An Unsuitable Mate

— Ты разочарован? — спросила Гермиона, протягивая Люциусу чашку чая. Поскольку Драко и Астория отсутствовали за завтраком этим утром, это было самое подходящее время, чтобы поговорить с Люциусом о последних событиях. До сих пор его поведение по отношению к ней ничем не отличалось от того, что она ожидала от него в последние годы. Он поприветствовал её поцелуем в костяшки пальцев и отодвинул стул для неё, прежде чем занять своё место. «Безупречные манеры, как всегда», — думала Гермиона. — Тобой? — спросил он. Она кивнула. — Ничуть, — сказал он, намазывая масло на свой тост. — Тогда Драко? — Нет, — произнёс он, откладывая свой тост и нож. — Я разочарован собой. — Почему? — Я так долго ничего не замечал. Я гордился собой, как очень наблюдательным человеком, Гермиона, и всё же я не увидел, что происходит между тобой и Драко. — Но в остальном, ты в порядке с этим? С тем, что мы с Драко вместе? — спросила она нерешительно. Несмотря на то, что Гермиона не нарушила ни одной из своих свадебных клятв, будучи воспитанной с другими взглядами на институт брака, ей, может быть, неприятно думать, что Люциус может рассматривать ее отношения с Драко как неверность. — Я едва ли могу возражать против выбора Драко, когда сам решил жениться на тебе.У меня нет никаких возражений. — Я хочу быть с Драко, — кивнула она с явным облегчением. — Ты был заботливым мужем, Люциус, намного лучше, чем я могла ожидать, выходя замуж при тех обстоятельствах, но я влюблена в Драко и хотела бы быть с ним. — Я не знаю, известно ли тебе о брачном контракте Драко с Асторией, я сам узнал об этом только вчера. — Известно — Тогда ты знаешь, что вы никогда не сможете жениться и завести детей вместе? Гермиона глубоко вздохнула, надеясь заглушить боль от его слов. Как бы она ни была осведомлена о фактах, ей все равно было больно слышать правду, столь ясно высказанную другим человеком. — Я знаю. Я всё ещё хочу быть с ним… любым способом, каким могу. — Ты действительно любишь его? — Да, люблю. Моя жизнь была бы намного проще, если бы не любила, но это так. — В нашем мире не нужно обременять себя несчастными чувствами, Гермиона, — Он заговорил с ней ласково и утешительно, словно общался с пугливой кобылой. — Заклинание забвения, и вы оба сможете забыть об этих чувствах и продолжать жить своей жизнью, которую ты планировала, прежде чем выйти за меня замуж и переехать в мой дом. Гермиона шокировано посмотрела на Люциуса, пытаясь понять, во что он играет, но всё, что она увидела на его лице, было состраданием. — Нет, — произнесла она, покачав головой для большей убедительности. — Есть много вещей, которые я бы хотела изменить в своей жизни, но я не жалею, что влюбилась в Драко. Как бы невероятно это ни звучало, он делает меня счастливой. Я не хочу забывать. Никогда, — твёрдо произнесла она. Убедившись, что Гермиона искренне любит его сына, Люциус решил перейти к другим вопросам. — Если ты останешься замужем за мной, это будет один из способов сохранить близость с Драко, но, к сожалению, этот вариант недоступен слишком долго, поскольку мой отец настаивает на том, чтобы я развёлся с тобой, — сказал Люциус. — Да, Драко сказал мне об этом. Он сказал, что мы должны развестись, так как он, возможно, нашёл способ обойти контракт. Выражение лица Люциуса исказилось, отражая его недовольство. Гермионе не нужно было слишком долго размышлять о причине его внезапной перемены. — Я попросил Цисси не говорить ничего Драко, но, видимо, она непреклонна в своей безумной идее. — Что за идея? Драко не стал вдаваться в подробности. Люциус хотел было промолчать, но потом решил, что это всё равно бессмысленно. Между ними двумя, Гермиона была гораздо менее склонна, чем Драко, баловаться незаконной и темной магией, подумал Люциус. Если его жена сочла нужным рассказать Драко, то он не видел ничего плохого в том, чтобы сделать то же самое с Гермионой. Поэтому Люциус рассказал Гермионе всё, что знал о древнем ритуале связывания душ, сделав при этом большой акцент на высоких рисках, связанных с этим, а также на низких показателях успеха. К концу своего объяснения он был уверен, что даже самый дерзкий из гриффиндорцев не станет пытаться провести ритуал. Не то чтобы он не хотел, чтобы его сын был связан с Гермионой. Он боялся, что один из них, если не оба, погибнет при попытке совершить роковой ритуал. — Я живу в этом мире больше половины своей жизни, и всё же мне ещё многому предстоит научиться, — сказала Гермиона, её лицо и голос отражали трепет и почтение, которые она испытывала к магии. Люциус в тот же миг пожалел, что рассказал об этом Гермионе, когда она взволнованно спросила: — В твоей библиотеке есть книги на эту тему, которые могли бы дать мне больше информации? Когда её любопытство вспыхнуло, стало ясно, что она, по крайней мере, рассматривает изучение ритуала как вероятное решение. — Возможно, ты найдёшь книгу или две в разделе Древней Магии, в секции Тёмной Магии. Но, Гермиона, я надеюсь, что ты не рассматриваешь всерьёз эту безрассудную идею. — Как бы безрассудно это ни было, Люциус, мне нужно проверить себя и убедиться, что это не сработает для нас с Драко, прежде чем я смогу отвергнуть это как вариант. Когда он продолжил смотреть на неё без всякого убеждения, она добавила: — Поставь себя на моё место, разве ты не сделал бы то же самое, если бы это означало, что у тебя есть возможность вернуть Нарциссу в свою жизнь? Люциус открыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его. В конце концов, это была правда, он бы рискнул всем, чтобы Нарцисса снова была рядом. Однако вместо того, чтобы признать её правоту, он сосредоточился на том, чтобы съесть свой тост. Уже знакомая с некоторыми приёмами Люциуса, Гермиона улыбнулась про себя, когда он продолжал игнорировать её и вместо этого сосредоточился на еде. Несмотря на предостережение Люциуса, её настроение поднялось; впервые её надежда на то, что они с Драко будут вместе, как им больше всего хотелось, сопровождалась осознанием того, что, возможно, есть способ сделать это. *** Драко был уверен, что за последние сорок восемь часов он рассказывал о своих чувствах своей семье больше, чем за всю свою жизнь вместе взятых. Сейчас они собрались в кабинете отца перед портретом матери, а родители по очереди допрашивали Драко и Гермиону. Единственное, что он понял в ходе допроса, так это то, что Гермиона и его отец сумели поговорить ранее в тот же день. Повзрослев, он был воспитан так, чтобы держать свои истинные чувства в себе, чтобы его слабости не стали известны противнику. Так что теперь, убеждая своих родителей в подлинности чувств к Гермионе, он нервничал. Поскольку у него не было официального заявления, вопросы его родителей заставили его почувствовать угрозу, несмотря на их заверения в обратном. Он парил над Гермионой, сидя так близко к ней, как это было бы уместно в присутствии его родителей, хотя его отец сидел на безопасном расстоянии за своим рабочим столом. С другой стороны, у его пары, похоже, не было такой же проблемы, как у него. Он не мог отделаться от ощущения, что все они знали что-то, чего не знал он, судя по тому, как они постоянно возвращались к определенным вещам. — Я действительно чувствую это, вместо того, чтобы беспокоиться о моей совместимости с Драко, мы должны позаботиться об Абраксасе, — произнесла Гермиона. — Если есть хоть капля правды в том, что я слышала о нём, то он представляет реальную угрозу для жизни Драко. Я не знаю, имеет ли он такой же контроль надо мной, так как я не кровная родственница. — В такие моменты ты можешь быть благодарна за то, что не чистокровная, Гермиона, — сказала Нарцисса. Потому что в какой-то момент во время их долгого разговора его мать наконец почувствовала себя достаточно комфортно, чтобы начать называть Гермиону по имени. — Учитывая, как тесно связаны между собой большинство старых семей, было бы мало шансов, что вы не состоите в родстве, если бы это было так. Драко наблюдал, как Гермиона опустила голову и вежливо кивнула. Судя по их предыдущим разговорам на эту тему, он мог сказать, что она сопротивлялась желанию фыркнуть на завуалированный намёк его матери на инбридинг, свирепствующий в чистокровных семьях. — Я думаю, что буду счастлив исполнить желание дедушки, — сказал Драко, наконец заговорив о деле, которое он хотел обсудить с отцом после получения внешнего подтверждения правильности своей теории. — Да, мы все согласны, что расторжение моего брака с Гермионой неизбежно, — прервал его отец. — Тем не менее, было бы разумно сначала выяснить, как настроить всё так, чтобы вы двое всё ещё могли быть вместе. Ты должен помнить, что следующий парень, за которого Гермиона выйдет замуж, возможно, не будет так хорошо разбираться в связях вейл, как я. — Им не придётся беспокоиться о брачном законе или любом из существующих браков, когда их души будут связаны, Люциус, — сказала Нарцисса укоризненным тоном. — Ты не должна была поднимать этот вопрос, пока мы не убедимся в их положении, дорогая, — мягко ответил Люциус. — Ты едва ли можешь жаловаться, когда уже сам обсудил это вопрос с Гермионой. Кроме того, разве ты не слушал этих двоих? Они идеальная пара. — Хорошо, кто-нибудь расскажет мне, о чём вы все здесь говорите? — спросил Драко, поднимаясь со своего места и покровительственно стоя перед Гермионой, при этом вопросительно смотря на свою мать. Он почувствовал, как Гермиона дёрнула его за руку и потянула обратно на его кресло. — Твоя мать верит, что ты и я можем связать наши души так, чтобы мы всегда были вместе. — Но как насчёт контракта? — растерянно спросил он, снова садясь рядом с ней. — Это не имеет значения, — сказала она, покачав головой. — Поскольку магия, задействованная в связывании душ, гораздо более стихийна и могущественна, она преодолеет все другие узы и заменит их. — Это… — начал Драко, растеряв слова. — Это звучит просто идеально. Я… Как же я упустил это? — ошеломлённо спросил он, а затем повернулся к Гермионе. — Как же ты это сделала? — спросил он её. Гермиона хихикнула, увидев комичное выражение лица Драко. Услышав этот беззаботный звук от своей пары впервые за долгое время, сердце Драко забилось быстрее. Ему захотелось обнять её до бесчувствия, но так как рядом были его родители, он ограничился тем, что переплел свои пальцы с её. — Итак, — произнёс Драко, глядя на Гермиону, а затем на свою мать. — Расскажите мне больше об этом замечательном волшебстве, которое воплотит мои мечты в реальность. — Ну, я не хочу рушить твой воздушный замок, сынок, — сказал Люциус, вставая и подходя к Драко, чтобы вручить ему стакан огненного виски, который он ему налил. — Но задействованная магия темна, незаконна и смертоносна. Они провели следующий час, обсуждая всё, что каждый из них знал о связывающем души ритуале. Гермиона сумела втиснуться в некоторые исследования в течение дня, так что у неё был свой собственный вклад в разговор. Чем больше Драко слушал, как спорят его отец, мать и подруга, тем больше он понимал, что это не было достаточно реалистичным решением для них. — Как бы мне ни хотелось быть связанным с Гермионой вечно, — сказал он, обрывая жаркий спор. — Я бы не стал подвергать её жизнь риску, что бы я ни получил в результате. — Драко, — мягко заговорила Гермиона. — Ты бы не стал рисковать моей жизнью… Он покачал головой. — Нет, ты хватаешься за соломинку, и я понимаю почему. Мы отчаялись в течение последних нескольких месяцев… Даже несмотря на то, что ты пытаешься сохранять оптимизм в отношении нашей ситуации, я знаю, что это причиняет тебе боль — настолько сильную, что вы не можете понять, насколько это опасно. — И может быть, если бы у меня не было другого выхода, я бы сам рассматривал этот вариант — будь проклято Слизеринское самосохранение! Но у меня есть другой способ. И мне действительно есть за что благодарить дедушку. — Ты советовался с Сигнусом? Я думал, что единственный его живой портрет находится в фамильном склепе в Гринготтсе вместе с остальным имуществом Блэков, — сказал Люциус с явным удивлением. Драко усмехнулся. — Нет, это дедушка Абраксас заставил меня задумался, когда потребовал лишить меня наследства. Это заставило меня задуматься, что же на самом деле означает быть наследником Малфоев. В какой-то момент во время моего самоанализа мне пришло в голову, что брачный контракт на самом деле не между мной и Асторией, а между наследником Малфоев и Асторией Гринграсс. Конечно, там есть мое имя и моя подпись, но в первую очередь контракт составлен для наследника Малфоев. Люциус кивнул. — Да, это верно. Какие бы изменения ни сделала твоя мать, она не могла изменить эту часть контракта. — Итак, если я больше не буду наследником, мой брак с Асторией автоматически становится недействительным и аннулируется. Из-за того, что моё имя всегда было синонимом наследника Малфоев, никто из нас не рассматривал эти два понятия как отдельные сущности. И да, я консультировался с некоторыми ведущими экспертами по магическому праву в нашей стране, включая бывшего Главного Колдуна Вэнса, они подтвердили, что я прав в своей теории. — Да, никто и не думал, что ты не будешь наследником, — Люциус продолжал тупо смотреть перед собой, словно в трансе, а затем повернулся и посмотрел на Драко, как будто только сейчас заметил его присутствие. — Драко, — его отец смотрел на него умоляющими глазами. — Сынок, ты действительно намекаешь на то, о чём я думаю? — Да, отец. Это единственный верный путь к будущему с Гермионой. — Но разве ты не понимаешь, от чего отказываешься? Я не могу ни исправить это, ни вернуть тебя обратно. Как только тебя вычеркнут из семьи, это будет конец всем твоим связям с Малфоями. — Я серьезно обдумал этот вопрос, отец. Я понимаю последствия и готов принести себя в жертву, потому что уверен, что даже если меня выжгут с древа, ты не вычеркнешь меня из своей жизни. — У тебя ничего не будет, Драко, — сказала его мать, выглядя ещё более взволнованной, чем его отец. — Всё состояние Блэков было утеряно из-за военных репараций. Это могло выскользнуть из твоей головы, но моё приданое было поглощено состоянием Малфоев и моё личное наследство было завещано наследнику семьи, не моему сыну. — Я знаю, от чего отказываюсь, мама. Я думаю, что мне придётся либо самому разбогатеть, либо научиться жить с меньшим, — сказал он с улыбкой, пытаясь успокоить свою мать. Но всё закончилось лишь тем, что она всхлипнула. — Это будет нелегко, Драко. Ты привык к экстравагантной жизни, — сказал Люциус, пробуя другой подход. В ответ Драко хихикнул. — Прости, — сказал он, сдерживаясь. — Я вовсе не смеюсь над тобой. Мне только что пришло в голову, что это будет отличной причиной для Астории счастливо расстаться со мной, как только наш брак будет расторгнут. Его отец пристально смотрел на Драко, ища любой признак слабости, который он мог бы использовать, чтобы изменить мнение своего сына. Ничего не найдя, он покорно вздохнул. — Значит, ты твёрдо решил довести дело до конца? — Да. Ты не можешь отрицать, что есть определённая поэтическая справедливость в том, я могу быть своей парой, только не будучи больше Малфоем, когда однажды я нашёл её неподходящей и даже не заслуживающей внимания из-за того, что я Малфой. — Что же, всё это прекрасно, Драко. Но тебе не кажется, что ты должен спросить меня о том, что я думаю обо всём этом? — спросила Гермиона. Хотя выражение её лица и слова были резкими, в её глазах безошибочно угадывался огонёк. — И оскорбить тебя намёком, что ты захочешь быть со мной, если я бедный? Мой инстинкт самосохранения силён, чтобы позволять себе подобные глупости. Она улыбнулась ему. — Кроме того, я думаю, что великая Гермиона Грейнджер, будущая Министр Магии, вполне сможет приносить галеоны, пока я буду сидеть дома и растить наших детей. Она рассмеялась. — У нас будет замечательная совместная жизнь, — пообещала она, быстро поцеловав его в губы. — И я не думаю, что мы будем настолько бедны, насколько считают твои родители. У нас может не быть домов в каждом большом городе мира, но мы определённо будем жить в комфорте. А если нам понадобятся дополнительные деньги, то, возможно, в ближайшем будущем, когда ты откажешься от образа праздного молодого аристократа, ты можешь подумать о публикации всех своих исследования, которые провёл по мировой истории и корням магии. — Кто ты такая и что ты сделала с Гермионой? Я не могу поверить, что моя пара предложила обменять свои знания за галлеоны! — воскликнул Драко с фальшивым вздохом. — Очевидно, что я слишком долго подвергалась твоему извращённому влиянию, — она игриво отмахнулась от него. Они прекратили свои поддразнивания только тогда, когда услышали, как Люциус прочищает горло. — Ладно, похоже, вы оба совершенно счастливы, идя по этому пути. У нас явно нет другого выбора, кроме как принять это ради тебя. Но, может быть, у тебя закружится голова в другом месте? Я нахожу задачу отречения от своего единственного ребёнка довольно удручающей. — Отец, — начал Драко, беспокойно смотря на Люциус. Его отец взмахнул рукой, останавливая его. — Тебе не нужно пытаться даже убедить меня. Я могу понять твои причины и могу даже назвать твои действия благородными, если кому-то нравятся такие вещи, — сказал Люциус, смотря на Гермиону с отвращением. — Но от понимания твоих причин мне не легче, потому что я все равно теряю своего сына. Правильно это или нет, но все мои действия были направлены на создание наследия, которым мой сын мог бы гордиться. Я не могу избавиться от ощущения, что все было напрасно. — Я всегда буду твоим сыном, отец, — заверил его Драко. — Даже если я больше не буду Малфоем, я всегда буду… — Драко почувствовал, что его слова задыхаются от волнения. — Чёрт возьми! Чувствую себя так, словно за последние несколько дней превратился в проклятого Хаффлпаффца, — выругался Драко, пытаясь незаметно вытереть слёзы с глаз. Гермиона подошла к нему, намереваясь утешительно обнять, но её опередил Люциус, который притянул сына к себе и крепко прижал к себе. — Мы сделаешь то, что нужно, но мы всегда будем семьёй, Драко, — пообещал ему отец.