Пламя

— Давай! Это же самый простейший трюк! Ну что с тобой может случиться?! — орал Скалл где-то внизу. А мне вот совсем не казался этот трюк ни простым, ни безопасным. У меня сердце от страха замирало, и хотелось покрепче вцепиться в руль мотоцикла. Но именно этого делать как раз совсем не следовало! Самым сложным в общении с безбашенным Скаллом была необходимость перебарывать не просто страх, а тщательно выпестованный инстинкт самосохранения. Ведь зачастую от этого самого инстинкта и зависело мое выживание. А тут! Просто задвинуть все и не обращать внимания на панические мысли, что летаю я здесь совершенно без всякой страховки! Ладно-ладно, какая-то страховка у меня была. Но вот именно, что какая-то! Вся моя страховка состояла из пламени Облака, которому были заданы параметры: «увеличение вероятности, что я обойдусь без травм». И моему насквозь рациональному сознанию такой, с позволения сказать, страховки было мало. Скалл, кстати, мои манипуляции заметил и даже похвалил за предусмотрительность. — Вз-ж-ж! — погасил скорость я и наконец заглушил мотор. Хватит с меня сегодня адреналина. И так вон руки подрагивают мелкой противной дрожью. Фух, вроде справился. Хотя эксперт-Скалл сейчас найдет кучу мелких огрехов. Но было бы наивно ожидать того, что у меня сразу начнет получаться идеально. Тем более перед тем, как начать даже простейшие трюки, Скалл убил кучу времени, пытаясь научить меня доверять мотоциклу и считать его чуть ли не продолжением своего тела. Так что к единственному трюку, появившемуся в моем арсенале, мы перешли уже под вечер. А отрабатывать его и вовсе пришлось под светом софитов. Ага, почти как на настоящих соревнованиях, которые почему-то всегда проводятся уже в темноте. Наверно, ради большей зрелищности. — Что? Закончим на сегодня? — легко считал мои намерения Скалл. — Мы завтра уезжаем, так что скорей всего «закончим до следующей нашей встречи», — поправил я, стягивая мотоциклетные перчатки. Кончики пальцев от того же выброса адреналина были и вовсе ледяными. А потому, вкупе с дрожью, руки слушались не очень. Ноги, впрочем, тоже не очень держали. А потому я поспешил плюхнуться на ближайшую скамейку, пока никто этой слабости не заметил. Впрочем, от Скалла это не спасло. — Что, ноги не держат? — усмехнулся он и плюхнулся рядом. Я молча кивнул. Какое-то время посидели в тишине, а потом он задал довольно странный вопрос: — Что общего между мной, Бермудой и Таболтом? — Бессмертие? — предположил я после недолгих раздумий. Действительно, мне было известно не так уж и много об этих личностях. Хоть и несколько больше, чем всем остальным. — Правильно мыслишь, — кивнул Скалл, сразу посерьезнев. — А еще происхождение. Отец у нас один. Догадаешься, кто? Кто может быть отцом априори бессмертных существ? Только такое же бессмертное существо. А разве много у нас «бессмертных существ»? — Кавахира? — предположил я. — Да, в этом веке его зовут именно так. Отец от скуки периодически меняет имена, — пояснили мне. Хотя было у меня ощущение, что Скалл уже про мое присутствие просто забыл. Кажется, бессмертие мне все-таки не обломится. Ведь папаши в виде Шамана мне не досталось. И все-таки откуда была такая уверенность? — У отца так интересно получается… — протянул Скалл, и хоть меня разбирало любопытство, поторопить его я не рискнул. — Дети у него приурочены как раз к изменениям. На долю Таболта выпало создание Три-ни-Сетте. Он эти пустышки ковал, — как-то болезненно усмехнулся Скалл и потеребил светящуюся на груди соску. — Хотя ковал — это не совсем корректно. Создавал уместнее будет. — Бермуде вот выпало реформирование системы. Ты же знаешь, что он был Небом Аркобалено? Последним рожденным мужчиной у Джинглио Неро. Дальше были только девочки. У него, кстати, у первого было это предвидение. Точнее, кровь отца пробудила эту спящую способность, доставшуюся им от другого Шамана. — Хи-хи! — нервно рассмеялся я, пытаясь шуткой несколько разрядить гнетущую атмосферу. — Оказывается, я могу говорить Главе Вендиче «дядюшка». Или лучше «дедушка Бермуда», как думаешь? — Он и мне-то его братом называть не разрешает, — как-то грустно улыбнулся Скалл. Кажется, каскадеру очень хотелось иметь с Бермудой более родственные отношения, но не сложилось. — С тех пор, как он с отцом поссорился, никого из нас даже видеть не хочет. Не то что разговаривать… — Бермуда, кстати, почему за реформацию принялся? — задал вопрос Скалл и, не дожидаясь моего ответа, сам же принялся отвечать. — Он пытался что-то сделать с дикой смертностью среди Аркобалено. Система высасывала их всего за пару лет. Сейчас-то так происходит только с Небом. Да и то, совсем в другом масштабе. А раньше со всеми атрибутами так было. Он опять надолго замолчал, видимо, предаваясь воспоминаниям. А потом вернулся к прерванному разговору, когда я уж было решил, что продолжения не будет. — Как видишь, у него получилось. Детское тело легче и вырабатывает Пламя, и с ним расстается. Да и проводимость повыше будет, — какие факты всплывают! Не зря мне казалось, что каскадер может мне много интересного рассказать. Так ненавистное всем Аркобалено детское тело, оказывается, спасает их от быстрого поглощения Системой. — Правда, с продолжительностью жизни для Аркобалено он несколько перестарался, — усмехнулся Облако, видимо, имея ввиду происхождение Вендиче, и поспешил перевести тему. — Если говорить обо мне… То мое предназначение еще впереди. — И я даже знаю, какое, — протянул я, более внимательно разглядывая Облако. Вот тебе и «лакей». Вот тебе и «гражданский»! Интересно, насколько серьезен будет его вклад в преобразование Системы Равновесия? — Просветишь? — с кажущимся безразличием поинтересовался он. — Помочь мне снять Проклятье Аркобалено, — на меня бросили такой взгляд, что я сразу понял, мне не поверили. Убеждать в собственной правоте я никого не собирался, а потому решил свернуть тему на изначально заинтересовавший меня вопрос. — Знаешь, это странно… Я почему-то был уверен, что буду способен обрести бессмертие. Хотя никаких Шаманов в моих отцах не значится. — Не знаю, вряд ли твоя интуиция ошиблась. Но я ничего не знаю о том, могут ли обычные люди, хоть и дальние потомки Шаманов, приобрести бессмертие, — пожал плечами Скалл и предложил. — Могу у отца спросить. — Спроси, — согласился я. Не то чтобы я на что-то надеялся. Но интересно же! Мы еще немного помолчали. Каждый, погруженный в свои мысли, пока Скалл не прервал эту тишину: — Тебе идти не пора? Там тебя твой Ураганчик ищет.

***

Отступление. Гокудера Хаято Хаято покрепче вцепился в край белой фаянсовой раковины, пытаясь совладать с собственным Пламенем, так внезапно вышедшим из-под контроля. Не то чтобы причин этому не было, но… Он ожидал, что установление связи с собственным Небом избавит его от этой проблемы. Не тут-то было! Дыхание на счет не помогало. Оно ему вообще никогда не помогало. Но попробовать стоило. Вдруг бы удалось обойтись малой кровью? — Видимо, не получится, — прошипел он сквозь стиснутые до боли зубы и потянулся к маленькому складному ножику, который всегда был при нем на случай непредвиденных ситуаций. В том числе и таких. Одной рукой Гокудера покрепче вцепился в раковину, которая сейчас служила ему островком спокойствия, якорем в бушующем Урагане, пытающемся вырваться на свободу. А второй рукой безжалостно распорол напульсник. Хорошо, что у него есть несколько пар запасных. Сейчас ему точно было не до бережного отношения к вещам. Хаято знал только один безотказный способ удержать свое Пламя в узде, не дать ему вырваться Хаосом на свободу, неоформленной волной, которая снесет все на своем пути. Способ этот был довольно сомнительным, но сейчас выбирать не приходилось. Допустить потерю контроля он не мог категорически. Это будет пятном не только на его репутации, но и на репутации Босса. На запястье красовалось несколько ожогов от сигарет разной степени давности. Хаято подцепил самый свеженький и зачарованно наблюдал, как медленно стала проступать кровь. К сожалению, этого никогда не хватало. На запястье появился первый порез. Пока неглубокий. Кровь побежала активнее, окрашивая раковину в красно-розовые разводы. Сколько потребуется порезов, пока Пламя придет в норму? Он не знал. Но собирался выяснить, потому что без этого было никак. Росчерки ножа оставляли ровные, набухающие кровью порезы, ложащиеся поверх старых белесых шрамов. Рука у Хаято не дрожала, привычно нанося повреждения поперек запястья. Все-таки перед ним не стояла задача покончить жизнь самоубийством. Нужно всего лишь успокоить собственное Пламя, едва не вырвавшееся на свободу. Хотя если учитывать особенности его Пламени, то этот метод становится очень опасным. Но нет. Пламя пока не собиралось его убивать и милостиво отступило, позволяя смыть кровь, перевязать запястье (бинт пропитался кровью еще на стадии перевязки) и перебраться-таки на кровать. Кровопотеря была довольно ощутима, так что в теле появилась противная слабость. Следовало восстановить недостающее в организме хотя бы частично, а потому вода ему в помощь. Ведь ставить капельницы с физраствором, тем более самому себе, он не умел. Ну, а теперь можно попытаться проанализировать собственные эмоции, которые привели к этому неожиданному срыву. Что его так взбесило? То, что Тсуна, при всей своей дружелюбности, крайне скрытен. А тут такой интерес к Аркобалено Облака! Причем Савада первым проявил заинтересованность! Как это было с Наги, но она Хранитель — это понятно. А вот Скалл Хранителем быть ну никак не мог. Еще его жутко взбесило восхищение в глазах Тсунаеши, которого не удостоился даже Реборн. А тут слабейший из Аркобалено! Чем восхищаться?! Объективно, есть у него право на такие эмоции? Тсуна может выбирать себе в кумиры любого и общаться с кем угодно. И Хаято это совершенно не касается. Точнее, в свете их вроде как «отношений», Хаято это касается. Но такие яркие эмоции, которые приводят его к срыву, он испытывать явно не должен. Но он испытывал. И что с этим делать, было совершенно непонятно.

***

В конце концов, он не выдержал. Чувствуя себя тигром, закрытым в клетке, расхаживать из угла в угол гостиничного номера было выше его сил. На улице уже стемнело. Чем там можно заниматься в темноте?! Так что после очередной перевязки (раны у него всегда заживали отвратительно, благодаря «разрушению» Пламени) он отправился на поиски Тсунаеши. Сделать это было нетрудно. В Мафия-ленде имелась специальная площадка для байков и просто желающих погонять на скорость. Вероятно сделана она была как раз специально для Скалла, судя по отсутствию на ней людей в другое время. — Привет, — Тсуна вышел ему навстречу, вполне искренне улыбаясь. — Мы как раз закончили. Но постепенно улыбка Босса увяла, а сам он нахмурился, более внимательно оглядывая Хаято. Взгляд Неба зацепился за запястье. Из-под напульсника предательски торчал край бинта. Тсунаеши не стал задавать дурацких вопросов, типа «что это?» и «почему?», он просто сразу спросил: — Зачем? — умел Босс выбрать правильные и неудобные вопросы. Хаято с трудом подавил инстинктивное желание отвести взгляд. — Срыв был, — вынужден был признать он под этим требовательным взглядом. — Причины? — Тсунаеши говорил короткими рубленными фразами, совершенно не сомневаясь, что ему ответят. Гокудера замялся. О собственных совершенно нелогичных эмоциях говорить не хотелось. Савада же зря тратить время не желал, так же, как и молча дожидаться ответа. Он аккуратно размотал еще не успевший присохнуть бинт и… Сначала, Хаято не понял, что он делает. Тсуна будто проглаживал все оставшиеся от «срыва» повреждения, но это имело потрясающий эффект. Уже через пару минут после начала раны превратились в царапины, покрытые корочкой, которая начнет отваливаться уже через пару дней. У него самого они достигли бы такого же вида недели через три. А первую так вообще кровоточили бы, почти не переставая. — Я задал тебе вопрос, — напомнил Босс, отвлекая от созерцания запястья. — Не справился с эмоциями, — с неохотой вынужден был признаться Гокудера. — Я что, должен из тебя клещами тянуть? — раздраженно осведомился Тсуна, сжимая пострадавшее запястье чуть сильнее. — Такого больше не повторится, — покаянно опустил голову Хаято. — Я у тебя что спросил? — еще больше раздражаясь, осведомился Тсунаеши. — Причины! А ты что тут мне втираешь? — Это не имеет значения. Я сказал, такого не повторится, — тихо, но твердо возразил Гокудера. — Ладно, не хочешь говорить — не надо, — на удивление миролюбиво согласился Тсуна. — Но имей в виду, резать запястья — это не единственный способ справиться с эмоциями. Мы вполне можем обойтись и без таких крайних мер. Хорошо?

***

Разговор с Хаято оставил неприятный осадочек и понимание, что с моим Ураганчиком все далеко не так хорошо, как мне бы хотелось. О причине он упорно умалчивал, но что бы ни стало причиной срыва, мое Пламя, да и просто тактильный контакт должен был помочь с этим справиться. В номере нас уже ждал поздний ужин на двоих от кого-то заботливого. Так что это можно было бы назвать романтическим ужином, если бы не состояние Хаято. Поели мы в тишине. А после, дождавшись, пока прислуга унесет посуду, заговорщически поинтересовался: — Хочешь, открою парочку тайн? — обняв его покрепче, спросил я, собираясь отвлечь таким нехитрым способом. — Могу даже о сотворении вселенной. Если учесть, что Хаято интересовался различными научными и псевдонаучными теориями, а про сотворение мира до сих пор спорят, то тема должна быть ему интересна. — Я с удовольствием послушаю, — откликнулся Гокудера таким тоном, что сомнений, насколько «удовольствие» было наигранным, даже не возникало. — Ладно, это будет немного не о сотворении мира. Скорее о сотворении мафиозного мира, — поправился я и принялся излагать свои соображения. Надо же с чего-то начинать «снятие проклятия Аркобалено». Так почему бы не со структурирования причин? Уж не знаю, как шаманы к нам попали и почему не могли покинуть нашу планету при всем своем могуществе, но факт есть факт. Предполагаю, что появились они лет пятьсот назад. Точное число человек не скажу, но скорее всего их должно было быть семь: Небо с Хранителями. Возможно, несколько больше. Сначала они просто радовались и не упускали возможности потискать местное население. Естественно, это имело свои последствия, но вряд ли шаманы предполагали, что наши виды совместимы. Эти «последствия» оказались и не шаманами и не людьми в полном смысле. Они не унаследовали от шаманов долгой продолжительности жизни. Но и от людей их отличало наличие Пламени. Тут следует сказать, что Хранитель Тумана, видимо, провел эксперимент по получению чистокровных шаманов. Наверно, он все-таки был не полностью успешен… — Если ты его упомянул, значит, он имеет значение? Я его знаю? — заинтересовался Гокудера. — Знаешь, — не стал отрицать я. — Кто же не слышал об оружейнике Таболте? — Поговаривали, что он уже жил во времена Примо… — задумчиво протянул Хаято. — Так это что, правда?! — А ты дальше послушай, — с улыбкой предложил я и продолжил рассказывать. Уж не знаю, из-за чего появилась угроза уничтожения нашего мира: Шаманы намудрили, или он сам по себе должен был развалиться. Но факт от этого не меняется: мир должен был развалиться, но Шаманы были против. Где-то на этапе предотвращения этого катаклизма погибло большинство Шаманов. В результате мы получаем систему поддержания равновесия — Три-ни-сетте и ее «смотрителя» — Хранителя Тумана. Сейчас известного как Шахматоголовый. Аркобалено, собранные из тех «последствий», умирают, не доживая до тридцати, не выдерживая мощности необходимой для поддержания Три-ни-сетте энергии. Тут на сцену выходит Бермуда, еще одна попытка возродить Шаманов. Или хоть бы сделать так, чтоб полукровка был способен пропускать объемы, необходимые Три-ни-сетте. Результат несколько отличается от задуманного, но Аркобалено теперь не мрут как мухи. Правда, появляется такая вещь, как «проклятье Аркобалено»… А еще появляются Вендичи, под предводительством все того же Бермуды. Подозреваю, что там только семь членов, включая и самого Бермуду. Те Аркобалено, признавшие его своим Небом. Чуть позже этого времени появляется Примо со своими идеями. Он, кстати, очень вовремя появился. Некоторые знания, добытые экспериментальным путем, уже появились, а всякие правительства и другие структуры еще не успели заинтересоваться необычным явлением. Чуть позже и пламенных бы подмяли в виде секретных бойцов и таких же секретных подопытных. Так вот, Примо начинает собирать вокруг себя пламенных и пытается сформировать из них что-то удобоваримое. В принципе, такой процесс был характерен чуть ли не для всего того времени. Потому что большинство Семей было основано именно в этот период. Но Примо успел первым, а потому его Семья встала на вершине. А может, благодаря заключенному с Вендичи договору. Кто ж против этих не-мертвых попрет? Но Аркобалено с объемами Пламени все-таки не справлялись, а потому им в помощь были сделаны еще два комплекта колец. Один передается по наследству в Вонголе, и в самое ближайшее время нам придется за него побороться. А второй, кажется переходящий, сейчас находится у Второго Босса Семьи Джессо. Или они попадут к нему позже? Моим рассказом мне удалось отвлечь и успокоить Хаято настолько, что он даже задремал. Так что, чтобы его не разбудить, спать я остался на его кровати. И все еще одетый. На следующий день я попрощался с Аркобалено (вот бы и Реборна здесь оставить!) и другими новыми знакомыми (все-таки статус не позволял уехать не попрощавшись) и отправился в обратный путь. Правда, выкупаться напоследок в море всей компанией перед отбытием мы все же успели. Обратная дорога прошла без всяких происшествий. Хаято все еще дулся, хотя и не так интенсивно. Мукуро с Наги оттачивали полученные навыки. Так что Такеши даже пришлось пару раз вмешиваться, отбивая наших девчонок. Нана после встречи с Емитсу буквально светилась, но за детьми приглядывать не забывала. Так мы и прибыли в Намимори. Весенние каникулы подходили к концу, и уже завтра нас ждала школа.