Happiness loves silence

      Тина просыпается среди ночи. Сбитое дыхание и расширенные зрачки. Ещё совсем недавно она так подскакивала на кровати от ужасов и кошмаров, что приследовали её ночами. После этого она долго ещё не могла уснуть, плача в подушку. На этот же раз, она проснулась от возбуждения. Балан, опять он. Его глаза… так близко, его голос… такой манящий… По коже бегают мурашки, а в голову потихоньку начинает приходить страшное осознание. — Нет, — шепчет Тина в истерике — только не это! Мысль о том, что этот горячий брюнет сумел её влюбить в себя не может уложиться в её сознании. Она боится. Боится снова почувствовать что такое любовь, боится снова потерять. А Балан? Он ведь не любит её, она ему даже не нравится. Она для него всего лишь игрушка… «Таня, как ты могла? Прошло всего два дня съёмок, а ты уже успела повестись на этого молдавского искусителя. Это ведь всего лишь игра на камеру, сценарий. Он играется с тобой, пытаясь казаться нежным на камере, а за камерой лишь насмехается над тобой! Ты ведь сильная, ты должна это остановить, иначе эти чувства сожгут тебя до тла. Ещё одной такой боли ты точно не переживешь.»       Она уснула не скоро, ещё долго раздумывая над этим бредом, что всё больше и больше походил на правду. Тело не обманешь, оно до сих пор чувствует его прикосновения и горячее дыхание. От этого пальцы окутыввет дрожь, по спине гуляют мурашки, дыхание сбивается, а сердце танцует танго. Ещё не один мужчина после смерти мужа не цеплял её так сильно. Да, у неё бывали мужчины, но не одного из них она не желала так страстно, как этого сексуального и привлекательного певца.       Под утро женщина еле открыла глаза, хмурясь от головной боли, что пришла в последствии недосыпа. И впервые за долгое время поняла, что конкретно-таки опаздывает. Будильник звонил полчаса назад, она его с просонья отключила, а Паша, как всегда не позвонил, ведь знает, что его босс всегда пунктуальна. Да, Балан определённо открывает её с новых сторон, с плохих сторон, что выходят за рамки идеала. Но ведь в этом и есть вся суть и прелесть жизни. Переступать границы, совершать ошибки, делать глупости. Человек не совершенен, но в этом весь кайф. К сожалению, Кароль этого пока не осознала.       Тина сидела в машине, нервно торопя водителя, в то время, как телефон издал громкие звуки звонка. «Палач» — гласил яркий текст на дисплее. — Да, Паш. — Тина, черт возьми! Где тебя носит? Уже все собрались, сидят, готовятся к съёмкам в своих гримерках, даже Балан пришёл сегодня раньше, чем обычно. При упоминании певца, Кароль вздрагивает. Он уже там, теперь он точно будет смеяться над ней, даже не подозревая, что стал виновником её опоздания. — Я подъезжаю. Потом всё объясню.       Кароль забегает в свою гримёрку, как к ней тут же подбегают люди, толкая её на кресло, начиная быстро наносить макияж и создавать причёску. Рядом стоит Паша, хмуря брови. В его глазах множество вопросов, но он молчит, решив подождать, пока они не останутся с подругой наедине… — Тиночка, родная ты наша! Что же сегодня с тобой случилось? Наверное скоро пойдёт снег или Земля сойдёт с орбиты! — смеётся Балан, когда золотоволосая подходит к тренерам. — Замолчи, Балан! — чуть ли не рычит Кароль, готовая наброситься на него и расцарапать когтями, словно львица. Остальные тренера стоят в шоке. Даже сам Дан не ожидал от неё такой злости. Знал бы кто-нибудь из этих троих, что она срывается на него вовсе не из-за его слов, а из-за того, что Дан крепко засел в её сердце, переворачивая всё вверх дом, наводя в душе беспорядок. — Тише, Кароль, что с настроением? Потап, под предлогом того, что ему нужно обсудить с Монатиком кое-что личное, удаляется вместе с последним, оставляя этих двоих наедине. — Всё в порядке, просто не выспалась — бурчит девушка, по детски хмуря бровки. — Понятно. Кенгуруш обидился. — Как ты меня назвал? — как бы Тина не пыталась это скрыть, но на её лице проступила улыбка. Такое прозвище ей ещё никто не давал. — Кенгуруш. — С чего это вдруг я кенгуруш? — У тебя платье просто очень интересное. В нём кармашеки такие глубокие. А ещё ты такая хмурая, со скрещеными руками, напоминаешь мне кенгуру. — Ну, Балан, так меня ещё никто не называл — смеётся девушка. Бывалой злости и след простыл. А Дан наблюдает за этой рыжеволосой, понимая, что что-то в ней изменилось. Глаза. В них появился блеск, которого он раньше не замечал. А ещё, её улыбка, он впервые видел, как она искренне улыбается. И осознаёт, что такой она нравится ему значительно больше, чем холодная, безразличная и даже злая. Хотя, он и любил наблюдать за тем как она выходит из себя от гнева, видеть её улыбчивой приносило певцу колоссальное удовольствие. — Так почему ты всё-таки опоздала? Это не похоже на вечно пунктуальную отличницу. Ты выходишь из роли, Кароль. — Да ну на тебя, Балан! Я ведь тоже человек, мне тоже свойственно ошибаться. — Как же так, сама Тина Кароль заявила, что она не идеальна! Я думал ты не признаешь этого никогда. — Эх, Дан, ты не исправим. Ты когда-нибудь уже перестанешь подкалывать меня? — Нет. Должен ведь кто-то это делать, а то ты вон, в льдинку вся превратишься! Кароль хотела что-то ответить, но к ним вновь присоединились другие тренера вместе с остальной рабочей командой. — Голубки, я конечно понимаю, что это очень грустно, прерывать такой милый и романтический разговор, но нам пора начинать. — Потап! Ты чего такое говоришь? — Тина стукнула ладошкой по плечу коллеги. — Ай, как больно, Тина Григориевна. Вы в следующий раз предупреждайте, как соберётесь меня бить, ведь я так и умру от боли. — Вот, уж, Великий Король Сарказма. Вот как с вами работать? Когда-нибудь обижусь на вас двоих и буду разговаривать только с Монатиком! — Всё, Дан, променяла нас Тинка на Монатика. Как же так? Мы к ней со всей любовью, а она! — Что же нам делать? Пойдём что-ли сопьемся в порыве горя — наигранно печальным тоном произнёс Балан. — Мальчики! Успокойтесь, прошу вас. А на лице улыбка. Шутки этих двоих никогда не оставляли её равнодушной.       Шоу вновь началось. Тренера, даже Дан, уже привыкли к этой атмосфере. Он был действительно очень рад, что согласился и пошёл на риск, ведь с тех пор больше не чувствовал себя таким одиноким, бесполезным и не нужным. Он вновь заинтересован в жизни, просыпается каждый день, думая: «что же нового преподнесёт мне сегодняшний день, какие новые ощущения возникнут во мне и… В каком же настроении сегодня будет эта рыжая бестия». Где-то там в глубине души, он осознавал, что именно она, Тина, смогла оживить его завядшую душу, вновь вырастить на ней цветущий сад, что так радует всех своим ароматом. У большинства людей в этом мире есть большой недостаток — противиться выбору сердца и не замечать то, что хочет донести душа. В тот момент нами руководит страх, страх открыть свой истинный облик, страх, что твою нежную душу затопчут, уничтожая всё прекрасное, что успело там прорости. Этим страдала Тина, но никак не Дан. Дан боялся лишь одного — не правильности своего выбора. Он хотел семью, очень хотел, но считал, что если этому и суждено случится, то всего раз в жизни. И пока, он не был уверен, что Кароль именна та, кого он хочет видеть возле себя на протяжении всей своей жизни. Ему чего-то не хватало. Чего-то не было в ней, что так хотел видеть Дан… А может он просто этого никогда в ней не замечал… Уже который вечер он ломал над этим голову, пытаясь собрать пазл воедино, но одна деталька потерялась, не давая завершить картину. Она красива, несомненно, он хочет её ещё с первого их дня знакомства, она креативная и разносторонняя, что так важно для такой творческой личности, как он, умна и целеустремлённа, уверенна и элегантна… Этот список можно долго продолжать, но чего-то в нём определённо не хватало, чего-то, что Дан так отчаянно пытался найти. Пока шоу набирало обороты, за кадром, друг возле друга находились две личности, что наблюдали за всем этим с нескрытым удивлением. — Ох, Паша, кажется зацепила твоя Кароль Балана. С начала их знакомства он стал таким живым и весёлым. В него снова вернулось вдохновение и тяга к творчеству. Она, можно сказать, оживила его. — Это да. Балан тоже оживил её. Под его чарами её лёд тает. Она снова чувствует. Пусть они ещё этого и не понимают, но они спасли друг друга, спасли своей злостью и упрямством. Такая связь, наверное самая крепкая из всех возможных. — Жаль они пока не понимают этого. Гордые ведь. Может им как-то помочь? — Даш, мы не можем ничего сделать для них, здесь мы бессильны. В этой ситуации всё зависит от них одних. У их отношений два пути: вечная ненависть и вечная любовь, по какому пути им пойти выбирать им самим. Нам остаётся лишь наблюдать и ждать. — Ух, как сказал, сильно! Ты как всегда прав. — Прав не я, права реальность, я лишь умею смотреть ей в глаза, внимательно слушая то, о чём она говорит.