Что будет, то будет

      На лестнице слизеринцы столкнулись с множеством гриффиндорцев, возглавляемым их деканом — разъярённой настолько, насколько Северус вообще мог её представить. Кое-как протиснувшись в коридоре, который вдруг словно сузили, чёрная толпа устремилась к библиотеке. А рядом с ней, около статуи Урика Странного сидел… Мерлинова борода! Даже Обри этого не заслуживал… Его голова увеличилась раза в два, не меньше; глаза его тоже стали больше, да к тому же были странно выпучены — скорее всего, от шока. Уши, нос, губы — всё было карикатурно большим. Обри держал потяжелевшую голову обеими руками, хрипя и задыхаясь; зрелище было просто ужасным. Девчонки за его спиной охнули. Агата, протискиваясь сквозь толпу, вылезла вперёд, и её коса скользнула по плечу Северуса. Он поморщился и перевёл взгляд на МакГонагалл.       Она заметно побелела и, сжав губы, резко вздохнула.       — Мисс Эванс, отведите его к мадам Помфри. И… — её взгляд метнулся по многочисленным зрителям, — …мисс Найт.       Девушки обречённо вздохнули, подошли к Обри, стараясь не смотреть друг на друга, взяли его с обеих сторон за руки и повели к лестнице. Похоже, теперь с ним будет всё в порядке. Впрочем, Северуса куда больше радовало, что Поттер получит взбучку от МакГонагалл. А та уже повернулась к Поттеру и Блэку, и если Северус до этого думал, что она была разъярённой, то теперь он понял, что это всё были только цветочки…       А Поттер и Блэк стояли там же — красные, смущённые, но, похоже, ничуть не раскаивающиеся в содеянном. И если Блэк опустил глаза под взглядом декана, поймавшей их с поличным, то Поттер гордо вскинул голову и сощурил глаза.       — Поттер! — едва не прошипела МакГонагалл. — Это… это… у меня слов нет!       — Чего от них ещё ждать, профессор, — подал голос Регулус. — Вы же их знаете.       — Между прочим, мистер Блэк, Сириус ваш брат, — обернулась к нему декан Гриффиндора.       На мгновение воцарилась тишина, а Северус заметил, что Поттер с облегчением вздохнул — разговор выворачивал из опасного русла.       — Нет, — вдруг отрывисто бросил Регулус. — Мы однофамильцы.       Сириус ошарашенно открыл рот, но ничего не сказал, только поморщился — видимо, оттого, что Поттер ткнул его локтем в бок.       Регулус же развернулся и удалился быстрым шагом, сопровождаемый недоумевающими взглядами, и самым удивлённым из них был взгляд МакГонагалл.       — Гадина, — прошептал то ли Блэк, то ли Поттер.       МакГонагалл резко обернулась к ним.       — На вашем месте я бы побеспокоилась о себе, мистер Блэк! А вы, Поттер, — как вы могли! Что вообще толкнуло вас на такой отвратительный поступок? Это же хулиганство чистой воды!       Вот теперь уже Поттер опустил глаза, а Блэк, наоборот, попытался что-то сказать, но вновь был остановлен толчком локтя.       — Это, наверное, из-за Эванс… Точно, из-за Эванс… Да ну, Эванс — и Обри? — зашептались вокруг слизеринцы во главе с неугомонной Агатой. — Ну, мало ли, может, он обозначил её… происхождение… Обри — герой, нарваться на Поттера… Да не смешите мой котёл, Обри и мухи не обидит, разве только… Точно! Точно… Ой, девочки, хи-хи-хи…       — Этот Обри первый начал! — наконец выпалил Блэк, на всякий случай отодвинувшись от приятеля. — Он запустил в Джеймса Фурункулюсом!       — Вот как? — скептически сказала МакГонагалл. — Отчего же тогда не видно следов этого заклинания?       — Промазал, — объяснил Блэк. Профессор поморщилась.       — Поттер и Блэк, вечером зайдёте в кабинет к Принглу, получите взыскание. Я его предупрежу. И надеюсь, что впредь вы заречётесь от таких поступков, иначе, помимо личного наказания, это будет стоить факультету сотни баллов. А сегодня вы лишаетесь пятидесяти.       Она сухо кивнула и, развернувшись, ушла. Вслед за ней потянулись и студенты. Но Северус почему-то не мог сдвинуться с места.       — Вот слизняк этот Обри, — донеслось до него из-за мелькающих чёрных мантий.       — Да, ещё и влетело за него, — отозвался Блэк. — Но меня сейчас больше заботит другое…       — Да ладно, Бродяга, с твоими родичами и так всё ясно, а этот тип — гнилая кровь. — Поттер положил руку ему на плечо.       — Э-э… ну ты поосторожней насчёт крови… хотя… ну их всех, просто зло берёт.       Блэк стиснул кулаки — теперь Северус хорошо это видел, потому что между ним и мародёрами уже никого не было: последняя группка удалилась в сторону библиотеки. И в этот момент взгляд Блэка упал на него.       — Сохатый, — прошептал он.       — А я всё ждал, пока ты заметишь, — сказал Поттер, и его губы сложились в нехорошую улыбку. Он по-прежнему не убирал руки с плеча приятеля, но обернулся к Северусу, и тот вдруг почувствовал, как по спине пробежал холодок.       Северусу казалось, что он видит сон. Так медленно, нарочито медленно Поттер и Блэк доставали свои палочки, заходя с обеих сторон. Но Северус стряхнул с себя оцепенение: он так просто не сдастся.       — Блэк, не скажу, что рад тебя видеть, ты омерзителен, как всегда… Но меня позабавило, как вы трясётесь перед своим деканом, словно осиновые листья…       — Осиновые листья! — в бешенстве выпалил Поттер. — Сейчас ты сам задрожишь как осиновый лист, Нюниус!       — Как бы не так! — усмехнулся Северус. — Жалеешь, что здесь нет зрителей, да? Я бы на твоём месте радовался: никто не увидит, как я размажу вас по стенке!       — Бродяга, ты слышал? — Поттер поднял палочку, рукав его мантии упал до локтя. Блэк повторил его жест.       — Экспеллиармус! — выкрикнул Северус.       Эта игра была сыграна множество раз, выверена годами и отточена до шага. Были нюансы — мародёры были изобретательны, — но нечто оставалось неизменным: позы, взгляды, поединок воль и обязательная прелюдия. Северус вдруг вспомнил первый раз: они напали на него в коридоре, хотя он только и сказал на уроке у Слагхорна, что Поттер в зельях — полное ничтожество. Но ведь это была констатация факта! Однако мародёры, кажется, считали по-другому. Они приближались — медленно, вот так же жестоко ухмыляясь, закатывая рукава. Тогда они ещё ничего не умели, и Северус без труда смог их обезоружить и навести простейший сглаз — что стоило Слизерину пятнадцати баллов. Какими же они были маленькими тогда!       Одновременно прозвучали два Экспеллиармуса, но Северус оказался быстрее — палочка Джеймса Поттера уже была у него в руке, когда Блэк пробормотал какое-то заклинание, почему-то целясь ему под ноги. Северус поспешил отпрыгнуть в сторону и тут же грохнулся на пол, проехав по нему не меньше фута. Палочки выпали у него из ладони и со стуком покатились к лестнице. Заклинание склеивающихся шнурков… как просто…       — Акцио палочки, — послышался откуда-то сверху голос Блэка. — Держи, Джеймс.       Северус попытался встать, закусив губу и не обращая внимания на боль в содранных коленях, но не смог удержать равновесие — мешали шнурки — и остался сидеть, испепеляя мародёров взглядом из-за растрепавшихся волос.       — Наши доблестные герои, — прошипел он, — думают, что одержали победу в схватке вдвоём против одного, к тому же безоружного, противника?       — Да вас, слизеринцев, гнать из школы надо! — выкрикнул Блэк.       Северус поморщился.       — Если у тебя проблемы с… однофамильцем, то это совершенно не касается меня.       Он напрягся, увидев, как Поттер заносит руку, но в следующую же секунду рядом с ним со стуком упала его палочка.       — Получай, Нюниус. А тебе, Бродяга, нужно успокоиться. Пойдём отсюда, а то ещё кто-нибудь придёт, и сидеть нам до конца года на отработках.       Аргумент подействовал, и оба приятеля, бросив напоследок на Северуса презрительные взгляды, удалились.       ***       Разобраться со шнурками было делом одной секунды, но вот колени и локоть саднили, а за зельем, заживляющим раны, нужно было идти или к себе (у него всегда хранился небольшой запас на всякий случай), или к мадам Помфри. И хотя Северусу было любопытно, что же они успели сделать с головой Обри, лишний раз идти в больничное крыло он не хотел и, прихрамывая, отправился обратно в подземелья, строя планы страшной мести мародёрам.       В холле он наткнулся на Долиша, запыхавшегося после тренировки и раскрасневшегося от долгого пребывания на холоде.       — Снейп! — воскликнул тот. — Что там у вас стряслось? Говорят, мародёры опять за своё? Мне пока так никто и не объяснил толком…       — Они увеличили голову Обри, — сухо ответил Северус. — А из-за чего, не имею понятия.       Долиш, слегка нахмурившись, отодвинул рукав мантии и взглянул на часы.       — Я потом у Бертрама спрошу…       — Что, торопишься куда-то? — не без ехидства спросил Северус, повысив голос из-за стайки галдящих первокурсников, как раз проходящих мимо. — День расписан поминутно, да?       — Да ладно тебе, — отмахнулся Долиш. — Просто мне скоро на отработку к Лэнсу, но ещё время есть. Как раз отдышусь после тренировки, нас Дерн загонял, как всегда…       — К Лэнсу, значит? — медленно переспросил Северус, чувствуя, как злость, ещё не схлынувшая после встречи с мародёрами, начинает переполнять его до краёв. — Если хочешь, я помогу тебе пропустить отработку… хм, безнаказанно.       — А как? — удивлённо поднял брови Долиш.       — А вот как, — сказал Северус и взмахнул палочкой, предварительно убедившись, что сейчас на них не смотрит никто из старост.       Долиш уставился на свои руки с изумлением и испугом: они позеленели, кожа стала бугристой, между пальцами появились перепонки, а ногти заменили тёмные когти.       — Ты чего?       — Спокойно, — хмыкнул Северус. — Это временное заклинание. Часа через два само пройдёт. А вот строчки писать ты с такими пальцами не сможешь, так что отработка твоя накроется.       Долиш некоторое время молча рассматривал ладони, явно не зная, как на это отреагировать, а потом наконец поднял голову:       — Круто! Интересно, что Лэнс на это скажет… Ладно, сейчас отпрошусь и пойду пугать первокурсников!       И он, явно ничуть не расстроенный, зашагал прочь. Северус несколько обескураженно посмотрел ему вслед.       ***       Придя в спальню, Северус снял мантию и обработал ссадины своим зельем. В гостиной всё ещё бурно обсуждали происшествие с Обри, но Северус хотел побыть в одиночестве. Он не мог не чувствовать, что настроение у него сегодня необычайно воинственное. Ну кто его заставлял нарваться на стычку с мародёрами? А Долиш?       Уже не удивляясь внезапно вспыхнувшей кровожадности, Северус продолжил размышлять. Ладно, Мерлин с ним, с Долишем. А вот Лэнс… Северус всё ещё был обижен на профессора. Отменил вчерашнее занятие с ним (ну ладно, не отменил, а перенёс, но какая разница!) — в пятницу, видите ли, у него будет много дел. Да какие вообще у него могут быть дела? Отработки?! Так вот же, профессор, сегодня никакой отработки у вас не будет!       Хотя что ему, Северусу, до его дел, отработок и морально-этических соображений?!       В дверь постучали. Северус встрепенулся.       — Снейп, открой, это я!       Долиш. Замечательно. Может, будет на ком испытать своё новое заклинание.       Северус спешно натянул мантию и открыл дверь.       — Что тебе нужно?       — Не прокатило, — вздохнул Долиш, почесав затылок когтистой лапой. — Лэнс перенёс отработку на понедельник… И знаешь что, у меня такое впечатление, что он кое о чём догадался. Он велел мне позвать тебя.       — Меня? — переспросил Северус.       — Я ему не говорил, что это ты, — торопливо сказал Долиш. — Может быть, это совсем по другому поводу.       Как же, по другому… Сто шансов против одного, что Лэнс заглянул ему в мысли. Вот этот Долиш идиот! Северус скрипнул зубами. Жаль, что сейчас, когда Долиш с такими руками, испытывать заклинания на нём не имеет смысла. Это плохо скажется на чистоте эксперимента.       — Что ж, — холодно сказал он, — тогда я пошёл.       — Постой!       — Ну что ещё? — обернулся Северус, закрывая за собой дверь.       — А это… — Долиш помахал лапами, — оно точно скоро пройдёт?       — Точно, точно, — отмахнулся Северус, с трудом подавив желание сказать: «Нет, это навсегда».       ***       Лэнс распахнул дверь перед Северусом, не вставая с кресла, и пристально на него глянул.       — Очевидно, в Слизерине творится что-то неладное, n’est ce pas?* — спросил он и потянулся за пером. — Только что услышал, что Обри подрался с мародёрами и оказался в больничном крыле, теперь, как выясняется, ты напал на Долиша… И за что же ты его так?       — Experimentum in anima vili**, — буркнул Северус. Пусть Лэнс не думает, что он один может говорить на иностранном языке!       Услышав его слова, Лэнс моментально отвёл взгляд от пера, которое он держал в руках, и снова посмотрел на Северуса. Выражение его лица было очень странным, словно… словно он изо всех сил пытался сдержать улыбку. Северусу пришлось напомнить себе, что он обижен на него, и он с трудом удержался от того, чтобы не улыбнуться в ответ.       Некоторое время они оба молчали. Северус рассеянно смотрел на то, как профессор вертит в руках перо.       — Десять баллов со Слизерина — и предлагаю считать инцидент исчерпанным, — наконец сказал Лэнс и явно собрался что-то добавить, но в последний момент передумал.       И Северус кивнул, пожалев только, что легилименция даётся ему куда труднее, чем окклюменция.       Лэнс улыбнулся.       — Вот и прекрасно. Тогда следующее занятие — в пятницу, как всегда. И вот ещё что: я вынужден тебе напомнить, что все ученики являются одинаково ценными.       Северус почувствовал, как напряжение, охватывавшее его вот уже три дня, внезапно куда-то исчезло, и вздохнул с облегчением.       — Хорошо, сэр, — ответил он.       ***       На следующий день голова Обри была уже полностью в норме. Он выписался из больничного крыла и тут же подвергся тщательному допросу в гостиной. Всех особенно интересовали две вещи: во-первых, каково это — быть с такой громадной головой, и во-вторых, конечно же, из-за чего они с мародёрами вступили в конфликт. По поводу головы Обри, проявив редкую для него неразговорчивость, отделался одним словом: «Ужасно», а по поводу причины дуэли и вовсе из него удалось вытянуть только то, что они не поладили из-за различного отношения к преподавателям.       — Зуб даю — они обругали Вектор! — жизнерадостно воскликнул Дерн.       Обри нахмурился и ничего не ответил.       — Ну конечно же! — обрадовался Локхарт, всё время вертевшийся неподалёку. — Сражение за честь прекрасной дамы!       — Умолкни, сопляк, — оборвал его кто-то из шестикурсников.       Локхарт вздохнул. Невооружённым глазом было видно, что он отчаянно завидует Обри, так неожиданно очутившемуся в центре внимания. Судя по всему, его не испугала бы даже перспектива временно увеличившейся головы, лишь бы приобрести такую популярность.       Северуса же все эти разговоры откровенно злили. Да, происшествие действительно необычное. Да, студента с такой головой не каждый день встретишь. Но в конце концов, это же мародёры! Они всегда могут выкинуть что-нибудь этакое! За всеми этими расспросами Северус не мог не заметить, что Обри сочувствуют, пусть и немного подтрунивают над ним. И когда Стеббинс задумчиво протянул, что мародёрам неплохо бы отомстить за это, Северус не смог сдержать злости и громко фыркнул.       — В чём дело, Снейп? — удивился Стеббинс. — Мне казалось, у тебя тоже к ним счёт накопился…       — Совершенно верно, — холодно сказал Северус. — Счёт побольше, чем у некоторых. Вот только мне, в отличие от некоторых, никто ни разу не предлагал помочь отомстить. Так что разбирайтесь теперь без моей помощи.       Он поднялся с кресла, чувствуя на себе удивлённые взгляды присутствующих, и скрылся в спальне.       Никто никогда не относился к нему хорошо, с горечью подумал Северус. Никто, за исключением мамы и, пожалуй, его друга Энтони. Но тот был ещё несмышлёнышем, и… Нет, хватит думать об этом. Ему уже почти удалось об этом забыть…       Внутренний голос тихо шепнул ему, что наверняка есть и другие люди, которым он небезразличен, но Северус, предпочитая продолжать злиться на весь свет вообще и свой факультет в частности, его проигнорировал.       ***       Нарцисса Блэк, похоже, совершенно оправилась после того письма. Во всяком случае, вид у неё был такой же высокомерный, как всегда. Ходили слухи, что они долго говорили по этому поводу с Лэнсом и тот её успокоил, но Северусу в это как-то слабо верилось. Говорить с девчонкой о замужестве — что может быть скучнее? Сама Нарцисса, во всяком случае, на слухи никакого внимания не обращала. И уже давно не пыталась заговорить с Северусом.       Учебная неделя не была ознаменована ничем особенным. У Флитвика они начали проходить заклинание Агуаменти, выстреливающее из палочки струю воды, и Северус ломал голову, как же в этом случае действует закон сохранения энергии. Слагхорн устроил контрольную, а МакГонагалл задала огромное домашнее задание, к счастью, практическое. Единственное достойное упоминания событие произошло в четверг, в начале первого урока защиты от тёмных искусств.       — Что касается домашнего задания, — заметил Лэнс, — то нескольким из вас я его не засчитываю. Это Сильверстоун, Петтигрю и Поттер. Пожалуйста, потрудитесь выполнить его заново.       — Почему? — возмущённо воскликнул Поттер. — Если у меня не хватает пары дюймов, то это не повод…       — Мистер Поттер, — перебил его Лэнс, взмахнув стопкой листов. — Недостающую длину сочинения я ещё могу простить — при условии, что работа безупречна. Но ваша, увы, к таковым не относится. В ней слишком много домыслов, не подкреплённых фактами. Я уже не говорю о самых банальных орфографических ошибках.       — А вы не должны обращать внимания на мои орфографические ошибки, — возразил Поттер. — Это защита от тёмных искусств или правописание?       Лэнс нахмурился.       — Прекращаем дискуссию, мистер Поттер. Сдайте исправленный вариант во вторник.       — Нет, — процедил сквозь зубы Поттер. — Ничего я исправлять не буду. Вы не имеете права снижать мне оценку из-за ошибок, если они не относятся к вашему предмету.       Все в кабинете затаили дыхание и уставились на Лэнса — как он отреагирует на такую дерзость? Северус не мог не признать, что какая-то логика в словах Поттера была, но он скорее согласился бы съесть своё домашнее задание, чем высказать это вслух.       — Может, они и не относятся к моему предмету, — холодно сказал Лэнс, — но всё равно умение писать грамотно показывает уровень общей культуры волшебника, и…       — Профессор, — так же холодно перебил его Поттер. — С этими речами обращайтесь в Министерство, чтобы оно добавило нам новый предмет. Нас никто никогда этому не учил, и вы не можете от нас этого требовать. Покажите мне хотя бы одного волшебника, который пишет абсолютно грамотно!       Петтигрю посмотрел на него с нескрываемым уважением.       — Если говорить о тех, кто учится на вашем курсе, мистер Поттер, — сузил глаза Лэнс, — то я ещё ни разу не встречал орфографических ошибок в работах Лили Эванс и Северуса Снейпа.       — Простите, профессор, — вмешалась Эванс. — Я ведь проходила это в школе, ещё до Хогвартса.       Миранда и Аннабелла покосились на неё с презрением. На их лицах ясно читалось, что лучше уж писать с ошибками через слово, чем учиться в маггловской школе. Северусу тут же захотелось сказать, что он ни в какой школе этому не учился, просто книг нужно больше читать, но он пересилил себя, решив не лезть в спор. Не могла эта Эванс помолчать?       Лэнс сложил руки на груди.       — Я правильно понимаю, Поттер, что вы отказываетесь выполнять требования преподавателя?       — Можете назначить мне отработку, но переделывать это домашнее задание я не буду! — упрямо сказал Поттер.       — Поверьте, — усмехнулся Лэнс, — я бы с радостью назначил вам небольшой диктант, чтобы вы наконец-то запомнили, как пишутся слова «вследствие» и «почувствовать», но, к сожалению, я в последнее время немного занят. Поэтому за проявленное неуважение к преподавателю я снимаю с Гриффиндора десять… нет, пятнадцать баллов. Мистер Петтигрю, я знаю, что вы стараетесь во всём брать пример с вашего приятеля, но в этот раз делать этого я вам не советую. Жду вашу работу и работу мисс Сильверстоун во вторник. А теперь приступим, наконец, к занятию, и если мы чего-нибудь не успеем, то это будут исключительно ваши проблемы.       Люпин покосился на преподавателя с явным неодобрением, но ничего не сказал. Блэк повернулся к Петтигрю и что-то ему прошептал. Северус не сомневался, что это было связано с Лэнсом, и вновь принялся обдумывать планы долгожданной мести.        _________________________________________       *Не так ли? (фр.)       **Опыт на малоценном организме (лат.)