The Rise of a Dark Lord

      Гарри с отвращением посмотрел на дверь перед собой — он вернулся. Сделав глубокий вдох, он вошёл в здание и отправился к кабинету смотрительницы, чтобы сказать ей, что вернулся и пробудет в приюте до начала сентября. Гарри постучал в дверь и дождался, пока миссис Браун разрешит ему войти; выражение её лица, когда она его увидела, немного его развлекло. — Добрый вечер, миссис Браун, — вежливым и спокойным тоном произнёс Гарри, но страх не исчез с её лица.       Его это, однако, совершенно не удивляло, смотрительница всегда подозревала, что именно он приложил руку к некоторым несчастным случаям, произошедшим с другими воспитанниками, но она была слишком напугана, чтобы что-то предпринять. — Гарри… Я думала, ты вернёшься только завтра, — произнесла миссис Браун, пытаясь скрыть своё опасение за фальшивой улыбкой. — Ах, верно, виноват, когда я отправлял письмо, то перепутал дату возвращения.       Частично его слова были правдой, это была его вина, однако вызвана она было точно не ошибкой; Гарри совершенно не желал, чтобы его встречали на станции. Он предпочитал сводить к минимуму свой контакт с магглами из приюта. — Моя комната всё там же? — чем скорее он покинет кабинет этой женщины, тем лучше. — Конечно, — ответ прозвучал довольно резко, будто оскорбительно было даже предположить обратное. Гарри иногда забывал, насколько серьёзно миссис Браун воспринимает свою работу, даже учитывая, что она никогда не помогала ему, когда он был младше, но, вероятно, подобное было для неё нормальным. Возможно, её заботило лишь создание видимости того, что она хорошо выполняет свою работу, на самом деле ничего не делая. В любом случае, к нему это не имело никакого отношения. Пока его не беспокоили, он не собирался каким-либо образом контактировать с другими постояльцами этого приюта. — Что же, отлично. Я пробуду здесь до первого сентября, если, конечно, не решу провести часть каникул со знакомыми из школы. Приятно провести оставшуюся часть вечера.       Гарри вышел из кабинета смотрительницы прежде, чем та могла бы сказать что-то в ответ. У него было много планов на эти каникулы, и он надеялся, что сможет все их выполнить. Ему пришлось сдерживать усмешку, которая так и норовила появиться на его лице каждый раз, когда он вспоминал всё то, что запланировал — о, это лето обещало быть довольно забавным.       Спустя две недели после возвращения в приют, Гарри вернулся к привычному для него режиму, которому он следовал до отправления в Хогвартс в прошлом году.       Ещё в день возвращения Гарри сходил за покупками и заполнил ими его самоохлаждающуюся кладовую. Он всё ещё находил довольно странным то, что в магическом мире не существовало холодильников, а вместо них для хранения продуктов использовались кладовые с наложенными на них специальными чарами, которые поддерживали продукты свежими, охлаждёнными или, если потребуется, замороженными.       Наличие подобных полезных мелочей этим летом было настоящим спасением. После того, как он провёл целый год в мире, где всё было буквально пропитано магией, оставаться всё лето в изоляции от неё казалось ему невыносимым. Сейчас он, по крайней мере, мог практиковаться в приготовлении зелий, Рунах и Нумерологии, и у него были при себе все приобретённые за прошлый год книги. Если бы не это, он бы сошёл с ума, вынужденно ведя себя, как и все остальные магглы.       Кстати, о книгах, теперь у него наконец появится возможность изучить те книги, которые он получил от неизвестного Т.М.Р. в качестве подарка на Йоль. Хотя ему и было ужасно интересно их прочитать с тех пор, как только он их получил, Гарри решил не притрагиваться к ним в Хогвартсе. Он прекрасно осознавал, что они были запрещены Министерством Магии, и не хотел допускать ни малейшей возможности того, что кто-то мог увидеть запрещённую литературу у него, даже если она всё время находилась в его сундуке. Никто не защищён от случайных ошибок, он мог положить одну из этих книг в свою сумку, перепутав их с учебниками или что-то подобное, даже несмотря на всю его осторожность, подобный риск был неоправданным.       Но сейчас ничто не мешало ему наконец заняться своими книгами. Гарри, конечно, знал о запрете на использование магии во время каникул, но никто не запрещал ему отрабатывать необходимые для освоения заклинания движения при помощи любой лежащей на земле ветки, чтобы по возвращению в Хогвартс было легче воспроизвести их уже при помощи волшебной палочки.       Однако он не тратил всё свободное время лишь на этот комплект книг. То, что он являлся Мальчиком-Который-Выжил, да к тому же был распределён на Слизерин, делало многие из его целей и планов гораздо более труднодостижимыми, чем он ожидал. С одной стороны, не то, чтобы его это особо волновало — ему всегда нравился вызов, но с другой стороны, все эти нелепые обвинения в том, что он станет следующим Тёмным Лордом, уже начинали действовать ему на нервы. Он не мог сделать ни шага без того, чтобы половина Хогвартса не начала с недоверием следить за ним и каждым его движением. Конечно, часть этого внимания была из-за его статуса Мальчика-Который-Выжил, но к этому ещё примешивалось недоверие и подозрение из-за того факта, что он попал на факультет Слизерин при распределении. Учитывая, что ни одну из причин подобного внимания он изменить не мог, ему оставалось лишь повлиять на то, как окружающие их воспринимали.       То, как он планировал изменить их восприятие, было довольно рискованным, он также понимал, что некоторые из последствий этого способа могут причинить беспокойство, но если всё пройдёт так, как он задумал, хотя бы частично, то выгода от этого плана намного превзойдёт все возможные недостатки. Конечно, у него не было гарантии, что это сработает, но иногда всё же стоит рискнуть.       Спустя несколько дней после того как Гарри наконец определился с тем, что ему необходимо будет сделать для воплощения в жизнь своего плана, у него появилась возможность начать действовать.       Когда он находился в своей комнате в приюте, ожидая очередного обхода для проверки их присутствия, Гарри услышал постукивание по стеклу. С любопытством он перевёл взгляд на своё оконное стекло и увидел сову, сидящую на внешнем откосе окна. Если бы он не заметил конверт, прикреплённый к одной из её лап, то принял бы за обычную птицу. Слегка покачав головой, он поднялся с кровати и отправился открывать окно. Способ, используемый волшебниками для коммуникации друг с другом, всё ещё казался ему необычным, хотя он признавал, что это было довольно удобно.       Как только окно открылось, сова залетела внутрь и опустилась на кровать, выставляя вперёд лапку, к которой был привязан конверт.       Взяв письмо, Гарри внимательно осмотрел сову, он мог поклясться, что где-то видел её прежде. — Я так полагаю, что раз ты всё ещё здесь, тебе было велено дождаться ответа? — спросил Гарри, продолжая следить за совой. Он лишь слегка покачал головой, когда она издала подтверждающее уханье и заняла более удобную позицию — эти птицы были на удивление сообразительными.       Переведя взгляд с совы на письмо, он прочитал: «Дорогой Гарри, Я знаю, что мы ничего такого не планировали, пока были в Хогвартсе, но я хотел бы узнать, не согласишься ли ты провести остаток летних каникул со мной? Мы можем пригласить и остальных, но, если я не ошибаюсь, Блейза и Тео не будет в стране до августа, поэтому они смогут присоединиться к нам лишь по возвращении. Пошли свой ответ с Аресом и, если тебя это устроит, мы можем встретиться завтра в десять часов утра в Дырявом Котле, хорошо? Если тебе будет удобнее в другой день или в другое время, я уверен, что это можно будет организовать. Надеюсь скоро тебя увидеть, Драко Малфой».       К тому времени, как он закончил читать письмо, на лице Гарри появилась небольшая улыбка. Приглашение провести эти летние каникулы где-то помимо приюта? Не стоит даже задумываться. К тому же теперь он сможет лично убедиться в том, была ли библиотека Малфоев настолько хорошей, как хвалился Драко. Он быстро написал положительный ответ и отдал его Аресу, который сразу же отправился в обратный полёт. Закрыв за совой окно, Гарри вернулся к своей кровати и, присев на неё, продолжил читать книгу. Теперь ему осталось лишь дождаться миссис Браун, чтобы известить её о том, что завтра он покинет приют.       Спустя немного более получаса Гарри услышал стук в дверь его комнаты. — Входите, — произнёс он, поднимая голову и отрываясь от книги. Как он и ожидал, в проёме открывшейся двери показалась фигура смотрительницы. — Добрый вечер, миссис Браун. — Добрый вечер, Гарри. Через час свет должен быть выключен, — сказала ему женщина точно так же, как и в предыдущие дни, эта фраза уже стала практически машинальной.       Гарри кивнул, но прежде, чем она закрыла дверь, позвал её. Изумление ясно отразилось на лице смотрительницы, обычно Гарри предпочитал ни с кем в приюте не контактировать. — Да? — спросила она, и Гарри с лёгкостью мог заметить появляющийся страх в её глазах. Он всегда считал довольно странным то, насколько она его боялась, учитывая, что миссис Браун никогда не видела того, как он применял свою силу, только последствия. — Завтра я покину приют. — Что? — испытываемый ею шок, похоже, даже заставил исчезнуть из её взгляда постоянно присутствующий там страх. — Я сказал, что завтра покину приют. — Я слышала, что ты сказал. Но что ты имеешь в виду, говоря, что завтра покинешь приют? Я отвечаю за тебя, ты не можешь просто взять и уйти.       Гарри пришлось сдержать недовольный вздох, он надеялся, что миссис Браун просто отпустит его, не задавая никаких вопросов, особенно учитывая то, как сильно он её пугал. Но оказалось, что чувство ответственности превосходило чувство страха перед ним. Если бы ситуация была другой, то, возможно, он бы даже почувствовал некоторое уважение к женщине, однако в этот момент её поведение лишь раздражало его. — Миссис Браун, будем откровенны: мне не нравится здесь находиться, вам не нравится то, что я здесь нахожусь. Учитывая это и то, что мой школьный друг предложил мне провести оставшееся время летних каникул вместе с ним, разве не лучше для всех будет, если вы просто разрешите мне уйти?       На лице миссис Браун промелькнуло сразу несколько эмоций, внутри неё шла борьба чувства ответственности и желания как можно скорее избавиться от его присутствия. Всё же люди это эгоистичные существа, и смотрительница не была исключением. — Хорошо. Они заберут тебя отсюда? — спросила она, стараясь скрыть испытываемое ею облегчение от того, что вскоре он покинет приют. — Нет, я встречусь с ними там, где мы приобретали школьные принадлежности. Увидимся следующим летом, миссис Браун.       Женщина лишь кивнула в ответ, после чего вышла из его комнаты, закрыв за собой дверь. На лице Гарри появилась небольшая улыбка — он наконец сможет покинуть этих магглов. С этими мыслями он упаковал обратно вещи, которые успел достать из сундука, и отправился спать. Даже засыпая, он не мог перестать думать о том, что с завтрашнего дня ему больше не нужно будет здесь оставаться.       Следующим утром Гарри проснулся довольно рано, ему совершенно не хотелось задерживаться в приюте ещё и на завтрак, даже если из-за столь раннего ухода ему придётся дожидаться Драко в Дырявом Котле.       Как и прошлым летом, у него не возникло никаких трудностей с тем, чтобы добраться до Дырявого Котла, который, несмотря на то, что ещё не было и девяти, был довольно-таки полон. Уже не впервые мальчик был благодарен, что общая масса волшебников не имела ни малейшего понятия о том, как выглядит «Гарри Поттер». Он не хотел даже думать о том, чем бы обернулось его посещение паба, если бы все находящиеся в нём волшебники знали, кто он такой.       Не желая и дальше размышлять об этом, он отправился к барной стойке. — Доброе утро, мистер Том, — Гарри пришлось практически кричать, чтобы его голос можно было расслышать среди шума разговоров в пабе. — Доброе утро, парень, чем я могу тебе помочь? — спросил пожилой мужчина, слегка облокачиваясь на стойку, чтобы лучше увидеть Гарри. — Я бы хотел заказать завтрак, пока дожидаюсь своего друга, если вас это, конечно, не затруднит. — Конечно, никаких проблем. Выбери стол, на каждом из них есть меню, когда решишь, что заказать — прикоснись к названию пальцем, и я принесу твой заказ. — Хорошо, спасибо вам, — ответил Гарри, изображая на лице широкую улыбку.       Заняв столик в отдалении от суеты паба, он выбрал завтрак и стал дожидаться Драко, решив заодно поесть.       По прошествии чуть больше часа ожидания камин, располагающийся на другой стороне помещения, вновь вспыхнул, и из пламени вышел блондин примерно того же роста, что и Гарри. Гарри был уверен, что если бы до этого он не прочитал о подобном способе перемещения, то он точно был бы ошарашен, когда бы впервые увидел, как кто-то заходит в горящий камин или покидает его. Как только перемещение полностью закончилось, Драко пробежался взглядом по всем посетителям паба и, заметив Гарри, искренне улыбнулся, а взгляд его потеплел. Совершенно не обращая внимания на окружающих, блондин практически рванул в его сторону. У самого Гарри оставалось лишь несколько секунд, чтобы осознать, что его ожидает и в следующее мгновение, смирившийся с происходящим, он был заключён в объятия своего однокурсника. — Гарри, я скучал по тебе, — голос Драко был лишь немногим громче шёпота, и Гарри усмехнулся, «Можно решить, что он не видел меня несколько лет», подумалось ему с неожиданной нежностью. — Здравствуй, Драко, — мягко произнёс в ответ Гарри и вновь усмехнулся: о, да, он был довольно-таки привязан к своим змейкам.       Спустя лишь несколько мгновений после прибытия Драко в камине вновь вспыхнуло пламя, и из него вышел мужчина, который мог быть только его отцом. Взгляд его серых глаз пробежался по пабу и практически сразу же нашёл сына, обнимающего черноволосого мальчика, который предположительно был Гарри Поттером. Он не мог быть уверен, ведь мальчик стоял спиной к нему, а даже если это было не так, Люциус сомневался, что смог бы узнать его, учитывая, что он никогда раньше его не видел.       Подойдя к мальчикам, он слегка прочистил горло, привлекая их внимание. Драко наконец отпустил своего друга, но на его лице всё ещё отчётливо можно было различить испытываемую им радость. Мальчик, который по предположению Люциуса являлся Гарри Поттером, повернулся, и мужчина еле сдержался, чтобы не выдать свой шок.       Этот ребёнок был невероятно красив, никак иначе его внешность описать было нельзя. Люциус мог даже заметить некоторые черты Малфоев в нём, но всё же было довольно очевидно, что он происходил из Рода Поттеров. Тем, что его удивило больше всего, оказались глаза мальчика. Он видел заклятие Avada Kedavra сотни раз и никогда не находил его цвет столь завораживающим. Однако, когда он увидел на лице ребёнка невинную улыбку, в его сознании промелькнула мысль, что подобный цвет глаз ему совершенно не подходит; в конце концов, как может цвет смерти подходить кому-то столь невинному. — Отец, это Гарри Поттер, мой друг, — произнёс Драко, привлекая его внимание, и Люциус не мог не заметить прозвучавшей в его голосе гордости. — Гарри, это мой отец, Люциус Малфой. — Приятно познакомиться с вами, мистер Малфой, и спасибо вам, что позволили мне провести остаток летних каникул в вашем доме.       Люциус еле сдержал небольшую улыбку: у мальчика даже голос звучал невинно и мелодично. Он не мог не задуматься о том, как же этот ребёнок при распределении из всех факультетов попал именно на Слизерин. — Взаимно, мистер Поттер, и не стоит благодарности. Драко был столь настойчив, что боюсь никаким иным способом я не смог бы получить ни минуты покоя. Не то чтобы я был против вашего присутствия в своём доме, но я думал, что вы были бы рады провести больше времени со своей семьёй.       На мгновение Люциусу показалось, что выражение на лице Гарри стало холоднее, однако в следующий момент оно уже было прежним, и он решил, что это была всего лишь игра света. — Вы можете обращаться ко мне по имени, мистер Малфой. — Что ж, хорошо тогда, Гарри. Я надеюсь, ты не будешь возражать, но у меня есть некоторые дела в Аптеке, и, раз уж мы уже здесь, я предпочёл бы перед возвращением зайти туда, чтобы мне не пришлось сегодня вновь возвращаться в Косой переулок. — О, я совершенно не против, — с небольшой улыбкой ответил Гарри. Люциус лишь кивнул, показывая, чтобы Гарри и Драко следовали за ним.       Он знал, что брать с собой Гарри Поттера было далеко не лучшей идеей, он прекрасно понимал это, но сейчас у него не оставалось другого выбора. Он получил уведомление о том, что его заказ прибыл этим утром, и знал, что если он не придёт за ним до двенадцати часов этого же дня, владелец магазина избавится от него. Это было мерой предосторожности, необходимость которой Люциус прекрасно осознавал, учитывая в какие времена они жили. Обычно подобная предосторожность владельца Аптеки не вызывала у него каких-либо трудностей, но в этот раз он не мог не признать, что его заказ прибыл в совершенно неподходящее время. Нарцисса была во Франции до августа, поэтому у него не было другого выбора, кроме как встретить Гарри самому и затем, учитывая, что он не мог оставить мальчиков одних в мэноре, вместе с ними отправиться в Лютный Переулок. Он бы не стал так беспокоиться о потере своего заказа, если бы не ещё одна досадная мера предосторожности, которой являлась заблаговременная оплата товара.       Сдерживая вздох, Люциус оглянулся и увидел, что мальчики идут за ним. Драко не замолкал ни на секунду, и среди всего этого потока слов Люциус смог различить несколько упоминаний того, чем мальчики займутся этим летом. Гарри же, с другой стороны, лишь иногда кивал с небольшой улыбкой на лице. Неожиданно у него в голове возникла ассоциация со старшим братом, который со снисхождением выслушивает младшего.       Он не был уверен в том, как именно работали взаимоотношения между мальчиками. Его сын, казалось, хотел впечатлить Гарри, но Люциус ни разу не заметил, чтобы Драко использовал свой обычный Я-Малфой-поэтому-Я-лучше-всех тон голоса, который он постоянно применял в компании своих друзей.       Слегка покачав головой и напомнив себе, что у него есть ещё целое лето, чтобы разобраться в их взаимоотношениях, Люциус сказал им идти впереди, чтобы он мог лучше их обезопасить, в конце концов, в Лютном Переулке это никогда не будет лишним. — Драко, — позвал мужчина, когда они подходили к Аптеке. — Ты знаешь, что делать, верно? Вы останетесь перед магазином, это не должно занять у меня больше десяти минут. Никуда не уходите, понятно? — Да, отец. — Да, мистер Малфой.       Видя, что они не лгут, Люциус кивнул и зашёл в Аптеку. Будь это любой другой магазин, он бы, скорее всего, взял мальчиков с собой, но в этой Аптеке были вещи, которые он предпочёл бы, чтобы его сын со своим другом не видели, по крайней мере, в столь юном возрасте.       Однако Люциус не зря был слизеринцем, как только он понял, что им придётся зайти в Аптеку, когда они отправятся за Гарри, он наложил на Драко сигнальные чары, которые немедленно предупредят его, если к мальчикам подойдёт кто-то с плохими намерениями, поэтому заходя в магазин, он не слишком волновался. Кроме того, сейчас было утро, а Лютный Переулок был довольно спокойным местом по утрам, ведь большинство клиентов выбирали ночное время для своих дел.       Люциус уже практически завершил свою сделку с продавцом, когда почувствовал срабатывание сигнальных чар, наложенных на Драко.       Выругавшись, мужчина развернулся в направлении входной двери, приготовившись проклясть того идиота, который посмел попробовать что-то предпринять в отношении его сына, однако то, что он увидел, заставило его застыть на месте.       Передняя стенка магазина была зачарована таким образом, чтобы через неё можно было видеть и слышать то, что происходило снаружи, в то же время с улицы она выглядела как совершенно обычная стена, и сейчас Люциус не мог поверить своим глазам.       Драко стоял с направленной на грудь какого-то неизвестного мужчины волшебной палочкой и его лицо выражало столь сильную ненависть, что Люциус с трудом мог поверить в то, что это его сын. Он почувствовал, как к нему подошёл Энтони, но в данный момент был неспособен даже отвести взгляд от происходящего. Оба мальчика стояли лицом к магазину, поэтому он очень чётко мог разглядеть выражения их лиц: Драко держал в руке палочку с лицом, искажённым в ненависти и отвращении, тогда как на лице Гарри не было ни одной эмоции, лишь глаза его сияли, как никогда походя на Убивающее Проклятие. — Как ты смеешь, — буквально прорычал Драко, вновь удивляя Люциуса количеством ненависти в голосе. — Ты недостоин даже целовать землю, по которой он ходит, не говоря уже о том, чтобы дышать с ним одним воздухом.       Люциус не знал, что сделал мужчина, но похоже его действия были направлены на Гарри и ему стало интересно, как мальчик добился того, чтобы Драко защищал его с подобной свирепостью. — О, не будь таким, парень, ты тоже довольно симпатичный, я мог бы развлечься и с тобой… Но твой друг… О, твой друг… Я заставлю его кричать столь прелестно…       Отвращение и ненависть взвились в Люциусе как никогда прежде, и он уже взялся было за ручку входной двери, когда услышал то, что заставило застыть кровь в его жилах. Зловещий, ледяной смешок послышался снаружи Аптеки. Люциус посмотрел влево и его взгляд задержался на Гарри. Если раньше на лице мальчика отсутствовали какие-либо эмоции, сейчас там красовалась садистская улыбка, увидев которую Люциус шокировано распахнул глаза: этот Гарри был совершенно не похож на того ребёнка, которого он встретил менее часа назад. — Ты слышал его, Драко? — холодным, вкрадчивым голосом спросил Гарри. Люциус перевёл взгляд на своего сына и увидел, как тот опустил свою волшебную палочку, а на его лице появилась лишь немногим менее садистская улыбка. Люциусу было очень хорошо знакомо подобное выражение лица, оно было схоже с тем, что возникало у него самого, когда он пытал кого-нибудь для своего Лорда. Он никогда даже не думал, что увидит подобное выражение на лице своего сына, тем более, своего двенадцатилетнего сына. — Он говорит, что заставит меня кричать.       Гарри поднял руку и указал в направлении находящегося перед ними мужчины, который в тот же миг упал на колени. В очередной раз Люциус не мог поверить своим глазам, он никогда не видел, чтобы одиннадцатилетний ребёнок имел подобный контроль над своей магией. — Скажи мне, — вновь заговорил Гарри тем же вкрадчивым и холодным голосом, но теперь Люциус мог отчётливо почувствовать магию, наполняющую слова мальчика. То, как магия Гарри окружала мужчину, подавляя его собственную, заставляя того подчиняться воле ребёнка, то, как она влияла на него, было похоже на рудиментарную версию проклятия Империус. Люциус был благодарен, что находился за защитными чарами, наложенными на магазин, они поглощали большую часть воздействия. Ему совершенно не хотелось бы знать, что ощущало это отродье снаружи, хотя не то чтобы его это заботило. — У тебя есть семья?       Люциусу пришлось противостоять желанию ответить на этот вопрос самому и, судя по резкому вздоху со стороны Энтони, тот тоже это почувствовал. — Нет, — дрожь в голосе волшебника совершенно не удивила Люциуса. — Хмм, тогда, если ты вдруг пропадёшь… Заметит ли это кто-нибудь? — Нет, — голос мужчины даже сорвался под конец, и Люциус увидел, как у Гарри во взгляде появилось предвкушающие искорки, он не мог поверить, что не заметил раньше того, что мальчик наслаждался происходящим. — Так печально, согласен, Драко? Вся его жизнь проходит в одиночестве, и даже если он исчезнет, никто этого даже не заметит. Не правда ли, печальная участь? — поинтересовался Гарри со столь невинной улыбкой, что те, кто не знал его лучше, могли бы решить, что это лишь невинный вопрос наивного и любопытного ребёнка. — Очень печально, — ответил Драко, выглядя при этом как ребёнок, ожидающий начала представления. — Верно, очень. Это довольно-таки грустно, когда человек, по сути, является ничем, — на последнем слове тон голоса Гарри немного изменился, стал нежнее, приятнее, и Люциус почувствовал, как магия мальчика, окутывающая стоящего на коленях мужчину, также поменялась. До этого она была скорее принуждающей, заставляла выполнять команды насильно, даже если ты противился им. Но теперь эта сила стала мягче, она не заставляла, а убеждала, изменяя то, к чему прикасалась. И снова Люциус поблагодарил Мерлина за то, что он находился за защитой магазина, ему бы не хотелось узнать, что эта магия была способна сделать с ним, находись он снаружи. Хотя, учитывая то, что Драко был рядом с Гарри и не проявлял никаких признаков негативного воздействия магии, он подозревал, что Гарри направлял её лишь на свою цель. Единственной причиной того, что они тоже могли её чувствовать, было незнание мальчика об их присутствии перед стеной, поэтому он позволял своей магии свободно распространяться в этом направлении. — Это потому что ты такой и есть, понимаешь? Ничто. Ты всего лишь ничто. Люциус почувствовал, что магия, за неимением лучшего слова, схватилась за эту мысль, и прочно зафиксировала её в сознании волшебника. Магия была настолько сильной, что даже щиты магазина не могли поглотить её намерения, и единственной причиной, по которой она не воздействовала на них так же, было то, что они не являлись её целью. Точно так же было и с Тёмным Лордом: когда он был действительно разозлён, ему даже не требовалось накладывать на тебя проклятие, его магия сама заставляла тебя почувствовать то же, что и тот Пожиратель Смерти, которого он в тот момент пытал. Именно поэтому он знал, что собирался сделать Гарри, и чувствовал, как от осознания этого его пробила дрожь. — Ты ничего не стоишь. От тебя нет никакой пользы. Ты. Всего. Лишь. Ничто.       С последним словом магия Гарри возросла, и Люциус услышал, как мужчина рыдает и умоляет, между его всхлипами можно было различить слова «нет» и «пожалуйста». Когда мальчик начал обходить стоящего на коленях волшебника по кругу, Люциус не мог не сравнить его с хищником, наблюдающим за своей добычей. Мужчина провожал его взглядом, будто загипнотизированный, а, когда он повернулся достаточно для того, чтобы двое находившихся в магазине человек могли различить выражение в его взгляде, Люциус еле сдержался, чтобы не отпрянуть назад, увидев в нём всепоглощающий ужас. Он не думал, что что-то сможет вызвать ещё больший ужас в этом человеке, однако смех Гарри доказал, что он ошибался. — Ты так хотел услышать мои крики, — заметил Гарри, будто разговор шёл о погоде. — Я же хочу услышать, как ты умоляешь. Похоже, по крайней мере, один из нас получит то, что хочет. — Нет! Пожалуйста, не надо! Я сделаю всё, что угодно! Пожалуйста! Пожалуйста, пощадите! — услышав этот полный ужаса голос, Люциус понял, что мужчина осознавал, что именно с ним делала магия Гарри, знал, что с ним будет, и мог почувствовать происходящие с ним изменения — всё это его безумно пугало. — О, Мерлин… — он услышал шёпот поблизости и понимающе кивнул. Если бы он не видел этого собственными глазами, то ни за что бы не поверил, что подобное возможно. — Что угодно? — сладко спросил Гарри. — Даже позволишь мне убить тебя? — Да, пожалуйста!       Оба мальчика рассмеялись, и Люциус с некоторым удивлением перевёл взгляд на Драко, он уже почти забыл, что его сын тоже был там; в этот же момент он заметил взгляд, которым оба мальчика переглянулись, и мог лишь шокировано смотреть на них. Было трудно поверить, что всё это веселило их, однако доказательства этого были у него прямо перед глазами. — Хм, знаешь, я не думаю, что стану делать это, — сказал Гарри мужчине. — В конце концов, ты ничто, почему я должен тратить своё время на тебя? Разве ты не согласен, Ничто?       Люциус видел ужас в глазах мужчины, видел, как тот старался удержать те частички сознания, которые ещё хранили его воспоминания как личности, и каждый раз, когда у него это не получалось, его ужас только усиливался. Каждый раз, теряя часть себя, которая делала его кем-то, мужчина начинал сильнее умолять, но ребёнок, стоящий напротив, лишь смеялся, отказывая в снисхождении, о котором просила его жертва, и наслаждался, наблюдая, как человек перед ним медленно прекращает существовать, ведь именно это сейчас и происходило. Когда магия Гарри закончит свою работу, этот мужчина будет ничем, потеряв всё, что делало его личностью и зная лишь, что он ничто. — Всю свою жизнь ты прожил, как ничто, а теперь умрёшь, как ничто.       Когда Гарри произнёс последнее слово, Люциус увидел, как взгляд мужчины потускнел, его всхлипы прекратились, слёзы остановились, а все признаки сопротивления и безуспешные попытки остановить происходящее исчезли; в этот момент он осознал, что магия Гарри завершила то, что намеревалась сделать.       Смотря на то, что осталось от человека перед ним, Люциус почувствовал, как по его спине пробежала дрожь. То, что с ним произошло, было похоже на Поцелуй Дементора, единственным различием было то, что эта оболочка всё ещё сохранила свою душу, хотя вряд ли этот факт мог послужить ему хоть каким-то утешением. — Видишь, Драко, я же говорил, что он просто ничто, — рассмеялся Гарри, глядя с садистской улыбкой на человека, чью личность он только что уничтожил. — Пойдём к соседнему книжному магазину, посмотрим, что у них выставлено на витрине, это будет гораздо интереснее, чем оставаться здесь, смотря на ничто.       Драко кивнул, и оба мальчика уже направились к книжному, когда в воцарившейся тишине раздался голос Гарри. В этот раз он был не громче шёпота, и Люциус был уверен, что они были способны расслышать его слова лишь благодаря магии, всё ещё наполняющей голос. — Ах да, я чуть было не забыл. Как я и сказал, ты умрёшь, будучи ничем.       Глаза Люциуса шокировано расширились, а в следующий момент шея мужчины, всё ещё стоящего снаружи на коленях, изогнулась под неестественным углом, и последние признаки жизни исчезли из его взгляда. После того, как с громким, по крайней мере, им он показался громким в тишине утра, звуком тело ударилось о землю, по улице разнёсся садистский смех Гарри.       Люциус никогда бы не признался в этом вслух, но он буквально оцепенел от шока, как он мог не заметить этого, когда впервые встретил мальчика? Как получилось, что у него не возникло даже малейшего подозрения? И как мог этот ребёнок иметь подобные садистские наклонности и быть настолько магически сильным в его возрасте? — Кто он? — спросил Энтони, и в его голосе в равном количестве присутствовали страх и восхищение.       На мгновение Люциус не знал, как ответить, пока не вспомнил, как его сын во время Йольских каникул говорил с ним о мальчике, который всего за пять минут разрушил Иерархию на Слизерине и установил новую с собой во главе. Ему также вспомнилось, как после Йольских праздников в мэноре появился Северус, чтобы так же, как и каждый предыдущий месяц, рассказать ему о Драко. Он прекрасно помнил, как в тот раз спросил, всё ли с его сыном было в порядке, так как его друг казался куда более встревоженным, чем в предыдущие свои визиты. Тогда Северус рассказал ему, что был сформирован Королевский Двор Слизерина, а в ответ Люциус поинтересовался, не было ли это наоборот радостной новостью, учитывая, что теперь постоянная борьба за власть на факультете прекратится, по крайней мере до тех пор, пока Двор существует и может удерживать свои позиции. Ему отчётливо вспомнилось, как на мгновение во взгляде зельевара появилось опасение, и сейчас слова Северуса прозвучали в его сознании чётче, чем когда-либо: «Люциус, этот ребёнок несёт только смерть».       В то время он решил, что его друг просто, как и всегда, был излишне драматичен, но теперь… — Он новый Король Слизерина, — в конце концов ответил он, зная, что его давний знакомый поймёт. — Но… Но он же всего лишь дитя.       Люциусу пришлось сдержаться, чтобы не рассмеяться, с его точки зрения это был скорее демон, притворяющийся ребёнком. — Ты действительно веришь в это? В то, что он всего лишь ребенок? — увидев выражение лица Энтони, Люциус еле сдержал улыбку. — Именно. Энтони…       Люциусу даже не пришлось заканчивать, так как владелец Аптеки уже качал головой. — Тебе прекрасно известно, что я ничего не видел, Люциус. Все знают, что я совершенно нейтрален, я не поддерживаю ни одну из существующих сторон. — Я знаю, Энтони, просто хотел убедиться.       Энтони кивнул и передал ему свёрток, содержащий его заказ. — Сделай мне одолжение.       Люциус приподнял бровь, призывая его продолжать говорить. — В следующий раз, когда соберёшься ко мне зайти, не приводи его.       Эта просьба была озвучена в некой полушутливой манере, хотя в глазах его знакомого можно было увидеть неподдельный страх, впрочем, Люциусу подобное не показалось неожиданным, если бы он никогда не был в присутствии Тёмного Лорда, то, скорее всего, чувствовал бы себя также.       Кивнув, Люциус убрал свёрток в карман мантии и покинул Аптеку. Он прошёл мимо тела мужчины, совершенно не обратив на того внимания, и подошёл к мальчикам, которые с некоторым интересом рассматривали витрину книжного магазина. — Разве я не говорил вам оставаться напротив Аптеки, мальчики? — спросил он, будто не видел того, как несколько минут назад черноволосый мальчик пытал и убил человека. — Мне жаль, мистер Малфой, я увидел книжный магазин, и мне стало любопытно, — ответил Гарри с вернувшейся на его лицо невинной улыбкой, и вместе с его детским поведением это заставило Люциуса почти забыть, на что был способен этот мальчик. Почти.       Рассмеявшись, Люциус покачал головой, а он ещё гадал, каким образом этот ребёнок умудрился попасть на Слизерин. — Пойдёмте, мальчики, пора отправляться домой, — произнёс мужчина, показывая им, чтобы они взялись за его трость. После этого Люциус шёпотом произнёс слово, активирующее его портключ. Последним, что он увидел перед переносом, стали глаза цвета смерти, и он почти рассмеялся; очевидно, в этом аспекте он тоже ошибся, сейчас он не мог представить цвета, который подходил бы этому ребёнку больше цвета проклятия Avada Kedavra.       Гарри слегка запнулся, когда перемещение завершилось, он представлял себе, как проходит перемещение при помощи портключей, но раньше их не использовал, и процесс показался ему немного дезориентирующим. Драко, поддержав его за руку, предотвратил возможное падение, после чего с улыбкой на лице произнёс: — Добро пожаловать в Малфой-мэнор.       Гарри осмотрелся вокруг, судя по всему, они находились в холле. Ему пришлось сдержать улыбку, всё вокруг буквально кричало «у нас есть деньги».       Пол был сделан из материала, похожего на чёрный мрамор, но точнее Гарри не мог сказать. Стены были жемчужно-белыми, и их украшали несколько картин, придавая помещению более утончённый вид. Слева от него находился камин и два больших окна, занимающие практически всю стену и открывающие вид на часть красочных земель, на которых был возведён мэнор. — Верно, добро пожаловать, Гарри, — прервал изучение обстановки голос Люциуса Малфоя, — Я надеюсь, здесь ты сможешь почувствовать себя как дома. Примерно до середины августа здесь будем только мы втроём; Нарцисса, моя супруга, сейчас находится во Франции, на нескольких благотворительных мероприятиях. Она сожалеет, что не может встретить тебя, однако даты проведения мероприятий уже назначены, и она не может их пропустить. — Всё в порядке, мистер Малфой. Я уверен, у меня ещё будет возможность встретиться с миссис Малфой позже. — Тогда я, пожалуй, оставлю вас, мальчики, у меня всё ещё остались некоторые незаконченные дела. Если вам что-то понадобится, позови домовика и вели ему найти меня, Драко. Увидимся за обедом. — Это было гораздо менее формально, чем я ожидал, — заметил Гарри, когда Люциус их покинул.       Драко рассмеялся и потянул его к лестнице по правую сторону от них. — Дома отец куда более расслаблен, нежели тот образ, который он использует для публики. Ты знаешь, как это бывает, в основном слизеринцы не прекращают использовать маски до тех пор, пока не почувствуют себя в безопасности. Пошли, я покажу твою комнату.       Гарри же мысленно поправил рассуждения Драко, он считал, что не только слизеринцы используют маски, просто представители этого факультета более откровенны в этом.       Пока Драко вёл его к выделенной ему комнате, Гарри воспользовался шансом изучить мальчика. Он был очень доволен тем, как Драко отреагировал на то, что произошло перед их отправлением в мэнор. Гарри признавал, что полностью потерял контроль над собой, но в тот момент, когда это произошло, он не мог остановиться; как только Гарри осознал, что именно тот мужчина хотел с ним сделать, его участь была решена. Он мог бы убить его и представить всё так, чтобы это выглядело как несчастный случай. Никто бы не смог обвинить его в произошедшем, особенно, если бы он рассказал, о чём говорил мужчина. Все бы пришли к выводу, что это был просто неконтролируемый выброс стихийной магии, спровоцированный его сильным испугом. Однако этому идиоту было просто необходимо выкопать себе ещё более глубокую могилу своими словами, и на некоторое время Гарри потерял контроль над собой. Несколько мгновений после убийства этого отродья он раздумывал, не стала ли подобная жестокость слишком травмирующей для Драко, но, прежде чем он мог бы что-нибудь сказать, тот сам прошептал: «Он заслужил это, то, что он сказал… то, что он хотел сделать… он заслужил то, что с ним произошло».       В ответ на это Гарри лишь кивнул, и они оба замолчали, переведя взгляды на витрину книжной лавки. Он заметил, что Драко тогда о чём-то задумался, но решил не расспрашивать его; когда он будет готов, то сам придёт к нему. — Твоя комната здесь, моя ­— первая слева.       Голос вернул его из размышлений, и Гарри увидел, что они остановились перед одной из дверей, и теперь Драко выжидающе на него смотрел. Скорее всего он хотел, чтобы Гарри открыл дверь, поэтому он повернул дверную ручку и вошёл в комнату, в которой будет жить до окончания летних каникул.       Гарри пришлось сдерживаться, чтобы не показать удивление, которое он испытал. Комната была громадной. Насколько Гарри мог прикинуть, его комната в приюте была раз в пять меньше и, честно говоря, он даже представить не мог, для чего можно использовать столько свободного места. Стена напротив входной двери была полностью занята окнами, открывающими вид на земли мэнора. Сама комната была выполнена в оттенках чёрного и зелёного цветов. На двуспальной кровати располагалось около дюжины подушек различных цветов: у ног они были светло-зелёными, а затем, при приближении к изголовью кровати, становились всё более тёмного оттенка, что создавало довольно красивый градиентный эффект. — Я заметил, что тебе нравится зелёный цвет и попросил домовых эльфов использовать его при оформлении твоей комнаты. Что ты о ней думаешь?       Гарри с лёгкостью мог различить небольшую неуверенность и нервозность Драко, поэтому он улыбнулся и искренне ответил. — Комната просто великолепна, Драко.       С того дня, как Гарри принял предложение Драко провести вместе остаток летних каникул, прошло две недели, и за это время он ни разу не пожалел об этом.       Библиотека Малфой-мэнора была и впрямь так же хороша, как рассказывал Драко. Если бы он мог выбирать, то провёл бы всё лето в ней за чтением книг, однако Драко постоянно старался вытащить его из новонайденного рая, заявляя, что летние каникулы существуют для отдыха студентов, и ему следует как можно больше бывать на свежем воздухе.       Гарри в итоге, хоть и очень неохотно, всегда сдавался.       Один раз Люциус даже застал их в довольно смешной ситуации, когда Драко пытался вытащить Гарри из библиотеки за руку, а сам он, совершенно игнорируя потуги друга, продолжал читать книгу, держа её в свободной руке. Став свидетелем подобной сцены, Люциус отметил, что он с радостью позволил бы Гарри одолжить некоторые книги, разрешив взять столько книг, сколько он захочет, с собой в Хогвартс. После этого предложения Гарри стал покидать библиотеку с куда меньшим сопротивлением.       Говоря о Люциусе, Гарри очень редко видел главу рода. Однако каждый раз, когда они находились в обществе друг друга, он мог практически почувствовать на себе взгляд Малфоя, будто тот изучал каждое его движение и действие. Вероятно, тот столь пристально следил за ним без злого умысла, те несколько раз, что он ловил на себе взгляд Люциуса, Гарри мог различить в нём лишь любопытство, хотя, это не доказывало полное отсутствие плохих намерений, лишь то, что Гарри не мог их найти. Именно по этой причине каждый раз, когда он находился со старшим Малфоем в одном помещении, лицо Гарри скрывала детская маска. За предыдущие годы он настолько привык к этой личине, что она стала для него чем-то вроде защитного механизма.       Драко, естественно, сразу же заметил столь явную перемену в его поведении, когда поблизости находился его отец, но лишь покачал головой первые несколько раз и даже не упоминал этого. Он прекрасно понимал, что столь осторожное поведение было свойственно характеру Гарри и, что независимо от того, сколько раз он будет повторять, что его отцу можно доверять, Гарри не откажется от своей маски. Он считал огромной победой уже то, что Гарри был самим собой в его компании, и сейчас ему этого было вполне достаточно.       Утром тридцать первого июля Гарри проснулся, чувствуя себя так же как и в остальные дни. Он знал, что сегодня его день рождения, но это не было чем-то, заслуживающим его внимания. Гарри никогда раньше не праздновал свои дни рождения, и у него никогда не было того, с кем их можно было бы отпраздновать, к тому же, он никому не сообщал эту дату и не ожидал никаких изменений и в этом году. Поэтому войдя в обеденную комнату, он был немало удивлён.       За столом, как и обычно, сидели Драко и Люциус, но тем, что его так удивило, было присутствие там же Тео, Блейза и Маркуса.       Первым, кто заметил его появление, оказался Тео, на его лице сразу же возникла широкая улыбка. — С днём рождения, Гарри, — произнёс он, и это заставило остальных тоже посмотреть в сторону Гарри и поздравить его.       Сам именинник был удивлён подобному, он не помнил, чтобы кто-то когда-нибудь поздравлял его с днём рождения. Он сел за стол, всё ещё чувствуя себя немного ошеломлённым. — Спасибо, — этот случай был одним из немногих, когда Гарри был действительно благодарен. — Разве вы не должны быть за границей? — спросил он, обращаясь к Тео и Блейзу и пытаясь вернуть разговор к более привычным для него темам. Хотя он и чувствовал себя достаточно свободно практически со всеми в комнате, открыто проявлять некоторые эмоции ему всё ещё было некомфортно.       Видя, как остальные переглянулись, он знал, что они поняли, что он пытался сделать, и не возражали против смены темы. — Так и есть, мы просто перенеслись сюда на сегодняшний день. Я возвращаюсь в Англию пятнадцатого августа, а Блейз говорил, что вернётся двадцать пятого, верно?       Блейз кивнул в ответ, накладывая себе несколько блинчиков и наливая апельсинового сока. — День рождения моего дедушки двадцать третьего, поэтому мы обычно остаёмся до него, когда проводим лето в Италии.       Кивнув, Гарри приступил к своему завтраку. Тот факт, что они собрались все вместе лишь для того, чтобы отпраздновать день его рождения, радовал его куда больше ожидаемого. Он даже воспринимал их как друзей, и, как ни странно, эта мысль не так уж сильно беспокоила его. — Итак, чем мы сегодня займёмся? — поинтересовался он, глядя на своих друзей и стараясь игнорировать изучающий взгляд Люциуса. — Ну, сначала завтрак. Потом мы сможем пойти полетать и повеселиться до обеда, после которого будет вручение подарков. Тео и Блейз уйдут чуть раньше, они, к сожалению, не смогут задержаться дольше. Маркус останется и, если ты будешь хорошо себя вести, мы можем оставшееся время пробыть в твоей любимой комнате в мэноре, — произнёс Драко с озорной улыбкой, что заставило остальных рассмеяться; они все знали о постоянных сражениях Драко за то, чтобы вытащить Гарри из библиотеки. Драко мог поклясться, что если бы Гарри мог, он бы ел и спал там же. — Что ж, я, пожалуй, оставлю вас, мальчики. Увидимся за обедом, — сказал мистер Малфой, слегка склонив голову в сторону гостей.       Как только он покинул комнату, Гарри заметно расслабился и позволил спасть своим маскам, что сразу же заметил весь его Двор, хоть никто и не прокомментировал. — Пойдём во двор? — спросил Драко, глядя на него.       Гарри улыбнулся и кивнул, после чего они проследовали за Драко через мэнор. Ему не хотелось летать, поэтому они устроились на траве, наслаждаясь тёплой погодой. — Ты выпускаешься в этом году, — произнёс Гарри, нарушая уютную тишину и смотря на Маркуса. — Двор потеряет одного из членов, — произнёс Блейз, смотря на Гарри, и тот мог увидеть неуверенность в его взгляде. Блейз не сомневался в Гарри, однако когда Маркус покинет школу, Двор в Хогвартсе будет состоять лишь из четырёх третьекурсников, и какому-нибудь идиоту могут прийти в голову нелепые идеи. — Королевский Двор никого не потеряет, — практически прорычал Маркус, — Даже если я покину Хогвартс, я всё ещё буду частью Двора. — Я знаю это, Маркус, — с небольшой улыбкой мягко произнёс Гарри, что практически моментально успокоило старшекурсника. Королевский Двор Слизерина не был какой-то обычной школьной группой, он имел куда большее значение. Даже после выпуска из Хогвартса Двор продолжал влиять на жизни его членов, и тех, кто был каким-либо образом связан с ними или самим Двором. Члены Двора всегда будут делать всё возможное, чтобы у их Короля были наилучшие возможности и условия для реализации его целей. Оставление или предательство Двора всегда имело серьёзные последствия, и в некоторых случаях они были фатальными. — Блейз не это имел в виду. Он лишь хотел сказать, что когда ты выпустишься и покинешь Хогвартс, Двор будет состоять лишь из третьекурсников, и он переживает, что у кого-нибудь могут появиться нежелательные идеи, не так ли, Блейз?       Блейз кивнул, выглядя гораздо более спокойным. Хотя все члены Двора неплохо общались между собой и считали друг друга друзьями, все они были согласны, что Маркуса было легко разозлить, а когда он злился, то начинал щедро раскидывать повсюду проклятия и предпочитал улаживать любые проблемы при помощи волшебной палочки. И, несмотря на то, что они были лучшими на своём курсе, Маркус превосходил всех на своём, и никто из них, кроме Гарри, наверное, не мог на равных биться с ним. Однако даже Гарри сомневался в том, что смог бы победить Маркуса в настоящей дуэли, он мог быть сильнее магически, но он всё ещё был первокурсником, лишь начинающим второй курс. Поэтому он вполне мог понять то облегчение, которое возникло на лице Блейза, когда буря миновала. — Хмм, я не подумал об этом, — произнёс Тео, совершенно игнорируя ту взрывоопасную ситуацию, которую они только что избежали. Из всех них Тео был наиболее беззаботным, его редко могло что-то взволновать. Однако за всем этим спокойным и расслабленным фасадом скрывался кровожадный, садистский и смышлёный разум, который проявлялся во всей своей красе, когда чему-то удавалось действительно разозлить его. — Мы, без сомнений, являемся лучшими учениками на своём курсе, но это не изменяет того факта, что мы будем лишь третьекурсниками после выпуска Маркуса, и кто-то из старших студентов может додуматься до чего-то не слишком умного. Какие-нибудь предложения?       Гарри уже продумал несколько вариантов того, что они могут предпринять, но он решил ничего не говорить, желая узнать, до чего они сами додумаются. Кроме того, та идея, которая у него появилась, больше подходила для решения проблемы со «следующим Тёмным Лордом», или, по крайней мере, для попытки её разрешения; хотя её можно было бы доработать, чтобы она послужила решением сразу для нескольких проблем. — Мы всегда можем организовать тренировки, вроде дуэлей и прочего, — предложил Драко, и можно было заметить, как засияли его глаза, показывая, насколько ему нравилась эта идея. — Это хорошая идея, и мы займёмся этим, когда вернёмся в Хогвартс, но всего лишь за год мы не сможем выучить всё необходимое, — ответил Гарри, не показывая, насколько на самом деле его это радовало; нельзя было предугадать, когда им может понадобиться искусство сражаться, — Маркус, я знаю, что это твой выпускной год, но что ты думаешь о том, чтобы выделить некоторое время на тренировки с нами? Единственный способ научиться и улучшить свои навыки — это сражаться с более сильным противником.       Как и прежде, когда Гарри приказывал что-то, или точнее, маскировал свой приказ под дружескую просьбу, Маркус начинал светиться как наряженная ёлка, заставляя остальных членов Двора сдерживать улыбки и смешки. Может, начало общения между Гарри и Маркусом было далеко не лучшим, но сейчас ни у кого не могло возникнуть ни малейшего сомнения в том, что Маркус целиком и полностью предан Гарри. — Конечно, я найду время! — воскликнул он, широко улыбаясь, — Нам лишь нужно разработать что-то вроде расписания, когда будем в Хогвартсе. — Но это не решает нашу проблему, — заметил Тео, пока Маркус и Гарри не потерялись в собственном мирке, составляя планы тренировок. — Я полагаю, что самым простым способом будет расширение Двора, — произнёс Блейз, глядя на Гарри, и тот улыбнулся. Блейз был наиболее скрытным и необщительным из их компании, он чаще молчал, нежели говорил. Блейз как-то рассказал, что это была детская привычка; мужчины, которых выбирала себе в мужья его мать, не всегда были хорошими людьми, и многие из них предпочитали, чтобы он был практически невидимым. В некоторых случаях это было единственным способом избежать довольно жестоких встреч с его отчимами. Однако Блейз не позволял своему прошлому расстраивать его, и Гарри уважал его за подобное решение. — Маркус знает старших студентов лучше нас, — добавил Тео. — Есть кто-нибудь на примете? — Зависит от требований к ним. Какой год был бы предпочтительней? — спросил Маркус у Гарри. Хоть это и выглядело довольно независимым обсуждением, но все в этой группе понимали, что окончательное решение всегда будет за Гарри. — Я полагаю, пятый курс подошёл бы больше всего. У них всё ещё останется два года до окончания Хогвартса, когда мы перейдём на третий, поэтому это должен быть кто-то с четвёртого курса, кто в следующем году перейдёт на пятый. Этого времени нам должно хватить, чтобы убедить всех недальновидных личностей в том, что идти против Двора — явное самоубийство. Нам нет необходимости переживать о младших курсах, у нас будет достаточно времени, чтобы сделать так, что они примут нашу сторону в случае конфликта. — В таком случае, я бы присмотрелся к Пьюси и Монтегю. У Монтегю более высокие оценки, однако Пьюси более лоялен по отношению к тебе. Не то чтобы Монтегю совершенно тебя не уважал, просто ему труднее принять твои взгляды относительно чистоты крови. Он не один из тех фанатиков, кто разгуливает по Хогвартсу, пропагандируя превосходство чистокровных, но всё же он не слишком-то уважает магглорождённых. — Как ты считаешь, они впишутся в нашу группу? — поинтересовался Драко, оглядываясь вокруг с некоторым беспокойством. Они были вместе всего год, но уже довольно хорошо ладили друг с другом, появление новых лиц могло повлечь за собой разлад в коммуникации группы. — Я считаю, что да. У них обоих большой потенциал. — Хорошо, тогда по возвращении в Хогвартс мы присмотримся к ним, а окончательное решение будет принято после Йольских каникул, — решил Гарри, и остальные согласно кивнули. — О, я чуть не забыл, — внезапно воскликнул Тео, переводя взгляд на Гарри. — Как продвигается твой план по решению проблемы «следующего Тёмного Лорда»?       Гарри улыбнулся, и его глаза слегка заискрились, если бы остальные за время общения с ним уже не успели бы привыкнуть к такому его виду, то сейчас они бы почувствовали себя очень тревожно, всё же улыбки не должны выглядеть столь кровожадно. — Всё продвигается замечательно, мне теперь нужно лишь заранее знать, когда мы в следующий раз отправимся в Косой Переулок, — сказал он, взглянув на Драко. Когда тот кивнул, Гарри продолжил. — Хотя изначальный план немного изменился. Что вы думаете о том, чтобы со временем Королевский Двор стал охватывать не только Слизерин, но и весь Хогвартс? — ответные реакции были точно такими, как он и ожидал, спустя мгновение на их лицах возникли такие же жестокие усмешки.       Этой ночью, когда Гарри готовился ко сну и попутно раздумывал о том, не почитать ли ему одну из подаренных книг (его совершенно не удивило то, что все они решили подарить ему книги. Блейз во время вручения подарков даже пошутил, что это решение было принято для того, чтобы побаловать его внутреннего рейвенкловца), он услышал, как кто-то постучал в дверь его комнаты. Гадая, кто бы это мог быть и по какому поводу, Гарри пригласил стучавшего войти внутрь.       Дверь слегка приоткрылась, пропуская внутрь Драко. — Гарри, мы можем поговорить?       Видя, что его гость немного нервничает, Гарри лишь кивнул и указал ему на свою кровать, безмолвно приглашая Драко присесть; ему было любопытно узнать, о чём же тот хотел с ним поговорить. Несколько дней назад он заметил, что Драко хотел с ним что-то обсудить, но постоянно сдерживал себя, поэтому он решил не торопить его, а подождать пока тот сам наберётся решимости и подойдёт к нему. Кажется, этот момент как раз настал.       Драко присел на кровать, и его неуверенность немного отступила. — Ты помнишь то утро в Лютном Переулке? — начал говорить Драко, внимательно рассматривая свои сложенные на коленях руки. — Я не чувствую ни толики угрызений совести… Он всё же был человеком, а в следующий момент был уже мёртв, но я не чувствую никакого сожаления по этому поводу. Я… Я даже рад, что он мёртв. Мне нравилось смотреть, как он страдает и умоляет о пощаде; меня это даже забавляло… Подобная реакция делает меня злым?       Драко наконец оторвал взгляд от своих рук, в этот момент он выглядел как совершенно растерянный маленький ребёнок, это слегка удивило Гарри. Но потом он вспомнил, что Драко, по сути, было лишь двенадцать лет, несмотря на то, насколько зрело он мог себя вести, в этом они были похожи. Иногда с подобной манерой поведения бывало слишком просто забыть, что все они, за исключением Маркуса, были всего лишь детьми. Да, жестокими и с садистскими наклонностями, но всё же детьми, некоторые из них были более наивными и невинными, нежели они показывали окружающим. «Ненадолго», подумал Гарри, внимательно глядя на Драко. Они, в конце концов, были частью его Королевского Двора. По этой же причине он решил быть честным и откровенным с Драко, а не успокаивать его ложными и банальными словами. — Да, — ответил он, глядя Драко в глаза. — Большинство окружающих людей сочтут тебя злым, а подобные наклонности ненормальными. Они отвернутся от тебя и станут тебя ненавидеть, даже бояться. Однако я не вижу причин, по которым тебя подобное должно хоть сколько-нибудь беспокоить. Ты Драко Малфой, ты часть моего Королевского Двора, и до тех пор, пока ты остаёшься частью моего Двора, мы примем тебя таким, какой ты есть, включая твои садистские наклонности и всё остальное.       И это было действительно правдой; пока Драко являлся одним из них, они всегда примут его таким, какой он есть.       Драко, должно быть, почувствовал искренность в его взгляде, потому что та неуверенность и нервная атмосфера, которая его окутывала, полностью исчезла, и он улыбнулся. — Спасибо, Гарри. Я думаю, будет лучше, если я оставлю тебя отдыхать. День был довольно долгим, — сказал Драко, поднимаясь с кровати и направляясь к двери, — спокойной ночи. — Спокойной ночи, Драко, — ответил Гарри, пока дверь ещё не закрылась полностью.       Спустя несколько мгновений в тишине комнаты раздался негромкий смешок, и если бы кто-то мог услышать его, то у него бы точно по спине пробежали мурашки. «Возможно, в следующий раз я даже позволю Драко поиграть немного…», подумал Гарри, удобнее устраиваясь в кровати и выключая свет. «Мне было бы очень интересно увидеть, на что он способен».       Спустя несколько дней после его дня рождения, прибыли их письма из Хогвартса со списком необходимой учебной литературы, и Драко, помня, о чём ему говорил Гарри, узнал у своего отца, когда именно они отправятся в Косой Переулок для покупки школьных принадлежностей. Дата была назначена на следующую неделю, потому что у Люциуса были какие-то дела в Гринготтсе, и таким образом они могли бы сделать всё в один день. Как только Гарри узнал дату их похода в Косой Переулок, он сразу же принялся за реализацию своего плана. — Ты знаешь, что делать, Драко? — спросил Гарри, как только мистер Малфой оставил их во «Флориш и Блоттс» и отправился по своим делам в Гринготтс, с наставлением, если они закончат раньше него, то им стоит ждать его в Дырявом Котле. — Я должен купить оба наших комплекта школьных учебников, и если отец вернётся до того, как я закончу покупать их, а тебя не будет, сказать ему, будто ты почувствовал себя не очень хорошо, и я посоветовал тебе дождаться нас в Дырявом Котле. Если к тому времени, как мы доберёмся до Дырявого Котла, тебя там не будет, я скажу отцу, что пойду проверить, не в уборной ли ты, и в это время позову тебя в скрытую комнату в задней части бара, которую ты зарезервировал. Если же я закончу с покупками до того, как кто-либо из вас вернётся, то я буду ждать тебя в Дырявом Котле.       Гарри кивнул, Драко запомнил всё верно. Эти инструкции были нетрудными для выполнения, но всё же они ничего не потеряют, если ещё раз убедятся, что он запомнил всё правильно. Если удача будет на его стороне, им даже не придётся ничего из этого использовать.       Оставив Драко, Гарри отправился в Дырявый Котёл. Было уже послеобеденное время, и бар был непривычно пуст, что порадовало Гарри. — Добрый день, Том, — поприветствовал Гарри, подходя к барной стойке. На его лице была дружелюбная улыбка, хотя обычная детская невинная аура отсутствовала. — Я резервировал одну из задних комнат для встречи, не могли бы вы сказать мне, прибыл ли уже мой гость.       Том слегка удивлённо посмотрел на него. Гарри не был уверен, была ли подобная реакция вызвана его поведением или же тем фактом, что комнату для встреч зарезервировал ребёнок. Гарри подозревал, что это всё же была вторая причина, хотя никакой больше реакции, чем первоначальное небольшое удивление Том не показал. — Да, примерно десять минут назад. — Хорошо, спасибо.       Когда Гарри развернулся и направился к приватной комнате в дальней части бара, на его лице появилась небольшая улыбка. Очевидно, его гость был либо взволнован, либо очень нетерпелив, учитывая, что он прибыл практически на двадцать минут раньше назначенного времени.       Зайдя в комнату, он заметил, что его гость уже сидел за столом, внимательно наблюдая за входной дверью; увидев, что вошёл ребёнок, она резко встала из-за стола. — Это что, какая-то шутка? — практически вскрикнула женщина, гневно смотря на него. — Если бы я знала, что организовавшим встречу окажется какой-то мальчишка, я бы даже не потрудилась прийти. Что вообще может предложить мне маленький мальчик? Гарри недовольно нахмурился и спокойным тоном приказал: — Сядьте, мисс Скитер.       Он был уверен, что вложенная в голос магия поспособствовала тому, что его приказу последовали. Было жалким то, насколько слабой оказалась её воля, обычно, обладай человек сильной волей, магия Гарри не могла заставить того следовать приказу без какой-либо борьбы, настолько быстро и чётко. Видя, как глаза женщины шокировано распахнулись, можно было предположить, что она, по крайней мере, осознаёт, что сделала это не по своей воле; что ж, видимо, хоть толика сообразительности в ней присутствовала.       Гарри спокойно подошёл к столу и сел на свободный стул напротив журналистки. Ненадолго в комнате установилась тишина, затем он, наконец, заговорил с ней. — Теперь, когда у вас было достаточно времени, чтобы немного успокоиться, можем ли мы начать встречу, как и полагает двум более менее зрелым людям?       Видя немного напуганный кивок Скитер, он продолжил. — Меня зовут Гарри Джеймс Поттер, — глаза Скитер, когда она услышала его имя, чуть не вылезли из орбит от шока. — И, как я и написал в отправленном вам письме, у меня есть для вас предложение. Вы заинтересованы в том, чтобы выслушать его?       Скитер вновь кивнула, она, кажется, кратковременно утратила дар речи, не то чтобы он возражал, её голос был неприятным и действовал ему на нервы. — Отлично, как вы, наверное, знаете, я никогда раньше не давал интервью. То, что я вам предлагаю — возможность взять у меня первое интервью и, если мне когда-либо ещё понадобится взаимодействовать с прессой, я буду делать это только через вас, — Гарри легко заметил начинающую разгораться в её взгляде, скрытом этими ужасными очками, жадность, и ему пришлось сдерживаться, чтобы не скривиться, — но все интервью, все статьи или истории, которые я вам буду отсылать, должны быть выполнены в том свете, в котором я захочу. Я не желаю, чтобы даже знак препинания стоял где-то, где мне это не понравится, вам понятно?       Гарри видел, что теперь Скитер начала выходить из себя. Он прочёл множество работ под её авторством и знал, что она любила приукрасить свои истории якобы надёжными фактами, которые на самом деле не имели совершенно никакого отношения к правде. То, что он ей предлагал, практически посадило её на очень короткий поводок, не удивительно, что ей это не нравилось. — И что, если я откажусь? Что, по-твоему, ты можешь сделать мне, мальчик? — спросила она высокомерным тоном. Очевидно, к ней вернулась возможность говорить, что было довольно печально, до этого момента всё шло очень хорошо.       Гарри перестал сдерживать свою магию и позволил ей свободно распространяться, он пока не приказывал ей делать что-нибудь, просто освободил её. Услышав в следующее мгновение резкий вздох Скитер, он понял, что она смогла почувствовать, как его магия наполнила комнату, в которой они находились, и, дождавшись, когда на её лице появился страх, он продолжил говорить. — Я не думаю, что вы полностью осознаёте свою позицию. Я не нуждаюсь в вас. Существуют дюжины других журналистов, которые готовы пойти на всё, чтобы у них появилась та возможность, которую я столь щедро предлагаю вам. Для вас моё предложение бесценно, и мои встречные требования не так уж и трудновыполнимы, что вы прекрасно осознаёте, не правда ли? Так мы заключим эту сделку, Рита? — спросил Гарри, протягивая руку, ожидая от неё рукопожатия. Затем, чтобы более чётко и быстро донести до неё свою мысль, он собрал вокруг неё свою магию, делая атмосферу куда более давящей.       Медленно, будто опасаясь совершать резкие движения, Скитер завершила рукопожатие. — Я согласна на это предложение, — в её голосе больше не было прежней заносчивости, и, хотя она старалась это скрыть, он мог различить небольшую дрожь в нём.       Увидев появившуюся на лице Гарри улыбку, Скитер подумала, что, возможно, только что заключила сделку с дьяволом.       По прошествии часа они закончили обсуждать все детали, и он был готов уйти. Когда Гарри дошёл до двери, он развернулся. — Не разочаруйте меня, Рита, последствия этого вам не понравятся.       Он не смог сдержать мрачного смешка, когда увидел, насколько сильно она побледнела. Что ж, всё прошло даже лучше, чем он планировал.       У него не возникло никаких проблем в том, чтобы найти Драко, он сидел за столиком в дальней части бара, из этого места была хорошо видна входная дверь; Гарри знал, что место было выбрано, чтобы можно было наблюдать за входом, на случай если Люциус появится до Гарри. — Всё прошло удачно? — спросил он, как только Гарри присоединился к нему, на что тот лишь кивнул. — Ты здесь уже давно?       Драко лишь покачал головой. — Около десяти минут, теперь нам надо лишь дождаться отца и завершить покупки. Я уверен, что он отправил нас сначала в книжный магазин, потому что знал, что его дела в Гринготтсе займут некоторое время, и потому, что ты потратишь вечность, выбирая книги, — поддразнил его Драко. Они оба подумали об этом, поэтому он заранее сказал Драко, чтобы тот купил для него несколько дополнительных книг, не стоило давать старшему Малфою повод для подозрения. Завтра он, конечно, поймёт, что что-то произошло, пока его не было, но это было неизбежно, — итак… — стараясь казаться незаинтересованным, начал говорить Драко. — Ты расскажешь мне, с кем ты встречался только что?       Гарри рассмеялся, видя, как его друг изобразил щенячьи глазки. — Ты всё узнаешь завтра, Драко.       То, что Драко надулся от разочарования, еще больше развеселило Гарри.       Десять лет… Десять лет он был не более чем скитающимся духом. Но он смог добиться своего, и, наконец, у него всё получилось, он смог вернуть своё тело. И он имел ввиду именно то, что сказал, он вернул своё тело, тело Тома Марволо Риддла, а не того существа, каким он был в ночь нападения на Поттеров. Было невероятно, что некоторые действительно верили в то, что он специально изменил свою внешность подобным образом, совершенно абсурдная идея. Так же нелепо, как и уверенность Дамблдора в его отвращении к собственному имени. Конечно, когда он был моложе, он не хотел иметь ничего общего со своим отцом, и поэтому создал для себя эту анаграмму, но он давно вырос из подобного детского поведения. Он повзрослел, стал более мудрым и осознал, что чтобы он ни предпринял, он всё равно останется Томом Реддлом. Естественно, он всё ещё продолжал использовать имя Волан-де-Морт, но не по причине его отчаянного желания отдалиться от своего «маггловского» имени, как считал Дамблдор. Просто Тёмный Лорд Том звучало не так уж устрашающе, также как и Тёмный Лорд Риддл.       То же можно сказать и о том змееподобном теле, которое у него в то время было. Дамблдор был твёрдо уверен, что это было результатом ритуалов, целью которых являлось отдаление от человечности, что он специально добивался подобного внешнего вида. Единственной крупицей правды в этом заявлении было то, что это случилось по причине ритуала.       Один из ритуалов, которые он в то время проводил, плохо отреагировал на тот факт, что он являлся анимагом, и только. Первое время после завершения этого ритуала никаких изменений не происходило, но позже он узнал, что когда проводящий его маг является анимагом, то с течением времени определённые аспекты его животной формы начинают проявляться и в человеческой форме. К сожалению, он выяснил, что эффект был необратимым, поэтому с тех пор он был заперт в теле гибрида человека и змеи. Сначала он пытался разработать ритуал или зелье, которые бы вернули ему его прежнюю внешность, но в это время началась война, и у него просто не было свободного времени, чтобы заниматься ещё и этим. Поэтому он смирился с тем, что ему придётся выглядеть именно так.       Но теперь он вернул себя, вернул своё прежнее тело. Ну, это было не совсем правдой, его глаза всё ещё оставались красного цвета, но он признавал, что ему очень нравился этот цвет, он был уникален.       Он вновь посмотрел на своё отражение, на вид ему было около двадцати пяти лет, может, чуть больше, было довольно тяжело точно определить возраст. Не то чтобы его это хоть сколько-нибудь тревожило, единственным, что имело значение, было то, что он вернул своё тело. Может он и повторился несколько раз, но он был в довольно-таки радостном состоянии, к тому же поблизости не было никого, кто мог бы его услышать.       Он всё ещё был удивлён тем, насколько просто было преодолеть все препятствия, которые защищали камень, даже первокурсник бы с ними справился. Возможно, не каждый, но один конкретный первокурсник с глазами цвета заклятия Avada Kedavra точно смог бы.       В безопасности своих собственных мыслей он мог признать, что последняя защита, Зеркало Еиналеж Дамблдора, была довольно гениальной и будь он кем-нибудь другим, он бы, наверное, не смог добраться до камня. Однако он в гениальности не уступал старому директору, и, когда ты владеешь искусством разрушения чар, тебе не нужно выполнять определённые условия, чтобы пройти сквозь них. Потребовалось немного больше времени, чем он ожидал, чтобы разрушить их, но ему пришлось быть очень аккуратным при этом, ведь иначе он мог потерять камень.       Подготовка необходимого ритуала не заняла много времени, и спустя всего несколько недель после того, как он заполучил камень, он смог вернуть себе своё тело. К сожалению, оно было слабым, к тому же он был практически полностью истощён магически, поэтому ему понадобилось некоторое время, чтобы восстановить силы. Две недели назад он почувствовал, что его магия достаточно окрепла, чтобы вновь установить связь с Тёмными Метками своих сторонников. Не для того, чтобы призвать их к себе, а для того, чтобы напомнить, кто был их Лордом, и предупредить их, что он вернулся.       Он не собирался призывать их, пока полностью не восстановится, а перед тем как встретиться с Пожирателями Смерти, которые остались на свободе, он сначала увидится с несколькими членами своего Внутреннего Круга и начнёт реализовывать планы, которых у него было множество, и все они так или иначе касались первокурсника Слизерина, который привлёк его внимание.       Пока Том размышлял о том, с кем из Внутреннего Круга ему следует связаться, в комнату влетела сова, принёсшая Ежедневный Пророк. Заплатив за него, Том отложил газету в сторону, чтобы прочитать позже за завтраком, но заголовок мгновенно привлёк его внимание. Любая, даже малейшая мысль о том, чтобы оставить её прочтение на потом, мгновенно покинула его сознание. На первой странице большим жирным шрифтом приковывало внимание кричащее название статьи: «Волшебный Мир подвёл своего Спасителя».       Он присел на диван и начал читать: «Волшебный Мир подвёл своего Спасителя, под авторством Риты Скитер. Мои дорогие читатели, когда вчера я решила провести некоторое время в Косом Переулке, я не могла и представить, что ко мне прямо в руки на серебряном блюдце попадёт история года. Я обедала в Дырявом Котле, когда увидела мальчика, зашедшего внутрь, вы не можете себе представить моё удивление, когда я узнала, что этот мальчик никто иной, как Гарри Джеймс Поттер. Не желая упустить столь уникальную возможность, я подошла к юному Поттеру, надеясь, что он позволит мне взять у него интервью. Учитывая о повсеместной известности того факта, что молодой герой никогда раньше не обращался к публике, я была в предвкушении подобной возможности. После того, как я представилась, наследник Рода Поттеров согласился дать мне интервью. Мои дорогие волшебники и волшебницы, последующие за этим моменты оставили меня в полном безмолвии и с чувством того, что я подвела кого-то, кто отдал за нас всё. Как и многие из вас, я верила, что Гарри Поттер живёт вместе с семьёй где-то вдали от Волшебного Мира, чтобы у него могло быть нормальное детство. С первым же заданным ему вопросом это убеждение было полностью разрушено. В чём ещё вы уверены относительно нашего Спасителя? Я могу гарантировать вам, что та информация о нём, которую вы считаете правдивой, скорее всего таковой не является. Мои дорогие волшебники и волшебницы, я приглашаю вас прочитать нижеследующее интервью и узнать правду о Гарри Джеймсе Поттере. РС: Я бы хотела поблагодарить вас за подобную возможность, мистер Поттер. ГП: В этом нет необходимости, и, пожалуйста, называйте меня по имени. «Мистер Поттер» заставляет меня чувствовать себя так, будто я всё ещё в школе и попал в неприятности. РС: Итак, Гарри, как проходит жизнь с твоей семьёй? Насколько мне известно, они магглы? ГП: Я не представляю, кто рассказал вам подобное, но единственный правдивый факт в этой информации это то, что я вырос вдали от Волшебного Мира. Но я не был воспитан в семье, я вырос в приюте. РС: (Как вы можете представить, дорогие читатели, я была сильно шокирована.) В приюте? ГП: Да, в небольшом приюте для мальчиков. Смотрительница как-то сказала мне, что я был там с пятого ноября 1981 года. РС: Тебя никогда не усыновляли? Как прошла твоя жизнь в приюте? У тебя было много друзей? ГП: Несколько пар забирали меня к себе домой. Однако прежде чем процесс усыновления мог бы быть завершён, они всегда возвращали меня обратно. Моя стихийная магия всегда была очень активной, хотя в то время ни пары, ни я не знали, что именно происходило. Поэтому, когда вокруг меня начинали происходить странные и необъяснимые вещи, они всегда вновь отдавали меня в приют; они думали, что я был проблемным ребёнком, потому что больше никак не могли объяснить то, что происходило вокруг. В самом приюте было не лучше. Стихийная магия, как вы можете представить, никуда не пропадала, поэтому я всегда был изолирован от других детей. Они, видите ли, не хотели играть с «ненормальным» ребёнком. Это было одной из причин, по которым я был так рад получить письмо из Хогвартса. Это было доказательством того, что я не был ненормальным, и что я мог наконец-то найти друзей, потому что в Магическом Мире все дети будут такими же как я. Но, когда начались занятия в Хогвартсе, я осознал, что ничего не изменилось, здесь так же, как и в приюте, все просто считали меня ненормальным, но уже по другой причине. РС: (Вы, должно быть, представляете, насколько я была удивлена подобным откровениям, но тем, что действительно разбило мне сердце, стали слова нашего юного героя о том, что в Хогвартсе ничего не изменилось.) Что ты имеешь в виду? Что не изменилось? ГП: Я был распределён на факультет Слизерин, и практически все были сильно шокированы. Они начали говорить, что я был Пожирателем Смерти, что я следующий Тёмный Лорд, что я воплощение зла. Они даже ни разу не говорили со мной, но уже были настроены враждебно по отношению ко мне. В приюте остальные воспитанники были напуганы моей стихийной магией, у них хотя бы была причина, чтобы сторониться меня, ведь это обычная реакция людей, когда они не могут найти чему-то объяснения. Но в Хогвартсе? У них нет никаких фактов, которые могли бы послужить основой подобным обвинениям. Они просто мелочны и фанатичны. Знаете, предвзятость в Волшебном Мире можно отнести не только к вере чистокровных волшебников в своё превосходство над магглорождёнными. Сторониться кого-то, основываясь на факультете, в который его распределили в одиннадцать лет, настолько же необъективно, как и разговоры о превосходстве в зависимости от чистоты крови. Вы знаете, я всё ещё задаюсь вопросом, как одиннадцатилетний ребёнок может быть Тёмным Лордом. Это просто нелепо. Слизерин — это не факультет, на который распределяют исключительно злых людей, это факультет для амбициозных личностей. Насколько мне известно, слова «злой» и «амбициозный» не являются синонимами. Вам хотелось узнать, к чему я стремлюсь больше всего? РС: (Я могла лишь безмолвно кивнуть в ответ, я была слишком поражена, чтобы произнести хоть слово.) ГП: Больше всего мне бы хотелось стать в будущем одним из лучших волшебников, чтобы мои родители могли гордиться мной. Они пожертвовали своими жизнями для моего спасения, ответьте мне, миссис Скитер, разве это так ужасно — стремиться к тому, чтобы вырасти сильным волшебником, чтобы почтить их жертву? Неужели желание того, чтобы они мною гордились, делает меня настолько злым человеком в глазах окружающих? РС: (Мои дорогие волшебники и волшебницы, должна признаться, мне потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки.) Нет, Гарри, конечно, это не делает тебя злым. Я бы хотела поблагодарить тебя за подобную возможность, за это интервью. ГП: Не за что. Я тоже хотел бы поблагодарить вас за то, что вы выслушали меня вместо того, чтобы сразу же осудить, как это сделали остальные. На этом закончилось моё интервью с нашим Спасителем. И позвольте мне высказаться, мы подвели его. Вместо того, чтобы убедиться, что у него есть любящая семья, мы позволили ему расти в окружении магглов, которые относились к нему как к изгою, потому что он отличался от них; которые называли его ненормальным, потому что он был другим. Мы позволили ему расти, ничего не зная о магии, о его наследии и о его происхождении. Скажите мне, дорогие читатели, вы считаете, что это то детство, которое заслуживает ребёнок? И не просто какой-нибудь ребёнок, а дитя, которое потеряло всё, чтобы мы могли быть свободны от тех тёмных времён, чтобы мы могли жить в мире? И, будто этого недостаточно, наши дети так же, как и другие воспитанники приюта, отвергают его, и всё почему? Лишь потому, что он был распределён на Слизерин. Я должна признать, что уже давно не чувствовала себя настолько пристыженной. Что мы за люди, если мы воспитываем своих детей таким образом, что для них одиннадцатилетний ребёнок является воплощением зла лишь из-за факта его распределения в определённый факультет? Я повторю это снова — мы подвели его, и я могу лишь надеяться, что у меня появится возможность искупить свою вину за это».       На этом статья закончилась, и Том отложил газету в сторону.       Гарри всегда удавалось удивить его; ему даже не приходило в голову, что первокурсник предпримет что-то подобное. Он бы хотел узнать, что именно Гарри сделал со Скитер, чтобы та написала подобную статью.       Том ни на секунду не верил, что она сделала это по собственному желанию. Как только эта женщина узнала бы о том, что Гарри был распределён в Слизерин, она бы тут же присоединилась к тем, кто называл его следующим Тёмным Лордом. Она бы живо написала статью о том, что он заслуживает смерти и рассказала бы всем желающим о том, что даже он сам отправился к Поттерам, потому что не желал оставлять в живых конкурента, или что-то столь же абсурдное.       Однако сейчас это было неважно, эта статья была гениальной идеей. Том не думал, что она повлияет на мнение тех, кто и правда верил в то, что из Гарри вырастет следующим Тёмный Лорд. Но все остальные, кто не хотел бы быть изгоем на своём собственном факультете напротив потянутся к нему, и Том был практически уверен, что это и являлось целью Гарри, когда он разрабатывал этот план.       Гарри и правда был совершенно не таким, каким он ожидал его увидеть. Мальчик был похож на него самого и в то же время отличался.       Он был поражён, когда увидел, что Гарри сформировал свой Королевский Двор на Слизерине, но с другой стороны тот факт, что он смог сделать это, не удивлял его. Он ожидал, что Гарри способен на гениальные идеи, поэтому, когда слизеринец совершал что-то невероятное, это не удивляло его. И всё же это не делало его поступки менее поражающими.       Гарри и он, наверное, были одними из самых одарённых студентов, которые когда-либо учились в Хогвартсе, и Том был уверен, что через несколько лет Гарри станет одним из самых сильнейших ныне живущих волшебников, иначе просто и быть не могло.       Гарри и Том, Том и Гарри. Он рассмеялся иронии того, что двое настолько гениальных волшебников как они имели настолько обычные имена. Видимо, их схожесть распространялась даже на столь тривиальные вещи.       Хотя, одно было совершенно ясно — если Гарри и правда станет Тёмным Лордом, то ему придётся найти себе другое имя. В конце концов, Тёмный Лорд Гарри звучит столь же устрашающе, как и Тёмный Лорд Том.