Forgive

      После уроков она заходит к тёте в гости, на чаепитие, и приступает непосредственно к волнующей теме.       — Мэй, поделись советом. Как соблазнить мужчину?       — Что? Милая, зачем тебе это? — улыбается женщина, включая плиту. — Я думала, у тебя в личной жизни всё замечательно. Опыт есть. Или альфа-самец строит из себя джентльмена? — она хитро прищуривается, замечая румянец на щеках племянницы. — Надоело ждать, когда он сделает первый шаг?       — Дело в том, что он старше. С одногодками проще сблизиться. Пожалуйста, мне больше не у кого спросить, — Петра нервно трясет ногой под столом. — Я не могу такое обсуждать с одноклассницами. А Тони… С отцом подавно. Он и так скоро перестанет выпускать меня из дома.       — Насколько старше?       От стыда ей хотелось выброситься из окна.       — На пятнадцать лет, — скинула Петра лишнюю десятку.       — Ох, — вылетает у Мэй, мягко выражая: «Пиздец. Спасибо, что не старше». — Где вы познакомились?       — На благотворительном вечере, — сочиняет Петра убедительную ложь.       — Во-первых, всё должно получаться естественно. Будь собой. Если ты ему нравишься, он примет тебя такой, какая ты есть. Взрослые мужчины не ищут молоденьких девушек для длительных отношений. Это противоестественно. Мне вообще кажется такой союз дикостью.       Так же, как испытывать физическое влечение к отцу.       В итоге от Мэй она ушла ни с чем.

***

      Джакузи наполняется водой. Зеркало от горячего воздуха в ванной комнате запотевает. Петра дышит рвано, сосредоточенно облизывая губы. Левой рукой она опирается о край раковины, второй потирает клитор. Сухо. Движения приносят дискомфорт. Просто мысли о Тони не помогают возбудиться. Он нужен ей здесь, рядом.       На стиральной машинке стоит корзинка с вещами. Из нее виднеется рукав костюма. Недолго думая, обнаженная девушка подходит к машинке и достает пиджак. Тони не отличается от других мужчин привычкой наносить духи на одежду. Она глубоко вдыхает запах: улавливаются нотки ликера, корицы и легкий аромат ванили.       Так пахнет ее отец.       Позволил бы он хоть разок уткнуться ему в шею, пропитаться этим ароматом; позволил запечатать невинный поцелуй на уголках губ; позволил и сам бы захотел, чтобы она запустила пальцы в его шелковые волосы. Должно быть, они приятны на ощупь.       В воображении Петры рисуется непристойная картинка, где она обхватывает губами мочку его уха, дразнит языком, оттягивает; как в ответ слышится хриплый стон и неубедительные просьбы остановиться… Неожиданно низ живота наливается приятной тяжестью. Девушка явственно ощущает набухание клитора со слабой пульсацией. Со вздохом изумления она дотрагивается до себя — там тепло и влажно.       — Мисс, отец зовет вас, — прерывает ее занятие монотонный голос П.Я.Т.Н.И.Ц.Ы.       — Пусть подождет, — едва слышно отвечает Петра, запрокидывая голову.       Ей некогда сейчас думать о чем-то другом. Палец медленно проскальзывает внутрь, и от накативших чувств перехватывает дыхание. Паркер блаженно улыбается. Наконец-то ей удастся получить порцию наслаждения: пусть не с Тони, а через его вещи.       Пиджак плотно зажат между худых девичьих ног. Петра энергично трется об него, как кошка.       Сквозь затуманенный разум она слышит торопливые шаги, но желание получить разрядку сильнее возможности быть пойманной за неприличным занятием. Наоборот, это заводит. Дверь в ванную распахивается. Что ему еще оставалось, когда Петра с пятого раза не отозвалась? Вдруг какая-нибудь беда случилась?       Тони находит ее у стиральной машины. Глупо было бы спросить: «Что ты делаешь?» Всё наглядно объяснимо.       Вместо того, чтобы уйти и не мешать, он осторожно подходит к возбужденной до предела дочери…