. Или парнем на худой конец). Есть тема поинтереснее… Что это было? Получившее материальную форму безумие иллюзиониста? Потерявшая контроль иллюзия? Хотя тут я могу только гадать. Потом спрошу, вместе с мучавшим меня вопросом про внешний вид. Она ведь обещала меня найти? Во-от! А не верить в ее обещания у меня нет оснований. Хоть все и считают, что ложь и Туман это фактически синонимы. — Безумие Тумана? — удивилась женщина. — Почему я этого не видела? — Вот уж почему не видела, не знаю. Это ведь ты тут предсказатель, — фыркнула я, поудобнее устраиваясь на кровати, потому что на меня накатывала усталость, как будто я не спала в теплой и мягкой кроватке, а вагоны разгружала. — Что за Безумие Тумана? Можно поподробнее? — Ты не знаешь? — удивленно уставилась на меня Нана и, дождавшись моего подтверждения, что я действительно не знаю, что это за зверь такой и могу только предполагать, принялась рассказывать. — Ты же знаешь, что чем сильнее Туман, тем больше он подвержен безумию? — спросила женщина, тоже устраиваясь на моей постели. — Естественно, — подтвердила я и принялась ждать продолжения. — Так вот, миру совершенно не нужен сильный и безумный иллюзионист, а потому существует… — она на секунду замялась, видимо подбирая более подходящее слово, — …предохранитель. Когда Туман подходит опасно близко к своей грани безумия, то вселенная «вытаскивает» наиболее подходящее Туману Небо для стабилизации. — Ясненько… — протянула я, пытаясь обдумать новую информацию. Значит, меня вытащило, потому что Мукуро (или как там ее в женском-то варианте?) была опасно близко к безумию? Хм-м… А почему не было ничего такого в каноне? Из-за запечатанного Пламени Тсунаеши? Или он просто был неподходящим Небом? Р-р! Одни вопросы! И даже если я и получаю ответ, то вопросов становится неизменно больше. И это я еще, что случилось с самим Тсунаеши, не выяснила! Бесит! Ненавижу чего-то не знать или не понимать!