Пламя

Знаете, вот никогда так не ждала Первого Сентября. А все почему? А потому, что я, наконец, смогу найти Хибари! А то непорядок. Он моим Хранителем быть согласился? Согласился! А значит нам надо проводить время вместе, чтоб получше узнать друг друга, чтоб я знала, на что я могу рассчитывать, обращаясь к Кее. И вообще, у меня к нему накопилась куча дел! Но это, несомненно, важное событие омрачалось тем, что мне надо было появиться в школе. Перед презирающими «меня» одноклассниками и считающими непроходимо тупой учителями. Это несколько портило настроение. Потому что если насмешки я могла пережить совершенно спокойно. Что мне до мнения одиннадцатилетних соплей? Вот если они захотят показать свое отношение физически… Что я им могу сделать? У меня все еще нулевой опыт уличных драк. Да, у меня есть перочинный ножик. Да, я его положила так, чтобы можно было выхватить за секунду. Но меня это не спасет. Потому что, как средство запугивания, он не пойдет. Сейчас дети слишком самоуверенны, чтобы считать, будто им могут навредить. Особенно, если до этого они знали человека под прозвищем «Никчемный». Нож в моих руках вызовет только смех. Как средство защиты… Скорей всего, они будут нападать толпой, как в прошлый раз, а с толпой я вряд ли смогу совладать. Ну, задену я двоих или троих, но от остальных меня это не спасет. Их только разозлит нож в моих руках. Они могут решить применить мое сомнительное оружие на мне. Дети в этом возрасте редко задумываются о последствиях. — О! Смотрите, кто пришел вовремя! — раздался позади меня смутно знакомый голос. Я его точно где-то слышала. Уже пересекались? Те парни, встреченные мною в парке? Знаете, почему Тсунаеши опаздывал в школу? А потому что не хотел получить «на орехи» еще до начала занятий. Видимо, мне придется поступать также. Как минимум, до перевода в Среднюю Намимори, ведь там будет Кея, который явно прикроет эту лавочку. А я ненавижу опаздывать. Вот, всегда так. Чем-то приходится жертвовать и наступать себе на горло. — Может у нас внезапно сакуры расцвели? — предложил еще один из парней. — Вот и сходили бы, проверили, — буркнула я, сосредоточенно переодевая сменку. «Свой» шкафчик найти не составило труда. Угадайте, на чьем крупными иероглифами красовалось «Никчемный Тсуна»? Спасибо, братцы, что подписали! — Нет, вы слышали? Он еще и огрызается! Совсем страх потерял! — возмутился кто-то из этой дружной компании и уже видимо собирался преподать мне урок, как прозвенел спасительный звонок. Так и куда мне идти? В каком классе учился Тсунаеши, я знала, а вот где расположено закрепленное за классом помещение… Мда… При этом я даже не знаю, к кому прицепится, чтобы довели до класса! Мда, еще раз. Что ж это за жизнь такая, а? — Тсунаеши-кун, ты идешь? — вдруг окликнули меня. Не перевелись еще добрые люди! — Да-да, — быстро закивала я и пристроилась слева от девочки. — Просто задумался, — неловко улыбнувшись, откликнулась я, все-таки стараясь соответствовать имеющемуся у Тсуны образу. Ведь не может же человек полностью изменится в один момент? — У нас сейчас английский, — о Боже! То есть Ками. Эта адова наука догнала меня и здесь. Я же говорила, что с языками у меня все плохо? — Ты принес книгу? — Какую книгу? — вот сейчас я хлопала ресницами вполне искренне. — Опять забыл, — вздохнула девочка, чуть снисходительно, но при этом с сочувствием смотря на меня. — Учитель будет ругать и… — Ты со мной поделиться можешь? — задала я вполне логичный вопрос, но девочка на меня стала смотреть еще снисходительней. Бесит! — Ты что? Забыл? В библиотеке выдают только одно издание в руки, — пояснила она. Ясно. Какая бы она ни была добрая, в ущерб себе она помогать не будет. — И рядом с кем сижу я? — решив, что терять уже нечего, поинтересовалась я. — С Кацуми Танака, — со вздохом сказала девочка, видимо, устав удивляться моей забывчивости. — Как будто мне это что-то сказало, — пробурчала я, не рассчитывая, впрочем, что меня услышат, но моя собеседница, видимо, обладала достаточно острым слухом. — Она еще с двумя хвостиками обычно ходит, — выдали мне опознавательный знак. — Спасибо, — поблагодарила я, потому что мы уже дошли до кабинета и продолжать разговор было рискованно. Меня ведь и так тут не очень-то любят. Я не буду описывать школу, потому что… Потому что мне там совершенно не понравилось. Нет, я понимаю, что школа не обязана кому-нибудь нравиться, это ведь не развлекательное заведение, но так качественно отбивать любое желание посещать это место… Это надо было хорошо постараться. А старались все: и ученики, и учителя. Скажу только, что каждый преподаватель норовил меня спросить. Отвечала я, несмотря на прочитанные учебники, через раз, отчасти потому что ответов я действительно не знала, (точнее, они хотели зубрежку и категорически отказывались принимать ответы «своими словами», еще не забывая после этого проехаться по моим умственным способностям, а зубрежку я ненавидела даже больше английского), отчасти ради поддержания устоявшейся репутации. Так что, отвязался от меня только химик. Потому что вот что-что, а химию я знала на отлично. Да, кстати, мою спасительницу звали Сасагава, и имя, скорей всего, было Киоко. Правда, замечательное совпадение? Я тебя запомнила. Знай об этом. И не надо мне рассказывать, какая ты вся из себя добрая. Ведь человек, истинно желающий помочь, а не работающий на собственную блестящую репутацию защитницы сирых и убогих, сделает многое в ущерб себе. Ученики тоже вносили посильный вклад. Прятаться по укромным уголкам от преследующей меня банды было бесполезно, ведь я не настолько хорошо знала здание школы (только сегодня здесь очутилась!), а потому я была вынуждена прибегнуть к менее действенной методике: болтаться на виду у учителей. Хотя что-то мне подсказывает, что если бы меня начали бить у них на виду, то ни черта бы они не сделали. Потому что, как же, я сын иностранца или как они называют — гайдзин! Но меня спасало то, что парни об отношении учителей не знали, а потому не подходили. Знаете, я тут погуглила… «Никто не позволит себе породниться с буракумин*. Многие японки из этой касты выходят замуж за иностранцев, так как те в такие дебри не лезут. Если у богатого и преуспевающего директора похоронного бюро есть взрослая дочь, то он постарается выдать дочку замуж за иностранца, потому что нормальный японец на ней не женится». Знаете, что это значит? А то, что практически все в курсе (для этого большого ума не надо, ведь отличается он от привычной внешности японцев и довольно сильно) о том, что Емитсу, несмотря на полученное-таки японское гражданство, является иностранцем, а значит есть основания подозревать, что Нана из касты буракумин (и то, что касты уже давно отменены, никого не волнует). Так называемых «неприкасаемых». У нас на уроках, кажется, такое про Индию говорилось. Такие подозрения мгновенно сказываются на отношении ко мне. И вот, несмотря на всю хваленую вежливость и воспитанность, меня спокойно можно поколачивать. Замечательные новости, правда? Невольно начинаешь радоваться, что скоро можно будет сваливать от этих расистов. И то, что хоть часть моих будущих Хранителей, пусть и имеют отношение к японцам, но их культуру не впитали, а значит мой, не очень понятный и «чистый», статус им мешать не будет. Могли быть проблемы с Кеей. Но все тот же гугл выдал, что примерно шестьдесят процентов якудза относятся к этим же «неприкасаемым». Уж не знаю, относится ли к ним семья Хибари, но более спокойное отношение точно обеспечивает. А вот с Такеши Ямамато точно будут проблемы — потомок самурая, потому что, несмотря на наступившую современность, традиции и предрассудки остаются достаточно сильны. Интересно, как вообще Вонголе удалось уговорить Тсуеши отдать собственного сына в Хранители наполовину иностранцу? Это если учесть, что японцы по умолчанию всех «не японцев» считают ниже и хуже себя любимых. Скорей всего, я смогу это относительно скоро узнать, а пока следовало сматываться отсюда, пока не стало слишком поздно. Как только прозвенел звонок, я поспешила исчезнуть из этого неприветливого места, чтобы быть как можно дальше от этих детишек, требующих хлеба и зрелищ. Да и взрослые были ничуть не лучше. Спешила я, разумеется, к Хибари в Среднюю Намимори. Естественно, на входе меня тормознули, но волшебные слова: — Я к Хибари-сану, — сделали свое дело. Видимо, никто из парней, стоящих на воротах, не мог представить, что кто-то мог пойти к Хибари добровольно. Ну, вот такая я сумасшедшая! Что поделать, если жизнь такая? На самом деле, просто так меня, конечно, не пропустили. Позвонили Хибари, спросили может ли «Савада Тсунаеши» к нему пройти, подтверждение получили и только после этого пропустили. Вежливые парни из ДК, не то что та школьная шпана, проводили меня до кабинета. Позаботившись, чтобы я не заблудилась в незнакомом здании. Хорошо их Хибари выдрессировал! Я даже знаю, кто у меня будет начальником «отдела кадров». Хм, а у мафии вообще есть отдел кадров? Хотя у них же есть официальные компании и производства, значит есть. Я, как воспитанная… воспитанный мальчик, постучалась в дверь кабинета, к которому меня проводили. — Входи, не совсем травоядное, — раздалось из-за двери. Парень, меня сопровождающий, посмотрел с еще большим удивлением, а также там мелькало уважение. Заслужить такую характеристику от Хибари… Я же вроде бы ничего такого особенного сделать не успела. Так с чего вдруг? Впрочем, не важно. Я входила в логово зверя, а это требовало полной концентрации и сосредоточенности. Почему? А потому, что я пыталась провернуть тот же фокус, что и в прошлую нашу встречу. А заодно выработать рефлекс у Хибари (да-да, вот такая нехорошая. Хочу, чтобы при мне Хибари был спокоен) и надеяться, что такое воздействие моего Пламени ускорит образование связи. — Здравствуйте, Хибари-сан, — благовоспитанно поздоровалась я. Кея на мое приветствие лишь кивнул, да махнул в сторону диванчика. Видимо, предполагалось, что я подожду, пока он разберет бумажки и сможет уделить мне время. Я против такого не возражала. Как начать наш разговор, ведь это мне все нужно, а не ему, я до сих пор не придумала. Надо бы что-то предложить взамен? Я ведь хочу очень многое у него попросить, а у нас еще не настолько доверительные отношения, чтобы просить все это бесплатно. Или не надо? Он же признал меня своим Небом? — Ты чего хотел? — видимо, закончив со своими бумажками, соизволил обратить на меня свое царское внимание Кея. — Ну, — протянула я, раздумывая, с чего бы начать. — Было бы не плохо иметь твой номер телефона, для связи. — Записывай, — милостиво согласился Хибари. — Что-то еще? — явно намекая, что мне пора, спросил Кея. — Да, — ответила я, хотя ответ подразумевался только «нет». — Раз уж ты признал меня своим Небом, то мы должны проводить хоть чуть-чуть времени вместе. — Я предпочитаю проводить время с пользой, — с явным недовольством, написанным на лице, откликнулся Облако. Но раз это не было сказано словами, то я решила проигнорировать. — Тебя, наверное, учили итальянскому? — я решила начинать с малого. А потом уже по принципу «очень пить хочется, так что переночевать негде» подбираться ко всему остальному. Заодно будем постепенно увеличивать время общения. — Да, — подтвердил он. Ясненько, значит моя интуиция оказалась права. А как еще объяснить, что я была совершенно уверена, что Кею учили итальянскому? — А меня вот нет. Как они себе там все это представляют? Все придется брать в свои руки, — посетовала я. — Ты мне поможешь? А то по самоучителям я немного наизучаю. — Когда? — тяжело обронил Кея. — Не знаю, — я пожала плечами и улыбнулась. — Я после школы совершенно свободен. Так что, как тебе удобно. — В среду к шести у меня, — распорядился он. — Вот адрес, — мне протянули клочок бумажки, который сразу же отправился в телефонный чехол, как очень ценная вещь. Потом в навигатор забью. Посмотрим, где же у нас живет ужас всея Намимори. — До среды, — попрощался Хибари. — Пока-пока, — отозвалась я, направляясь к двери, потому что, судя по лицу Кеи, и дальше оставаться в его кабинете было попросту опасно. А острых ощущений мне за день хватило, чтоб хотеть еще и проверить прочность тонфа на собственной шкуре.