*
— Чего задумался? Омега тихо шепчет, чтобы не напугать альфу. Тот, прищурив глаза, смотрит вперёд, зацепившись за одну точку, и о чем-то думает. В его голове крутится мысль о том маленьком парнишке. У Юнги сердце кровью обливалось, когда он видел, как родители строго к нему относятся. Ему всего лишь семнадцать. Почти. А он уже столько вытерпел и неизвестно, сколько ещё будет терпеть. — Да так. Пустяки. — Мин кидает мимолётный взгляд на омегу, а потом снова смотрит вперёд. Большая аудитория вся наполнена студентами, потому что преподаватель группы Тэхёна заболел, поэтому сейчас читает лекцию другой, причем на весь поток. Студенты хоть и пытаются соблюдать тишину, но все равно шепчутся друг с другом. Взрослый лектор ходит туда-сюда от двери к окнам, крутя в руках ручку, и рассказывает новый материал, надеясь, что хоть кто-то его слушает. Высокий мужчина, одетый в брючный костюм, кидает взгляд на студентов, иногда пересекаясь глазами с Тэхёном. Ким в таких случаях смотрел лектору в глаза, не смея разрывать контакт. Лишь старший, уже перевев взгляд в пол, улыбался чему-то своему. — Как ты себя чувствуешь? — наконец, придя в себя, говорит альфа. Он кидает взгляд на чужой живот, прикрытый тканью объемного свитера. — Ты же уже спрашивал сегодня. — возмущается омега, надув губы. Юнги слишком заботливый, слишком ласковый и слишком чуткий. Его омеге несказанно повезет. — Я спрашивал с утра, а сейчас уже... — он включил блокировку на экране своего телефона, — пол второго. — Я хорошо себя чувствую, хён. Не переживай, правда, — поджимает губы Тэ, улыбнувшись. — Кстати, я сегодня не видел Бэка в универе. Он вообще есть? — Не-а. Остался дома. — на немой вопрос «почему» омега сразу продолжает: — Устал. К тому же и проспал. Юнги понимающе кивает. Кому, как не ему, знать эти проблемы со сном. Конец пары подходит быстро, так же как и студенты толпой выбегают из аудитории, наконец, имея возможность хорошенько отдохнуть на большом перерыве. Тэхён прыскает со смеху, видя, как в дверях кабинета чуть не подрались двое альф. Тэхён собирает свой портфель, закидывает его себе на спину и спускается по ступенькам с альфой вниз. Он кланяется преподавателю, который все еще стоял возле стола и собирал свои вещи, а тот в ответ улыбается и коротко кивает головой. Юнги идёт прямо за омегой, смотря в его спину, и закрывает дверь аудитории. Но стоит альфе выйти в коридор, как он видит знакомую фигуру. Мин вмиг напрягается. Он не знает, что делать ему сейчас, как ему действовать, ведь он знает то, чего не знает Тэхён про этого человека. И пусть даже ему прямо никто ничего не говорил, но по глазам было все предельно понятно. Юнги тяжело вздыхает и обгоняет омегу, как видит, что фигура направляется прямо к ним. Ким лишь в удивлении увеличивает глаза, не понимая, зачем Юнги обогнал его и замедляет шаг. Тэхён поджимает губы, ступает медленно за альфой, а когда тот и вовсе останавливается, выглядывает за спину Мина. Он видит, что в метре от них стоит Чонгук. Школьник выглядит взволнованно и удивлённо, спрятав руки в карманах своих джинс. Тэхён давно его не видел. Недели полторы, наверное, но в Чонгуке ничего не изменилось. Лишь, возможно, взгляд стал более уставшим и поникшим. Юнги не отступает. Он взглядом прожигает альфу, схватив руку омеги сзади, тем самым намекая ему не высовываться. Омега хмурится, видя, как сжался весь Чонгук, стоило лишь Юнги взглянуть на него. А Мин не знает, почему так делает. С одной стороны хочется защитить омегу от этого глупого и молодого мальчишки, а с другой толкнуть омегу в спину, чтобы тот впечатался и был зажат в чонгуковых объятьях. — Привет, хён. — делает шаг ближе к друзьям, замечая знакомую макушку за спиной альфы. Чонгук ведёт взглядом от шеи Юна, до его плеча, а потом и руки, замечая, что тот сжимает запястье Тэхёна. Чон вопросительно вскидывает брови, кивая в сторону руки, а Мин лишь отрицательно машет головой и заставляет желваки появиться на скулах. — Юнги-хён, ты чего? — наконец, опешивший Тэхён подаёт голос, выглядывая из-за чужой спины. Он не понимает, почему альфы смотрят друг на друга будто на заядлых соперников и выглядят так, будто готовы сцепиться в любую секунду. — Тэхён, не лезь. — голос совсем не похож на тот, каким альфа интересовался здоровьем Тэ на паре полчаса ранее. — Чонгук, что ты хочешь? — Я хотел поговорить с Тэхён-хёном. Ты что-то имеешь против? — альфа дёргает подбородком и ступает к омеге ближе, пытаясь обойти альфу. Но Мин не прост, поэтому делает пару шагов назад, все ещё держа руку Тэхёна сзади. — Что ты делаешь? У Тэхёна сердце сейчас остановится. Он чувствует, как в животе что-то колит, или это он уже сам придумывает?.. Он запутался. В горле неприятная горечь, а непонимание всей этой ситуации не даёт спокойно вдохнуть. Омега что-то шепчет Юнги на ухо, а потом накрывает руку альфы своей, пытаясь высвободиться из захвата. — Ты не будешь с ним разговаривать. — отрезает альфа, приводя в ступор и Кима, и Чона. — Хён, перестань. Что на тебя нашло? — не выдерживает Тэхён и толкает в плечо одногруппника, наконец, скидывая руку со своей. Омега обходит Мина, встаёт рядом с ним и тихо говорит, поправляя портфель на спине: — Что ты хотел спросить? — Мы можем… — начал альфа, вглядываясь в глаза омеги, — … отойти? — Нет. Говори здесь. — звучит грубо из уст альфы. Чонгук лишь от безысходности вздыхает, понимая, что их разговор придётся перенести. Он кидает взгляд на альфу, а после — за его спину и видит, как на него смотрит мужчина. Они молча кивают друг другу, а Ким следит тем временем за взглядом альфы, поворачивается вполоборота, замечая знакомого лектора. Ким Намджун. — Ладно. Тогда… Как там Бэкхён-хён? — Тэ в ступоре. Бэкхён-хён. Кажется, Тэхён слышал это из уст младшего альфы… Никогда? Они что, в ссоре? — Он дома. Вроде, нормально. Вы давно с ним не виделись… — то ли вопрос, то ли утверждение. Омега сам не знает. В гости Чон не заходил, Бэкхён ничего про свидания и прогулки не упоминал, но, возможно, Бэкхён просто не гово… — Да, не виделись. — догадки Тэхёна подтвердились. Он внутри ликует за себя, но грустит за брата. Чонгук молчит. Он смотрит на омегу, оглядывает его с ног до головы, задерживает взгляд на чужой шее, а после и на глазах. У Бэкхёна они совсем другие. Старший омега смотрит на альфу всегда с толикой страха, а младший — с заметным трепетом. Братья совсем разные. И как только Чонгука угораздило влюбиться в двоих? Школьник опускает голову, устремляя взгляд в свои кроссовки, не зная, что сказать ещё. В присутствии Юнги. Был бы Гук на его месте, поступил бы так же. А увидев, насколько зол может быть Мин, Чонгук понимает, что с Тэхёном нужно разговаривать только тогда, когда он один. У Тэхёна все внутри сжимается. Он хочет окликнуть альфу, чтобы тот поднял голову и дал возможность оглянуть его лицо, но тот лишь хмыкает и уходит, даже не посмотрев на старших. Вот сейчас Ким точно ничего не понимает. Он разворачивается к Юну, всем своим видом давая понять, что на языке крутится ничто иное, как «какого черта, хён?». Но Юнги лишь пожимает плечами, ничего не говорит и скрывается в толпе студентов. Тэхён чувствует себя брошенным щенком.*
Омега пытается не начинать разговор о том, что произошло тогда в коридоре университета. Правда пытается изо всех сил, но иногда так и хочется встать и завопить во всё горло «какого черта там произошло» и ударить Мина хорошенько по плечу, но Тэхён держится. Он живет размеренно, ходит в университет, питается четыре раза и спит по девять часов в сутки. Омега чувствует себя хорошо, правда тошнит по утрам иногда, но это пустяки. Он читал в интернете, что скоро это пройдет. Тэхён каждый день подходит к зеркалу в одних штанах и оглядывает свой живот, и казалось бы, что он может заметить, наблюдая каждый день, но омега точно видит изменения. Например, он поднабрал вес, нет теперь никаких торчащих ребер и тазовых косточек, красивых изящных ключиц. Он понимает, что это только начало, и он будет поправляться на протяжении всей беременности, и это вполне нормально, но все же омежья сущность рвет и мечет. С того недоразговора с Чоном уже прошла неделя, если не полторы. И Тэхён не может объяснить то чувство, которое заставляет его спросить Бэкхёна о Чонгуке, или чувство, под воздействием которого Тэхён хочет поговорить с Гуком.*
Омега напоминает себе, что ему ещё нужно поставить будильник на завтра, а после встаёт с кровати и решает выпить немного воды. Он натягивает футболку ниже, скрывая бедра, и взъерошивает мокрые после душа волосы. Тэхён спускается вниз, пробегает взглядом по гостиной, где сидит отец и смотрит телевизор, а после направляется на кухню. Там он застаёт брата, который мирно и тихо попивает чай, сидя за столом. Младший омега поджимает губы, берет графин с водой, наливает ту в стакан и выпивает. На языке столько вопросов крутится, а Тэхён не знает, с чего ему бы начать. Наверное, вопрос про самочувствие брата будет сейчас уместнее всех. — Бэк-ки, как себя чувствуешь? — омега упирается тазом о столешницу, обнимая свои плечи. Брат отрывает взгляд от чашки с горячим напитком и поднимает голову. «Его взгляд изменился.» — подмечает про себя Тэ. Он ведь тоже переживает за брата, и пусть даже он беременный от того же альфы, что и он сам (угораздило же их), самочувствие брата превыше всего. — Хорошо, Тэхён. — и снова голову опускает, а младший удивлённо вскидывает брови. Нет, он, конечно, читал, что некоторых омег вообще не тошнит, все зависит от организма, все мы уникальны и так далее, но… У него ничего даже не болит? А когда он ходил на УЗИ в последний раз? Когда был на приеме у врача? Тэхён вот завтра идёт. — Точно? Ничего не болит? Кушать не хочется? — причитает, как мамочка. Старший отрицательно головой машет, губы поджимая. Он смотрит на омегу перед собой и всем богам молится, чтобы он его простил. — Если у тебя что-то болит или что-то беспокоит, то ты можешь мне сказать. Ты же знаешь, что я всегда помогу, чем смогу, и всегда поддержу тебя, Бэк-к... — Тэхён-а, прости меня. — устремляет свой взор точно на брата, наблюдая растерянный взгляд. — Что? Ты о чем? Ты ничего не сделал, братишка. — Просто прости меня. Ты поймёшь, когда именно это нужно сделать. Омега быстро поднимается с места, подходит к брату, обнимая Тэхёна, а потом скрывается в проёме.*
Юнги, как только дверь кабинета закрылась, быстро поворачивается к окну, расставляя руки на подоконнике. Альфа оглядывает дворик больницы, пытаясь найти знакомую макушку. Чимин, он надеется, лежит в больнице, хотя это очень и очень сомнительное желание. Но лишь таким образом он может его найти. А омежки как назло нет. Но альфа не сдается. Уж слишком тогда запах мальчишки зацепил, поэтому Мин, успокаивая себя и говоря, что он всё правильно делает, идёт к корпусу больных. Уже подходя к белым большим стеклянным дверям, альфа стукает себя по лбу, понимая, что он с пустыми руками, а ему так не хотелось являться к мальчишке вот так вот. Поэтому Мин, быстро пораскинув мозгами, решает забежать в ближайший магазинчик и купить немного фруктов, а после — в маленькую кафешку, чтобы заказать горячий какао с собой. И вот, держа в одной руке пакет с фруктами, а в другой — стаканчик с тёплым напитком, Юнги идёт ко все тем же большим стеклянным дверям, наконец, входя в корпус. А что, если Чимин уже выписался? Прошло уже больше двух недель, как он видел мальчишку здесь. Что он будет делать со всем тем, что сейчас у него в руках? «Ай, ладно. Если что, Тэхёну отдам!» — думает альфа, ступая к высокой стойке, за которой стояла молодая омега-медсестра. Альфа, подойдя к той, говорит имя омежки, а на вопрос, кто он ему приходится, Юн отвечает, что друг, а после слышит номер палаты. И Мин ликует. Здесь, всё-таки. Юнги благодарит девушку и ступает по коридору к нужной двери. Вот, когда ботинки остановились около нужной таблички на двери, Мин думает, что ему сказать мальчишке. А вдруг он его вообще забыл? Подумаешь, подростки сейчас вообще не постоянные. Сегодня они изливают душу такому, как Юнги, а завтра уже плачутся какому-то другому хёну. «Нет, ну он должен был меня запомнить!» — уверяет себя Мин и, перехватив стаканчик в другую руку, стучит костяшками по деревянной поверхности. Голоса за дверью затихли, видимо, там насторожились и напряглись не хуже, чем сам альфа. Кто-то кричит «входите», и Юнги повинуется. Он заглядывает в палату, видя четыре кровати по две под каждой стеной. Парень заходит полностью, разглядывая всех молодых омег, что лежали на кроватях. Некоторые, увидев незнакомца, даже накрылись одеялом, прячась, на что Мин улыбнулся. — Хён! — проносится звонкое на всю комнату, а Юнги поворачивает голову на звук. Чимин. Он подпрыгивает с кровати, поправляет быстро рубашку и, нырнув ногами в шлепки, ринулся к альфе. А у Юнги коленки затряслись. Не забыл. Чимин подбегает быстро, руками обвивает чужой торс и прижимается щекой к грудной клетке, когда Юнги кладет подбородок на чужую макушку. Этот маленький омежка сбил его с толку. Пак отстраняется, понимая, что, вероятно, переборщил с объятиями. Он делает шаг назад, наконец, произнося: — Привет, Юнги-хён. — Привет, Чимин-а. Я вот тебе тут… — альфа стопорится, молча показывая пакет с фруктами и напиток. — Это какао. — О! Правда? — восклицает мальчишка, грея руки о тёплый стаканчик. — Как ты угадал, что это мой любимый напиток? — Так значит я угадал? — не нужно было угадывать. Я это и сразу понял. — Ну это же хорошо. — Ох, хён, спасибо, но не нужно было, правда. Родители и так кормят меня все время. — при успоминании о старших у Юна начали желваки играть. Чимин смущённо забирает пакет с продуктами, кладет его на свою тумбочку, а после, оглянув своих временных друзей по палате, кивает им. Юнги ничего не понял, очнувшись только, когда услышал голос омеги. — Может, прогуляемся? Юнги конечно же соглашается. Он оставляет палату, поклонившись всем омегам-подросткам, а после идёт по коридору с омежкой. Юнги правда не знает, какого черта делает. Тэхён, вероятно, уже закончил прием у своего врача и ждёт его, но альфе так не хотелось уходить от этого зефирного омежки, который продолжает греть руки о тёплый какао, делая глотки. — Так значит ты здесь лечишься? — кидает мимолётный взгляд на мальчишку альфа, продолжая идти по коридору. Он не знает, куда они идут: Мин полагается на младшего. — К сожалению. — грустно вздыхает омега. — А ты что здесь делаешь? Ты тоже болеешь? — голос в конце заметно дрогнул, от чего Юнги улыбнулся. — Нет, Чимин-а, — старший посмотрел на мальчишку, легко потрепал его по волосам, а после продолжил: — я не болею. Со мной все хорошо. Чимин кивает. А он так боялся, что его хён болеет. Он бы не хотел, чтобы его новый знакомый заболел. — Болеть не круто. — Хах, ну а кто сказал, что это круто? Нужно больше спать и хорошо питаться, чтобы быстрее поправиться. Это я тебе по секрету говорю. — шепчет Юнги, видя, что Чимин тормозит у одной из скамейки в коридоре, присаживаясь. Альфа поступает так же. — Все так говорят, а все же болеть не круто. — хмурит бровки Пак и прижимает стаканчик к губам. — Ты не замёрз? Юнги только сейчас заметил, что сам он в толстовке и куртке, а мальчишка в одной рубахе и штанах. — Нет, хён. Все нормально. — кивает тот, устремляя свой взгляд на Юнги. И Мин за то время, которое Пак смотрит на него, пытается запомнить все его лицо в деталях. Вот, родинка под глазом, вот небольшой шрам на лбу, пухлые розовые губы, темные наивные глаза. Омега весь маленький и глупый по своему, и Юнги не помнит того момента, когда он начал заглядываться на подростков. Тому всего лишь семнадцать. Он ещё несовершеннолетний. Да его посадят, если он хоть пальцем его тронет... — Спасибо, что пришёл, Юнги-хён. Мне было так скучно. — Ну, знаешь ли, я не очень то весёлый. — говорит Мин. — Нет, ты весёлый. С тобой мне нравится разговаривать. — говорит от чистого сердца омега, делая последний глоток любимого напитка. И всё-таки какао — лучшее, что смогло придумать человечество. — И долго ты здесь будешь? — альфа протягивает руку за спиной омеги, располагая ее на спинке скамьи. Чимин этот жест не замечает, продолжая сверлить взглядом пол. — Не знаю… Родители говорят, что все будет зависеть только от меня… Они все ещё ругаются, хён. Юнги поджимает губы. Он знает, как тяжело дети переносят ссоры родителей, а особенно чуткие и нежные омеги. Они словно цветки, им нужен надлежащий уход и солнечный свет, и если какой-то из этих компонентов отсутствует, то цветок гибнет. Так и с детьми. Ребенок начинает все держать в себе и чахнуть день за днём. — Чимин-а, не переживай из-за них. Они взрослые люди, и у них тоже могут быть проблемы, это нормально. — с каждым словом альфа все ближе и ближе тянется к Чимину, держа руку на спинке лавки. — Я уже говорил, что у моих родителей это постоянно и из-за меня. — Перестань, ты не прав. — К сожалению, прав… Чимин поворачивает голову к альфе, замечая, где он держит руку, и присаживается к старшему ближе, вдыхая приятный аромат какао. Он так устал уже слышать ругань родителей каждыми днями и самое страшное, что, наверное, это никогда не закончится. Однажды Чимин не выдержал очередной ссоры и с диким хлопком двери скрылся у себя в комнате, так до него и там добрались, начиная говорить, какой «хороший» у них растет сын. Хотя бы сейчас в больнице мальчишка находится в тишине, вдали от дома и без родителей, но когда старшие приезжают его навестить, то они все равно умудряются найти причину для спора. А сегодня пришел Юнги-хён. И хоть они знакомы всего ничего, омеге с ним интересно и уютно. Чимин смотрит на свои руки, в которых крутит пустой стаканчик, и чувствует тепло под боком. Их ребра прикасаются, Юнги одет по-зимнему и от него исходит тепло, которое согревает омежку. Всё-таки, стоило накинуть хоть какую-то кофту. Юнги смотрит на русую макушку, на белоснежную шею, а после и на ворот рубашки. Он чувствует себя отцом, старшим братом для Чимина, но он не хочет быть ни тем, ни другим. Юн чувствует его. Ещё тогда, когда он только увидел заплаканного и напуганного парня он понял, что нашел его. И лишь надежда на светлое будущее заставляет сидеть рядом с омегой и просто наслаждаться его природным запахом. Со стороны лестницы послышались громкие голоса. Чимин заметно сжался, видимо, понимая, кому они принадлежат, и быстро глянул в сторону дверей. Голоса родителей он ни с чьими другими не перепутает. Уже когда на этаж зашли два взрослых мужчины, Чимин поджал губы и повернулся к альфе. Тот продолжал сидеть расслабленно, наблюдая за внезапно возбужденным омегой. — Юнги-хён, спасибо, что пришёл, но мне уже пора. — он кидает недолгий взгляд на коридор, где родители, маша руками, идут к его палате, которая находится в другой стороне от того места, где парни сидят сейчас. И только дождавшись, когда две макушки скроются за дверью комнаты, омега наклоняется к альфе и крепко, насколько позволяют ему силы, обнимает нового друга. — Правда спасибо. И… приходи ещё. Последние слова он сказал невнятно, зажевав нижнюю губу, а после встал с места. — Я приду ещё. Обязательно. — говорит альфа, видя, какой нервный стал омега. Он вздохнул, потрепал его по волосам и прошептал, что тот может идти. Омега снова смущённо благодарит альфу, а после срывается с места, все ещё продолжая держать в руке пустой стаканчик из-под какао. И стоило ему отойти на пару метров от Мина, как из дверей палаты выходит статный мужчина, кидает взгляд на коридор и, увидев сына, усмиряет его самым серьезным взглядом, который только есть на всем белом свете. А Юнги видит. И то, как Чимин замедляется, подходя к дверям своей палаты, и то, как отец Пака смотрит на альфу с презрением и нажимает на плечо своего ребенка сильнее, чем ожидалось, судя по визгу мальчишки. Он уже не упустит своего зефирного омегу.*
Тэхён снова смотрит на детей, которые резвятся рядом. Они заставляют улыбнуться, чему омега рад. И как только детей можно считать обузой? Ким кидает свой взгляд на живот. Малыш его не беспокоит, давая папе хорошо выспаться, а после и хорошо покушать. Тэхён правда хорошо стал кушать в последнее время, ведь понимает, что от приемов пищи зависит не только его состояние, но и малыша внутри. А может и малышки. Омега как-то думал, кого он хочет больше. Мальчика или девочку? Альфу или омегу? С одной стороны, хочется омегу, потому что они более мягкие и покладистые, а с другой — альфу, защитника и опору для любой омеги. Девочке нужно больше внимания, а мальчиков нужно многому учить. В общем, сойдясь на мысли, что омега будет рад любому полу и предрасположенности малыша, Тэхён решил немного развеяться. Омега тепло оделся, взял с собой телефон с кошельком и пошел в свой любимый парк. По дороге он купил чай с собой, чтобы точно не замерзнуть. Начало марта навевает тёплые воспоминания о долгожданной весне, дети на улицах напоминают о счастливом детстве, а прогнозы синоптиков дают надежду на скорую тёплую погоду. Тэхён садится на свою любимую лавочку. Он вдыхает свежий воздух, наполняя все лёгкие, и прикрывает глаза. Ему спокойно и хорошо. Омега вдруг вспоминает свой поход к врачу. Уже поговорив с Чихолем, Тэ с улыбкой покинул кабинет и какого было его удивление, когда он не нашел альфу у окна. Ким пожал тогда плечами и пошел к машине, написав смс альфе, что он будет ждать его на стоянке. Уже сидя в автомобиле, Тэхён видел, как Юнги поспешно выходит из корпуса больных и идёт к нему. Омега ничего не сказал, но точно заметил запах зефира с ванилью на альфе. Кажется, у кого-то нашелся истинный. А Ким и не против. Он знает, что Юнги очень добрый, ласковый альфа, и поскорее хочет, чтобы Мин нашел своего омегу. Мин скрытный. Поэтому Тэхён ничего не расспрашивал, оставив разговор до лучших времен. — Хён? Тэхён быстро открывает глаза, ведь голос показался совсем уж знакомым, и замечает альфу. Тот стоит совсем рядом, засунув руки в карманы. — Чонгук?.. Привет. — заторможено отвечает омега. Он не знал, что альфа вообще появляется в этом парке. Тем более сейчас. Сегодня. — Можно я присяду? — продолжает альфа он, кидая подбородком на лавочку. Тэхён пожимает плечами, двигаясь к краю скамьи, тем самым соглашаясь. Тэхён не знает, что говорить. Запах купленного чая, а именно апельсинов, казалось бы, совсем дурманит разум, не позволяя сложить мысли воедино. Омега украдкой смотрит на альфу, а после опускает глаза на свои руки, зажавшие напиток. — Долго сидишь? — Нет, недавно пришел. — говорит Тэ, — А ты чего здесь? — Дышу свежим воздухом между перерывами на подготовку к экзаменам. — грустно выдает альфа, вздыхая, а у омеги сердце кольнуло. Чонгук ещё настолько молод, у него главная задача сейчас сдать экзамены, никак не воспитывать детей. Тэхён шумно выдыхает. Наделали же они делов. — Знаешь, я так и не понял, что произошло тогда в коридоре. Брови Чона лезут наверх, будто омега сейчас сказал какую-то ересь. — Да… Мы с Юнги-хёном не поладили. Однажды. Вот и пошло. — альфа поджимает губы, смотря на профиль Тэ. Ким смотрит куда угодно, только не на Гука. — Ты можешь спросить меня о том, о чем хотел тогда. Как видишь, Юнги здесь нет. — Я понял, что это уже не так важно. Тэхён кивает, словно болванчик, и делает глоток напитка. Чонгук следит за этим жестом внимательно. — Как дела у тебя?.. Вообще. — Ну, смотря с кем сравнивать... Вроде, нормально. — я ношу твоего ребенка. Ему уже почти два месяца. — А у тебя? — Хорошо. — Вы с Бэкхёном в ссоре? — Тэхён шепчет тихо, боясь услышать ответ. Он сильно переживает за брата, потому что тот выглядит совсем далеко от «нормально». Старший мало ест, почти все время спит и закрывается на ключ в своей комнате, хотя ранее так никогда не делал. — Это сейчас важно? — Ну конечно. Бэкхён же мой брат. Помнишь, я говорил тебе, что сделаю, если ты сделаешь ему больно? — Тэхён ухмыляется и из-за плеча глядит на альфу. Тот даже не пошевелился. Смотрит в глаза, бегая от левого к правому, думая, что ответить. — Я помню, хён. Про пластического хирурга. Я все помню. — альфа выдал смешок. — Я не знаю, что делаю, Тэ-хён. Омега вопросительно вскидывает брови. Как это не знает, что делает? Разве Бэкхён ещё не сказал альфе о своей беременности? Он ещё не знает, что будет отцом? — А… В чём ты запутался? Альфа молчит долго. Он редко издает истерические смешки, вздыхает глубоко и прикрывает глаза. Он запутался, правда запутался во всем, в себе в первую очередь. И от этого так дико тошно становится, хоть на стенку лезь и ори во все горло, себя обвиняя, что разобраться не может, сделать правильно и сказать то, что нужно, тоже не может. — В своих чувствах. — говорит тихо Гук, поднимая глаза на омегу. В них он хочет видеть спасение, хочет видеть, как этот милый и ранимый омега протянет ему руку, крепко обнимет и скажет, что все будет хорошо. Так этого ждет, что голова кругом идет. — Но ведь… Разве ты уже не разобрался в своих чувствах? — омега выделил «уже», полагая, что альфа сейчас скажет о беременности Бэка. Ведь, если Гук уже знает о его положении, тогда какого черта он тут сопли пускает? — Нет. — отрезает Чон. Тэхён не знает, что и сказать. Он опять примыкает губами к стаканчику с уже остывшим напитком, наслаждаясь послевкусием. Омега пытается себя успокоить, пытается не нервничать и вообще вести себя естественно, не выдавая своего положения. Чонгук льнет ближе. Словно брошенный котенок он скользит по скамье к омеге и, даже не взглянув на его лицо, кладет голову старшему на плечо. Тэхён этот жест вообще не понимает, он лишь шею вытягивает и пытается хоть одним глазом взглянуть на лицо альфы. Он плачет. Беззвучно, так, как плачут настоящие альфы. Крупные прозрачные капли скатываются с его ресниц, катятся по щеке, обрываясь на линии скулы. Вот он. Настоящий Чон Чонгук, ученик старшей школы, ранимый парень, который сейчас пускает слезы возле старшего омеги. Вот он, тот самый грозный альфа, который от грубых студентов защищает и слова колкие кидает. Вот он, альфа, который не может в своих чувствах разобраться. Гук тянет носом и своим холодным лишь тычется в шею омеги. Тэхён дрожит от холода у себя под скулой и от руки, которая легла на его талию. — Ты так дрожишь... Боишься меня? — голос заставляет еще больше вжаться в спинку скамьи. Да, Тэхён боится. Боится Чонгука, потому что он заставляет его чувствовать то, что не должен, и делать то, что совсем не нужно. Чонгук отрывается от чужого оголенного участка кожи и ровняется с омегой. Тот смотрит вперед, не моргая, в руках сжимает бедный помятый стаканчик и не двигается. Он просто боится. — Посмотри на меня. — просит альфа, выравниваясь в спине и поворачиваясь к омеге, который продолжает смотреть вперед. — Посмотри на меня, Тэхён. — Чонгук вздыхает на последнем слоге, не видя никакой реакции, поэтому сам берет омегу за подбородок и поворачивает к себе. На его лице испуг и отчаяние. Тэ не хочет этого всего, не хочет чувствовать пальцы на своем лице, не хочет сидеть рядом с альфой, не хочет быть влюбленным в него, не хочет вдыхать насыщенный запах апельсинов… Да кому он врет? — Я никогда, слышишь? Никогда не сделаю тебе больно. Ни морально, ни физически. — говорит искренне альфа. Он так быстро стал зависим от Тэхёна и от Бэкхёна, от запаха сирени, что он не знает, что ему делать. Гук смотрит в глаза омеге, дрожь которого уже спала. — Ты мне нравишься, хён. Я влюблен в тебя. — последний слог уже тонет в поцелуе. Альфа отчаянно прижимается своими губами к чужим, продолжая держать лицо старшего за подбородок. Гук нежно обхватывает верхнюю губу и ему кричать хочется от того, что омега на вкус словно апельсин. Его губы пахнут цитрусом, ведь тот пил напиток, а природный аромат омеги в сочетании с фруктом является просто самым большим оружием. И Чонгук хочет умереть от этого оружия. Хотя он и умирает, потому что не получает никакой ответной реакции от старшего. Чонгук, понимая, что его чувства омега не разделяет, нехотя отпускает чужую губу и отстраняется от омеги. Его рука падает вниз, а глаза закрыты, и Гук не хочет их открывать, точнее боится открывать, ведь если он это сделает, то увидит угнетающее и злобное лицо омеги напротив. Он так и продолжает сидеть ровно с закрытыми глазами. Господи, какой же он дурак! Почему он решил, что омега что-то чувствует к нему? Гук так долго пытался скрыть эти чувства, но чем дольше он это делал, тем сложнее ему удавалось это продолжать. Но он бы корил себя больше, если бы не сделал этого. Чонгук вздыхает, дрожа и понимая, что, вероятно, старший сейчас уйдет. Он уже все успел надумать, но то, что сейчас происходило, никак не вписывалось в его планы. Вмиг он чувствует мягкие губы на своих и отклоняется назад, ведь порыв их владельца был настолько сильным и неожиданным, что альфа не успел сориентироваться. В следующую секунду он чувствует, как его губы пленят другие, и он понимает. Тэхён его целует. Так, как умеет он, нежно обхватывая и слегка посасывая. Чонгук настолько не верит своим ощущениям, что сперва открывает глаза, а увидев перед собой лицо омеги с закрытыми глазами, жмурится и тянется к старшему ближе, кладя руку ему на талию. Альфа во все горло хочет прокричать «охренеть», но продолжает целовать омегу, который слегка улыбнулся в поцелуй. Боже, как долго альфа этого ждал. Как давно он хотел найти омегу, который будет в захвате от его запаха, выпивая чай с цитрусовыми каждый день. Он так боялся, что не найдет такого омегу, но все поменялось. Чонгук нашел его. Альфа обхватывает талию омеги двумя руками и садит Кима себе на колени, продолжая сминать фруктовые губы. Тэхён тихо ойкает в поцелуй, цепляясь за чужую шею, а после и вовсе зарываясь пальцами в темной макушке. Омега отстраняется первым от нехватки воздуха. Теперь пришла его очередь сидеть с закрытыми глазами. Он чувствует ладони на своей спине, а после и теплое дыхание рядом. Он не знает, почему так поступил. Точнее знает, уже давно знает, что влюблен в этого мальчишку, но это тот самый случай, когда альфа — запретный плод. Сладок. И Тэхён бы начал злиться на себя за сделанное, когда разум бы прояснился, но сейчас у него туман в голове, поэтому сидит у альфы на коленях, не смея пошевелиться и наслаждаясь нежными поглаживаниями по спине. Был бы он чуточку поумнее, не позволял бы сидеть с чужим альфой рядом даже в радиусе пяти метров, но Тэхён самый настоящий дурак. — Тэ-хён, пожалуйста… — сказал тихо альфа, прижимаясь лбом к чужому. Он все еще с закрытыми глазами. — Пожалуйста, скажи, что ты это сделал это не из-за жалости ко мне. Голос настолько отчаянный и на грани, чтобы сорваться. Чонгуку так страшно услышать ответ, что он жмурится до белых пятен и сжимает курточку на спине Кима. Тэхён распахивает глаза, поражаясь словам. Неужели он думал, что Тэхён целует так тех, кого жалеет? — Я… — тянет омега, наблюдая беспокойное лицо напротив. — Нет, не из-за жалости. — поражаясь своей прямоте, омега начинает перебирать чужие пряди. Чонгук победно улыбается. Не из-за жалости, значит омега тоже что-то чувствует к Гуку, и это не может не радовать. Он резко подается вперед, целуя в губы и придерживая омегу под спиной. И может быть омега и пожалеет о содеянном, но точно не сейчас. Парни сидят в парке еще минут десять, после чего оба решают, что стоит идти по домам. Чонгук, как истинный альфа, провожает омегу до его особняка, получая крепкие объятия на прощание. И он настолько благодарен Тэхёну, что он не оттолкнул, ответил на поцелуй и обнял. Это точно его омега. Как только Ким скрывается за входной дверью дома, он сразу прислоняется к ней спиной и съезжает вниз. Что же он творит? Губы Чона такие сладкие и мягкие, что Тэхён готов их целовать каждую минуту. Запах апельсинов настолько затуманил ему голову, что он забылся. Наверное, в последний раз такое произошло в его течку, когда он чувствовал чонгуковы ладони на своих бедрах, жаркие поцелуи на своей шее и слышал томные вздохи. В предыдущий раз Тэхён надолго держал обиду на альфу, но сейчас все по-другому, ведь омега сам продолжил целовать альфу. Не хотел бы — не целовал бы. А он ох как хотел, руки чесались. — Тэхён-а, это ты? — старший омега выныривает из-за проема кухни. — Опять в парке был? Замерз, небось. Тэ поднимает глаза на брата, параллельно снимая с себя курточку и обувь. — Нет, не замерз. Бэкхён кивает головой, мол «поговори мне тут», и скрещивает руки на груди. — Кушать будешь? — Не откажусь. — кивает Тэхён. Парни скрываются на кухне, где на плите уже стояло горячее. На вопрос о родителях, старший омега говорит, что те уже поужинали и уехали за продуктами, ведь холодильник был почти пуст. Братья сели за стол, схватившись за палочки. — Бэк-ки, кстати, ты когда в универ выйдешь? Сколько можно дома торчать? — со смешком начинает Тэ, поедая вкусную еду. Папа всегда готовил божественно. — С понедельника уже выйду. — Да, знаю я эту фразу. Всегда так говоришь… — Да ладно тебе! — старший пнул Тэ в плечо. — Ты мне лучше расскажи, что там в университете? Какие новости? Тэхён пожал плечами. Он никогда не был сторонником слухов и горячих новостей. — Даже не знаю, что тебе и сказать… Молчание затянулось. Братья ели в тишине, изредка кидая взгляды друг на друга. Когда парни набили свои животы, Тэхён, как младшенький, собрал всю посуду и пошел к мойке, надевая перчатки. Он включил воду, начиная намыливать посуду губкой. — А знаешь, есть у меня пару новостей. — говорит младший, стоя спиной к столу, за которым продолжал сидеть брат, лазя в телефоне. По звукам было слышно, что телефон был положен на стол. Бэкхён его внимательно слушает. — Ли Сору с третьего курса, такая расфуфыренная дама, ты ее наверняка знаешь, застукали целующейся с преподом по психологии. — Ничего себе. — присвистнул старший. — Еще парни с параллели, как раз с твоей группы, подрались как дети малые в кафетерии. Ей богу, нашли где этим заниматься. — цокнул Тэхён. — Кстати, я хотел у тебя спросить. — дрожь в голосе, кажется, как омега не пытался скрыть, была заметна. — Как там Чонгук? Он недавно приходил в универ. Тебя искал. Тэхён не знает, почему завел разговор за альфу именно сейчас. Он просто хочет немного прояснить ситуацию. — Ох, правда? Вот же дурень, мог бы просто позвонить… — вздыхает Бэк. — Кстати, Тэхён-а, поздравь меня. Я, наконец, сказал Чону о нашем ребенке. Тэхён застывает, роняя тарелку в мойку, и та с грохотом ударяется о другую посуду. В смысле «сказал Чону о нашем ребенке»? То есть он знает? Гук… Целовал сегодня Тэхёна, зная, что его брат носит от него ребенка? — Правда? И… Как он отреагировал на это? — омега все еще не поворачивается, молясь всем богам, чтобы слезы даже не смели собираться у него в уголках глаз. — Хорошо. Он сказал, что любит меня и рад малышу. Да, будет в первое время тяжеловато, ведь у него начало института, у меня — все еще, но думаю, мы справимся. — Бэк не может улыбнуться. Он видит лицо брата, который ртом хватает воздух и моргает быстро. — Эй, ты что плачешь? — Что? Нет… Просто я моющим себе в глаза попал, дурак. — ложь. Омега без слов расставляет тарелки на сушилку и продолжает: — Я рад за тебя. Молодец. Тэхён дарит брату ломаную улыбку, а после быстро скрывается на втором этаже. Он забегает в свою комнату, ложится на кровать на спину и прикрывает лицо ладонями. «Я, наконец, сказал Чону о нашем ребенке.» Тэхён задыхается, он открывает рот, словно рыба, но воздуха не хватает. Он переворачивается на бок, прижимая колени к груди. «Как он отреагировал на это?... Он сказал, что любит меня и рад малышу.» Омега тихо взвывает, скулит, как брошенная, никому ненужная собачонка, и скручивается сильнее в клубок, закрывая свой живот руками. Он чувствует, как к горлу подступает неприятный комок, а все тело болезненно сжалось, словно от многочисленных воткнутых иголок. «Я никогда, слышишь? Никогда не сделаю тебе больно. Ни морально, ни физически.» — Ты сейчас сделал мне больно, Чонгук...