Forgive

      Мороженое в ведерке — первая стадия лечения женской депрессии: из-за неразделенной любви либо после болезненного разрыва. Петра ковыряется десертной ложкой в мороженом со вкусом сыра маскарпоне. Добавила бы туда еще коньяк, но к спиртному девушка не притрагивается — отворотило благодаря яркому примеру в семье.       Расцвет разгульной жизни отца ей не довелось застать, в те времена она была совсем маленькой. Но тётя научила Петру истине: вредные привычки не помогают в трудную минуту, только здоровье губят. А у Тони его практически не осталось. «Всё скрипит», — шутил он в недавнем разговоре с Роуди.       Как через десять лет, так и через двадцать она будет его любить.       Теперь же Старка в дневное время суток можно застать на базе Мстителей, реже в компании. По вечерам он зависает в мастерской. Всё что-то изобретает, изобретает, лишь бы не быть рядом с дочерью.       Она устала плакать.       По телевизору, висящему на стене, показывают какой-то сериал — момент с постельной сценой главных героев. Вот где по закону жанра бывает хэппи-энд. Звук достаточно громкий, чтобы на него пришел Тони. Девушке хватило одного короткого взгляда, чтобы разглядеть отца. И не в лучшей форме он остается желанным.       — Неправдоподобно, — кривит мужчина губы.       — Что?       — Ее стоны.       Петра вынуждена с ним согласиться из-за своего горького опыта, но и девственницей умирать не хотелось. С двумя партнерами ей пришлось имитировать оргазм, с остальными хватило поцелуев. Притворства они, похоже, не заметили. Главное — сами кончили. Это было для них важнее всего. Она не испытала того наслаждения, даже мимолетного, о котором красочно рассказывали одноклассницы. Ни в первый раз, ни в последний. Ничего. Даже боли. Только пустоту внутри.       Ей не было по-настоящему хорошо в постели. Отношения заканчивались быстро, на грустной ноте, без разумного объяснения. Она сменила четверых парней за эти полгода. Тони не успевал запоминать их имена. Ни с одним у Петры не сложилось, сколько бы ни старалась...       — Ты смотришь это дерьмо?       — Да, — несмело отвечает она, опуская взгляд на дно почти пустого ведерка.       — Тогда смотри потише, — он собирается уйти обратно в мастерскую, как вдруг оборачивается и спустя неловкую паузу произносит: — Допоздна не сиди. Тебе завтра в школу рано вставать.       Без «спасибо». Она запомнила.       — И еще, — его голос черствеет, — отвечай на мои звонки, даже когда трахаешься с кем-то. Звонок может быть крайне важен.       — Да… папа.       Мороженое со слезами — очень горькое блюдо. ***       Специально для Тони сделали исключение — для него отдельно провели собрание. Директор не пожалел личного времени: рассказал, как обстоят дела в школе, об успеваемости Петры, какая требуется помощь в подготовке к выпускному балу. Всё это время девушка сидела в коридоре и терпела любопытные взгляды.       «Каково это, носить фамилию Старк?» — допытывались до нее все, кому не лень. А ленивых не нашлось.       Рядом с ней садится Мишель.       — Как ты держишься? Я бы давно психанула и сожгла школу.       — Честно? Не знаю.       Чудом.       — Если тебе не с кем будет поговорить, поделиться проблемами, приходи ко мне. Я не болтливая, — девушка сочувственно гладит ее по плечу. — Ты будто беспрерывно плачешь. Кто виноват в море пролитых слез? Парень? Стоит ли тратить силы и нервы на этого козла?       Не просто парень.       — Он дорог мне.       — Всё проходит, любовь в том числе.       — Не уверена.