Diablo

Погода с самого утра не нравилась Чуе. По крайней мере, солнце он не любил. Так же, как и жаркую погоду, когда неимоверно хотелось пить, а воды тебе никто не мог поднести. Чуя давно сбил ступни в кровь, когда-то рыжие волосы спутались от того, что их давно уже никто не расчесывал, но блеск голубых глаз еще никуда не исчез. Мальчишке всего шестнадцать лет, ему хочется побегать босиком по траве, как когда-то в далеком сопливом детстве. Когда на их деревню еще никто не напал, а все ее жители наслаждались спокойной жизнью. Когда сестрица Коё ласково улыбалась ему в ответ. Подумать только, кажется, что все это было совсем недавно. — Шевелись! — громкий окрик выцепляет рыжего из собственного сознания, а удар в спину заставляет идти вперед. — Почему, и почему из всех товаров ты самый отвратительный? Старик Батч с желтыми, выдающимися вперед зубами, мокро плюнул на мостовую, встряхивая цепь, что толстыми звеньями шла до кожаного ремешка, связавшего руки парнишке. Пригладив черные, седеющие волосы сухой рукой, он вновь дернул цепью. Возмущения ему лучше оставить при себе, когда сам товар выдают на руки со словами: «Делай, что хочешь, но к концу дня продай». Зато сейчас, когда никому нет дела, Батч совершенно спокойно может сорвать злость на рабе. Проблема Чуи заключалась в его физической форме. Со своей хрупкой фигурой он, скорее, походил на девушку и сильно отставал от своих ровесников в росте и весе. Да и умел он то, что обычно умели девушки: топить дом, вышивать, ухаживать за садом и пасти скот. Но кому это нужно? От Чуи требовались силовые качества, коими он мало мог похвастаться. Носить воду, дрова — все это невероятно изматывало юношу, за что он всегда получал побои и в скором времени возвращался в рабовладельческий дом. И круг ада начинался по новой. Но Чуе не привыкать. — Ты меня не услышал, щенок? — старик Батч еще сильнее ударил своей палкой под коленями. Ноги подкосились. Чуя, не удержав равновесия, упал на мостовую, тут же поднимаясь и слыша в свой адрес отнюдь не лестные слова. Куда идти, Чуя не знал. Он просто шел туда, куда говорили. И сегодня визит был нанесен одной из самых богатых семей в городе. Поместье было настолько огромным, что рыжий невольно распахнул глаза, не сводя завороженного взгляда с огромных ворот. Вид открывался на красивейший сад, и юноше сразу захотелось вдохнуть запах розовой листвы и цветов. Но переступить порог никому из них не позволили, приказав ждать. Старик пару раз плюнул под ноги охране, ругаясь благим матом себе под нос. Ждать пришлось долго. Вконец измученный мальчишка уже не чувствовал собственных ног, так хотелось упасть. Солнце жгло с такой силой, что казалось будто Чуя вот-вот вспыхнет. Аристократ же шел нарочито медленно. Красивый, а такими были многие, с едва вьющимися темными волосами. Карие глаза выражали нескрытую насмешку, хотя с Батчем юноша обращался довольно вежливо. — Сегодня обещали качественный товар, — напущенная вежливость улетучилась, едва аристократ взглянул на Чую. — Но то, что я вижу, меня совсем не радует. — Господин Дазай, прошу меня простить, но он очень хорошо ухаживает за садом. Не мальчик, а золото. Дазай придирчиво осмотрел мальчишку со всех сторон. Обхватив его подбородок тонкими пальцами, он заставил Чую посмотреть себе в глаза. В голубых радужках читался страх и удивление, что, несомненно, понравилось аристократу. А вот гаденькая ухмылочка пришлась Чуе совсем не по нраву. — Вам же известно, зачем еще рабов держат в поместьях, не так ли? — спросил Осаму, не отрывая глаз от мальчишки. — Он еще совсем молод. К тому же физически не развит. Для таких дел он не подходит, а я не привык нежничать с прислугой. Старик, разумеется, понял, о чем идет речь, теряясь и не сразу находя, что сказать. — Могу предложить минимальную цену за него, — просипел он, теребя пальцами засаленный край своей рубашки. Чуя кинул взгляд в сторону пустой дороги. Ему не впервые хотелось убежать, но смутное осознание того, что с ним собирались делать в этом доме, до чертиков пугало. Пальцы на подбородке сжали кожу до покраснения. — Не убежишь, — одними губами произнес аристократ, насмешливо улыбаясь и перемещая пальцы к ремешку, что связывали руки. — Знаете, — продолжил он, обращаясь уже к старику, — цена меня совсем не волнует. Я могу его вообще бесплатно забрать… Батч поспешно его перебил: — Как пожелает гос… — Но! — Осаму повысил голос, он не любил, когда допускали такую оплошность. — Это было бы слишком низко даже для меня. Сто монет за это… золотце. Чуя испуганно вздохнул, когда Дазай наклонился непозволительно близко. Однако, когда руки почувствовали свободу, юноша расслабился, разминая затекшие запястья. Дазай швырнул под ноги старику мешок, в котором весело звякнуло золото, на что Батч жадно кинулся к нему, кланяясь аристократу в ноги и благодаря за великодушие. Осаму даже не посмотрел на него, уходя обратно в поместье. Пара слуг, что были все это время позади, вели едва сопротивляющегося Чую. — Нет-нет, — сбивчиво зашептал он, ударяя по чужим рукам. — Верните меня обратно. Лучше уж тот ад, чем находиться здесь! Дазай остановился, едва повернув голову. Кивнув одному из охранников, он продолжил свое шествие, а слуга, поняв немой приказ, скрутил мальчишку, уже пинками заставляя его идти. В доме Чую вымыли и причесали, дали чистую одежду — шелковое кимоно цвета королевский синий с золотым поясом. Рыжие волосы, что успели отрасти до плеч, убрали в небольшой пучок, закрепив заколкой с искусственными белыми цветами. Юноша, не привыкший к такому обращению, вел себя несколько зажато. Его несколько раз просили расслабиться, но он не мог просто так взять и свыкнуться со своим положением. Он то и дело хотел убрать украшение из волос, что иногда дергало особенно короткие пряди. Чую сразу привели к покоям господина Дазая, не давая времени на отдых. Так приказал господин — нужно выполнять. В комнате аристократа было мрачновато, а может, казалось из-за плотно задернутых штор. Чуя напряженно осматривался, ожидая чего угодно. Дазай, сидевший в одном из кресел, держал в руках бокал с красным вином. На плечах у него висел черный плащ, две верхние пуговицы на рубашке были расстегнуты и открывали вид на бледную кожу. Осаму приложил руку с бокалом ко лбу, смотря на слугу сквозь стекло. — Подойди, — произнес Дазай тоном, нетерпящим возражений. Чуя послушно приблизился. — Твоё поведение не самое лучшее, — голос отдавал хрипотцой, гипнотизировал, заставлял слушать и подчиняться. — Знаешь, что я делаю с непослушными рабами? — Чуя испуганно распахнул глаза, замотал головой, на что Осаму рассмеялся. — Тебе пока об этом знать вовсе не обязательно. Вино опасно накопилось у края, но аристократ вовремя наклонил бокал к себе, припадая губами к стеклу. Краем глаз он наблюдал за Чуей, что завороженно смотрел за его действием. — Я кажусь тебе привлекательным? — насмешливо спросил Осаму, отстраняясь от бокала и моментально вгоняя юношу в краску. Чуя, встрепенувшись, отступил чуть назад. — Я тебя не отпускал, — нахмурился Дазай. — Стой на месте. Слуга смиренно выпрямился и сложил руки в рукава кимоно, виновато опустив глаза. Новое положение ему ужас как не нравилось. Хотелось приблизить тот момент, когда аристократу надоест над ним издеваться, и его отправят обратно. Закинув ногу на ногу, Осаму подпер голову рукой, снова посмотрев на Чую сквозь бокал. — Надо же, столько слов тебе сказал, но самое важное забыл спросить, — он негромко фыркнул. — Как твое имя? — Чуя… — прошептал тихо юноша. — Значит, Чуя, — повторил Дазай. — Вот как… Откуда ты? Мальчишка встрепенулся, удивленно приоткрывая рот. Никто никогда не спрашивал его об этом. Столь неожиданный вопрос лишил его дара речи. И почему этот человек уверен, что родился Чуя не здесь. — Впрочем, я никогда таким не интересовался, мне это не особо любопытно, — Дазай отставил бокал на столик рядом с собой. — Что ты умеешь? — Я… — Чуя запнулся. — Я хорошо обращаюсь с садовыми инструментами… — Садовников в моем доме полно, — отрезал аристократ, взмахнув рукой. — Тогда… Я умею содержать дом в чистоте и порядке… — Для этого у меня есть служанки, — вновь перебил Дазай. Что еще? Мозг лихорадочно соображал. Хорошо готовить Чуя не умел, тяжелая работа его слишком утомляла. Но было кое-что, чего умел далеко не каждый раб. Господин подпер голову рукой, заметно заскучав. — Я владею грамотой и умею считать, — прошептал неуверенно Чуя. Карие глаза заинтересованно блеснули. — Да, — протянул Осаму. — Такое редко встречается. Но даже в числе моих самых преданных слуг есть такой человек, — он поднялся. Черный плащ сполз с чересчур худых плеч, падая в кресло. Осаму поправил запонки на рукаве своей рубашки. Чуя только успел поразиться изящности длинных пальцев. Дазай приблизился к мальчишке, глядя на него свысока. — Ну же, малыш. Мне все же не хотелось бы использовать тебя для своих потребностей. Иначе бы я зря отдал свои деньги, — он обхватил пальцами чужой острый подбородок. — Ты весьма красив. Значит, ты родился не в том гадюшнике, зовущимся рабовладельческим домом. Тебе ведь было интересно, почему я задал тебе этот вопрос. Чуя изумленно хлопнул глазами. Этот человек его насквозь видит? — Я очень наблюдательный. Впредь советую тебе запомнить это. Еще ни одному слуге не удавалось меня обмануть. Чуя невольно фыркнул на такую самоуверенность. Взгляд карих глаз потемнел. — А ты, видимо, шибко смелый, — он отпустил мальчика. — Но я закрою на это глаза, пока можно. Сегодня я в добром расположении духа, — Дазай рассмеялся. — Можешь идти. Вечером тебя ждет первое задание. Поможешь мне раздеться перед сном. Чуе показалось, что в темных радужках мимолетно сверкнул нехороший блеск. Аристократ надменно улыбнулся, отворачиваясь, и небрежно махнул рукой — этот жест мог значить только одно: «иди, ты мне пока что не нужен». Чуя немного потоптался на месте, но все же решился. Склонившись, он, сбиваясь, отчаянно проговорил: — Спасибо… Господин Дазай, спасибо вам, что взяли меня… В свой дом! Лицо Дазая не выражало никакого изумления. Если только показное. Как только дверь закрылась, он подошел к шахматному столу с фигурами и передвинул одну пешку. Едва склонив голову, он медленно произнес, растягивая слова: — Посмотрим, посмотрим… Ты еще тысячу раз пожалеешь о сказанном, милый мой, — он постучал пальцами по стеклянной поверхности стола. — Но мне было безумно приятно услышать благодарность от такой невинной овечки, — он усмехнулся.  Время прятаться, овечка. Страшный волк выходит на охоту. Он готов в любой момент загнать овечку в угол. И вцепиться клыками в ее нежную шейку. О, да. Игра начинается.