An Unsuitable Mate

Драко напряжённо смотрел на невысокую ведьму с каштановыми волосами, которая сидела напротив него за обеденным столом его родного дома, Малфой-Мэнора. Он не подавал виду, но внутри всё бушевало, ведь у него больше не будет возможности избежать удушающего присутствия королевы грязнокровок, Гермионы Грейнджер, а точнее, с сегодняшнего дня, Гермионы Малфой. Он перевёл свой пристальный взгляд на человека, ответственного за весь этот фарс — Люциуса Малфоя. Вновь решения отца могли разрушить его жизнь, которую он построил для себя в возрасте двадцати трёх лет. Драко изо всех сил пытался подавить горечь и гнев, которые испытывал к своему родителю. Разве не он был тем человеком, который внушил ему идеологию чистокровных? И всё же теперь он считал, что грязь достаточно хороша, чтобы быть частью одной из самых престижных семей в магическом мире. Драко огляделся по сторонам и увидел, что все гости вежливо беседуют друг с другом, как и положено на приёмах. Он осознал, что ни один из них, в том числе и его собственный отец, не подозревал, что всё это было началом конца его жизни, которую он тщательно строил последние шесть лет. Это было слишком. Резко поднявшись, он извинился и, прежде чем кто-либо смог хоть как-то остановить его, стремительно вышел из комнаты. Он хотел быть как можно дальше от Грейнджер и выбраться из этого места, в котором ему было душно. Единственной мыслью, крутившейся в его голове, когда Драко переносился через ближайший камин, был вопрос о том, почему судьба настолько ненавидела его, что решила сделать самого противного, неподходящего и неприятного во всех отношениях человека его парой.

***

Гермиона, чёртова Грейнджер, принцесса Гриффиндора и самая фригидная зубрила из всех зубрил. Он всегда подозревал, что ненависть к ней выходила за рамки вражды двух их факультетов и статуса её крови. Было что-то большее в том, как она проникала ему под кожу и раздражала его не просто одним своим присутствием, а фактом её существования в этом мире. Однажды Тео сделал глупое предположение, сказав что, возможно, Драко тайно жаждет её и своим презрением к ней, которое он всегда ей выказывал, просто пытается скрыть свои настоящие чувства. Последний, разумеется, назвал эти предположения полнейшим бредом. Если бы Теодор Нотт, его друг детства, знал бы правду, он несомненно стукнул бы его по голове и самодовольно заявил бы: "я же говорил". И, может, он и узнал бы, может, когда-нибудь Драко решился бы раскрыть ему правду и рассказать о том, о чём никто, кроме него самого, даже его законная жена, которая имела право знать, и отец не подозревали. Но, увы, его лучший друг не дожил до того момента, когда бы смог узнать, что Грейнджер — пара Драко. Родственная душа, если быть конкретнее. Он на мгновение перестал ходить туда-сюда, как делал до этого, пытаясь утихомирить бушующий гнев, и зажмурил глаза. Прошло шесть лет, но он так и не смог полностью унять боль, которую ощущал каждый раз, когда вспоминал, кого потерял на войне. Драко открыл глаза и тряхнул головой. Уже ничего не поменять, да и вряд ли бы он что-то рассказал Тео. Он постарался, чтобы ни одно живое существо об этом не узнало, даже если бы кто-то заглянул в его разум, когда он был школьником, никто бы не заподозрил, что волшебник питает какое-либо влечение к властной ведьме. Всё в ней — от её унылого взгляда до отчаянной необходимости поднять руку в классе и обязательно быть одобренной кем-то, от её беззаботных улыбок до её прилежных манер, от того, как она всегда крутилась рядом с Поттером и Уизли, тогда как в его сторону лишь презрительно фыркала — всё в ней раздражало его и вызывало исключительно негативные эмоции. Временами он не хотел даже дышать с ней одним воздухом. И он не просто преувеличивал, когда желал ей смерти на втором курсе. Один лишь её вид приводил его в бешенство. Но затем, незадолго до шестнадцатого дня рождения, его мать вошла к нему в спальню, чтобы рассказать о том, какое наследие передала ему семья Блэков. В самом начале разговора он ожидал услышать о каком-то ранее не упомянутом хранилище в Гринготтсе, но вместо этого его мать поделилась с ним тайной своей семьи, которая раскрыла ему глаза на причины его странной одержимости Грейнджер. Он наконец понял своё желание постоянно препираться с Грейнджер, даже если не хотел иметь с ней ничего общего. Разумеется, Драко не отнёсся к тому, что он не так чист, как ему внушали всю его жизнь, с радостью. Он мог бы принять всё это за шутку своей матери, если бы не знал, что она никогда не позволяла себе такого незрелого поведения. И если сначала Драко был недоволен тем, что его кровь нечиста, то затем он сильно разозлился по поводу того, насколько лицемерно ему преподносилась ложь. Удивительно, но кровь вейлы была не в роду Малфоев, как на протяжении веков многие предполагали. Причиной таких слухов был бледный цвет кожи Малфоев, который являлся одной из отличительных черт чистокровных вейл. "Чистота крови навек, чёрт меня дери!" — подумал Драко в тот момент. Оказывается, благородный дом Блэков был не таким уж и благородным после того, как один из его предков более века тому назад сошёлся с вейлой. В результате этого смешения члены семьи Блэк приобрели некоторые особенности вейл, пусть даже без превращений в гарпий с когтями и крыльями, как бывает у обычных вейл. Этого бы Драко не пережил. — Итак, я не превращусь в чёртову птицу, это утешает, но всё же не меняет того факта, что я не чистокровный! — зло обратился он к своей матери. — Вы с отцом учили меня смотреть на грязнокровок и полукровок свысока, но выясняется, что я ничем не лучше их. — Нет! Даже не думай о таком! Ты последний живой наследник двух старейших и чистокровных волшебных семей. Не смей сравнивать себя с отребьем нашего общества. Драко никак не ожидал такой реакции от своей матери, которая обычно держалась, словно Снежная Королева. До того момента он никогда не видел её такой злой и одновременно обеспокоенной его словами. — Наличие крови такого магического существа как вейла — это не то же самое, как если бы по твоим венам текла грязная кровь. Ты родился с магией. В отличие от магглов, тебе не нужно красть магию у невинного ребёнка, оставляя его сквибом, чтобы завладеть палочкой. Он когда-то читал о вступлении волшебников и вейл в брак в их обществе, но одно дело читать об этом в книге, а совсем другое знать, что это часть одного из его наследий. Ему потребовалось время, чтобы остыть и в полной мере осознать и принять всю эту информацию, выложенную его матерью, но, в конце концов, это случилось. Тем не менее, нельзя было сказать, что это его не мучило. Всю свою жизнь Драко думал, что он чистокровный, а потом обнаружил, что в нём также текла кровь магического существа, о чём он даже не подозревал. — Я вижу, тебе требуется время, чтобы осмыслить это. Я понимаю. Мне стоило рассказать тебе раньше, но я не хотела расстраивать тебя, поэтому всё время откладывала разговор. — Тогда почему ты рассказала мне сейчас? Что изменилось? — Я и так тянула с этим слишком долго. Тебе исполняется шестнадцать на следующей неделе, и я хочу, чтобы у тебя было достаточно времени, чтобы подготовиться. — Почему? Что такого произойдёт, когда мне исполнится шестнадцать? Драко забеспокоился из-за мрачного выражения, появившегося на лице матери. Должно быть, она заметила это, потому что похлопала по пустому месту рядом с собой и кивком пригласила его сесть. Он обычно предпочитал не медлить, имея дело с плохими новостями, но, судя по напряжённой позе матери, мог сказать, что она не продолжит, пока он не выполнит её просьбу. Глубоко вздохнув, Драко сел рядом с ней. — Шестнадцать — это начало взросления для вейлы. Итак, когда тебе исполнится шестнадцать, твоё тело охватит лихорадка, и ты начнёшь преображение… — Преображение?! Кажется, ты сказала, что я не превращусь в птицу! Она отрицательно покачала головой, надеясь, что это успокоит его. — Нет, эти две вещи не имеют друг с другом ничего общего. Под преображением я имею в виду только то, что ты станешь намного привлекательнее в глазах всех остальных, особенно женщин. Не только привлекательнее, но и выше, сильнее, твои зрение и слух обострятся. Твои навыки в магии также улучшатся и в силе, и в точности. Драко кивнул, тем самым показывая, что слушает. После сказанного вся эта история с вейлой казалась замечательной, но это пока, так как его мать по какой-то причине, которую он не понимал, была очень обеспокоена. — Плоды превращения, на самом деле, сладкие, но ты должен знать, что сам процесс очень болезнен. Несмотря на то, что в тебе только половина крови вейлы, твоё тело перенесёт процесс превращения как тело полноценной вейлы. Ты почувствуешь, как каждая кость в твоём теле будет ломаться и перестраиваться, чтобы приспособиться к всплеску роста, которому ты подвергнешься, но это произойдёт только после начала лихорадки. Твоя спина будет зудеть так, будто у тебя под кожей будут прорастать крылья, которые просто ждут нужного времени, чтобы вырваться наружу. Ты будешь ощущать, будто у тебя вместо ногтей когти, и из-за этого начнёшь царапать всё вокруг, дабы проверить свои силы. Твои дёсны будут страдать от фантомной боли, тебе будет казаться, что у тебя прорезываются клыки, но ты будешь осознавать, что это не так. Ты также должен знать, что лихорадка может длиться целую неделю, в течение которой ты будешь чувствовать себя так, будто умираешь и, не буду врать, тебе захочется, чтобы так и было. При упоминании боли Драко вздрогнул. Это больше не казалось таким замечательным. Поскольку он был единственным ребёнком в богатой семье, родители оберегали и всячески баловали его, так что он никогда даже не подвергался какой-либо боли, не то что умел терпеть её. Но всё же, думая о том, какими будут результаты его мучений — например, привлекательная внешность, — он полагал что выдержит. Как будто у меня есть выбор. Хотя Драко никогда никому не признался бы, но он был недоволен своим тощим телосложением и невысоким ростом ещё со времён первого года в школе. Вплоть до шестого курса он продолжал оставаться самым низким среди всех парней и половины девушек. Даже Грейнджер была выше него, и ему приходилось задирать голову вверх, чтобы взглянуть ей в глаза. Было довольно трудно выглядеть угрожающе, когда ты самый низкий в группе — не то чтобы ему это как-то мешало, в конце концов, он был Малфоем. Но всё-таки, в какой-то мере, это было проблемой. Ведьмы, бросающиеся на него из-за его привлекательности, а не галлеонов Малфоев, также пришлись ему по душе. До сих пор Пэнси Паркинсон являлась единственной ведьмой, которая позволяла ему целовать и ласкать себя, но и это было дозволено только поверх одежды. Да и тот факт, что она соглашалась на это только потому, что рассчитывала стать следующей Леди Малфой, не грел его самолюбие. Она пыталась не показывать этого, но Драко знал по её фальшивым улыбкам и таким же притворным стонам, что она даже не посмотрела бы в его сторону, если бы он не был Малфоем. Помимо семьи, единственной ведьмой, добровольно прикоснувшейся к нему, была грязнокровка, когда врезала ему на третьем курсе. Тогда он был в ярости, поскольку она осмелилась тронуть своей грязной рукой его чистое лицо, но спустя пару лет Драко обнаружил некоторую довольно сбивающую с толку реакцию, вызванную её касанием. Это была ещё одна вещь, которую он стыдился настолько, что даже не хотел обдумать её как следует. Услышав о всех преимуществах, Драко на какой-то момент даже почувствовал благодарность к предку Блэк, который удостоил его возможностью использовать особенности вейлы в свою пользу. Так продолжалось до тех пор, пока мать не рассказала ему о вейлах и их диадах*. — Что значит только одна ведьма на всю жизнь? — требовательно спросил он у своей матери. В ответ на его вопрос она только приподняла бровь, тем самым напоминая о том, с кем он разговаривает. Нарцисса Малфой являлась кем-то большим, чем просто светской женщиной. С самого детства Драко она воспитывала в нём уважение к ведьмам и учила равенству между ним и его партнёром, учила тому, чтобы он не воспринимал девушек как развлечение, в отличие от его друзей. Конечно же, она не забывала упоминать, что грязнокровки — исключение, поскольку они не являлись настоящими ведьмами. Почувствовав предостережение в её взгляде, он продолжил более терпимо и осторожно. — Я имею в виду, что не обязан связывать жизнь с ведьмой, которую даже не выбрал для себя сам. Его мать внимательно посмотрела на него, сжав губы, будто взвешивала все преимущества того, чем она собиралась поделиться, а потом медленно начала объяснять. — Твоя пара создана для тебя судьбой, единственный человек, идеально подходящий тебе, словно вторая половинка. Поэтому ты совершенно точно будешь счастлив с этим человеком. Когда ты скрепишь связь с твоей ведьмой, ты почувствуешь себя настолько завершённым, настолько полноценным, что ты сам не захочешь даже смотреть на кого-то ещё, кроме своей пары. Он вздохнул, обдумывая сказанное. — Значит, я всё-таки мог бы найти кого-то другого, если бы захотел? — Учитывая, что ты не полноценный вейла, я полагаю, что это возможно. Но это не имеет значения, так как ты потеряешь интерес к кому-либо ещё, когда получишь право на свою вторую половинку. — И я скреплю связь со своей половинкой, просто занявшись с ней сексом? Нарцисса покачала головой. — Это только одна из частей процесса скрепления. И ты, и твоя пара по-настоящему должны будете принять и признать друг друга, публично объявив себя парой. Несколько поколений назад Блэки внесли изменения в свои брачные ритуалы, включив в них простую церемонию обручения, на которой пара публично признаёт друг друга родственными душами. Таким образом связь вейлы скрепляется, и при этом никто не узнаёт про тайное наследие Блэков. На лице Нарциссы появилась ухмылка, когда она рассказывала, как её семья обманывала волшебный мир почти столетие. Наблюдая за ней в этот момент, Драко впервые задумался о том, что унаследовал эту особую черты скорее от своей матери, чем от отца, как он всегда предполагал. — Получается, я должен буду скрепить связь с предполагаемой парой? — В этом нет необходимости, но, будь уверен, ты сам этого захочешь. — Что это значит? — спросил Драко, нахмурив брови. — Я не могу объяснить это словами. Могу сказать лишь то, что ты обязательно поймёшь, когда почувствуешь тягу. Твоя диада станет центром твоей жизни, и эти чувства будут уступать только любви к вашим детям. — Если я всё-таки не сделаю этого, не соединюсь со своей парой, со мной не случится ничего плохого, как в тех романах, которые так любят читать миссис Паркинсон и Пэнси? Будучи парнем Пэнси, он часто был вынужден слушать её мечтательные рассказы, и в одном из них фигурировала вейловская связь. История заключалась в том, как вейла находила свою пару, и тогда они либо должны были трахаться до потери сознания, либо рисковали своей жизнью. Он был уверен, его мать была бы благодарна за особо тактичную формулировку, если бы узнала, о чём он думает. Вряд ли она бы оценила. Нарцисса удивлённо посмотрела на сына и прикрыла губы ладонью, пытаясь скрыть лёгкую улыбку, появившуюся у неё в связи с его предположением. — Разумеется, нет, ты не умрёшь. Как и твоя пара. Видимо, его мать вспомнила что-то мрачное, потому что на её лицо будто упала тень. Она была в таком состоянии всего несколько секунд, но Драко всё же успел заметить. — Ты будешь в порядке, если решишь не скреплять связь со своей парой. Но я должна тебя предупредить, что вы оба будете идти по жизни, всегда чувствуя, что чего-то не хватает. Но от этого не умирают, так что всё будет хорошо. Тогда ответы матери его не устроили, поэтому остаток лета он провёл, беседуя с некоторыми портретами Блэков. Именно от них он узнал много того, что его мать не рассказала ему, либо потому что она была слишком смущена и не горела желанием обсуждать секс со своим сыном-подростком, либо, может быть, из-за того, что она никогда даже не представляла Драко в положении, когда у него была бы причина не претендовать на свою пару. — Так, как я узнаю, кто моя диада? — Ты увидишь её во сне, когда завершишь своё превращение на следующей неделе. Но, возможно, ты уже имеешь представление о том, кто это может быть. Пэнси? Конечно, они встречались, да и фамилия Паркинсон была довольно престижной, стоящей практически на одном уровне с Малфоями. Когда он думал о том, кто это может быть, в голову не приходило никого более подходящего. Драко не видел в этом проблемы, учитывая, что Пэнси была в хорошей форме, хотя он был частично согласен с гриффиндорцами в том, что она немного смахивала на мопса. Принимая во внимание все обстоятельства, связать с ней жизнь было бы не так уж и трудно, даже если её мотивы будут не совсем искренними. Он ясно осознавал, что Пэнси вышла бы за него замуж только ради фамилии и статуса, а у Малфоев и того, и другого было в достатке. — Твоей парой может быть кто-то, кого ты не можешь игнорировать. Возможно, есть кто-то, на кого ты всегда обращаешь внимание, когда она в поле зрения, и о ком ты думаешь, когда её нет рядом? Тогда не Пэнси. Он мог легко отвлечься от неё, особенно, когда она заговаривала о своих идиотских романах, которые читала, или о своих бесконечных покупках. Он также терпеть не мог, когда Паркинсон прикидывалась чистой принцесской рядом с ним, несмотря на то, что все знали, как она позволила этому уродливому Маркусу Флинту сунуть в себя палец после выигрыша Слизерина в матче против Когтеврана. Если бы Пэнси хотя бы немного не была ему безразлична, это задело бы нечто большее, чем его гордость, когда Маркус появился в общей гостиной, самодовольно протягивая Драко свой палец, чтобы, как он выразился, наследник Малфоев знал, как пахнет смазка его девушки. На представление, которое устроил Флинт, Драко просто приподнял бровь, едва посмотрев в его сторону, и как ни в чём не бывало продолжил свой разговор с Тео. Флинт не стоил его времени, тем более что Драко знал, что после окончания Хогвартса у него будет возможность отыграться на старом "друге", показав, насколько сложной может быть жизнь волшебника его скромного положения, когда он находится в немилости у Малфоя. Что касалось Пэнси, то он довольно давно подозревал, что её прихоти где-то удовлетворяли, поскольку к нему она никогда не приходила. И как бы ему ни хотелось с ней тогда расстаться, она всё ещё оставалась единственной подходящей ведьмой, которая вообще проявляла к нему хоть какой-то интерес. Таким образом, у него не было другого выбора, кроме как смириться и ждать, когда она наконец соизволила бы раздвинуть перед ним ноги. По крайней мере, он мог сказать спасибо Флинту за то, что благодаря тому, что он устроил, Драко совершенно точно знал, что Пэнси не была его парой. Вычеркнув Паркинсон, он мысленно пробежался по всем знакомым ему ведьмам, которые могут быть его потенциальной парой. Он быстро исключал одну ведьму за другой из своего воображаемого списка. Когда он выяснил, что ни одна из них не подходила, и в его голову больше не приходил никто, кроме одной единственной девушки, на него начала накатывать паника вместе с осознанием. Все его эмоции отразились на лице, что обеспокоило Нарциссу, которая высказала своё, на его счастье, ложное предположение. — Ох, Драко, милый! Вы с Пэнси поссорились? Она встречается с кем-то ещё? Что произошло? Ты же знаешь, что можешь рассказать мне. Он молча опустил глаза, тем самым позволяя ей делать любые выводы, которые её устраивали. Ему не нужно было, чтобы его поймали на лжи, он не хотел раскрывать матери правду о своих подозрениях в отношении своей пары. — Знаешь, твоей паре тоже будет трудно игнорировать тебя. И она, сама того не осознавая, никогда не будет по-настоящему счастлива с каким-либо другим волшебником. Даже если она выйдет замуж за кого-то другого и заведёт с этим человеком детей, она всегда будет чувствовать, что ей чего-то не хватает, если ваша связь не будет скреплена. То же самое касается и тебя. Интересно. Его успокоило то, что, в отличие от полноценных вейл, он не умрёт без своей пары и, судя по слухам, это не будет доставлять ему неудобства. — Так, как же я должен начать процесс скрепления связи с моей парой? У него не было абсолютно никакого желания это делать, потому он и спросил. Последнее, что ему было нужно, так это случайно связать себя с самой неподходящей ведьмой, которая только могла существовать. — О, ты можешь не волноваться по этому поводу. Поверь, как только ты признаешь свои чувства к твоей паре, твоя вейла, живущая внутри тебя, инстинктивно направит тебя к ней. Судя по тому, как лицо матери залилось румянцем, Драко предположил, что этот инстинкт каким-то образом причастен к половому акту. Его мать не удосужилась объяснить ему о сезоне спариваний, который настигал вейлу каждый месяц, как только между ним и его диадой возникала связь. Она также не рассказала и о последствиях игнорирования пары или затягивании консуммации после начала. И, разумеется, она совершенно точно никогда не давала ему никаких поводов думать, что всё, что нужно для того, чтобы свести его с ума — это просто поцеловать свою пару.