Сounter attack on Titan

      Казалось, дыхание затаил сам лес – не было слышно ни шелеста листвы, ни щебетания птиц, ни шипение пара, испускаемого трупами гигантов, только-что порублеными элитным отрядом       Хотя, скорее всего, никто из солдат не слышал этих звуков потому, что сейчас на их глазах рядовая Леонхарт, всего лишь какой-то новобранец в сложнейшей иерархии Разведкорпуса, имела смелость перебить самого капрала Леви.       Наверняка, многие мысленно уже попрощались с не по годам смелой девушкой, пообещав заодно выбить девиз «Отвага и слабоумие» на её могиле. Другие же, в свою очередь, предприняли попытку остановить это самоубийственное поведение: несколько солдат что-то шипели сквозь зубы, все же стараясь сделать это как можно тише для того, чтобы капрал не услышал, как именно они матерятся неразумную девчонку, а пара бойцов даже попытались утащить безумицу куда-то в толпу, чтобы она смогла избежать неминуемого гнева.       Но от обеих попыток добровольцев девушка отмахнулась, напоследок кинув на смельчаков такой взгляд, что они сами поспешили ретироваться куда подальше. Не обратила внимания она и на предупреждающее шипение, доносившееся теперь уже практически со всех сторон.       Со своего места Эрену было очень хорошо видно Энни. «Расправленные плечи, высоко поднятая голова, скучающий взгляд… Какими же стальными нервами нужно обладать, чтобы даже перед известным своих характером Леви вести себя подобным образом?»       Эрен ведь на собственной шкуре знал, какого это- быть предметом внимания капитана. Он не мог объяснить этого, но вокруг капрала будто бы присутствовала какая-то угнетающая атмосфера. Вечно надменные, смотрящие как на пустое место глаза даже после мимолётного взгляда заставляли чувствовать подавляющий большинство людей, назойливый дискомфорт. Что уж говорить о том, чтобы на протяжении долгого времени быть предметом его внимания, да ещё когда он уже несколько часов пребывает в отвратительном расположении духа…       Лицо капрала Эрен видеть не мог, но по тому, как старательно отводят глаза те, кто стоит за спиной у Энни, его взгляд сейчас можно охарактеризовать как «убийственный» и это ещё будет преуменьшением. Но то, что поражало больше всего…       Энни было плевать. Абсолютно. По сравнению с какой-нибудь из лекций, единственным отличием был мертвенно-бледный цвет её кожи. Но это, вероятнее всего, связано с пережитым недавно стрессом. А значит…       «Чёрт побери… Она точно человек?!»       Тихий, размеренный стук каблуков о древесину прекращается. Прежде обойдя девушку, капрал Леви останавливается буквально в метре слева от Леонхарт, из-за чего последней приходится чуть повернуться.       Теперь Эрен видит лица обоих и пытливый ум не может не удивляться тому, как одновременно не похожи и одинаковы эти два совершенно разных человека.       Оба они небольшого роста, но крепкого, мускулистого телосложения, оба отличаются невероятными навыками боя, но самое главное сходство- в глазах. У обоих взгляд имеет одинаковую усталость, а сдвинутые брови и угрюмые, полуопущенные веки отражают практически полную внутреннюю обособленность. Их «маски» практически идентичны…       «Маски…?»       И сейчас эти два холодных и пугающих взгляда ведут между собой безмолвную дуэль. Отводить взгляд не будет никто- это приравнивается к поражению, ведь на сколько бы формальных чинов Леви не обходил Леонхарт, она спокойно могла на равных тягаться с ним в моральной стойкости.       Откуда в девушке стойко душевной уверенности и силы Эрен не знал, но глядя сейчас на два столкнувшихся ледяных взгляда, даже не задумываясь над формулировкой вопроса, понимал, что полностью находится «на стороне» Энни.       Глаза с новой силой впиваются в лица оппонентов, выискивая малейшие изменения в их мимике и ища хоть какие-то признаки победы или же поражения в этом молчаливом противостоянии.       — Скажи мне, рядовая Леонхарт, — голос капрала холоден и надменен, как всегда. Но сейчас в нём без труда слышатся ещё и… — Ты ведь знаешь, что такое «субординация»?       Провокация… и холодная угроза!       Точно так же несколько недель назад Леви спрашивал Эрена про ненависть к себе, после того, как до крови избил его во время суда. Этот тон призван для того, чтобы «прощупать почву» — понять, как настроен человек, насколько он серьёзен в своих намерениях. Да уж, такой голос, хочешь не хочешь, вызовет неприятное покалывание под ложечкой даже у тех, кто просто слышит его издалека…       Но, к изумление всех присутствующих, в глазах Энни снова не отражается ни капли страха. Наоборот, она медленно поднимает голову, ни на мгновение не прерывая зрительный контакт с выжидающими, холодными глазами капрала. Последний, в свою очередь, в кои-то веки смотрит на кого-то сверху вниз, но взгляд рядовой все равно не даёт ему полностью насладиться столь редким моментом, ведь смотреть «снизу вверх» Энни не умеет и Эрен не раз чувствовал это на себе.       — Так точно, капитан, — две выверенные секунды тишины. Это даёт капралу почувствовать, что девушка всё ещё осознаёт своё положение, но и ощутить её непоколебимость в своих намерениях. — Но также я знаю и то, что имею право обращения к старшим чинам при необходимости.       — Имеешь, — Леви практически выплёвывает это слово, всеми силами показывая, как ему надоело это самовольство со стороны подчинённой, — Только быстро и по делу, — видимо, решив, что пойти на уступку будет быстрее, чем пытаться давить авторитетом, или же отпираться от настырной рядовой, капрал морщится, будто от зубной боли, с пренебрежением глядя на девушку.       — Капрал, скажите… — медлит, будто бы собираясь с силами или же… колеблясь, стоит ли говорить задуманное.       — Что, если бы на месте Армина Арлерта была Изабель Магнолия?

***

      Звенящая тишина длилась с минуту, не меньше. Но в мыслях Эрена не было и мгновения думать о пролетевшем времени. Абсолютно все его внимание было сосредоточено на лицах двух соперников. А посмотреть было на что!       Эрен не единожды видел смерть. Когда она настигает человека его лицо каменеет: кожа приобретает мертвенно-бледный цвет, зрачки стекленеют, будто потерявшие интерес ко всему вокруг глаза смотрят в никуда. Но бывают ситуации, когда такую же маску приобретают ещё живые люди. И сейчас был именно такой случай.       Кто такая Изабель Магнолия Йегер не знал. Ни одного упоминания, записи в дневниках или случайного произнесения во время разговора он не помнил, но капралу это имя сказало нечто такое, что за долю секунды он потерял любой интерес ко всему окружающему.       Остекленевший взгляд всё ещё смотрел в глаза рядовой, но с каждым мгновением он всё больше растворялся, всматриваясь куда-то сквозь неё.       И, глядя на эти метаморфозы, в лице Леонхарт что-то дрогнуло. Теперь это уже не был тот отрешенный и холодный взгляд. Это был настороженный, и…       «Страх.? Неужели она действительно может быть напугана тем, насколько повлияло на Сильнейшего сказанное ею?»       Хриплый, прерывистый вздох слышат только те, кто находится совсем рядом с капралом. Видимо, вернуть себе самообладание оказывается для него довольно трудной задачей.       Леви не говорит ничего. Долгие мгновения он смотрит куда-то сквозь свою ещё недавнюю оппонентку, пустым, не выражающим ни единой эмоции взглядом. На его лице- только неверие и… с трудом сдерживаемая боль- отчётливые морщины, пролёгшие поперек носа и поползшая вверх губа, открывающая взору до скрипа сжатые зубы говорят сами за себя.       Позволить увидеть кому-либо свою уязвимость Леви не дает. Он уходит. Просто разворачивается и взлетает, оставив ничего не понимающих солдат и Эрена, которому ещё недавно собирался устроить внушительный разнос, далеко внизу.       Толпа оживает далеко не сразу. Громкое обсуждение произошедшего только что выходящего из ряда вон события назойливый гвалтом заполняет импровизированную поляну. Солдаты разбиваются на группы, и с чувствами, не скрывая своих эмоций, изливают друг другу всё, что думают.

***

      Был ли это первый раз, когда Эрен видел истинную боль на лице капрала? Несомненно, да! Леонхарт будто выбила его из колеи или…       А сама девушка? Что за чувство было на её лице, когда капитан, будто- бы оглушенный вопросом, инстинктивно сделал шаг прочь?       Не показалось ли ему, что она была готова отказаться от своих слов, видя то, какое впечатление они произвели на «оппонента».       Но ведь Леонхарт не сказала ничего запрещённого? Она действовала в рамках устава и добилась желаемого результата.       Распределившаяся по площади толпа уже скрыла девушку от него, но глаза автоматически продолжали смотреть сквозь людей, будто все ещё видели хрупкие на вид плечи…       — Эрен, — голос Микасы раздаётся в метре над головой и парень непроизвольно вздрагивает, вырываясь из глубин размышлений. На лице азиатки нет ничего, кроме воинской собранности, но в глазах- искренняя нежность к брату и сопереживание его повреждениям, нанесённым капралом.       Чертыхаясь от боли в боку, Йегер поднимается с помощью Микасы на ноги. Грудная клетка отказывается делать глубокий вдох, поэтому остаётся только часто и коротко вдыхать, надеясь, что боль закончится совсем скоро.       Армин, тихо подошедший сбоку, бережно накидывает на плечи друга зелёный плащ, сорванный капралом во время «поучения». Его голубые глаза так и светятся состраданием, будто он на себе чувствует всю боль, испытываемую сейчас Эреном.       Оставить без внимания столь требовательный, ожидающий ответа взгляд Эрен не может. Улыбка получается усталой, но, без сомнений, искренней.       — Не умру, не надейся, — теперь и Армин улыбается широкой, белозубой улыбкой.       — А кто такая эта… Изабель Магнолия, если не ошибаюсь?

***

      Диада чувств- не лучшее состояние, но Микасе не привыкать. Как же все-таки часто в последнее время она ощущала в груди противоречие, и, как ни странно, почти всегда это было связано с братом.       Вот и сейчас Микаса в очередной раз размышляла, стоит ли ей высказывать Эрену всё, что она думает о его поведении.       С одной стороны, она понимала, что двигало Йегером: безудержное желание помочь одному из самых близких людей, но с другой… Для любого рядового солдата приказ старшего по званию должен стоять на первом месте, вне зависимости от личных стремлений, особенно если речь идёт об операции за стеной…       «А как бы поступила я.?»       Солдатская верность или личная уверенность в правильности своего поступка?       — Микаса, а ты?       — Что, прости?       — Ты знаешь, кто эта Изабель Магнолия… или как там её?       — Нет… Но могу узнать у первоисточника, — и, под непонимающими взглядами Эрена и Армина, брюнетка высоко подняла руку, привлекая внимание девушки в толпе. ***       Энни…       Стоило ей выйти из-за одной из ближайших групп солдат, всё внимание троицы обратилось исключительно на неё. Но если Армин смотрел скорее с непониманием, переводя взгляд то на подругу детства, то на приближающуюся Леонхарт, Эрен просто как заворожённый пытался разглядеть отголоски эмоции, которые, он готов поклясться, были на её лице всего несколько минут назад, то Микаса, смотрела… мягко. Именно это было первой ассоциацией, пришедшей в голову Йегеру, едва он перевёл глаза на сестру.       «Мягко? Микаса и Энни? Серьёзно? Видимо, с глазами что-то не так…»       Да, Эрен подозревал, что отношения между его сестрой и Леонхарт начинали меняться в сравнении с тем, какими были они в Кадеткорпусе, но что бы настолько…       «В чем причина? Когда? Как?» — все эти вопросы отошли на второй план, стоило девушке щёлкнуть солдатскими каблуками менее, чем в полуметре от него. Взгляд, до этого безучастно тянущийся по стоящим вокруг солдатам немного заторможенно прошелся по Армину и, так как Эрен оказался между девушками, обратился на него… Для того чтобы тут же метнуться к выступившей из-за спины брата Аккерман.       Глубоко в груди отозвалось чем-то неприятным. Не то, чтобы он рассчитывал на какое-то внимание, но девушка даже не подняла взгляд, не встретилась с ним глазами, предпочтя сразу перевести свое внимание на ту, что позвала её.       Все ещё пребывая в некоем подобие отстраненности, Эрен не сразу заметил, как сестра попыталась приблизиться к Леонхарт и пришел в себя только после того, как плечо Микаса задело его собственное. Но девушка даже не обратила на это внимания. Её взгляд был прикован к лицу Энни, но в нем не было и малейшего намека на какую-либо враждебность.       Наоборот, через мгновение лицо азиатки прояснила лёгкая полуулыбка. И Эрен был готов поклясться, что лицо Энни тоже изменилось: её глаза в мгновение посветлели. Хотя, может это всего лишь небо отразилось в них…       Ни одна из них не произнесла ни звука, но Микаса подняла руку и Анни, не говоря ни слова, повторила её движение, отточенным жестом поднося свою ладонь к запястью Аккерман. Им хватило нескольких секунд, чтобы просто чуть заметно сжать руки друг друга- затем они разомкнули касание и Энни, будто бы опомнившись, сделала чуть заметный шажок назад, но эта чуть заметная нить своеобразной близости была очевидна им обоим.