Пламя

Шел я значит в школу, никого не трогал. И тут мне кричат: — Лови! — и кидают в меня банку с газировкой. Я ее, конечно, поймал, просто инстинктивно, но после секундного размышления отправил в мусорку. Девушка, кинувшая мне эту банку, уже скрывалась за поворотом улицы. Это ведь каждый ребенок знает! Ничего у незнакомых людей брать нельзя. Мало ли там наркотики какие-нибудь, которые вызывают мгновенное привыкание. Часть ведь именно так и подсаживается! В случае, если ты мафиози, и вообще, претендент на место «Крестного отца», то стоит учитывать вариант с ядом. Хм? Почему я так уверен, что там был яд, но при этом убить меня не хотели? Очередной урок от Реборна? Вполне возможно. Ведь если бы хотели убить, кидали бы какой-нибудь взрывной механизм. Проблема что ли активировать его, пока оно у меня еще в руках? А спастись будет много проблематичнее, ведь даже выбрасывание в мусорку не спасет! Хотя тогда бы я, наверно, почувствовал опасность. М-мда… А ведь все еще не очень разобрался в работе собственной гипер-интуиции. Мне ее работа напоминает игру, не помню, как называется, когда на вопросы можно отвечать «да» или «нет». И если я не задам правильный вопрос, то и интуиция мне ничем не поможет. Это ведь не предсказание, чтобы иметь возможность предсказать все твои проблемы. Тут, как минимум, надо фантазию иметь. Вот например, я не спрашиваю у интуиции «где Нана?», я спрашиваю «Нана дома?». Согласитесь, есть некоторая разница. Но с Наной — это было легко, а вот с тем же Реборном — не очень. Порой мне не хватает фантазии предположить, где он может оказаться. Правда, у интуиции, кажется, есть и еще один режим: «Опасность!», называется. Действует она на меня и близких мне людей. Возможность это узнать, мне выдал Хибари. Хотя, лучше бы я этого так и не узнал. Именно интуиция выдернула меня на помощь Кее, когда его серьезно ранили. Ориентироваться тоже пришлось на это ее «да/нет». — Тсунаеши-сан! — звать сокращенным именем Хаято то ли не хотел, то ли стеснялся. Ну, а попытки заставить его не использовать ко мне уважительный суффикс провалились еще в первый день. Так что мне оставалось смириться и молча порадоваться, что без «Джудайме!» мы обошлись. — Привет, Хаято-кун, — поздоровался я, высматривая еще и Такеши. Вообще, его появлению и хмурому взгляду я был очень рад, потому что теперь ко мне рисковали подходить (все же еще помнят, что я — секретарь Хибари?) только с действительно важными делами и не пытались пользоваться моей добротой. Таких Гокудера пресекал на корню и явно потом еще и объяснял их неправоту. В своем особом уличном стиле. Я в это предпочитал не вмешиваться. Только попросил обойтись несерьезными увечьями, ведь проблемы с местными органами правопорядка нам были совершенно ни к чему. А что такого? Разборки вполне в мафиозном стиле. Так почему я должен ограничивать своего Хранителя? Тем более, что там были только те люди, которые уже успели меня изрядно достать. Пускай тренируется. — Привет ребята! — из толпы школьников вынырнул Такеши. — И тебе привет, — хмуро отозвался Хаято. Вчера они с Ямамото пытались работать в паре и… В общем, ни черта у них не получилось. Конечно, было бы странно, если бы все получилось с первого раза, но это не помешало ребятам разругаться в хлам. Точнее, обвинить во всем Дождик и ужасно расстроиться (обо всем этом мне отчитался Кея, потому что именно его я оставил за главного, когда оставлял мальчишек выяснять отношения самостоятельно). А потому, сейчас они старались не общаться. Хм? Гокудере удалось задеть нашего толстокожего Ямамото? Впрочем, на то он и Ураган, чтобы разрушать всякие маски и спокойствие собеседника… — Когда у нас занятие? — вроде бы жизнерадостно, но по нашей связи я улавливал только обиду, идущую от него, спросил Дождик. Да, я всех в добровольно-принудительном порядке усадил за изучение итальянского. Теперь уже под предводительством Хаято, как носителя языка. Он нашим знаниям искренне ужасался. Также, как и акценту. Как оказалось, я примерно так и думал, до чистого итальянского нам всем оказалось очень далеко. Даже Кее, у которого должны были быть если не лучшие, то хорошие учителя. — Сегодня, — скривившись, отозвался Гокудера. Перспектива его тоже не радовала. Еще бы! Такое издевательство над родным языком! Меня вот тоже передергивает, когда я слышу далеко не самую грамотную речь иностранца. На японский это, кстати, не распространяется. Видимо, сказывается тот факт, что язык все-таки не мой. А вот русский… Ураганчику можно только посочувствовать. И пожелать крепких нервов. С которыми у него явная проблема. Да, не забыть решить этот их конфликт, пока он во что-нибудь более ужасное не перерос. — Вы поссорились что ли? Что такого на вчерашней тренировке успело произойти? Уроки проходили до боли скучно и уныло. А все почему? А потому, что помирившиеся Хаято с Такеши… Ну, как помирившиеся? Это я их помирил. Так сказать, по отработанной схеме. Сначала выслушать одну сторону (начал я с Такеши), потом другую. Гокудера обижать мой Дождик не хотел. Просто Ураганчик крайне болезненно воспринимает любые свои неудачи, вот и попался Такеши, попытавшийся на него повлиять, под горячую руку. — Давай в следующий раз, ты не будешь срывать свое недовольство на Семье? — мягко попросил я. Опасаясь, что если я добавлю в голос чуть больше стали, то вполне могу получить сеппуку* (хотя он вроде итальянец по воспитанию! Вот откуда что берется? Может, у итальянцев свое что-то похожее есть?). — Этого больше не повторится, — с совершенно мрачным и даже несколько убитым видом, пообещал Хаято. — Просто извинись перед Такеши, и забудем, — улыбнувшись и задействуя даже Пламя в своих попытках успокоить, предложил я. Вообще, с извинениями у нас в Семье было туго. Я не видел смысла в этих бессмысленных словах, когда много больше значат поступки. Окончанием ссоры всегда служило обсуждение того, что было сделано не так, что именно стало причиной этой ссоры. И когда решение устраивало обоих, все просто делали вид, что ничего не произошло. Точнее, не «делали вид», а действительно считали, что инцидент исчерпан и можно возвращаться к привычному взаимоотношению. Хибари считал точно так же. Он вообще крайне подозрительно относился к словам. В этом у нас было полное взаимопонимание. Такеши, казалось, обидеть невозможно в принципе, а потому необходимости обсуждать этот вопрос не возникало. Но сейчас нужны были именно слова и именно от Гокудеры. Он очевидно просил прощение очень редко, если вообще когда-нибудь был вынужден это произнести. Но все-таки Ураганчик буркнул что-то похожее «Извини, я не хотел тебя обидеть», и на этом весь конфликт был исчерпан. Так вот, они, помирившись, радостно переписывались, забивая и на школу, и на уроки. Мне же такое было недоступно. А все потому, что если других, и Хаято с Такеши в том числе, за использованием телефона не ловили, хотя стоило мне уткнуться в смартфон, как учителя тут же обращали на меня внимание. Вот что за несправедливость?! После школы мы всей толпой отправились к Кее. Точнее не всей толпой, а без Хибари, ведь кто-то очень не любит толпы. Да и документы сами собой не разберутся. Конечно, приходить в чужой дом без хозяина было не очень вежливо, но разрешение у Облачка я спросил. Да и так мы таскались далеко не первый раз. А все почему? А потому, что Реборн предпочитал у Хибари не появляться. Чем я в наглую пользовался, стараясь проводить здесь все свое время, дабы избежать неприятного мне общества. Естественно, полностью от Аркобалено это не избавляло. За ним была закреплена каждодневная утренняя пробежка и вся суббота (это чтоб я успел отойти к понедельнику). Пока наши тренировки проходили на все той же скале. Из меня явно пытались сделать скалолаза. Ладно-ладно, шучу. Скалолаза из меня не делали. Просто это неплохо развивало выносливость, а также помогало мне побороть свой страх. Страх падения с высоты (свои страхи я хорошо контролировал (у меня никогда не было состояния «не можешь двинуться от страха» или «бежать куда глаза глядят»), но это не значит, что их не было и они мне не мешали). Который и не давал мне полноценно летать с помощью Пламени. Ведь Пламя завязано именно на эмоции, и, ощущая мой страх, оно становилось значительно слабее. Из-за чего я пугался еще больше. В общем, замкнутый круг. Так что тренировки действительно несли пользу. Но в остальное время, как бы я ни был благодарен Реборну за действенные упражнения, предпочитал с ним не контактировать, в чем мне немало помогал Кея. Уж не знаю, что сделал Хибари, что Аркобалено его избегает, но факт оставался фактом. И я им беззастенчиво пользовался. Дома у Хибари я был далеко не в первый раз и даже мог тут совершенно спокойно хозяйничать. Я вообще был представителем коммунизма. Если я считаю человека своим близким, значит нет моих и его вещей, есть только общие. Конечно, ради приличия я у Кеи спросил разрешение, но получив в ответ «мой дом — твой дом», совершенно расслабился и забил на все условности и рамки. Так что можно было смело говорить, что я здесь живу. Разве что спать ухожу к себе. Хотя мне кажется, что у моего Облачка мне было бы много спокойнее. Ну и обедать мы всей толпой прибегали. Такеши тут тоже вполне освоился. Может и не чувствовал моей раскованности, но в доме ориентировался совершенно свободно. В отличие от Хаято, который попадал сюда меньше десяти раз и еще путался в выключателях и не знал расположение соевого соуса. Начинать занятие сразу же не имело смысла. Во-первых, не было Кеи. Во-вторых, мозгу после школы требовалась передышка. Ну и, в-третьих, кушать все-таки хотелось, и бенто было давно. А потому, мы принялись за готовку пиццы. — Так, тесто у нас есть, — комментировал Такеши, изучая рецепты на телефоне. — Это самое главное, а дальше можно пихать всего и по вкусу, — отозвался Гокудера. — Ха-ха! Хорошо сказано! — рассмеялся Ямамото. — Помидоры — это же не обязательно? Не люблю помидоры. — Можем их и не добавлять. Я вот, например, оливки терпеть не могу, — отозвался я, выуживая из холодильника нужные продукты, которые были сюда запихнуты запасливым мной еще два дня назад. Мне все хотелось приготовить пиццу на всех, но как-то не складывалось. Почему именно пицца? А чтоб Хаято порадовать, да и я давненько такое не ел. — Открывай секундомер, — скомандовал я Такеши. — А зачем? — поинтересовался он, уже открыв приложение. Вот что значит вера в своего босса. Сначала делает, потом спрашивает. — Будем ставить эксперимент! — воодушевленно заявил я и подсунул Хаято кусок вареной говядины, которую очень уважал Кея. — К самой пицце я тебя не пущу, а вот резать… — А вы не боитесь отравиться? — удивленно уточнил Гокудера. — Так, Такеши что? Зря, по-твоему, сидит? — возмутился я такой недогадливостью. — Вы, главное, результаты записывайте! Отдал я распоряжение и принялся раскатывать тесто. — Доставка пиццы! — вдруг проорали с крыльца. Мы с Такеши удивленно переглянулись и перевели взгляд на Гокудеру, который был нежно салатового цвета. — Ты чего? — озвучил мучавший нас вопрос Ямамото. С чего бы он так позеленел от таких простых слов? — Это сестра, — с совершенно несчастным видом пояснил Хаято. — Которая неуловимая отравительница? — уточнил я. — Хм-м, а я уже сегодня встречал… Да, голос был, несомненно, знакомым. Именно она пыталась подсунуть мне отравленную газировку. Пойдем, что ли познакомимся с этой дамочкой поближе… М-м-м, не в том смысле. Да, тяжело быть подростком. Все время мысли норовят соскользнуть на что-нибудь неприличное. И даже душ два раза в день ни черта не спасает. Печалька… — Тсунаеши-сан! — вскричал Ураганчик, так что у меня зазвенело в ушах. Интересно, он звуковую атаку Скуало переплюнул или парочку октав не дотянул? — Вы почему мне не сказали?! — Успокойся, она не собирается меня убивать, — отмахнулся, направляясь к выходу из кухни. — Такеши, записывай: эмоциональное состояние влияет на время поражения. — Перцы осталось только выкинуть, — разочарованно пробормотал я. Хотя, почему выкинуть? Будем тренироваться нейтрализовывать воздействие Урагана. Дождь вроде на это способен. — Если не успокоится, то выстави его с кухни! — Доставка пиццы. Пицца Вонгола. Спасибо, что воспользовались услугами… — начала она тараторить положенную информацию, старательно пихая мне в руки коробку, но была прервана. — Отойди от Зверька, травоядное! — рыкнул появившийся Кея, в одно движение выбивая коробку из рук девушки. На возможную опасность у Хибари был нюх ни чуть не хуже, чем у меня. — Знакомься, это Бьянки. Сестра Хаято, — поспешил влезть я, пока мое Облачко не забил ее до смерти. — И яд она подсыпала из глубоких родственных чувств? — тонфа он так и не убрал, но нападать не стал. Это было вполне логично, ведь будь у нее реальное желание меня убить, она бы попыталась напасть именно сейчас. Ведь ее раскрыли, и терять уже нечего. Незаметно подойти еще раз ведь не выйдет. — Это мой стиль знакомства, — невозмутимо выдала Бьянки, совершенно не обращая внимания на готового броситься в атаку Кею. — Меня пригласил Реборн, чтобы я с тобой позанималась, — она внимательно смотрела на меня. Хм? Кажется, в каноне было что-то про ее безумную любовь к Реборну… Тут этого нет? Ладно, реальность все-таки должна несколько отличатся от манги. — Так что я еще один твой репетитор. — И чему же ты будешь меня учить? — я вопросительно приподнял брови. — Тебе полный список? — насмешливо осведомилась девушка. — Да, пожалуйста. — Политология, дипломатия, экономика, история, этикет, танцы… — Последние два для всех Хранителей, — влез я. — А лучше все и им тоже. Так что занятия будут коллективными. — О! Ты все уже решил, — рассмеялась она. — Хорошая оперативность для Босса, но сначала надо было спросить мое согласие. — Я точно знал, что ты согласишься, а потому счел возможным это пропустить, — отбил я ее подначку. — Хваленая гипер-интуиция? — она хмыкнула как-то даже восхищенно, но тут же переключилась на другой вопрос. — Вы так и будете держать меня на пороге? — Проходи, — недовольно буркнул хозяин дома, после моего требовательного взгляда. Внешняя невозмутимость и спокойствие давались мне тяжело. Мне хотелось прыгать до потолка и радостно орать что-то маловразумительное. Меня будут учить! Учить именно тому, что мне понадобится на месте Босса, а не боевке, которую мне ставил Реборн. А еще, несомненный плюс, она не раздражала меня так, как Аркобалено. А значит, наладить контакт было вполне возможно. — Чем это вы тут занимаетесь? — спросила Бьянки, старательно не обращая внимания на стук тела, свалившегося в обморок от одного ее вида.