Влюбиться в натурала

После того, что произошло между мной и Никитой, я очень волновался перед предстоящей встречей с ним в бассейне. Я не знал, как себя вести, ведь если тогда он просто брал и делал то, что ему вздумается, то сейчас учитывал мои желания. Я понимаю, что он хочет понравится мне и у него это даже немного получается, однако я никак не могу принять это. Я уже привык, что он просто набрасывается на меня и против моей воли целует и трогает, чуть ли не насилует, а тут уже что-то другое, незнакомое мне. Я в тупике, я путаюсь. Ладно, пока что буду относится к нему так же, как и раньше, хотя предложение придётся принять. Вздохнув полной грудью, я открыл дверь, но, против моих ожиданий, в помещении для переодеваний был только один человек и явно не тот, кого я предполагал увидеть. Я даже оглянулся на коридор, ища кого-то, хотя там совсем никого не было. — Привет, — улыбнулся Дима, стягивая кофту и обнажая своё превосходное тело. Ох, моё сердечко. Спокойно, ничего не происходит, он всего лишь раздевается, а я могу видеть эти прекрасные рельефы, но только не трогать. Не трогать! Мотнув головой, я закрыл дверь и стал подальше, начал переодеваться сам, очень стараясь не косить в сторону Белова. — Я так и не дождался слова «привет» от тебя, — вдруг услышал я над самым ухом, а по моей коже тут же побежали мурашки. Я медленно, не подавая признаков того, что я сейчас чувствую, повернул голову и одарил парня пренебрежительным взглядом. — Привет, — я пожал плечами и отвернулся. А теперь уйди. Вот обычная человеческая просьба — уйди. Но он не то, что не отошёл, он приблизился ещё и теперь касался грудью моей спины, дышал мне в ухо. Что он делает? Меня это очень напрягает, хоть и невыносимо нравится, до дрожи во всём теле. — Дим, ты знаешь, что такое личное пространство? — спросил я, почти не дыша. — Знаю, поэтому так и стою, — его дыхание обжигало кожу, вкрадчивый голос проникал глубоко в сознание, гипнотизировал. — По-моему, ты что-то перепутал. Я не твоя девушка, к которой можно прижиматься, — я повернул голову в сторону Димы. — Не хочешь отойти? — Прости, мне просто холодно, — улыбнулся парень и, постояв ещё некоторое время, отошёл на несколько шагов. Я нахмурился, ведь его тело было горячим. Ему никак не могло быть холодно. Это было действительно странно. Почему он так делает? Он ко мне что-то чувствует? Но он же сказал, что ему нравится Даша. Ладно, всё, я запутался… Пойду к Никите, скажу ему свои мысли и пусть ко мне никто больше не лезет. — Привет всем! — дверь открылась и на пороге появился Никита. — Ой, а где все? Мы пожали плечами, я продолжил переодеваться. — А так даже лучше, меньше свидетелей, — парень оказался рядом со мной и поцеловал меня в щёку. — Ты подумал? — Во-первых, не смей так делать больше, во-вторых, да, подумал, а в-третьих, обсудим позже, — охладил я его пыл. — Переодевался бы лучше. — Уже не терпится увидеть моё великолепное тело? — Никита поиграл бровями. — Лучше тебе не заходить в воду, иначе живым ты точно не выберешься, — я одарил парня строгим взглядом. — Но тебе придётся, так что готовься к смерти. — Я уверен, что ты согласишься с моим предложением, — уверенно заявил Никита, начиная переодеваться. — А потом я от тебя точно не отстану. — Ой, напугал, — фыркнул я. — Я соглашусь только на своих условиях. В обратном случае тебе ничего не светит, милый. — Как уже приятно слышать от тебя такие ласковые слова, — вздохнул парень, кладя руку на грудь слева. Я лишь закатил глаза, тяжело вздохнул и стянул нижнее бельё, чтобы потом натянуть плавки. Не думай о том, что за тобой стоит Дима и, скорее всего, наблюдает за происходящим, не стоит смущаться. И возбуждаться тем более! Я постарался как можно быстрее закончить с переодеванием и затем, гордо подняв нос, удалился. Они оба меня бесят! Правда, одного я люблю, а другой только бесит, но это не важно. Сейчас они действуют на меня крайне отрицательно. Виктор Степанович, стараясь не обидеть меня, завёл разговор на тему того, что он видел в раздевалке, происходящее между мной и Никитой, но я лишь махнул рукой и посоветовал не беспокоиться насчёт этого, потому что ничего серьёзного нет и не может быть, а у Никиты просто гормоны играют. О том, что я гей и что мне нравится его сын, я, конечно, умолчал. Незачем ему это знать и зря волноваться. Тренировка прошла по обыкновению быстро, весело и с пользой. О да, поплавать я люблю, особенно на скорость, соревнуясь. Дима, кстати, плавал вместе со всеми, тренировался и выполнял то же, что и мы. И, к моему удивлению, а может, и радости, он отставал от меня всего на пару секунд. Но даже это позволило мне посмотреть на него свысока, потешить самолюбие да и просто лишний раз поглазеть на парня. Никита же смотрел на меня и очень ждал конца занятия, чтобы услышать моё согласие, по глазам вижу и по тому, как он нетерпеливо быстро всё делает. А Белов почему-то смотрел на моего будущего парня с какой-то неприязнью. К чему бы это могло быть? Что ж, чего таить, они меня оба напрягают, так странно переглядываются, будто вот-вот кинут друг в друга перчатками, а может даже и закидают ими друг друга, а потом сойдутся на левом берегу Чёрной речки… И тут уже не известно, кто Пушкин, а кто Дантес. Покачав головой, я пошёл с остальными в раздевалку, потому что нас отпустили. — Ты подумал? — спросил меня Никита, наклоняя голову вбок и ко мне, стоя ближе, чем я бы хотел, а его глаза, всегда хитро прищуренные, были прикованы к моим. Мы стояли в коридоре, где совсем никого не было. Думаю, все уже ушли, а мы теперь одни. — Подумал, — я кашлянул, отклоняясь и отводя взгляд. — Но хочу предупредить, что это не совсем то, чего ты ожидал. Наши отношения… И только я хотел озвучить свои мысли, как меня схватили за руку и развернули в другу сторону, а мои губы оказались в плену других, нежных, мягких и напористых, таких приятных и тёплых. Я не смог не ответить на этот поцелуй, ведь в нос ударил знакомый запах одеколона Белова, а рука парня осторожно прижимала меня за талию к нему. Когда он отстранился и посмотрел в мои глаза, меня прожгло насквозь от серьёзности серых глаз, их нежности и влюблённости, и всё это было обращено ко мне. — Ты… — прошептал он, тяжело дыша, — не можешь сделать это, ведь я люблю тебя. В моей голове помутнело от услышанного, ноги подкосились, поэтому я схватился за плечи Димы, удивлённо смотря на него и не зная, что сказать, я видел только эти красивые глаза, отливающие сталью. Но я знал, что моё согласие Никите уже ничего не значит.