***
— Я думал, ты одобряешь Гермиону. Что переменило твоё мнение? — Люциус внимательно смотрел на свою покойную жену, пытаясь понять, что происходит в её голове. Прошло уже больше двух лет с тех пор, как он женился на Гермионе, но Нарцисса впервые предложила ему развестись с ведьмой. — Я одобряю её. Я думаю, она могла бы стать отличной невесткой. Люциус задумался, могут ли портреты сойти с ума. Нарцисса, зная свою пару достаточно хорошо, чтобы догадаться, о чём он думает, мягко рассмеялась. — Ты забыл, что она диада Драко. — Уверяю тебя, я не забыл. Но, судя по его действиям, я могу сказать, что это забыл Драко. — Мой дорогой, я думаю, ты должен уделять немного меньше времени политике и больше нашему сыну, если хочешь знать, чего он действительно желает. — Я знаю, что бываю занят, но я говорил с Драко достаточно, чтобы знать, что он чувствует по этому поводу. Детская неприязнь мальчика к Гермионе затмевает всё остальное. Если войны было недостаточно для того, чтобы он изменил своё отношение к нечистокровным, я не думаю, что что-то изменит его мнение. — Ты ошибаешься, думая, что наш сын не изменился, Люциус. Мой маленький мальчик стал мужчиной, когда ты оказался в Азкабане. Я видела его борьбу со старыми убеждениями даже тогда, но он делал то, что ему нужно было делать ради меня и тебя. Ты подвёл его, когда сделал солдатом Тёмного Лорда. Ты не смог быть рядом с ним после моей смерти. И вот теперь я снова вижу, что ты подвёл нашего сына в трудную для него минуту. — Я не знаю, как могу подтолкнуть Драко к Гермионе. Я уже всё перепробовал. — Тебе не нужно толкать того, кто уже там. — Ты хочешь сказать, что он хочет быть с Гермионой? — Наш сын влюблён, Люциус. И насколько я слышала, это взаимно. Люциус задумался над многочисленными последствиями слов Нарциссы. Хоть он и не был влюблён в Гермиону, он начал привыкать к ощущению нормальной жизни после женитьбы на ней. Она была для него источником домашнего уюта и мощным орудием в руках Министерства. Но, несмотря на всё это, он подозревал, что этот день в конце концов настанет. Имея опыт с любовью вейлы, он знал, что Драко не сможет вечно сопротивляться влечению. Он просто не ожидал, что его непокорный сын так быстро образумится. В первые дни Люциус пытался спровоцировать Драко на действия, пытаясь вызвать ревность публичными проявлениями привязанности к Гермионе, но из этого ничего не вышло. Он даже перестал заниматься сексом с Гермионой на довольно долгое время, находя это почти кровосмесительным в некотором смысле — быть с парой его сына. Люциус возобновил отношения с женой только тогда, когда стало ясно, что Драко доволен сложившейся ситуацией. — Я знаю, ты привязался к ней, но ты должен её отпустить. Люциус махнул рукой, отметая беспокойство жены. — Я не тот человек, которого тебе следует опасаться. Если то, что ты говоришь, правда, то я думаю, что единственная причина, по которой они ещё не вместе — это Астория. — Она очень милая девочка, — начала Нарцисса. — Я никогда её не одобрял. Нет, правда. Она не его пара и не одна из Священных Двадцати Восьми. Я никогда не понимал, почему он выбрал её. В этом оказалось ещё меньше смысла, когда я узнал, что Гермиона его родственная душа. — Мы слизеринцы, дорогой, мы не рискуем, когда шансы не в нашу пользу. Мы едва ли можем винить Драко за то, что он не представлял себе, что когда-нибудь будет жить в мире, где мог бы быть женат на магглорождённой. Если подумать, то этот мир всё ещё может оставаться вне досягаемости Драко. — Что ты имеешь в виду? — Ты забыл о контракте, заключённом между ним и Асторией? Люциус продолжал растерянно смотреть на жену. — Люциус, не говори мне, что ты позволил нашему сыну подписать что-то, что ты сначала не потрудился прочитать! — Моя дорогая, когда ты была ответственна за его создание, почему я должен был беспокоиться о его содержании, особенно если оно касается нашего сына? В то время как Люциус, возможно, был способен одурачить любого другого, его жена и пара знала его достаточно хорошо, чтобы распознать, когда он выглядел виноватым. — Я бы спросила, не передалась ли тебе натура твоей гриффиндорской жены, но в то время ты ещё не был женат на ней. Как слизеринцу, тебе следовало бы знать это лучше. — Ты говоришь, что включила в контракт пункт, который делает невозможным для Драко развестись с Асторией? Она кивнула. — Их может разделить только смерть, — сказала Нарцисса и затем поспешила уточнить. — Я только хотела обеспечить счастье моего сына. Никто из нас не подозревал, что всё было не так, как казалось. Почувствовав беспокойство своей пары, Люциус попытался успокоить её. — Всё хорошо, моя дорогая. Я уверен, что несчастный случай можно легко устроить. Она покачала головой. — В данный момент у нас есть более серьезные проблемы, чем Астория. Абраксас видел Драко с его парой и хочет, чтобы ты развёлся с мисс Грейнджер и снова женился на чистокровной. — Это вряд ли имеет значение. Это довольно удобно, так как мне всё равно пришлось бы развестись с Гермионой ради Драко. — Это не всё. Его основным желанием является, чтобы ты отрёкся от Драко и обеспечил подходящих наследников вместо него. — Я вступлю в новый брак и заведу ещё детей, но я не откажусь от своего сына. Я сам ему всё объясню. — Люциус, — осторожно начала Нарцисса. Она никогда не говорила о жестоком обращении Абраксаса с ней с тех пор, как он обнаружил её вейловские корни, и не была уверена, что её муж понимает степень неудовольствия своего отца. — Ты можешь попытаться договориться с ним, но, пожалуйста, будь осторожен. Он довольно решительно настроен на то, чтобы Драко был вычеркнут из семьи. — Ну, тогда я просто разочарую своего отца. Он должен будет принять моё решение как действующего главы семьи. — Абраксас намекнул, что Драко может пострадать, если его желание будет проигнорировано. — Теперь это беспокоит, — сказал Люциус, понимая серьёзность подразумеваемой угрозы. — Ты можешь попытаться поговорить с ним, но было бы лучше не занимать позицию, не убедившись предварительно, что он не способен причинить вред нашему сыну. Люциус кивнул. — Ты уже говорила об этом с Драко? — Да, я считаю, что он должен быть предупреждён ради его собственной безопасности. — Хорошо, я разберусь со своим отцом. Что насчёт Астории? — У меня есть кое-что на примете, но всё зависит от того, насколько серьезно Драко и мисс Грейнджер относятся друг к другу. — У тебя такое выражение лица, дорогая, которое говорит мне, что ты собираешься предложить действительно плохую идею. — Это неплохая идея, — огрызнулась Нарцисса, защищаясь. — Это рискованно и уже некоторое время незаконно, но это послужит цели. — Что это? — Просто небольшая кровная магия с небольшой привязкой души. Люциусу потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить особый тип магии, о котором говорила Нарцисса. — Ты не можешь быть серьёзна, Цисси. Эти ритуалы были объявлены незаконными не просто так. — Я серьёзно. Это древняя магия обладает силой, которая может вытеснить условия брачного контракта Драко. — Как ты можешь даже думать о том, чтобы предложить что-то настолько рискованное. Единственная причина, по которой мы слышали об этом ритуале, смерть всех ведьм и волшебников, пытавшихся провести его. — И причиной того была недостаточная совместимость. Это вряд ли будет беспокоить Драко, поскольку мисс Грейнджер — его родственная душа. — Ты знаешь, что это не единственная проблема. Даже если всё пройдёт хорошо, что бывает крайне редко, это необратимо. Они никогда не смогут это отменить. — Зачем им хотеть это отменить? Они влюблены друг в друга, Люциус. — Так ты сказала. Я до сих пор не видел никаких доказательств этого. Я бы не хотел, чтобы Драко или даже Гермиона оказались в ситуации, когда они навсегда застрянут друг с другом не имея выбора. Они никогда не смогут быть вдали друг от друга слишком долгое время, и когда один умрёт, то другой тоже. — Они родственные души, Люциус, они не захотят расстаться друг с другом, единожды воссоединившись. — Ты, может, знаешь, что на сердце сына, но почему ты полагаешь, что знаешь, что сердце Гермионы чувствует то же самое? Она не особо доверяет нашему сыну, и ты не можешь винить её за это. По его собственному признанию, Драко был ужасен с ней. — Я лишь хочу предложить им решение, — вздохнула Нарцисса. — Выбор зависит только от них, готовы ли они к такому уровню преданности друг к другу. Даже если она гриффиндорка и временами импульсивна, мисс Грейнджер производит впечатление ведьмы, которая обдумывает все риски за и против, прежде чем действовать. Она не согласится на ритуал, если не будет уверена в постоянстве своих чувств, а также чувств Драко. — Неужели нет другого выхода? Не проще ли было бы просто устроить несчастный случай с Асторией? — И рисковать тем, что ты или Драко окажетесь в Азкабане, если Министерство обнаружит что-нибудь подозрительное в её смерти? Кроме того, не станет ли мисс Грейнджер более недоверчивой, если Астория неожиданно упадёт замертво? Как ты думаешь, она захочет быть с Драко, когда узнает, какой ценой досталась ему свобода? — Ради Салазара, к чёрту всё это. У нас тут полный бардак, — Люциус встал. — Похоже, я действительно запоздал с разговором с нашим сыном. Но сначала мне надо обсудить всё с отцом. А пока, не могла бы ты, пожалуйста, воздержаться от любых упоминаний о древних ритуалах связывания душ ни Драко, ни Гермионе, пока у нас не будет возможности поговорить с ними? Давай сначала убедимся, что они оба действительно хотят быть вместе. — Это звучит достаточно благоразумно, — сказала Нарцисса. Она согласилась выполнить просьбу Люциуса и попрощалась с ним. Люциус подождал ещё несколько минут после того, как его покойная жена оставила портрет в кабинете, чтобы собраться с мыслями, а затем направился в восточное крыло дома, чтобы поговорить с отцом.***
Драко стоял напротив Люциуса, пытаясь сдержать своё раздражение. Ему не нравился поворот, который принял их разговор. Он чувствовал себя некомфортно, объясняя свои чувства к Гермионе кому бы то ни было, не говоря уже о мужчине, который сейчас был женат на ней. Он не мог не ощетиниваться на каждый вопрос, заданный отцом. Этот разговор напоминал ему допрос. Очевидно. что Нарцисса сообщила отцу об отношениях Драко с Гермионой, и для Люциуса было вполне логично хотеть убедиться в этом самому. Тем не менее, Драко не мог не чувствовать себя неуверенно в присутствии старшего мужчины, который имеет права на Гермиону. — Да, я любил Асторию. Но только не так. Это другое. Гермиона другая. — Разумеется, она же твоя пара. Может, это просто инстинкт спаривания. Драко потерял терпение и подошёл к Люциусу, угрожающе нависая над ним. — Я испытывал его достаточно долго, чтобы знать разницу между тем, когда мной управляет мой член, и тем, когда нет, отец. Люциус просто улыбнулся Драко, выглядя совершенно невозмутимым представлением своего сына. Будучи лично свидетелем приступов иррациональной ревности Нарциссы до того, как они соединились, он смог определить то же самое в Драко. — Тебе незачем бояться меня, сынок. Я не буду бросать тебе вызов за твою пару. Я просто хочу убедиться, что на этот раз ты всё продумал. Драко облегчённо вздохнул, заметно расслабляясь. — Это не мимолётное увлечение, отец. Даже если моё желание к ней со временем уменьшится, моя любовь будет только расти. Она и есть та самая ведьма. Чем больше я узнаю её, тем больше она нравится мне. В то время как ты стремишься превратить её во что-то более подходящее для твоих нужд, я думаю, что она идеальна такая, какая есть. Я хочу провести мою жизнь рядом с ней, доказывая, что я достоин её. Люциус удивился, услышав, как его обычно угрюмый сын так красноречиво объясняется в своих чувствах. Как он мог не заметить истинных чувств Драко к Гермионе? — Наверное, мне просто нужно услышать мнение Гермионы по этому поводу. Но ты можешь не волноваться на мой счёт, сынок. Я не буду стоять у тебя на пути. Я знаю, какого это быть любимым вейлой. Я просто никогда раньше не понимал, как мне повезло, пока не потерял твою мать. Люциус отвернулся, чтобы сын не увидел боли, отразившейся на лице. Наличие живого портрета Нарциссы было огромным утешением для него, но это было совсем не то же самое, как иметь свою пару рядом. — Как у тебя дела с Асторией? Она что-нибудь подозревает? — Тори ничего не подозревает, но она расстроена тем, что я по-прежнему не хочу с ней спать. Она твёрдо решила родить мне ребенка. Зашла так далеко, что даже добавила в мою еду virilis masculinis. К счастью для меня, эльфы Малфоев чрезвычайно верны, поэтому я могу избежать употребления наркотиков. Поскольку я не встречался с ней, она не знает, что я знаю. Астория одновременно и обеспокоена, и сбита с толку плохим либидо своего мужа, несмотря на использование такого мощного зелья мужественности, — произнёс Драко со смешком. Люциус приподнял бровь, удивляясь незрелости своего сына. Зачем же злить ведьму? Всё и так будет достаточно сложно, даже если она согласится принять твои отношения с Гермионой. — Мне лучше знать, отец. Я действительно хотел бы откровенно поговорить с Тори и всё рассказать в открытую. Я считаю, что обязан ей не меньше. И я знаю, что она не будет так разочарована, потеряв меня, как боится Гермиона. В то время как Астория заботится обо мне, она не будет опустошена окончанием нашего брака. Она может быть огорчена из-за неудобства всего этого, но она справится и пойдёт дальше. — Но ты предпочёл быть умнее, помалкивая обо всём этом, пока не найдёшь выход из своего брака, — сказал Люциус, думая, что этот мудрый шаг со стороны Драко. — Гермиона настояла на том, чтобы мы это сделали. — Я могу сказать, что ты не в восторге от этого решения, но оно правильное. Как бы она ни относилась к этим вещам, ни одна ведьма не любит, когда ею пренебрегают ради другой. С этого момента тебе нужно быть более осторожным, Драко. Не только рядом с Асторией, но и с портретами тоже. — Дедушка? — Да. Он, — начал было Люциус, но затем решил не делиться подробностями довольно неприятного разговора с Абраксасом. — Позволь мне разобраться с ним. Просто будь начеку, пока мы с ним не придём к соглашению. Люциус оставил Драко, намереваясь проверить семейные дневники в надежде найти информацию о том, как нейтрализовать силы своего отца, не разрушая его портрет.***
Драко терпеливо дождался ночи, чтобы проскользнуть в спальню Гермионы. Ему нужно было поговорить с ней наедине без риска шпионажа портретов или быть обнаруженными Асторией. Гермиона давным-давно сменила заклятье на своей комнате, чтобы он мог приходить и уходить, когда ему заблагорассудится, чего не мог сделать даже его отец. Так он мог войти, будучи необнаруженным. Он смотрел, как она сидела на краю кровати, задумчиво нахмурив брови, пока заплетала свои растрёпанные волосы в свободную косу. В том, чтобы наблюдать, как она выполняет столь приземлённую задачу, была какая-то интимность, подумал Драко. Только тот, кто делил с ней жизнь, мог стать свидетелем этих мгновений. — Эй, — тихо позвал он, закрывая за собой дверь её спальни. Гермиона подняла голову и, увидев, кто это, улыбнулась Драко. — Привет. Напряжённый день? Я скучала по тебе во время нашего вечернего чаепития. Он был рад, что был не единственным, кто чувствовал себя таким образом. Он принял слова отца близко к сердцу и решил не рисковать, избегая Гермиону, пока не сможет поговорить с ней наедине. — Мне нужно поговорить с тобой. — Всё хорошо? — спросила она, поднимаясь и подходя к нему. Она мгновенно начала суетиться над ним, проверяя всё ли в порядке. Он так любил, когда она прикасалась к нему, что не торопился говорить ей, что с ним всё в порядке. — Что тогда? — спросила она, обернув свои руки вокруг его талии и подводя его к своей кровати, чтобы они могли обняться. Было очевидно, что у Люциуса ещё не было возможности поговорить с ней, поэтому, как только они устроились на кровати, а Гермиона уютно прижалась к нему, Драко начал рассказывать ей о своём разговоре с матерью, оставив напоследок подробности угроз Абраксаса, а также о том, как он узнал их секрет. — Твой дедушка видел, как мы занимались сексом! — крикнула она. Драко по-прежнему был озадачен и удивлён тем, как его ведьма могла быть спокойной и собранной, глядя на палочку безумной тёмной ведьмы, такой как его тётя Белла, и всё же потерять всё это из-за чего-то столь безобидного, как наблюдение во время секса. Как бы ему ни хотелось подразнить её по этому поводу, у них были более важные дела для обсуждения. — В его защиту скажу, что я не думаю, что он хотел этого. Он видел нас, когда ты соблазнила меня в коридоре восточного крыла поместья. — Я соблазнила тебя?! — закричала она. Он усмехнулся и поцеловал её в губы. Она действительно восхитительна, когда злится. Она вздохнула и прижалась к нему ближе, когда их поцелуй прервался. — Не волнуйся, ни один портрет не сможет подглядывать за нами, когда мы находимся в наших спальнях, — уверил он её. — Но он все ещё может причинить тебе боль. Я достаточно знаю про чистокровных, чтобы понимать, что мы должны серьезно отнестись к его угрозам. — Ну, отец хочет пойти к дедушке, чтобы переубедить его. — Люциус знает? Драко почувствовал, как она сжала его руку. — Да. Драко продолжил рассказывать Гермионе о своём разговоре с обоими родителями ранее в тот же день. Она сделала глубокий вдох и выдохнула. — Мне очень жаль, что он не услышал этого от нас, но я чувствую облегчение оттого, что он знает. Значит, он всё понимает? Нас, я имею в виду. — Думаю, да, — сказал он, беря её руку в свою и сжимая её пальцы. — Он заверил меня, что не будет стоять у меня на пути. — Но ты всё же не уверен? — спросила она, не понимая, почему он не чувствует такого же облегчения, как она. — Он не верит, что это больше чем мимолётное увлечение. Он хочет поговорить с тобой. — Конечно, в этом есть смысл. Два года назад мы не хотели иметь ничего общего друг с другом — нас вынудили вещи, которые не поддавались нашему контролю… Люциус никогда даже не видел, чтобы мы нормально разговаривали, а теперь вдруг слышит, что мы занимаемся сексом в коридорах. Он, вероятно, думает, что мы используем друг друга для секса — ты из-за инстинктов вейлы, а я, поскольку мы с ним не занимаемся сексом регулярно. — Вы не? — весело спросил он. Поскольку он ничего не мог сделать, чтобы изменить их положение, Драко избегал расспрашивать Гермиону о её сексуальной жизни с Люциусом. Было гораздо легче притвориться, что он не делит её с другим мужчиной, если не слышать подробностей. — Нет. Люциус привлекательный мужчина и внимательный любовник в постели, — она остановилась, когда увидела, что Драко опустил голову и стиснул зубы, а его руки сжались в кулаки. Гермиона осторожно приподняла подбородок Драко, чтобы он посмотрел ей в глаза. — Но я не чувствую к нему никакого влечения. Хотя я всегда буду благодарна Люциусу за ту нежность, которую он проявил ко мне в мой первый раз, а также всякий раз после этого, я не желаю его. Мы занимаемся сексом в мои фертильные дни, чтобы иметь детей — он не знает, что я всё ещё использую противозачаточное зелье. — О Боги! Отец заставил меня поверить, что он пашет тебя каждую ночь. Ты даже не представляешь, как я злился в те первые месяцы, когда ты была со мной всего лишь несколько мимолётных мгновений по твоим жёстким правилам, в то время как он ежедневно получал к тебе неограниченный доступ. Его голос постепенно повышался, когда он расстроился, вспоминая, как всё было раньше в их отношениях. — Ты была моей парой. Ты должна была стать моей. Гермиона мгновенно узнала безумную ревность в глазах Драко. Это было частью его натуры вейлы. Как волшебник он понимал, что у него есть любовь и преданность Гермионы, однако как вейла Драко боролся с необходимостью делить свою пару и нуждался в физических утешениях. Она забралась к нему на колени, обвила руками его шею и притянула ближе к себе. Обхватив ногами его торс, она прижалась к нему так близко, как только могла, прежде чем закрыть глаза и поцеловать его. Она разорвала поцелуй только чтобы прошептать ему в губы: — Я твоя, пара. Он захныкал и прижал её бёдра к себе, когда она возобновила их поцелуй. Они целовались со всей любовью и желанием, которые они чувствовали друг к другу, останавливаясь только для того, чтобы сделать вздох. Он прижался лбом к её лбу, дожидаясь, пока их сердца вернутся к своему нормальному ритму. — Спасибо тебе, — сказал он. — Спасибо за то, что ты есть, спасибо за то, что ты здесь, спасибо за то, что дала мне все шансы, которые были мне нужны… Она прервала его слова ещё одним поцелуем. — Я поговорю с Люциусом, и он поймёт, что это настоящее. Затем нам нужно будет придумать план на тот случай, если Люциусу не удастся переубедить Абраксаса. — Что ты имеешь в виду? — Ну, если Люциус разведётся со мной и женится на ком-то ещё, я так же должна буду выйти замуж за кого-то другого. Как мы тогда будем вместе? — Я думаю, что ты должна продолжать свой развод, у меня может быть способ, который поможет нам. Гермиона терпеливо ждала дальнейших подробностей, но когда их не последовало, она прищурилась и посмотрела на него. — Что это? — О, не смотри на меня так, — сказал он со смешком. — В этом нет ничего зловещего. Я жду подтверждения от некоторых экспертов в том, что я не ошибаюсь, — Драко взял её руки в свои и поцеловал костяшки пальцев. — Как только мне дадут знать, я введу тебя в курс дела, — сказал он и замолчал. Она заметила, что его взгляд был прикован к перстню с печаткой. Когда он продолжил молчать и не двигаться, она забеспокоилась. Откинув волосы с его лба, чтобы видеть его глаза, она спросила. — Что это? — Что, если у меня ничего не будет? Ты будешь продолжать хотеть меня? — неуверенно прошептал он, отказываясь смотреть ей в глаза. — Что ты имеешь в виду? — Что, если я ничего не смогу тебе предложить, даже моё имя, ты будешь продолжать хотеть меня? — У меня будешь ты? — Да, но это всё. — Тогда этого будет более чем достаточно для меня. Ты беспокоишься о том, что будешь изгнан из семьи? — Нет. Я… Я не знаю, что значит не быть Малфоем. Я не знаю, понравится ли тебе, кто это такой. — Я подозреваю, что ты будешь таким же высокомерным, снисходительным снобом, даже если у тебя не будет ни галлеона за душой, — сказала она, пытаясь разрядить обстановку. — Ты говоришь, что любишь меня, потому что я шикарный? — Нет, я говорю, что люблю тебя, несмотря на то, что знаю, что ты можешь быть абсолютным мудаком. — Гермиона Грейнджер, ты ещё целуешь свою пару этим грязным ртом? — Конечно, и он утверждает, что ему это нравится. Он расхохотался. — Ох, так и есть. Есть что-то такое приятное в том, чтобы смотреть, как из твоего чопорного рта выходят нецензурные слова. Она фыркнула самым недостойным образом. — Я понятия не имею, почему у тебя сложилось такое представление обо мне, как о чопорной ханже. Просто потому, что я была слишком занята сражением на войне, чтобы дурачиться, как другие девушки моего возраста, не значит, что я не хотела этого делать. — Я предпочитаю думать, что ты тайно знала, что являешься моей парой, и просто ждала, когда я приду в чувства и потребую тебя. Она со смехом обернулась. — Как бы романтично это ни звучало, ты знаешь, что я не из тех, кто ждёт без дела, если я могу действовать. — Ты действительно знаешь, как разрушить мечты волшебника. — Что ж, я ничего не могу поделать с твоими желаниями, связанными с прошлым. Но я, конечно, могу помочь с теми, которые связаны с нашим будущим. Я люблю тебя, — сказала она, взяв его лицо в свои руки. — И я продолжу хотеть тебя, будь ты наследником Малфоев с немыслимым богатством или просто Драко, моей парой. Он кивнул и тяжело сглотнул ком в горле, неспособный выразить свою любовь, которую он чувствовал к ней в этот момент. — Останься на ночь, — сказала она и растянулась на постели. Он взмахнул палочкой, чтобы выключить свет, и лёг рядом с ней. Ни один из них не произнёс больше ни слова, деля приятную тишину и чувствуя всю глубину чувств другого. Они мирно спали этой ночью, обнимая друг друга без всякого беспокойства о том, что их отношения могут быть раскрыты.