9:50 a.m.
Джисон мирно сопит, выглядя при этом безумно мило, а Чанбин бесстыдно рассматривает его, улыбаясь как дурак. Такой красивый, думает он и тянется рукой к лицу Хана. Кончики пальцев нежно касаются мягкой кожи на скуле и скользят вверх, к волосам. Будить его не хочется, но не прикоснуться Чанбин попросту не может. — Чанбин-а, — сонно тянет Джисон и причмокивает губами, — что ты делаешь? — Смотрю на то, как ты спишь. — Давно? — Минут двадцать, наверное. — О, боже, — Джисон наигранно хнычет и поворачивается набок, утыкаясь носом в руку Чанбина. — Тебе что, заняться больше нечем? — Это самое интересное занятие. — Фу, как слащаво, — Джисон смеётся и двигается к Чанбину ближе, позволяя тому обнять себя и оставить поцелуй на макушке. Чанбин и сам знает, что слащаво, но вести себя по-другому не может. Он не знает, когда ещё так сможет полюбоваться спящим Джисоном, ведь ночует он у него не так часто, как хотелось бы. У Хана завал с работой, несмотря на то, что Феликс отучился, сдал экзамены и улетел учиться в колледж в какой-то другой стране. После его хорошего отзыва о Джисоне его телефон и электронная почта разрываются от звонков и писем с просьбами стать репетитором выпускников. Родители, ученики не дают спокойно жить, постоянно требуя от него внимания к своей персоне и, конечно же, время на дополнительные занятия. А Джисон отказать не может, потому что это работа, которая приносит неплохой доход. Поэтому и Чанбину приходится с этим мириться. Он обещал ещё тогда, год назад, что изменится и сделает их отношения комфортными для них обоих. Хочется держать слово и не хочется огорчать Джисона. — Что ты ответишь, если я предложу тебе съехаться? — вдруг спрашивает Чанбин. — Чего? — Ну, съехаться, — повторяет Чанбин уже более оживлённо. — Ты мог бы переехать ко мне. — Вот ты о чём… — Да. Что скажешь? На самом деле Чанбин давно готовился задать этот вопрос. Давно хотел. Мысль о переезде не давала ему покоя около месяца. Он продумывал всё: обстановку, ситуацию, время, сам вопрос и ответ Джисона. Казалось бы, не свадьбу сыграть он ему предлагает, а всего лишь съехаться. Наконец-то жить вместе, не думая, как и когда удобнее будет отправиться домой, чтобы не опоздать на работу. Но Чанбин всё равно взялся за это дело с серьёзностью в сто процентов, потому что дело чрезвычайной важности. Это ведь Джисон. — Ну, я… Скажу нет, — скромно отвечает Джисон. — Ого, — Чанбин чешет затылок и пытается отойти от шока, потому что не об этом он думал, когда представлял ответ Хана. — Не к такому ответу я готовился. — Прости, просто… Переезд это очень сложно. — Не понимаю, что в этом такого сложного. Ты и так бываешь у меня, а я бываю у тебя. Мы, хоть и редко, но проводим вместе и день, и ночь. Так в чём дело? Джисон поднимается на локтях и смотрит Чанбину в глаза. Тот даже не пытается скрыть своё огорчение. Он обижен, зол и очень не доволен, потому что действительно не понимает, что плохого в этом переезде. Ему кажется, что станет только лучше, если они будут жить вместе. Они будут чаще видеться, им не придётся расставаться на долгое время, каждое утро они будут встречать в одной постели в обнимку, желать спокойной ночи и доброго утра живьём, а не через телефон — всё это плюсы, а не, как сказал Джисон, «сложно». — Переезд это очень серьёзно. Почти как штамп в паспорте, — объясняет Джисон, стараясь звучать максимально мягко, чтобы не превратить спокойный разговор в жуткий скандал. Он видит, что Чанбин закипает, поэтому делает всё возможное. — Совместная жизнь это очень ответственный шаг, к которому нужно быть готовым. Чтобы не испортить отношения. Не думаю, что я созрел для этого, Чанбин. — Всё равно не понимаю, — Чанбин вздыхает и трёт пальцами глаза. Обидно до жути. — То есть, если бы я предложил тебе стать моим мужем, то ответом тоже было бы «нет»? — Что ты… — Ничего. Забудь, что я говорил, — Чанбин со злостью откидывает одеяло и поднимается с кровати, ища глазами домашние шорты, которые откинул куда-то в начале ночи. Джисон за спиной устало вздыхает. Специально громко, чтобы Чанбин знал о его эмоциях. — И куда ты? — На работу. — У тебя вторая смена. — И что? — Здорово, — Джисон встаёт следом, наблюдая за тем, как Чанбин роется в шкафу и даже не смотрит на него. Ушёл в свою обиду с головой и выйти из неё никак не может или не хочет вовсе. — У нас год не было ссор. И теперь мы будем ссориться из-за какой-то ерунды? Чанбин громко хлопает дверцей шкафа и резко разворачивается. Слова Джисона болью отдают в животе и заставляют злиться ещё сильнее. Для Джисона всё это ерунда, а он голову ломал над этим вопросом месяц. Всё думал и думал, как будет лучше. Надеялся, что Хан будет прыгать от счастья, ведь жизнь вместе укрепляет отношения, доказывает настоящую любовь. Он представлял, как здорово будет приходить домой с работы и видеть в квартире Джисона, который обязательно ждал бы его. Для Чанбина это всё безумно важно, а для Хана, оказывается, ерунда. Чанбин усмехается: — Из-за какой-то ерунды? — Джисон лишь закатывает глаза на это. — Мне больше нечего тебе сказать, Джисон, да и не хочу, если честно. Чанбин покидает комнату, сильно хлопнув дверью. Ему нужно встать в душ, подумать и обязательно остыть.×××
12:00 p.m.
Чанбин последние полгода безумно благодарен Чану, который додумался разделить рабочий день на две смены. У него появилось больше свободного времени, которое можно потратить на сон и встречи с Джисоном. Однако сегодня первый день, когда Чанбину пришлось сбежать от этого свободного времени и от Джисона заодно. Утром, когда Чанбин вышел из душа, готовый поговорить обо всём заново, Хана уже не было. Он писать и звонить не стал, посчитав, что им нужен перерыв. Всё-таки не каждый день получаешь отказ на предложение о совместной жизни. На самом деле в голове ещё с выхода из квартиры крутится мысль о том, что он погорячился, что нужно было вести себя помягче и всё же попытаться понять позицию Джисона. Но обида впилась своими клыками в душу и расцарапала её всю, заставив поставить на первое место задетые чувства, а не разумные мысли. Несмотря на то, что рабочий день Чанбина начнётся только через полчаса, он уже пришёл на работу. Если Чан его увидит, то обязательно попросит его взять за основу этот день и приходить вовремя каждый раз, а не опаздывать, как это обычно бывает. Но Чанбин искренне надеется, что подобного дня больше не будет: ссоры с Джисоном портят настроение очень сильно, буквально заставляя его упасть на самое дно. Хёнджин право работать в две смены, к сожалению, не получил, из-за чего был долгий и громкий разговор с Чаном, с которым он в итоге несколько недель находился в ссоре. Однако сейчас Чанбин даже рад, что друг работает, как и всегда, с утра до вечера. Потому что он спокойно может приземлиться на барный стул перед стойкой Хёнджина и выговориться ему как следует. Что он и делает: — Хёнджин! — Чего ты так рано припёрся? — Хёнджин, хоть и является очень эмоциональным человеком, удивлённым в данный момент не выглядит. — Я сбежал от Джисона. — Мило. Хёнджин натирает очередной бокал до ослепительного блеска, как бы на автомате отвечая на реплики Чанбина, но после всё же замирает, наверное, догнав суть услышанного. Он хмурится, отставляет бокал в сторону и с великим непониманием в глазах смотрит на Чанбина. — Сбежал? — Я предложил ему… — Стать твоим мужем? — глаза у Хёнджина загораются, а Чанбин лишь выгибает бровь. — Я ведь даже ещё на кольца не накопил. — Так значит, ты всё-таки об этом думаешь! — Хёнджин подловил. Он довольно прикрывает глаза и вздыхает, явно радуясь отлично проделанной работе. — Тогда что ты ему предложил? — Съехаться. — И что он сказал? — Нет, — Чанбин вспоминает этот дурацкий утренний разговор и обречённо вздыхает, падая головой на собственные ладони. — Он сказал, что не готов к совместной жизни со мной. — А ты что? — Обиделся на него. — А он? — Обиделся на меня за то, что я обиделся на него. Хёнджин хлопает ресницами, уставившись на Чанбина, и, кажется, пытается понять, что только что сказал ему друг. В проблемах Чанбина и Джисона всегда было сложно разбираться. У них были не такие отношения, как у обычных людей. По крайней мере, в их отношениях было слишком много заморочек, на которые всегда приходилось много лишнего внимания. Чанбин бы отдал всё, чтобы получить способность, которая помогла бы ему разрешать эти проблемы так же быстро, как щёлкать орехи. — Знаешь, Чанбин, это так тупо, но так по-вашему, что я даже не удивлён. — Мы год не ссорились. — Да, но есть одна хорошая новость, — Хёнджин улыбается и Чанбин вопросительно кивает головой. — По сравнению с тем, что было раньше, это полная хуйня. — Ты не помогаешь. — А ты пришёл за помощью? Чанбин закатывает глаза. — Слушай, чувак, Джисон прав, — всё же продолжает Хёнджин, звуча уже более серьёзно, — к совместной жизни нужно быть готовым, потому что это огромная ответственность. Как будто берёшь маленького щенка, за которым нужно ухаживать, и… — У меня уже есть собака. — Забудь, — Хёнджин вздыхает и вновь берёт в руку очередной бокал. — Просто дай ему время. Опять нужно давать время. Чанбин устал это делать. Время на раздумья, время на прощение обиды, время на подготовку к серьёзному шагу. Ему не сложно. На самом деле он готов дать Джисону не только время, а буквально всё, что у него есть, ещё и звезду с неба достанет для полного комплекта. Но сколько можно тратить это самое время? Чанбин боится, что вскоре его просто не останется, они ведь и так достаточно его истратили. — Кстати о переезде, — Хёнджин прочищает горло и ждёт ответной реакции от Чанбина, который вновь уткнулся в свои мысли и не вылезает из них. И реакция поступает: Со поднимает голову и вопросительно мычит. — Минхо тоже предложил мне переехать. Забавно получилось, да? — Тебе к нему переехать? — Ну, не ему же ко мне. Ты мою квартиру-то видел вообще? — Чанбин в ответ смеётся, вспоминая тесную квартирку Хвана, в которой ему одному-то сложно дышать. — И что ты ответил? — Что я подумаю. — Сколько времени на раздумья? — Вообще, день, но я всё сразу решил. Просто захотелось побыть мудаком и помучить его, — Хёнджин мило улыбается и отставляет бокал в сторону, совершенно довольный. — И каково твоё решение? — Конечно да! Я что, дурак, чтобы от такого отказываться? Чанбин бы посмеялся, но на смех не тянет. Неужели Джисон дурак, раз отказался от, как сказал Хёнджин, такого? Он не понимает и понять никак не может, потому что знает, что на месте Джисона поступил бы иначе. Если бы Хан предложил ему съехаться, то он точно бы согласился и даже не говорил, что ему нужно время на раздумья. Потому что думать было бы незачем. Ведь если люди любят друг друга, по-настоящему любят, то они будут просто счастливы жить в одной квартире с возможностью видеть друг друга каждый день. И что такого сложного в этом? — Чува-а-ак, ты пришёл на работу раньше положенного для того, чтобы бесить меня своей грустной миной? — Хёнджин цокает языком и бросает взгляд на кабинет Чана, откуда доносятся не очень приятные для ушей крики. — Чан сегодня не в духе, но я готов пожертвовать своей задницей и налить тебе вместо эспрессо виски. Чанбин показывает на пальцах «два» и прикрывает глаза. Он хочет понять Джисона, разобраться с его тараканами в голове и успокоиться, а то внутри всё кипит уже слишком долго и с каждой секундой легче не становится. Может, Джисон был прав, сказав, что они ссорятся из-за ерунды? Может, эта тема и правда не стоит ссор? Может, совместная жизнь не так уж и важна? Слишком много слова «может», но Чанбин со своими эмоциями справиться не может. Хёнджин ставит перед Чанбином чашку и подмигивает, по-прежнему прислушиваясь к звукам, доносящимся из кабинета Бана. — Если хочешь, могу поговорить с Минхо и попросить его вправить мозги Джисону. — Не надо, — Чанбин делает глоток крепкого напитка и облизывает вмиг вспыхнувшие огнём губы. — Ты сам сказал, что нужно дать ему время. — Прислушиваешься к моему совету? — Типа того. Чанбин крутит чашку в руке, наблюдая за тем, как плещется в ней янтарная жидкость. Из головы почему-то всё никак не хочет выходить утренний разговор, который, как он думал с самого начала, будет очень даже приятным, а не таким, каким он оказался на самом деле. В мыслях крутятся слова Джисона о том, что это сложно, ответственно, что он не готов. Чанбин, может быть, тоже не готов выпускать его из объятий на долгое время. Почему они должны опираться лишь на готовность Хана? Он в очередной раз вздыхает и осушает белую чашку, отставляя её в сторону. Горло обжигает пьянящая горечь и Чанбин утыкается лбом в поверхность барной стойки. Несколько раз бьётся об неё головой и пытается переступить через себя, чтобы взять телефон и позвонить Джисону. Извиниться перед ним за свою вспыльчивость и сказать, что не собирается на него давить. Однако лежащий рядом с его рукой айфон так и остаётся нетронутым.5:30 p.m.
— Чанбин-а, тебе Джисон звонит, — Чан оглушает криком на весь зал. Это первый раз в жизни, когда ему плевать на то, как отреагируют на его ужасное настроение клиенты. Чанбин даже удивлён, но виду не подаёт: он и так подлил масло в огонь, когда пытался силой забрать у Хёнджина свой же телефон, через который тот хотел отправить Джисону сообщение. Чан особо сильно не ругался — просто отобрал у них чанбинов телефон и сказал, что лишит премии. Всего лишь. Чанбин почти искренне извиняется перед клиентом и просит другого официанта обслужить обиженный столик, пока сам направляется в сторону всё ещё агрессивно пыхтящего Чана. Хочется потянуть время, словно резину, и долго не брать трубку, спросив, к примеру, у Чана о проблеме, которая испоганила всё его хорошее настроение. Но Бан впихивает Чанбину телефон в руки и скрывается в своём кабинете. Ещё немного и Джисон перестанет звонить — Чанбин знает наверняка, поэтому быстро принимает вызов. — Привет, Джисон. — Привет, — в голосе Джисона слышится слабая отдышка, которую он не пытается унять или хотя бы спрятать от чужого слуха, и Чанбин весь напрягается. — Я приду к тебе вечером, хорошо? — У тебя случилось что-то? Ты дышишь как-то… тяжело. — Просто, — Джисон на секунду замолкает, — бегал. — Ладно, — недоверительно тянет Чанбин. — Я хотел поговорить с тобой по поводу утра. — Чанбин, — резко прерывает Джисон, — всё вечером, ладно? — Да. Джисон даже не прощается — просто бросает трубку, оставляя Чанбина наедине с тишиной динамика. Занят? Всё ещё обижен или всё-таки что-то случилось? Новые вопросы лезут в голову, сменяя старые, касающиеся утренней темы. Но, к сожалению, на них у него тоже нет ответов. Пока телефон Чанбина не грел его, находясь в кармане джинсов, он успел обо всём подумать и всё для себя решить. Успел осознать, что повёл себя не красиво и стоит за это извиниться. Успел принять позицию Джисона по поводу переезда и отчасти согласиться с ним. Он столько всего успел сделать, а Хан просто позвонил, назначил встречу и перебил, когда Чанбин пытался извиниться. Он вновь не понимает, что происходит, и это безумно бесит. — Забыл, — Чан вновь выходит из своего кабинета и, пользуясь плохой реакцией Чанбина, выхватывает у него из рук телефон. — Хорошей работы. Он мило улыбается и снова хлопает дверью кабинета. Чанбин опять в замешательстве, опять без телефона и опять начинает отсчитывать минуты до окончания работы.8:30 p.m.
— Ты, главное, не дави на него опять, — в какой раз повторяет Хёнджин. — Предложи ещё раз, но если он скажет снова «нет», то не психуй. Скажи, что готов подождать. — Хорошо. Только я не уверен, что я готов подождать, Хёнджин. Хван в телефонной трубке вздыхает, пытаясь держать себя в руках и не наорать на паникующего друга. Чанбин и сам не знает, почему впал в панику, когда увидел сообщение Джисона о том, что он уже едет. Может быть Хан даже не собирается вновь говорить на ту тему, которую они затронули с утра. Возможно он даже хочет забыть это, как страшный сон, и просто помириться с Чанбином. Может, Чанбин один весь день думал об этом, не успокаиваясь ни на секунду. И если всё действительно так, то сейчас ему незачем паниковать и волноваться, ведь они закроют тему и вернутся к тому, что у них было до неё. Только Чанбин не уверен в том, что он сможет спокойно вернуться обратно. — Чувак, мне тут Минхо звонит, — голос Хёнджина выводит из глубокой задумчивости, и Чанбин быстро возвращает своё внимание другу. — Наверное, хочет назначить мне встречу и узнать, что я решил по поводу переезда. — Да, ладно, — Чанбин слышит, как открывается дверь в его квартиру (у Джисона есть ключ), и выходит из спальни, пытаясь опередить рванувшего Бута. — Ты не передумал? — С ума сошёл? Нет конечно, — Чанбин смеётся. — Ладно. Удачи! — Ох, тебе она нужнее, чувак. Хёнджин прав, чему Чанбин почему-то не очень рад. Хван знает, что они поговорят с Минхо и съедутся через пару дней, ведь Ли явно не будет медлить. А Чанбин понятия не имеет, что сейчас будет. Он слышит шорох, доносящийся с коридора, и, как какой-то параноик, боится туда идти. Хотя бояться вовсе нечего: там просто Джисон, который захотел с ним снова встретиться. Ничего необычного или страшного. Бут, к счастью, всегда в плане Джисона был смелее своего хозяина, потому, не обращая внимания на ступор Чанбина, давно крутился в коридоре, заставляя Хана смеяться. А Чанбин всё стоит и терпеливо ждёт, смотря в сторону коридора и пытаясь взять себя в руки. «Главное — не давить. Просто сказать, что готов подождать. Это не сложно» От успокоительной беседы с внутренним голосом Чанбина отвлекает появившийся в его поле зрения Джисон. Его ладони сцеплены на рукоятке чемодана, на который сразу же падает взгляд Чанбина. Джисон улыбается и пожимает плечами, когда видит удивление на лице Со. Тот не просто удивлён — он шокирован. Джисон, сказавший с утра, что не готов к совместной жизни, назвавший эту ситуацию ерундой, прямо сейчас стоит в его коридоре с чемоданом в руках и смущённо улыбается. Сложно не удивиться такой картине. — Привет, — первым подаёт голос Джисон и делает шаг вперёд, везя с собой чемодан. — Я тут подумал над твоими словами, а ещё рассказал всё Минхо… Оказывается, он тоже предложил Хёнджину переехать к нему. — Да, я знаю. Хёнджин собирается согласиться. — Слушай, я глупо поступил, когда отказал тебе. Представляю, о чём ты думал после моих слов. Думал, наверное, что я просто не хочу жить с тобой, что мне это в тягость или что-то вроде этого, но нет, — Джисон оставляет чемодан в стороне и вновь шагает к Чанбину, который в душе радуется и скачет, как какой-то придурок, но виду не подаёт, держится. — Я буду просто счастлив жить с тобой. — Почему тогда отказался утром? — Чанбин больше не злится и задаёт вопрос без обиды в голосе. Просто интерес всё ещё не пропал. Этот вопрос его интересует целый день. — Я боюсь сложностей, понимаешь? Нам будет сложно первое время жить вместе, потому что нужно привыкать друг к другу, к привычкам друг друга — всё это сложно. Я не соврал, когда сказал, что не готов к такому серьёзному шагу. — Но ты приехал ко мне с вещами. Я запутался теперь. Джисон усмехается и приближается к Чанбину настолько, что чувствует грудью чужое сердцебиение. — Я понял, что подготовиться к совместной жизни гораздо проще, чем к потере тебя, — Чанбин щурится, пытаясь уловить каждую эмоцию на лице и в голосе Джисона, который скользит ладонями по его груди к широким плечам, заставляя чанбиново тело покрыться мурашками. — Знаешь, я лучше привыкну к облизывающему по утрам лицо Буту, который своим храпом ещё и не даёт толком поспать, — Джисон начинает смеяться и Чанбин подхватывает его смех. — Я лучше привыкну ко всему, чем к жизни без тебя, Чанбин. — Фу, как слащаво, Джисон, — Чанбин кривит губы в улыбке, не скрывая факт того, что он доволен, и всё же получает лёгкий удар в грудь от Джисона. — Думаю, Минхо ещё не уехал. Заберу вещи и вернусь к себе в квартиру — Не-а, — тянет Чанбин и кладёт руки Джисону на талию, — теперь я тебя отсюда не выпущу. Чанбин притягивает Джисона к себе ближе и глубоко целует в губы, задерживая дыхание. Хан сквозь поцелуй улыбается, весь обмякает в руках Чанбина и отдаёт поцелую всего себя. Он целует нежно, мягко, поддаётся укусам и мычит ему в губы, когда чанбиновы пальцы сжимают кожу где-то в районе поясницы. Чанбин безумно благодарен Джисону и благодарит его как только может. Не отпускает, прижимает ближе и пропитывает поцелуй чувствами, которыми он сам полон. Он делится ими с Джисоном, боясь, что один в них попросту захлебнётся. А Джисон с удовольствием их принимает, дыша ими, словно воздухом, который они делят на двоих. Теперь они всё будут делить на двоих. Теперь они точно вместе, а не по отдельности. Чанбин оставляет лёгкий, звучный чмок на джисоновых губах и тычется в его щёку носом. Он закрывает глаза, втягивает любимый запах и понимает, что не соврал: он точно Джисона больше не отпустит. А Хан, вроде, и не против. Чанбин одними губами шепчет слово «Люблю» и получает в ответ кивок. Ему не надо слов: он и без них всё знает. — Только давай Бута отправим в другую комнату на ночь? — Я скорее тебя в другую комнату отправлю, чем Бута. — Ну всё! Где мой телефон? Я звоню Минхо.