Луна под облаками

Что я могу сказать про кастинг? Только то, что на роль маленького главного героя меня не взяли, но зато мне дали роль. Нет, не так РОЛЬ! Только так и только с большой буквы. Хорошие новости; я играю роль того самого древнего фейри, который и начал всю эту войну. Плохие новости; в первой части у меня только одна сцена, в самом конце после титров… Но зато мне сразу же предложили контракт на все последующие части данного фильма, надо заметить весьма неплохой контракт. Для меня это было победой. Так как активное участие в фильме я буду принимать только во второй половине второго фильма, которое снимут через два года, то до этого времени я был абсолютно свободным и чтобы зря не терять время, я решился сняться на еще одном фильме. На этот раз это был фильм ужасов с высоким рейтингом, но мама была категорически против. В первый раз она мне в чем-то так категорически отказала. Как бы я ее не уговаривал, Моника не соглашалась. Она все твердила, что это окажет пагубное влияние на мою детскую психику и в итоге мне пришлось отказаться от роли. Я обиделся. Совершено по детски, со всей искренностью дулся на Монику целую неделю. Но мама была удивительно тверда в своем решении, а я без ее согласия, как несовершеннолетний, ничего не мог решить. *** Мое семилетие прошло в Нью-Йорке, так в это время я участвовал на детском конкурсе юных музыкантов. К своему стыду получил лишь третье место. Никогда не думал, что человека со взрослым мышлением, который спокойно может выучить все ноты и усидчиво заниматься, могут обойти маленькие дети. Хоть у меня и детское тело, но умом то я старше них и я думал, что без напряга могу победить в этом конкурсе, но нашлись маленькие монстры превосходящие меня на много шагов. Вундеркинды! Которые это название получили заслуженно, не то что я. Мне стыдно! Мне стыдно за то что я соревновался с ними и за то что посмел подумать о себе как о гении. Ведь по сути я самый обычный человек, посредственность с детским телом. На какой-то момент я забылся, незаслуженно возгордился собой и это моя ошибка. Тот конкурс выиграл какой-то Гокудеро, искусный пианист, юный музыкальный гений моего возраста, а второе место заняла девятилетняя виолончелистка. Мама была горда мной, кстати, мы с ней к тому времени уже помирились. После моего дня рождения меня забрал папа на два месяца в Японию. Первые несколько недель я провел в родовом имении Хамору. Общий язык с бабушкой и дедушкой я так и не нашел, они меня вроде любили, но в тоже время, не знаю, немного презирали что ли из-за моей матери или просто у них так принято. Вообщем, отношения с ними у меня были прохладные. Слава богу, что в том доме я прожил не долго, Акаши забрал меня в Намимори. И все время я провел с Карамелькой. Милааашка! За время моего отсутствия мой Карамелька стал еще более очаровательным. Он смешно картавил слова и так забавно хлопал своими большими глазами, когда в сильном возбуждении иногда я переходил на итальянский. Что интересно тетя Нана тоже знала итальянский. Когда я забывшись, о чем-то проговорил на итальянском, она не только ответила, но и на автомате ответила на чистом итальянском. Такое случилось несколько раз и когда я спросил откуда она знает итальянский, она пожав плечами ответила, что ее муж, отец Тсунаеши, итальянец. Мой Карамелька радовался. Он был рад тому, что мы похожи, ведь и у него оказывается один родитель японец, а другой итальянец. Ну не дурачок ли? Правда, очаровательный дурачок. *** Совершенно незаметно прошло два года. Мне уже было девять лет. За это время кроме нескольких рекламах и некоторых музыкальных конкурсов я нигде не участвовал, бросил все силы чтобы экстренно закончить среднюю школу. На этот год у меня был запланировано участие в съемках второй части «Мериэндиля». И поэтому я решил, покончить на какое-то время с учебой. К слову Мериэндиль это название мира, где происходит события в книге по совместительству имя моего персонажа. Персонаж мне достался интересный и очень сложный, колоритный, так сказать. Древний фейри закованный в детское тело. Когда-то давно Мериэндиль был принцем Делийской империи, империй всех магических рас, в то время еще не было человеческого рода. Род Мериэндиля тысячелетиями правила магическими существами, поддерживала порядок и защищала всех от демонов потустороннего мира, пока не настало время смуты, когда отец Мериэндиля, Мирей, не впал в безумство, и не сотворил ужасные вещи. Во время Великого Восстания Мериэндиля прокляли, чтобы его тело никогда не созрело и чтобы он никогда не вступил в свое наследие, ведь тогда принц смог бы обрести всю мощь дара своего рода, которым когда-то его предки покорили гордых эльфов, могучих великанов, упрямых гномов, кровожадных орков, прекрасных айров, суровых оборотней и бесстрастных фейри. Юный наследник лишился той силы, что когда-то объединила семь сильнейших рас. После того как юный Мериэндиль лишился дара, он многие века скитался по миру и прятался. На фейри открыли охоту, его сородичей истребляли, боясь, что Мериэндель будет мстить. Все прежние обеты и клятвы были забыты, хотя раса великанов не участвовала в Великой охоте и не присоединилась в Союз Пяти, но они и не помогали фейри, приняв роль безмолвных зрителей. Мериэндиль не достиг совершеннолетия и не принял родовой дар, став королем, но он все еще был наследником трона, надеждой фейри. Собрав выживших фейри он ушел с ними в лес Смерти, в самое опасное место в мире, куда боялись сунуться даже безрассудные оборотни, в единственное место где за ними бы никто не пошел. Еще читая книгу Нагиса проникся нелегкою судьбою антагониста. У этого героя было какое-то мрачное очарование, его мысли и чувства тайна за семью печатями. На страницах книги он и вовсе не появляется. О нем автор лишь мельком упоминает, его история раскрывается в разговорах о древних легендах. В первой части фильма он появляется только в конце и то после титров. Во второй части у него больше сцен, но тоже не особо много, всего лишь несколько эпизодов. Многие были скептично настроены, считая, что такую сложную роль не сможет сыграть ребенок. Ведь, хоть Мериэндиль и выглядит как маленький ребенок, но в душе ему больше тысячу лет и его глаза должны отражать груз прожитых лет. Сегодня у Нагисы были съемки, с шести утра он был на ногах, его крутили, вертели наряжая для роли, один только грим делали около двух часов, а специально сшитый на заказ одежду Мериэндиля одевали и того больше. Одежда Мериэндиля была черной и с изумрудными узорами, она плотно облегала стройную фигуру мальчика, придавая ему еще больше очарования. А вставные остроконечные уши умело приделанные гримерами покорили всех на съемочной площадке. Все так и норовились потискать Нагису, если бы помощник режиссера, мистер Вангер, не запретил бы всем его трогать, чтобы не испортили образ, то, наверное, его уже давно бы затискали бы до смерти. Сегодняшней сценой был диалог между Мериэндилям и его верным слугой Адасом. Адас тоже был неординарной личностью. Он был самым преданным сторонником Мериэндиля. Вообще история Адаса тоже очень интересная, он демон заключенный в теле айра. Адас был могущественным демоном, который развоплотился в Великой войне, но чтобы избежать окончательной смерти он заключил свой дух в Ардильском медальоне. Этот медальон позже попал в руки Мериэндиля и он заключил с ним договор, фейри даст тому плоть, взамен демон будет служить королю до самой его смерти. Так скованный контрактом Адас веками верно служит фейри. Нынешнее тело Адаса принадлежало прежнему королю айров, Сантродилю, которого убил Мериэндиль. Сантродиль был одним из виновников смерти его матери. Сильнее эльфов Проклятого фейри ненавидели только айры, так как он не только убил их короля, но и осквернил его тело вселив в него мерзкого демона. Сын Сантродиля Экалинор ненавидел фейри всей душой и он поклялся убить Мериэндилья и Адаса. Адаса играл Джеймс Свит, двадцатитрехлетний актер, победитель премии «Оскар» за лучшую мужскую роль прошлого года. Не только актерская игра Свита была на высоте, но и его внешность тоже была потрясающей. До двадцати лет Джеймс был моделью и был в топе десяти самых востребованных моделей-мужчин. Он был альбиносом; белые шелковые волосы, рубиновые глаза, острые заостренные черты лица и худощавая, стройная фигура никого не оставят равнодушными. Казалось бы, что роль Адаса была специально создана для него, он так в нее хорошо вписался, что некоторые его фанаты утверждали, что автор книги тоже был тайным поклонником Свита и специально создал Адаса для своего кумира, ведь как по другому объяснишь такую точную детализацию внешности? ***  — Мой господин! — изящно склонился в поклоне Адас, его белоснежные одежды зашуршали, а крылья за спиной затрепетали, мягкий тон и нежный голос убаюкивали, казалось бы, что Адас излучал собой образец покорности, если бы не притаившаяся ухмылка на кончиках его губ и не насмешливый взгляд прячущийся за тенью длинных ресниц. Неестественная красота будоражила ум, ангельская красота и демоническая сущность, опасная смесь. — Эльфийская армия перешла Белийскую границу, оборотни в ярости, похоже перевертыши вступят в союз с гномами, — Он насмешливо улыбнулся, — эти гордецы не понимают, что своими необдуманными действиями наживают себе врагов на пустом месте. Пусть оборотни и дикари, но нельзя недооценивать силу зверя.  — Эльнирелль молод и глуп. — раздался мелодичный, но равнодушный голос. Белое, словно фарфор лицо Мериэндиля ничего не выражало. Он расслабленно сидел, откинувшись на спинку трона. Вид его был настолько отрешенным, что невольно, казалось, что ничто в мире не может его как-то удивить. Даже разговаривая с Адасом его лицо не сменило выражения бескрайней скуки. Джеймс восхищался игрой его маленького визави. Агис был настоящим бриллиантом. Даже сам Свит почувствовал себя незначительной букашкой под этим равнодушным скучающим взглядом. Он ухмыльнулся, не выходя из роли Адаса.  — Да, но есть еще и Экалинор, — он сделал паузу и насмешливо произнес, — мой дорогой сын. Взгляд Мериэндиля потяжелел, а в комнате ощутимо похолодало. Адонису нравилось провоцировать своего хозяина, выводить его на эмоции, видеть как на бесстрастном лице фейри появляются хоть какие-то чувства. Мериендиль равнодушно сказал лишь:  — Да, — и больше ничего не сказал, снова отрешившись от мира, он больше не смотрел на Адаса, будто бы забыв о его существований, взгляд его был устремлен вдаль. Этот взгляд с печатью прожитых век, странно смотрелся на юном лице фейри. Он, как будто, снова застыл, прекрасной статуэткой, такой же холодный и неживой. Адас опустил голову, пряча свой взгляд, ведь только в его глазах можно было бы увидеть, его истинные чувства, да только и их скрыли веер ресниц.  — Снято! Прекрасно! Агис, прекрасно! Я восхищен, мой юный друг! — вскричал режиссер подскакивая с места и хлопая от избытка чувств.