Затмение

Гарри медленно очнулся от глубокого сна без сновидений. Он был так расслаблен, так хорошо отдохнул — просто чудесно. Он плохо спал уже несколько месяцев. Или недель. Или ровно три недели, с тех пор, как его похитили из Хогвартса посреди ночи? Как только эта мысль проникла в сонный мозг Гарри, гриффиндорец тут же проснулся. Он сел, почувствовав окатившую его, подобно дозе кофеина, волну паники. Сегодня был последний день перед затмением. Последний шанс найти последний ингредиент. Меньше двадцати четырёх часов жизни, если план Драко не сработает. Драко. Гарри посмотрел вниз: место, где, как он думал, спал Малфой, пустовало. Поттер осмотрел палатку. — Драко? — нет ответа. Гарри быстро протёр свои очки, надел их на нос и выбежал из палатки. — Драко, где… Ой! — Да уж, быстро ты меня нашёл, — сказал Малфой, потирая лоб и отступая назад. — Но давай в следующий раз это будет менее болезненно? Гарри тоже сделал пару шагов назад к палатке, растирая лоб и тем самым отзеркалив движения Драко. — Извини, — пробормотал он. — Проснулся, а тебя там не было. Драко убрал ладонь с лица и скрестил руки на груди. Он выглядел почти удивлённым. — Я ходил в то же место, куда я хожу каждое утро. Помочиться. Ты уже успел заскучать по мне? Гарри открыл было рот, чтобы бросить что-то в ответ, но передумал. Он отвёл взгляд. — Я проснулся и понял, какой сегодня день. Немного запаниковал и хотел, чтобы кто-то был рядом. — А-а-а, — протянул Драко. — Понимаю. Я никуда не уйду, Гарри. — Я знаю, — ответил тот, всё ещё не глядя на слизеринца. Он обратил своё внимание на мешок с продуктами, лежащий на земле возле палатки. — Что нового на завтрак? — А ты шутник, я смотрю, — усмехнулся Драко. — Но вообще, я покопался там этим утром, просто чтобы посмотреть, что смогу найти, и обнаружил около двух дюжин яиц вкрутую, которые были спрятаны под грудой бутербродов с солониной. Неудивительно, что мы их не нашли, верно? Гарри бросил быстрый взгляд на Драко — он улыбался. Поттер слабо улыбнулся в ответ. — Теперь всё, что нам нужно, это тост с маслом и чай? — Тост с маслом! — Драко застонал, усаживаясь на землю. — Не могу дождаться, когда смогу уже нормально поесть! Я же сейчас слюной изойду! При том, что уже позавтракал! Гарри хмыкнул, плюхнулся напротив Драко и начал копаться в мешке. Действительно, там была большая куча яиц, где раньше лежали бутерброды с солониной. — Ты мог бы съесть что-нибудь ещё. Разве не ты говорил, что нужно нормально питаться, чтобы были силы? Драко выглядел так, словно собирался рассердиться, но вместо этого он откинул голову назад и закрыл глаза. — Всё, чего я хочу сейчас, это реально крепкая чашка кофе. Эспрессо подошёл бы. Я так устал. Гарри поднял взгляд от яйца, которое очищал от скорлупы. — Разве ты не использовал сонные чары на себе? — Дело не в этом. Мне просто приснился кошмар. Разбудил меня в жуткую рань. — Это же не было видение от Волдеморта, — с волнением спросил Гарри. — Если это был он… Драко только махнул рукой. — Я бы сразу сказал тебе об этом. Нет, это был просто странный, жуткий сон. Гарри молчал, ожидая, что Драко начнёт описывать сон, но оказалось, что у того не было желания вспоминать ночной кошмар. С лёгким разочарованием покачав головой, Поттер снова переключил внимание на яйцо. — Гарри… ты помнишь что-нибудь после того, как я наложил на тебя сонные чары? Гарри нахмурился, буравя взглядом яйцо. — Да нет. Как только ты их наложил, я почувствовал себя таким расслабленным. Учитывая, что прошлой ночью мы почти не спали, мне было очень легко заснуть. Почему ты спрашиваешь? — Просто интересно. Ты что-то бормотал, но, наверное, ты просто говорил во сне. — О, — произнёс Гарри с любопытством. — Да, я знаю, что разговариваю во сне. Обычно только тогда, когда мне что-то снится, но я не помню сегодняшних снов. Что я говорил? Драко покачал головой, прежде чем ответить. — Ничего важного. Просто случайные вещи. Я уже и не вспомню точно. — Хм, — пробормотал Гарри, зная, что за словами Драко кроется что-то ещё. Он, честно говоря, не мог вспомнить ни черта с того момента, как Малфой наложил заклинание. Пусть и было чудесно иметь возможность погрузиться в сладкий и беззаботный сон, Гарри ненавидел такое воздействие на свою бдительность. Он никогда не был пьян, но задавался вопросом, были ли у заклинания некоторые подобные побочные эффекты. Под воздействием чего-то настолько расслабляющего он мог разболтать что-нибудь важное. И Гарри это совсем не нравилось. — Драко, как именно работают эти чары? — Я же говорил тебе, прежде чем зачаровать. Они расслабляют мышцы и снимают нервное напряжение, чтобы ты мог спокойно уснуть. Могу поспорить, что жена какого-нибудь волшебника-трудоголика изобрела это заклинание. Гарри закончил чистить яйцо и откусил. — И часто ты использовал его на себе? — спросил он с полным ртом. Драко пожал плечами. — Наверное, больше, чем следовало бы. Много раз на ночь перед матчами по квиддичу, и довольно часто в прошлом году. А этим летом… почти каждую ночь. Гарри не ответил и быстро сунул последний кусочек яйца в рот. Драко строго посмотрел на него с неодобрением. — Если будешь так есть, то поперхнёшься. Последнее, что нам нужно, это… — вдруг его глаза расширились, когда он понял, что сказал. — Извини, Гарри. Я не это имел в виду. Поттер был рад, что он уже проглотил своё яйцо, а то бы действительно подавился. Его нервы и так были уже на пределе, заставляя желудок протестовать даже против такого несущественного завтрака, и одного упоминания о смерти было достаточно, чтобы Гарри полностью потерял аппетит. — Ты уже поел? — Да, я же говорил. — Ну ладно, — сказал Гарри. Он встал и вытер руки о штаны. — Давай соберём палатку и продолжим путь. Я хочу постараться найти это проклятое растение до полудня. — Отличный план, — отметил Драко, поднимаясь на ноги при помощи трости. — Мы сможем. Его, должно быть, легко найти. Не доверяя своему голосу, Гарри только хмыкнул в ответ. Буквально через десять минут ребята свернули лагерь, как будто никого там не было, и Гарри уже осматривал ветви каждого дерева, мимо которого они проходили. Если повезёт, они найдут ингредиент до полудня. Затем они смогут выбрать подходящее место и заранее приготовить зелье. Но даже если всё будет сделано идеально, Гарри знал, что ничто не успокоит его, пока он не увидит восход солнца следующим утром. Даже когда он шёл, то чувствовал, как его тело потихоньку начинает дрожать, словно травинка на ветру перед приближающимся ураганом. Желудок делал невероятные кульбиты, и Гарри хотелось просто рвануть и бежать, пока он не упадёт от усталости, не в силах даже думать. Он чувствовал, как время ускользает и тяжёлая рука судьбы надвигается со спины, готовая схватить его в последнюю секунду. Возможно, чисто теоретически, если бежать достаточно быстро, то можно обогнать закат, восход луны, затмение и, в конце-концов, само время. — Во сколько сегодня должно начаться затмение? — спросил Гарри, пытаясь казаться непринуждённым, словно его жизнь не зависела от этого события. — Я думаю, что в самые первые часы суток, — прозвучал столь же нейтральный ответ. — Около двух, я полагаю. — Ладно, — Гарри размышлял минуту, чувствуя, как его колотит. — Сколько времени нужно, чтобы сварить это зелье? — Я же говорил. Около двух с половиной часов. — Ох, ну ладно, — собственный голос, плоский и безжизненный, немного дрожащий, резал уши. — Гарри, посмотри на меня. Тот неохотно повиновался. Поттер попытался выглядеть спокойно и собранно, но по выражению лица Драко он мог сказать, что с треском провалился. — Ты в порядке? — спросил Малфой. Гарри пришлось стиснуть зубы, чтобы держать себя под контролем. Нервы начинали брать верх, и он чувствовал, как сердце бьётся в груди в сбивчивом ритме. Он на мгновение задержал дыхание, с усилием беря себя в руки, прежде чем почувствовал, что может ответить. Тем не менее, его голос дрожал, когда он заговорил: — Я думаю… до меня наконец дошло. Что случится сегодня вечером. Я так и знал, что это произойдёт. Драко секунду обдумывал сказанное, затем пристально посмотрел на Гарри, смерив того добрым, но строгим взглядом. — Сегодня случится то, что мы приготовим зелье, я приму его, и мы будем сидеть допоздна у костра, рассказывая всякие истории, а утром мы будем смеяться над тем, как победили Тёмного Лорда. — Тебе легко говорить, — усмехнулся Гарри. Затем он наткнулся на ошеломлённый взгляд на лице Драко. Это только заставило его чувствовать себя хуже, добавляя к нервам ещё и вину. — Я не это хотел сказать! Чёрт! Я просто имел в виду, что утром, что бы ни произошло, ты всё ещё будешь здесь. А я… я могу… — Гарри, — тихо сказал Драко, прерывая, — если бы я мог как-нибудь поменяться с тобой местами, я бы сделал это. Как только прозвучали эти слова, в голове Гарри вспыхнула картинка. Он увидел ночное небо и Драко, медленно теряющего сознание. Увидел тело, неподвижно лежащее на земле, когда взошло солнце. А потом увидел себя, несущего безвольное тело Драко по лестнице Хогвартса. От этих картинок у себя в голове Гарри чуть не задохнулся. — Ты же сейчас это не серьёзно, — сказал Гарри, чувствуя себя неожиданно рассерженным. Драко лишь качнул головой. — Серьёзно, — он вздохнул и отвернулся. — Если я потерплю неудачу сегодня вечером, я не знаю, как буду жить дальше. Я не могу представить, чтобы я добрался до Хогвартса без тебя, поэтому, если бы это было возможно, я бы предпочёл быть тем, кто не вернётся. Это было не то, что Гарри хотел услышать. Во всяком случае, картинка в голове, которую он пытался изгнать, только обретала более реальные черты. — Не говори так, — категорически заявил Гарри. — Не надо, — как бы он ни ненавидел саму мысль собственной смерти, но созерцание смерти Драко беспокоило Поттера гораздо глубже. Это бы только утяжелило бремя вины — ещё одна загубленная жизнь. И на этот раз жизнь Драко. Малфой только пожал плечами. Гарри недоверчиво покачал головой. По крайней мере один из них должен был вернуться домой живым, и то, что сказал Драко… заставляло Гарри чувствовать себя очень неловко. — Слушай, у нас и так уже достаточно поводов для беспокойства. Мне и так тошно без этого твоего заступничества, а ведь мы ещё даже ничего не начали! Разве не ты сам говорил мне думать позитивно? А теперь говоришь о своей смерти, словно это поможет мне чувствовать себя лучше! Знаешь, это не так! Так что даже если ты хочешь заниматься самобичеванием, то прошу меня во всё это не вовлекать! Когда Драко не отреагировал, Гарри потёр лоб рукой, затем бросил взгляд на слизеринца. Возможно, стоит попробовать по-другому. — Тебе не придётся меняться со мной, потому что у нас всё получится. И даже если нет, я знаю, что ты делаешь всё, что можешь. Ты не должен винить себя. — Это просто смешно, — процедил Драко. Его голос и выражение лица сочились скепсисом. — Как я могу не винить себя? Гарри, мы здесь из-за меня. Это моя вина. Поттер почувствовал, как что-то щёлкнуло в нём, и остановился. Он сомкнул челюсти, зажмурился и сжал кулак, как будто хотел ударить ближайший предмет. — Хватит уже, — сказал он, — Драко, я тебя больше не виню, так что ты уже не можешь себя мучать! Ты две недели назад извинился, и я тебя простил! И вот что думаю я: того человека, который втянул нас в этот кошмар, здесь больше нет, но есть тот, кто нашёл возможность сбежать и спасти нас обоих. Гарри открыл глаза и увидел, что Драко вглядывается в него с грустью и, возможно, некоторым удивлением. — Я и есть тот человек, Гарри… Пар, уже готовый повалить из ушей гриффиндорца, вдруг остыл, и в голове стало легко и пусто. Невысказанные слова умерли на языке, и Гарри наконец встретился глазами с Драко. — Давай просто забудем об этом. Это ведь нам никак не поможет. Давай просто жить в настоящем? Если… если план не сработает… У меня осталось совсем немного времени. Не хочу тратить его на ссоры. Драко не выглядел особо довольным, но всё-таки ответил: — Да, хорошо. Это принесло некоторое облегчение. Гарри кивнул, затем посмотрел через плечо Драко. — Что ж, тогда мы должны продолжать искать? — спросил он с преувеличенным энтузиазмом. Драко ничего не сказал, только повернулся и пошёл вперёд, осматривая деревья на наличие каких-либо признаков серебряных ягод и листьев омелы. Гарри попытался сделать глубокий, успокаивающий вздох, но получился очень поверхностный и рваный. Гриффиндорец понял, что успокоиться у него не получится, и просто последовал за Драко. В противовес настроению Гарри, день был просто чудесный. Солнце ярко светило, ветер был прохладным, и маленькие барашки облаков лениво плыли по голубым просторам над головой. Гарри слушал щебет птиц, стараясь не думать о том, чем в итоге обернётся этот день. Изредка какая-нибудь ветка дерева прогибалась и качалась под весом белки-акробатки. Лес жил своей жизнью, заметил Гарри, и молчание между ним и Драко угнетало. Однако говорить было нечего. Они уже оба знали, что поставлено на карту. Казалось, что лес всё сгущается. Дубы, высокие кусты орешника и стройные берёзы поднимались всё выше, свет, пробивающийся сквозь листья, обретал зеленоватый оттенок. Однако когда Гарри поднял глаза, то увидел, что некоторые листья уже подёрнулись желтизной и медленно умирают в преддверии осени. Эта мысль не пришлась ему по душе. — Какое сегодня число? — внезапно спросил Гарри. Драко от неожиданного вопроса застыл рядом. — Сегодня… двадцать шестое сентября. — Получается, мы пропустили равноденствие? Драко склонил голову. — Мы его не пропустили. Просто провели его тут. Не то чтобы Гарри хотел развивать эту тему, но ему нужно было хоть что-то сказать, чтобы не погружаться опять в гнетущую тишину. К тому же, этот разговор был более нейтральным. — Что мы делали тогда? Драко сосредоточенно нахмурил брови. Он поднял руки и стал сгибать пальцы, иногда кивая себе или отрицательно качая головой. — Ну, тут, конечно, сложно разобраться, но я думаю, что это был день, когда ты… э-э… упал в ту расщелину. — А-а, — тихо сказал Гарри. В памяти тут же всплыли обрывочные воспоминания. — Это тот же день, когда ты вошёл в реку, помнишь? — О да. Я уже почти забыл, честно говоря. Гарри нахмурился. — Как ты мог забыть это? Это было… ну… это ведь было для тебя достижением, разве нет? — Гарри, увидев, как земля чуть не поглотила тебя заживо, и… как бы мне это сказать? — голос Драко был пронизан печалью. — Гарри, если бы ты видел себя, когда я вытащил тебя из той дыры, поверь мне, ты бы и сам забыл остальные события целого дня. Эти слова застали Гарри врасплох. — Я уверен, что получал травмы и серьёзнее. Особенно со всеми приключениями, которые мне довелось пережить. Драко моргнул и отвёл взгляд. — Знаешь, я раньше никогда не видел тебя так близко, когда ты был ранен. Да и мадам Помфри, вероятно, действовала всегда очень быстро. — Пожалуй, — сказал Гарри. Хотя он не был уверен, почему, он не был полностью удовлетворён ответом Драко. Он попробовал стряхнуть с себя это ощущение и ещё раз сосредоточенно осмотрел окружающие деревья. — Ну ладно, а что омела делает в зелье? Я, кажется, раньше не видел её упоминаний в рецептах. — О, омела использовалась древними мастерами зелий в качестве катализатора, чтобы повысить магические свойства других ингредиентов и улучшить общее действие зелья, — тут же откликнулся Драко. Кажется, он чувствовал себя куда легче, просто извлекая школьные знания из памяти, и Гарри был рад подыграть ему. — А почему её не используют в настоящее время? — спросил он с искренним любопытством. — Ну, тут всё просто. Омела в какой-то момент изжила себя. Со временем зельевары увеличивали эффективность основных ингредиентов и находили лучшие катализаторы. Сейчас, я полагаю, мы в основном используем омелу как рождественское украшение, потому что она довольно красивая. Но я не совсем уверен, откуда пошла традиция поцелуев под ней. Гарри небрежно кивал, слушая, но внезапно остановился. — Подожди, я думал, ты не знал, как магглы используют омелу! Настала очередь Драко удивляться. — Магглы используют её так же, как и волшебники? Я думал, что ты имел в виду что-то другое… ты же мне так и не сказал, для чего они её использовали! Я просто думал… что для каких-нибудь других целей… ну… в отличие от нас. Как, чёрт возьми, магглы узнали об этом? Драко выглядел глубоко оскорблённым, и Гарри не мог не посмеяться над ним. — Возможно, магглы и волшебники связаны крепче, чем ты думаешь. Драко в ответ нахмурился. — Я очень сомневаюсь в этом. Ну и ладно, это неважно. Почему ты не сказал мне, для чего магглы используют омелу, когда я спросил? Внезапно Гарри почувствовал, что к щекам прилила кровь. — Э-э… потому что ты стоял под ней… и я не хотел, чтобы ты вдруг подумал… э-э… блин… Лицо Драко тоже слегка порозовело, но слизеринец явно позабавился. — О боже, Гарри. Не хотел говорить, чтобы не пришлось целоваться? — Не думаю, что я был бы обязан… э… учитывая обстоятельства… чёрт, сейчас же не Рождество! — теперь Гарри чувствовал себя крайне взволнованным и молча проклинал землю, на которой стоял. Вот бы под ногами в сей же миг образовалась ещё одна дыра и проглотила его. — Кроме того, ты же парень! К изумлению Гарри, Драко манерно пригладил волосы пятернёй. — Ну, я очень рад, что ты заметил. И мои глаза серые, о чём ты тоже, кажется, говорил. Гарри был теперь не просто взволнован, но ещё и жутко смущен. — Ну и что? Какое это имеет отношение к ситуации? Выражение лица Драко смягчилось, и он посмотрел на Гарри со смешением во взгляде снисходительности и какой-то беспомощности. — Ах милый, невинный Гарри, — сказал он с придыханием, больше для себя, чем для Поттера. — А? — Я всё объясню тебе потом. В одно мгновение лёгкость, которую Гарри чувствовал, исчезла, сменившись резким осознанием того, как быстро истекает его время. Это был удар под дых, и Драко сразу осознал, что только что сказал. — Гарри, это не… чёрт. Гарри… я… я могу объяснить всё сейчас. Если хочешь. В глазах слизеринца плескалась жалость, а это сейчас было последнее, чего хотел Поттер. — Нет, Драко, — сказал он тяжело. — Не знаю. Я просто хочу найти омелу, порезать её и бросить в зелье. Я хочу вернуться домой. И есть ещё много вещей, которые я хочу сделать, прежде чем умру, так что давай вернёмся к попытке отложить мою преждевременную кончину, хорошо? — О, — только и сказал Драко. Он выглядел явно удручённым. Гарри поморщился. — Ты можешь сказать мне… всё, что ты хотел… после того, как мы найдём омелу, хорошо? — Хорошо, — тихо ответил Драко. — Но есть кое-что, что ты должен знать сейчас. — Что? — Для этого зелья не нужно резать омелу. Надо просто собрать её ягоды и размельчить их в ступке отдельно от листьев. Гарри фыркнул: — Ладно, ладно. Выпендрёжник. Драко усмехнулся: — Уж чья бы корова мычала. Гарри мог только закатить глаза. — Ну хорошо! Ты выиграл! Драко томно вздохнул. — Вот бы мне почаще слышать эту фразу. «Драко, ты выиграл. Драко, ты прав. Драко, твой ангельский свет и великолепие затмевают само солнце». Гарри покачал головой, не в силах сдержать улыбку. Только Драко мог сказать что-нибудь подобное. Фактически, это была одна из его причуд, которые Гарри начал ценить… каким-то немыслимым образом. Поттер вернулся к своим поискам, но Драко вдруг громко откашлялся. Гарри бросил на него взгляд. — Да? — Ты сказал… э… чёрт, я не хочу, чтобы ты меня как-то не так понял. — Ну, ты уже и так подпортил мне настроение, так что выкладывай. — Спасибо, Поттер, — саркастично протянул он, но прежде, чем Гарри успел съязвить в ответ, вздохнул и опустил голову. — Ты сказал… что ты хотел сделать много всяких вещей… Ну и… я хотел спросить… что же такого ты бы хотел попробовать? Это застало гриффиндорца врасплох. На самом деле, он не думал об этом. Учитывая, что план может не сработать, Гарри предположил, что уже, пожалуй, поздновато беспокоиться об этом, но теперь, когда Драко спросил, мысль не хотела уходить из головы. Всё, что он когда-либо хотел сделать, но никогда не представлялся шанс. Это нечестно! Почему всё так несправедливо! Гарри не заметил, что сжал кулаки, пока не почувствовал, как рука Драко мягко коснулась его. — Я не хотел тебя расстраивать, — нерешительно сказал тот. — Я просто хотел… о чёрт. Прости, что спросил. С некоторым усилием Гарри расслабил руки. — Ну, — медленно протянул он, — я всегда хотел пойти в поход… На мгновение Драко тупо уставился на него. Затем по его лицу расползлась досада. — Ну что мне с тобой делать? — сказал он себе под нос, качая головой. — Ну, — ответил Гарри, внезапно чувствуя искорку веселья, — ты можешь показать мне, что надо делать с омелой, когда мы её найдём. У Драко отвисла челюсть, и лицо приобрело крайне странное выражение. Гарри задавался вопросом, неужели Малфоя так поразил двойной смысл фразы. Поттер махнул рукой перед глазами слизеринца. — Драко? Эй, ты тут? Земля вызывает Драко. Ау… Глаза Малфоя медленно сфокусировались, но не на Гарри, а на чём-то за его плечом. — Омела… Гарри хмыкнул. — Да, Драко, ты можешь показать мне, что… — Нет, Гарри! — вскрикнул он, внезапно указывая за спину Поттера, чуть ли не подпрыгивая от волнения на своей здоровой ноге. — Омела! Смотри! Гарри обернулся. Перед ними был огромный бук, стоящий на краю широкой поляны. Сначала Гарри не рассмотрел омелу, но, приглядевшись и проследив взглядом направление, куда указывал Драко… и вот она. На ветке, по крайней мере в двадцати футах от земли, но вне всякого сомнения, это были листва и ягоды омелы. В одно мгновение всё остальное было забыто. — Ты нашел её! — воскликнул Гарри. — Мерлин, слава богу! Драко, я и вправду готов расцеловать тебя прямо сейчас! — он полез в карман и схватил палочку. Гарри нацелился на пучок омелы и уже вот-вот готов был крикнуть «Акцио!», когда рука Драко резко оттолкнула его. — Не используй магию! — Ч-что? — заикнулся Гарри от неожиданности. — Почему? Драко качал головой и бормотал себе что-то под нос. Гарри мог разобрать пару фраз: «идиот», «разрушить всё» и «не слушал Снейпа». Прежде чем Поттер успел разозлиться, Драко посмотрел ему прямо в глаза и сказал: — Тебе когда-нибудь приходило в голову, почему нам никогда не позволяли использовать палочки, чтобы достать или нарезать какой-нибудь ингредиент для зелья, за очень редким исключением? — Э-э… на самом деле… ну… нет. К счастью для Гарри, Драко не выглядел слишком самодовольным. — Использование любой магии на объекте оставляет след. Для обычных вещей это не имеет значения… но для зелий… даже малейшее изменение магических свойств его элементов может полностью изменить его эффект. Вот почему на занятиях всё надо было нарезать, очищать, давить и толочь вручную. — Значит, даже простое заклинание призыва… — медленно сказал Гарри. — Да. Может, оно и не испортит… но готов ли ты рисковать из-за этого своей жизнью? Гарри вздрогнул. — Ну, раз так… но как тогда я должен её достать? — Гарри знал ответ ещё до того, как его озвучили. — Что? Вот только не говори мне, что ты никогда раньше не лазал по деревьям! — Я знаю, что… да, я лазал по деревьям, умник, — проворчал Гарри, повернувшись и шагнув к буку. — И, конечно же, ты туда не полезешь, поэтому придётся мне. — Я поймаю тебя, если ты упадёшь, — легко сказал Драко. Гарри прожёг его взглядом. — Спасибо, Драко. — Обращайся. Поттер покачал головой и вернулся к поставленной задаче. Он хотел просто вскарабкаться по веткам, но обнаружил, что упереться при подъёме не на что. На самом деле дерево было намного выше и шире, чем казалось издалека, и даже самая низкая ветвь росла выше головы гриффиндорца. Она также была слишком толстой, чтобы просто обхватить её, даже если бы Гарри подпрыгнул и смог подтянуться. — Э-э… — он оглянулся через плечо. — Ты видишь какие-нибудь сучки или что-то, на что можно опереться, со своего места? — Вообще-то… хм. Нет, не вижу. Гарри отступил чуть назад и осмотрел дерево. Как и у любого бука, у него была гладкая кора, поэтому о том, чтобы влезть по самому стволу, не могло быть и речи. Если же он ухватится за ветку над головой, то всё равно не сможет подтянуться к ней. А сверху, на одной веточке, уселась омела, злорадствуя и дразня парней. Гарри заставил себя расслабиться, разжимая стиснутые челюсти. Это не помогло. Он повернулся, чтобы подойти к Драко, но тот уже стоял рядом с ним под деревом. — Знаешь, — осторожно сказал Малфой, глядя на ту самую ветвь, — может, я и не могу использовать магию на омеле, но я могу использовать её на тебе. — Что? — Ну… я мог бы поднять тебя до ветки. Гарри моргнул. И ещё раз. Посмотрел на ветку над головой, затем снова на Драко. — Она… э-э… она высоко. Думаешь, ты действительно сможешь это сделать? — Я смогу, — сказал Драко, но в его голосе ощущалось небольшое колебание. — Мои чары левитации не самые лучшие, но я тренировался. — О, это так обнадёживает. Драко, похоже, здорово обиделся на это. Он угрюмо нахмурился. — Ну, если ты хочешь поднять меня, я мог бы попробовать сорвать её. Гарри посмотрел на удручённое выражение лица Драко. — Дай мне свой кинжал, — сказал он. Драко слегка опешил от внезапной команды. — Что? — Ну, если я собираюсь срезать растение, когда доберусь туда, мне он понадобится, верно? Драко открыл рот, но тут же снова закрыл его и смущённо улыбнулся. — О, да. Конечно, — одним плавным движением он передал кинжал Гарри. Тот взял его, но не двинулся с места. Долгое время он стоял там, глядя на Драко, затем посмотрел на омелу над головой. Когда Поттер оглянулся, Малфой странно посмотрел на него. Гарри едва удалось сдержаться, чтобы не покраснеть. — Нам лучше сделать это поскорее. — Да уж, — нейтрально сказал Драко, а затем сделал шаг назад. Гарри много раз летал с помощью магии. Будь то метла или Фордик, нелегально перелетевший пол-Британии, — воздух был его владениями. Однако на этот раз всё было совсем иначе. Сейчас не было никакого физического объекта, которым надо было управлять. Вместо этого Гарри почувствовал странную лёгкость, охватившую тело. Последовал небольшой рывок — и ноги оторвались от земли. Гарри начал потихоньку набирать высоту. Драко смотрел на него, крепко держа палочку и сжав челюсти, словно акробат, балансирующий на канате. Без страховки. Гарри чуть вздрогнул от этой мысли и быстро поднял голову. Ветка неумолимо приближалась к нему. Ещё пара футов… Гарри протянул руку и ухватился за ветвь. Тело вновь потяжелело — чары левитации ослабли, но не исчезли совсем. Приспосабливаясь к частичной невесомости, Гарри осторожно подтянулся и уселся на ветви. Поймав равновесие, он сглотнул и наконец выдохнул. — Хорошо, Драко. Я на месте! Мгновение спустя он почувствовал, как чары растворились, и Гарри переключил своё внимание на шаровидную охапку паразитического растения на ветке перед собой. — Драко, сколько нам нужно? — Ну, — послышался ответ снизу, — для зелья требуется семь больших листьев и семь ягод, но я думаю, что лучше иметь несколько про запас. Похоже, что их там много, так что собери как минимум вдвое больше, на случай, если вдруг что-нибудь случится. — Хорошо, — сказал Гарри, не отрывая глаз от ветки перед собой. Он запустил руку в пучок растения, нашел стебель и быстро подсёк его лезвием. Он повторил действие ещё два раза и взял срезанную зелень. — Так, я сейчас сброшу тебе, — Гарри глянул вниз и увидел, что Драко пристально смотрит на него с земли. — Ловишь? Малфой кивнул, но затем вдруг покачал головой. Он полез в дорожный мешок, вытащил мантию, быстро увеличил её и расстелил на земле под Гарри. — Теперь бросай. Так мы не потеряем ни одной ягодки. — Хорошая идея, — очень аккуратно, так, чтобы не навредить растению больше необходимого, Гарри распутал стебли с остальными тонкими веточками омелы, вытянул руку над плащом и отпустил. Ветер немного сбил их в сторону, но они мягко приземлились среди синих складок ткани. Гарри улыбнулся и перевёл взгляд с омелы на Драко. Тот широко улыбался. — Ну что, белка, готов спускаться? Гарри закатил глаза. — Вообще-то, я тут подумал о том, чтобы остаться жить на этом дереве. Сейчас начну заготавливать орехи на зиму. Конечно, я готов спускаться! Драко засмеялся, но быстро сосредоточился и посмотрел в лицо Гарри. Через несколько секунд Поттер почувствовал, как заклинание левитации снова подхватывает его тело. Он отпустил сук под собой и приподнялся в воздух. Драко отвёл его в сторону, а затем медленно начал опускать. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем ноги Гарри коснулись земли, но это было таким облегчением — снова чувствовать твёрдую почву под собой, когда он приземлился перед Драко. И снова гриффиндорец ощутил, как чары быстро рассеялись. Драко расслабил сомкнутые челюсти и вздохнул с облегчением. Гарри улыбнулся ему. — И кто сказал, что твои чары левитации не самые лучшие? — Ну, экзаменатор из Министерства, который оценил мои Чары на СОВ, — проворчал Драко, — но у меня была причина для провала. — Да? Драко выглядел довольно огорчённым. — Думаю, что уже рассказывал тебе… просто не так подробно. Я тогда отвлёкся на тебя. У меня… э… всегда была плохая привычка делать это. — Ты сейчас серьёзно? — спросил Гарри, делая шаг ближе. Драко тут же покраснел. — Да ладно, Гарри… Я не мог игнорировать тебя с самого первого дня в школе, вот уже пять лет. — Почему? — Потому что, — со знанием дела сказал Малфой, — ты был надоедливым засранцем, который стремился подпортить мне жизнь при любом удобном случае. Куда бы я ни посмотрел, ты делал что-то, чтобы очаровать профессоров, произвести впечатление на других студентов и выставить меня дураком. Я не мог просто игнорировать тебя, хотя очень пытался. И затем ты входишь прямо посреди моего экзамена, где я исполнял самое лучшее заклинание левитации, которое только можно себе представить, — да мой бокал просто танцевал в воздухе. Стоило мне только повернуться, чтобы ухмыльнуться тебе, и — бац! Хотя тон Драко был серьёзным, Гарри знал слизеринца достаточно хорошо, чтобы по выражению его глаз понять, что тот шутит. Быстро приняв тот же настрой, Гарри склонил голову и задумчиво сжал губы. — Твоя оценка стремительно полетела вниз, прямо как тот бокал. Драко нахмурился. Гарри засмеялся. — Ну, я тоже не мог игнорировать тебя, знаешь. Ты бросал мне в лицо вызовы на дуэль и так и не приходил… — Только один раз, — пробормотал Драко. —…ты стал ловцом Слизерина, и иногда, клянусь, ты делал что-то не ради себя, а только для того, чтобы превзойти меня. — Да, это так. Очень действенно, — Драко казался ещё менее впечатлённым. — И, что самое приятное, ты приложил все возможные усилия, чтобы организовать этот прекрасный поход нам двоим. Драко на секунду опешил, не уверенный, всерьёз ли Гарри это сказал. Малфой быстро разобрался, потому что на губах у него заиграла улыбка, как и у Поттера. Он бросил осознанный взгляд на ветку дерева, где Гарри сидел всего минуту назад. — Из нас получилась отличная команда, ты так не думаешь? Гарри проследил за взглядом Драко. Ветвь сейчас совсем не казалась ближе, хотя он уже побывал там. Если бы у Драко дрогнула рука… что ж… гриффиндорец даже не хотел думать об этом. Ведь всё получилось. — Да, — сказал Гарри. Он оторвал взгляд от дерева и встретился глазами с Драко. — Да, ты прав. Это довольно забавно, но мы бы не выжили друг без друга. Ни один из нас не зашёл бы так далеко в одиночку. Драко внезапно открыл рот, словно только что что-то понял. — Мерлин, вот что… — и захлопнул обратно. — Вот что… что? Драко покачал головой. — Просто кое-что, о чём я думал прошлой ночью. — М-м? — Гарри скрестил руки на груди. — Не хочешь просветить меня? — Я… хорошо… Я просто заметил, как сильно мы полагаемся друг на друга. Ты делал то, что я не умею, а я — то, что не можешь ты. И каждый из нас спасал второму жизнь. Это всё так странно, — Драко немного помедлил. — Я… не привык полагаться на других… но мы и правда хорошая команда. Гарри не мог сдержать улыбку. — Должен признать, я удивлён, но да, я с тобой согласен, — он сделал маленький шажок ближе к Драко. — И знаешь, что? — Что? — спросил Малфой почти шёпотом. — Что бы ни случилось сегодня вечером… эти последние две недели были… чем-то действительно особенным, — улыбка Гарри дрогнула, и он начал чувствовать себя немного подавленным. Казалось, что он говорит это сейчас на случай, если потом шанса высказаться не будет. Ему было немного жарко под шерстяным джемпером, и Гарри пожалел, что не снял его раньше. Тем не менее, он должен был сказать что-то важное, и теперь, похоже, пришло время. — Я хочу, чтобы ты знал… Я рад, что наконец-то познакомился с Драко. Не только с Малфоем. И я благодарен за это. Драко, должно быть, почувствовал ноту прощания в голосе гриффиндорца, потому что нахмурился, несмотря на собственное, тут же последовавшее признание: — Я тоже рад, что познакомился с тобой, Гарри. И у нас будет ещё полно времени, чтобы лучше узнать друг друга. Улыбка Гарри исчезла. — Да, — сказал он, охваченный новым страхом. В этот момент он понял, что действительно хочет познакомиться с Драко ещё ближе. Последние две недели кружились в голове, и он понял, что за это время узнал Драко так, как никогда не знал никого другого. Конечно, Гарри проходил через огонь и воду с Роном и Гермионой, но тогда всё было иначе. Совсем по-другому. Две недели изоляции, совместного путешествия, обмена секретами, сна спиной к спине и даже спасение друг друга создали своего рода дружбу, которая никогда не повторится. Это было что-то редкое и драгоценное, что нужно было обязательно сохранить. Они подошли к моменту, когда могли предвидеть слова и действия друг друга, знали все болевые точки и делили одно на двоих чувство юмора. Как соседние кусочки пазла, подходили друг другу. Если Гарри не справится сегодня вечером, он так много потеряет — возможность победить Волдеморта, шанс защитить волшебный мир и свою новую дружбу с Драко. Казалось, что теперь одной из немногих вещей, которые держали Гарри на плаву и не давали сдаваться, стало то, что ему нельзя было бросать Драко. Он просто не мог. — Мы вместе пережили уже так много, — сказал Гарри, — и мы справимся. Драко шагнул ближе. Теперь они были всего в футе друг от друга, и Гарри почти почувствовал, как Малфой дрожит. Избыток чувств, страх, беспокойство… неважно, что вызвало такую ​​реакцию у Драко, но оно начало пробирать и Гарри. — Конечно, — сказал Драко. Даже его голос дрожал. — Знаешь… В-Волдеморт не выстоит. Мы оба против него… на лопатки его уложим, верно? Ложная бравада словно сняла камень с плеч, и Гарри слабо рассмеялся. — Легко. Чёрт, да он ведь уже проиграл однажды младенцу, — пошутил он, хотя на самом деле не верил ни единому слову. Уголок рта Драко дёрнулся, словно тот тоже попытался улыбнуться. — Должно быть, это был очень сильный ребёнок. Гарри пожал плечами. — Он не был особенным, — сказал Поттер, чувствуя, что слова стали честнее. — Он просто… ему просто повезло, что там был кто-то, кто… кому он был нужен. Очень сильно. Драко вздрогнул, но посмотрел в глаза Гарри с глубокой искренностью. Хотя он был всего в нескольких шагах, он не отступил. — Ты нужен мне. Это было простое, сердечное признание, и Гарри почувствовал его до глубины души. — Я знаю. Вот почему всё получится, — он вернул свою полуулыбку, — но пока… мы нашли омелу… — он многозначительно посмотрел на ветку над ними. — Кажется, я предлагал тебе показать мне, что делать с ней, как только мы её найдём. В одно мгновение лицо Драко сменилось с преисполненного чувств на настороженное. Он дважды моргнул. — Ч-что? Гарри улыбнулся. — Ну, ты же говорил… отделить ягоды от листьев. Не резать, а подавить. Вот это всё. Нам ведь зелье варить надо. Долгое время Драко недоверчиво смотрел на него, но в конце концов улыбнулся. — Ага.

***

Они расположились чуть в стороне от бука, с видом на большой пологий луг, окружённый густым лесом. Было далеко за полдень, судя по положению солнца в небе, но воздух всё равно стоял приятно тёплый. При любых других обстоятельствах это было бы идеальное место для пикника. Они расстелили мантию, развели небольшой волшебный костёр и даже достали немного оставшегося печенья. Однако никакой это был не пикник. Здесь готово было развернуться настоящее поле битвы. Драко осмотрел свои запасы. Все ингредиенты лежали и словно ждали его действий. В стороне стоял котёл, трансфигурированный Гарри, с небольшим количеством воды, которая, шаг за шагом, могла превратиться во что-то, что могло спасти жизнь Поттера. Либо забрать её у него. Драко подумал, что грань между двумя возможными исходами намного тоньше, чем он мог себе представить. Гарри сидел рядом с мантией, обхватив руками колени, стараясь не слишком навязчиво подглядывать через плечо Драко. Раз уж ему было легче наблюдать за процессом, Драко не собирался его останавливать. У Гарри и так было достаточно поводов для беспокойства. Не нужно ещё больше волновать его из-за простых манер. Драко скользнул взглядом по его лицу. Поттер заметно нервничал и молчал с того момента, как трансфигурировал котёл. Драко раздражённо покачал головой и оглянулся на свои ингредиенты. Надо было начинать. — Ты хотел помочь мне, Гарри? — спросил он ровным спокойным голосом. Последовала длительная пауза, прежде чем Гарри ответил: — Если только я тебе не помешаю и не испорчу всё. — Не испортишь, — уверенно сказал Драко, — здесь же нет стоящего над душой Снейпа. Гарри издал невнятный звук, который Драко принял за согласие. — Хорошо. Я начну очищать и нарезать аир. Если хочешь, то, пока я это делаю, можешь оборвать листья полыни со стеблей, а затем измельчить ровно двадцать восемь листьев. — Двадцать восемь, — повторил Гарри. — Я попробую. — Я знаю, ты сможешь, — Драко переключил своё внимание на корень аира. Посторонние мысли были выкинуты из головы во избежание ошибок. Итак, он принялся чистить корень, а затем как можно аккуратнее нарезать его кинжалом. Когда он закончил, его руки были покрыты соком растения, но Драко был уверен, что его было достаточно для зелья. Он поднял голову и взглянул на Гарри. — Ну, как? Тот показал ему маленькую чашку, в которой лежала кучка влажной серо-зелёной массы. — Так пойдёт? Драко зачерпнул совсем чуть-чуть и растёр в пальцах. Он кивнул в знак одобрения. — То что надо. Теперь иди и положи это прямо в котёл. Всё до капли. Так, ладно. Я сейчас буду добавлять аир, по кусочку, а ты в это время будешь помешивать против часовой стрелки тисовой веткой, пока зелье не пожелтеет и не испустит облако горохово-зелёного дыма. Понял? Гарри слабо кивнул в ответ. От Драко не укрылось, как судорожно сжались пальцы гриффиндорца, когда тот взял ветку. Как дрожала губа Гарри, пока он не прикусил её зубами. Никто из них ничего не сказал, пока клубок ярко-зелёного дыма не возвестил о готовности к следующему шагу. — Хорошо, — сказал Драко с облегчением. — Теперь мы должны поставить котёл на огонь примерно на десять минут. Когда от него пойдёт жёлтый дымок и зелье станет насыщенного тыквенного оттенка, приступим к следующему этапу. Гарри без промедления поставил котёл на огонь. Зафиксировав его в устойчивом положении, Поттер откинулся назад с глухим стуком. — Драко, как ты так хорошо помнишь все эти детали? — Я провёл несколько дней лишь с этой книгой под рукой, и делать было нечего, кроме как изучать зелье… и я предполагал, что сам Тёмный Лорд будет проверять меня на нём. Поэтому я запомнил его — каждую мелочь, до точки — так что мог бы вспомнить её даже во сне. — Именно это зелье? — спросил вдруг Гарри. Сердце Драко подступило к горлу. — Ну, это зелье, конечно, но с некоторой разницей. Гарри прищурился. — Ты не говорил мне ни про какую разницу. Не то чтобы Драко не хотел ничего объяснять. У него просто не было ответа. По крайней мере, подходящего. Его рот открывался и закрывался, и Малфой надеялся, что из него вылетит что-то разумное. — Это трудно объяснить… — Ну что ж, — коротко сказал Гарри, схватив пергамент с диаграммой заклинания и сунув его в руки Драко, — возможно, ты покажешь мне. Малфой уставился на диаграмму. Думай быстро, Драко. Мерлинова борода, думай быстрее! — Всё дело в айве, — внезапно сказал он. — Смотри, смертоносность оригинального зелья основана на магических свойствах белладонны, которая работает на ненависти атакующего. Чем сильнее ненависть мага, тем сильнее эффект. Так и вытягивается жизнь из жертвы при помощи белладонны. Семена айвы — её магическая противоположность, и, как бы глупо это ни звучало, в этом зелье они будут работать, основываясь на… ну… они должны дать противоположный эффект, зависящий от эмоционального и психического состояния того, кто выпьет зелье. О, Мерлин, Поттер, я ужасно объясняю такие вещи. Это очень старый рецепт, и мне сложно ориентироваться. Я достаточно хорошо объяснил? Гарри странно смотрел на него, и казалось, не поверил ни единому слову. Наконец, он снова отвернулся. — Конечно, мне всё понятно, — сказал он с горечью. — Гарри, я… — Драко остановился. Что он мог сказать? — Я хотел бы рассказать яснее, но не могу. — Всё в порядке. Я понял. Он сказал это так грубо и резко, что Драко выпалил без раздумий: — Да я и сам не понимаю всё до конца! Гарри поднял голову, поражённо и обвиняющее уставившись на Драко, — или, может быть, тому просто показалось. — Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь, потому что если ты и правда не понимаешь, то я просто в полной заднице! — Я… — Драко, мне нужно, чтобы ты был честен со мной, — Гарри взволнованно сглотнул. — Я должен доверять тебе… потому что мне страшно. Драко бросил взгляд на котёл, в котором зелье всё ещё пузырилось, но цвета не сменило, а затем посмотрел на солнце, уже опустившееся заметно ниже с того времени, как они начали варить. С тяжёлым сердцем Малфой сел на землю, закинув ногу на небольшой камень. Рано или поздно ему пришлось бы принять это — правду о природе зелья и о том, что она для него значила, но он ещё не был готов рассказать об этом. Драко не мог заставить себя сказать Гарри, что это зелье действительно было таким же, как и то, которое сейчас плещется в кубке Тёмного Лорда, ожидая заката. Одни и те же ингредиенты, один и тот же процесс приготовления, вплоть до мельчайших деталей. Единственное, что отличало бы действие этого зелья от того, которое было у Волдеморта, — вовсе не материальная основа. А реальный ядовитый элемент в ритуале: эмоциональная составляющая. Семена белладонны и айвы не имели к этому никакого отношения. Зелье было всего лишь инструментом, с помощью которого Волдеморт мог добраться до Гарри, и лишь его чистая ненависть к юному врагу убила бы Поттера. Ничто иное. Ненависть уничтожает. Разрушает. И убивает. И согласно теории Драко, его единственная надежда спасти Гарри состояла в том, чтобы противопоставить достаточно сильную противоположно заряженную эмоциональную волну. Как он мог объяснить что-то подобное Гарри? Гарри, мне тяжело тебе это говорить, но ты должен знать, что Волдеморт попытается убить тебя примитивным, опаляюще-горьким чувством, и твой единственный шанс выжить зависит о того, как сильно я лю… насколько ты важен для меня, и хватит ли этого, чтобы преодолеть ненависть психованного Тёмного волшебника. О да, это было бы потрясающе. И даже если ему удастся сказать это вслух, он будет чувствовать себя слишком неловко, слишком смущённым, возможно, даже до такой степени, что эмоционально отгородится от Гарри и только упустит шанс спасти ему жизнь. Но, возможно, был способ сказать Поттеру правду, не раскрывая ему всей истины. Драко посмотрел Гарри прямо в глаза. — Гарри, Древнее волшебство действительно очень странное. Я признаю… что кое-что недоговариваю… но — пусть это прозвучит дико — я боюсь, что если расскажу тебе всё, это может сильно повлиять на исход… или даже привести к тому, что наш план не сработает. Это была не вся правда, но Драко был честен. Гарри, похоже, не купился на это. — Как то, что ты скажешь… как это может изменить эффект зелья? Что это за зелье? — Это зелье древней магии, — прямо ответил Драко. — Она… отличается большим разнообразием от современной магии. Многое основано на эмоциональном состоянии волшебников или намерении заклинателя. Волшебники иногда случайно насылали болезни на людей просто потому, что вдруг разозлились. Как думаешь, откуда пошла бубонная чума? Конечно, сейчас она уже никому не страшна, но, как я уже сказал, всё это основывалось на эмоциональном настрое волшебника. В некоторых случаях одно и то же зелье могло дать совершенно разные эффекты в зависимости от того, как его использовали. Всё это мутно и очень неоднозначно. Это зелье, или ритуал, в общем, то, с чем мы работаем… у него есть три главных аспекта: зелье, затмение и эмоция. И, скажу тебе честно… Я боюсь, что если расскажу всё о том, как работает зелье, это действительно изменит результат, потому что это повлияет на твоё эмоциональное состояние… и моё тоже. Гарри скептически уставился на него, и Драко уже почти подался панике. — Пожалуйста, Гарри! Я умоляю тебя, доверься мне. Если ты хочешь, чтобы всё сработало… Мне нужно, чтобы ты доверял мне. Ты сказал… недавно… что веришь мне. И сейчас мне это нужно больше всего. Пожалуйста. Секунды тянулись мучительно медленно. Лицо и осанка Гарри оставались напряжёнными и осторожными, и он выглядел так, будто внутри у него происходила нешуточная борьба. Казалось, что он и сам был готов вскочить и подраться. Наконец его плечи немного опустились, и он резко выдохнул. — Я тебе доверяю, Драко. Я просто… Такое чувство, что я просто сижу здесь, жду, когда закончится время, и даже не понимаю, что должно произойти. Я ненавижу ничего не знать. Я ненавижу, когда меня держат в неведении. Я ненавижу не бороться. Драко грустно посмотрел на него. — Я понимаю. Никто ничего мне не говорил о тебе. А потом ты рассказал, что в прошлом году тебя оставили в стороне и что потом случилось из-за этого. Клянусь, я вовсе не хочу и не буду так делать. — Я знаю, — прошептал Гарри. — Но это не значит, что мне это нравится. — Я этого и не ожидал. Облако ярко-жёлтого дыма из котла привлекло внимание Драко, и он дёрнулся к нему. Зелье было ярко-оранжевого оттенка, и Малфой глубоко вздохнул. — Хорошо. Теперь нам нужен барвинок, — он замер и посмотрел вверх. — То есть, если ты всё ещё хочешь помочь мне. Гарри посмотрел на Драко с жалобным выражением лица, но встал и пошёл, чтобы взять небольшой пучок цветов с Мантии, не говоря ни слова.

***

Зелье было приготовлено практически в молчании. Процесс становился всё более сложным с каждым шагом и требовал постоянного контроля, поэтому было легко избежать отвлекающего разговора. Само зелье было более чем достаточным развлечением. На самом деле, варка была куда более впечатляющей, чем представлял Драко по описанию из книги. Когда были добавлены шипы боярышника, зелье полыхнуло, сильно напоминая цветом вспышки Смертельное заклятие, и Гарри вскрикнул, вскинув руки в защитном жесте. Пара веточек тиса придали вареву призрачно-белый оттенок, а потом из котла выползли завитки дыма, которые выглядели как чьи-то щупальца и пытались схватить всё, что было поблизости. Когда ягоды омелы были наконец добавлены, зелье приобрело эфирный серебряный цвет и испустило слабый мерцающий пар. Последний ингредиент — кровь Гарри. Драко даже не хотел просить его об этом, но знал, что это необходимо. И всё-таки он не смог высказать просьбу без запинки. — Гарри… э-э… пришло время… то есть, нам нужно… добавить твою кровь в зелье. Извини, но… Гарри предоставил ему свою левую руку, но вдруг одёрнул её. — Тебе придется порезать меня, как это сделал Волдеморт? Глаза Драко расширились от ужаса. — Нет! Я глазам своим не поверил, когда он так много взял! Хотя, чему тут не верить — о ком мы вообще говорим. Нет, зелье требует всего три капли. Просто уколю один палец. Но мне ненавистна сама мысль делать это с тобой. — Меня это не беспокоит, Драко. Я просто боялся… ну… снова так сильно порезаться. Тогда было очень больно. — Я понимаю, — Малфой протянул кинжал Гарри. — Ты можешь сделать это сам, если тебе так проще. Гарри сначала хотел взять клинок, но потом покачал головой. — Я хочу, чтобы это сделал ты. Драко нерешительно обхватил протянутую руку Гарри и поднял её над котлом. Он коснулся самым кончиком кинжала подушечки пальца, но не надавил. Драко снова посмотрел на лицо Гарри, словно ещё раз спрашивая разрешения. Тот даже не моргнул. — Сделай это. Драко вздрогнул, когда кончик лезвия проткнул кожу, но Гарри не шелохнулся. Малфой отложил клинок в сторону и повернул руку Гарри ладонью вниз. Кровь медленно текла из ранки, и одна за другой три крупные капли попадали в мерцающее содержимое котла. Каждая из них отозвалась шипением и клубком дыма. Затем Драко отвёл руку Гарри от котла и всмотрелся внутрь. Ранее серебряная жидкость теперь была ярко-красного оттенка. Пока они глядели на неё, она снова стала серебряной. — Ну, похоже, мы всё сделали правильно, — сказал Драко больше с облегчением, нежели с удовольствием. Он залечил палец Гарри прикосновением палочки и выпустил его руку. Драко подумал, что это касание длилось на секунду дольше, чем необходимо, но в принципе у них не было никаких ограничений по времени. К тому же Гарри, вероятно, сейчас нужно было чувствовать его поддержку. Поэтому Драко решил не смущаться и оглянулся на их творение, медленно плывущее по кругу, образуя спирали разводов в котле. Оно выглядело просто прекрасно, но наслаждаться им Драко мешало осознание того, насколько опасно оно может быть в чужих руках. — Итак, это всё? — спросил Гарри наконец. — Это всё, что стоит между мной и Волдемортом? Драко съёжился. Он до сих пор ненавидел это имя. Он почти сказал «да», но быстро исправился: — Нет, не только. Есть ещё я. Гарри отвёл взгляд от котла в сторону Драко и слегка улыбнулся. — Как я мог забыть? — улыбка исчезла. — Я просто надеюсь, что этого будет достаточно. — Да ладно, Гарри. У нас всё получится. Разве мы не говорили недавно, что раз уж ты смог победить его ещё во младенчестве… Но от этих слов Гарри только помрачнел. — Я просто пытался свести всё к шутке… ну, знаешь, как тогда, когда я пошёл купаться в самый неподходящий момент. Но, Драко, если бы ты знал всю историю, ты бы понял, почему я не испытываю особой уверенности в нашем деле. Драко выпрямился. — Какую историю? Все и так её знают. Сам-Знаешь-Кто пытался убить тебя, но ему не хватило сил, или у тебя была какая-то особая магия, с которой он не мог справиться. Заклинание отскочило и почти убило его самого. К удивлению Драко, Гарри коротко рассмеялся. Потом ещё раз. Всё так же мрачно посмеиваясь, он откинулся на плащ и посмотрел на вечернее небо. — Ну, никто не знает всей истории. Ты же не спрашивал, почему заклинание срикошетило или откуда у какого-то сопливого ребёнка взялась магия, способная остановить самого могущественного тёмного волшебника столетия. Поверь мне, это была не моя заслуга. Драко почувствовал, как желудок судорожно сжался. Это было не то, что он ожидал услышать. — Ты… это был не ты? Но как тогда? Кто? — Моя мама. Она сделала это. — Она направила проклятие обратно в Сам-Знаешь-Кого? Гарри покачал головой, всё ещё глядя на небо. — Он собирался убить меня, а не её. Он сказал ей, что ей не нужно умирать. Моя мама… магглорождённая… и он хотел позволить ей жить. Он был полон решимости просто убить меня. Он велел ей отойти в сторону. А она его не послушала. — Гарри глубоко вздохнул. — И он убил её. Она умерла, защищая меня, — Гарри прикусил нижнюю губу, затем перекатился на бок, отвернувшись от Драко. — Дамблдор рассказал мне об этом. Он сказал, что именно её любовь спасла меня… что это оставило след на мне. В Волдеморте было столько ненависти ко мне, что он просто не смог добраться до меня через любовь мамы. Это единственное, что он не смог преодолеть… и проклятие отскочило в него. Слова Гарри звучали очень неловко для Драко, но когда его голос стал ещё тише, Малфою пришлось наклониться ближе, чтобы услышать это, хотя часть его хотела отодвинуться. — Я слышал, как она… кричала, — продолжил Гарри. — Это всё, что я помню о той ночи. Крик мамы и вспышку зелёного света. Всякий раз, когда я вижу дементора, перед глазами встаёт эта картина, — Гарри подавился горьким смехом. — Всё, что я могу вспомнить о моей матери, — кошмар, навеянный дементорами. Это просто ужасно. — Да, — тихо согласился Драко, хотя в голове его была буря. «Именно её любовь спасла меня.» Если бы только Гарри знал. Если бы я только мог сказать ему. Но Драко ничего не сказал. Они долго сидели вот так, глядя на широкую поляну, залитую вечерним солнечным светом. Драко сидел на коленях позади Гарри, а Поттер лежал на боку, просто наблюдая, как ветер играет в высокой траве. Солнце клонилось ниже к линии горизонта, и время потихоньку утекало. А мир вокруг был настолько спокоен, что Драко почти готов был поверить, что времени в этом месте не существует. Две стрекозы вились над кончиками травинок в своём последнем летнем танце. Чуть в стороне зашипела змея, и Гарри зашипел ей в ответ. Драко понадеялся, что Поттер приказал ей уползти. В воздухе, над дальним краем поляны, бились две птицы. Драко заметил, что одна была значительно крупнее — ястреб. Вторая была поменьше. Малфой наблюдал, полагая, что у маленькой птицы нет шансов. На фоне ястреба она смотрелась просто мухой. Но тем не менее, сражалась она остервенело. Это заранее проигранный бой с более сильным соперником, — подумал Драко. — Глупый клубок перьев станет обедом для хищника. Внезапно ястреб высоко крикнул и упал в лес. Драко неверяще вздёрнул голову и продолжал с удивлением наблюдать, как маленькая птичка несколько мгновений кружила над одним местом, чтобы убедиться, что ястреб возвращаться не собирался. Наконец она, должно быть, решила, что всё чисто. Она села на дерево на самом краю поля и исчезла из виду. Драко как раз обдумывал символичность произошедшего, когда Гарри кашлянул. — Крутой малыш, — сказал он. — Храбрый боец. — Да, он был хорош, — согласился Драко. — Я бы ни за что не подумал, что эта маленькая точка в небе сможет отогнать ястреба. Гарри ответил не сразу, сначала потянулся и глубоко вздохнул. — Я хочу драться. Застигнутый врасплох, Драко тут же отсел подальше от Гарри. — Драться? — осторожно спросил он. — Не с тобой, — Гарри с фырканием перевернулся, чтобы видеть Драко. — С ним. У меня уже нет сил терпеть. Ждать непонятно чего. — Я бы сказал, что понимаю тебя, но это было бы неправильно с моей стороны. Гарри на мгновение закрыл глаза. — Нет, всё в порядке. Ты тоже ждёшь… но я так привык к борьбе. Просто ждать тяжелее. Драко смотрел на Гарри, пока тот снова не открыл глаза. Загнанный взгляд. Страх на дне зрачков. Малфой придал своему лицу обнадёживающее выражение. Гарри только отвернулся. Нужно было занять его чем-нибудь. Найти способ дать внести свой вклад в его собственное спасение. Если Драко этого не сделает, Гарри совсем расстроится, а это ни к чему хорошему не приведёт. Слизеринец взглянул на пергамент, лежащий рядом с дымящимся котлом, и пробежался по диаграмме заклинания. После её минутного изучения он снова повернулся к Гарри. — Ну, если ты так хочешь действовать… то борись. Гарри посмотрел на него. — Что ты имеешь в виду? — Я говорил тебе, что это будет почти как дуэль, верно? О, помнишь аналогию с перетягиванием каната? Попробуй представить. Если бы ты стоял здесь, а Сам-Знаешь-Кто и я тянули бы тебя в противоположных направлениях, что бы ты сделал? Гарри поджал губы в раздумьях. — Ну, я бы попытался упираться и по возможности двигаться к тебе. Драко улыбнулся. — Правильно. Тебе нужно будет сделать то же самое, только ты должен держаться за меня не физически, а магически и эмоционально. Гарри казался немного смущённым этим советом. Он прищурился, словно пытаясь представить, как такое возможно. Драко улыбнулся. — Проще говоря, чем крепче… — Я понял, Драко. Чем крепче я держусь, тем больше у меня шансов выжить. Малфой нахмурился от тона Гарри. — Да, в этом суть. Поттер поморщился и снова отвернулся. — Я думаю, я знаю, что ты хочешь сказать… но я, кажется, не совсем понимаю, как такое сделать. И даже если я пойму… Это не будет похоже на настоящую борьбу. — Ещё как будет. — И всё равно это не то, что мне нужно, и ты это знаешь. Драко почувствовал прилив раздражения. — Ты бы предпочёл штурмовать крепость или делать ещё что-то безумное? Гарри на мгновение уставился на него. Затем со стоном он плюхнулся на спину и закрыл лицо руками. — Гарри? Тот только покачал головой, показывая, что не хочет говорить. Он лежал так пару минут, пока Драко осторожно мял в руке один из запасных шипов боярышника. — Это ведь всё равно не стопроцентно беспроигрышный вариант? — внезапно спросил Гарри. Его руки всё ещё закрывали глаза. Драко отложил шип. — Нет, не стопроцентный. И, как я сказал, это будет настоящий бой. — Как мы поймём, что победили? Вопрос был задан таким обыденным тоном, что, если бы Драко не знал Гарри так хорошо, он бы никогда не услышал в голосе скрытый страх. Драко хотел бы дать другой ответ, но у него был только один. — Мы не поймём, пока затмение не достигнет своего пика. Луна должна покраснеть, когда это произойдёт. — Я подумал… — Да? Гарри открыл глаза и посмотрел на Драко. — Ты сказал, что я должен «упираться» разумом и эмоциями. — Его взгляд упал куда-то через плечо Драко. — Я… я думаю, что у меня получится лучше, если бы я держался ещё и физически. Знаешь, чувствовал бы какой-нибудь… якорь. Драко сглотнул и улыбнулся Гарри. — Я думаю, это можно устроить. — Спасибо, — последовала долгая пауза. — Драко? — Да? — Это будет больно? — детский невинный вопрос с тонко завуалированным страхом в голосе Гарри заставили Драко задохнуться, а сердце замереть на секунду. В книге ничего не говорилось об ощущениях жертвы, так как ритуал был создан волшебниками, которые отнимали жизнь. И снова Драко отчаянно захотел успокоить Гарри, но не смог. — Я… думаю, нет. Гарри слабо кивнул, затем медленно выдохнул. Наконец он приподнялся и подполз к Драко, чтобы сесть с ним плечом к плечу, глядя на поле. — Хотел бы я не бояться. — Это нормально — бояться. Ты вот-вот столкнёшься с чем-то, чего до конца не понимаешь. Он почувствовал, как Гарри пожал плечами рядом. — Я просто не могу себе представить… что меня может не стать завтра — и не говори «ты обязательно будешь жить». Сейчас мне нужен реализм. Это единственное, что удерживает меня в здравом уме. И всё равно всё кажется таким ненастоящим. — Я тебя понимаю. — Сколько сейчас… может быть, час-полтора до заката? И я даже не хочу думать о том, что будет через час. Я просто продолжаю представлять, что если буду цепляться за «сейчас», то время остановится, и всё останется таким, как есть. — Тогда мы никогда не вернёмся в Хогвартс, — мягко напомнил ему Драко. — Мне всё равно, — угрюмо сказал Гарри. — Прямо сейчас меня всё устраивает. Драко мягко ударил его по плечу. — Но наверняка есть так много вещей, которые ты хотел бы сделать, когда вернёшься, я уверен. Что-то, что ты никогда не делал раньше, и что нельзя сделать посреди лесной глуши. Гарри снова пожал плечами, затем поджал ноги к телу. — Знаешь… это поле немного похоже на то, где мы нашли кольцо фей. Как думаешь, может быть, мы увидим его ещё раз сегодня вечером? Драко принял смену темы в их беседе. — Может быть. Учитывая, что я видел такое лишь раз в жизни, меня от этого вряд ли можно называть экспертом. — Ты знаешь о них больше моего. Так скажи мне, что здесь будет кольцо фей. Пожалуйста? Драко опустил голову и грустная улыбка проступила на его лице. — Сегодня вечером здесь будет невероятное кольцо фей, Гарри. И их будет в десять раз больше, чем в прошлый раз. — Ещё. Скажи ещё. — Что ж… с закатом солнца они начнут подниматься из травы. Сначала медленно, одна за другой. Потом всё больше и больше, пока их не станут сотни, парящих над полем в своём волшебном танце. Драко почувствовал, как Гарри слегка прислонился к нему. — Это так прекрасно. — Да. Они светятся слабым синим цветом, разрезая крылышками молочный ночной туман. У поля как будто появился гигантский нимб. И звучит та песня. Сначала тихо, но потом всё громче и громче. Звёзды меркнут на фоне такого представления. И они танцуют только для нас, Гарри. Для тебя. И больше никого нет. Только ты, я и феи. И теперь их танец замедляется. На востоке горизонт становится светлее. И когда феи по очереди мигают в последний раз, солнце поднимается прямо над этим холмом. — Это чудесный рассвет, Драко. — Согласен, Гарри. Гарри глубоко вздохнул и медленно выдохнул, и в течение нескольких минут они просто сидели, прислонившись друг к другу. Драко почти мог представить завтрашнее утро, рисуя перед глазами восходящее солнце. Прекрасное видение. — Можешь рассказать мне о ещё каком-нибудь волшебном существе? — внезапно спросил Гарри. — О каком-нибудь мирном и не слишком смертоносном. О котором Хагрид нам не рассказывал, и, может быть, о ком-то немного… необычном. Как феи. Драко усмехнулся. — Ты слышал что-нибудь о спрайтах? — Нет. Расскажешь о них? Каким-то образом Драко подозревал, что Гарри знал о спрайтах, потому что Малфой смутно помнил, как говорил о них на прошлой неделе, но это не имело значения. Он рассказывал об удивительных водяных духах, а вечерние тени тем временем становились всё длиннее. Драко переключился на фавнов, когда солнце коснулось верхушек деревьев с левой стороны поля. Небо горело ярким оранжевым пламенем, когда Драко, наконец, закончил свой рассказ на легендарных эльфах северной Скандинавии. — Гарри… Гарри упёрся взглядом в колени, отвечая ему: — Я знаю… сейчас ты должен принять зелье. — Ты в порядке? Не возражаешь? Тот неуверенно хмыкнул. — С чего бы мне возражать? Это ведь должно спасти меня. Я уже сказал, что справлюсь. Поэтому, пожалуйста, перестань заставлять меня колебаться! Драко почувствовал себя немного утомлённым, но сказал себе, что Гарри просто делает то, что может, чтобы справиться с ситуацией. Тем не менее, это никак не успокоило нервы Малфоя, когда он вылил содержимое котла в кубок, трансфигурированный Гарри. Драко поднял его и встал лицом к закату. Он должен был выпить зелье с последними лучами солнца. Однако, когда взгляд замер на тающем за деревьями мареве, страх снова охватил его. Драко всё ещё не знал, сработает ли это. Он понятия не имел, как поведёт себя импровизированное зелье. Он задавался вопросом, действительно ли он запомнил все мелкие детали или где-то была допущена ошибка. Было интересно, какое зелье на вкус. И какие ощущения после него возникнут. А правильно они вообще его сварили? Солнечный свет в последний раз мигнул на его лице, и, словно услышав в своей голове сигнал тревоги, Драко бездумно поднёс кубок к губам. Жидкость была слегка острой, но в то же время она имела странное, отвратительно сладкое послевкусие. Стекая вниз по горлу, она оставляла за собой тепло. Не особо приятное, но и не обжигающее. Драко старался не позволять себе думать о том, что только что выпил, пока не проглотил всё до последней капли. Он поставил кубок и замер, пытаясь почувствовать что-то. Пока ничего. Драко предположил, что, в некотором смысле, это был хороший знак. — Ну, по крайней мере, я не отравился, — сказал он, попытавшись рассмеяться. Гарри посмотрел на него с укором. — Это зелье и не должно быть ядовито, разве не так? Когда Драко заколебался, Гарри широко раскрыл глаза. Сначала он казался ошеломлённым, но выражение его лица быстро стало злым. — И ты даже не удосужился сказать мне, что просто-напросто рискуешь отравиться? — Ну, если сварить его неправильно… пара ингредиентов сами по себе токсичны, да, — сказал Драко непонятным тоном. — Ты и не такое вытворял, позволь напомнить. Казалось, это совсем не успокоило Гарри. — Ты мог бы хотя бы предупредить меня! Ты… — вдруг, когда далёкие жёлтые следы дневного света растворились в ночи, Гарри схватился за грудь и ахнул. Секунду спустя он схватился за лоб. Драко собирался сгрести его и спросить, что случилось, когда он и сам тоже это почувствовал. Когда первый прохладный вечерний ветерок коснулся его лица, он ощутил, как что-то сжало его сердце. На короткое, страшное мгновение это нечто сомкнулось, словно железные прутья, вокруг его груди, но затем отпустило. Не в силах как-то иначе описать это чувство, Драко подумал, что это было похоже на то, что дверь в его душу взорвали оглушительной Бомбардой. Он чувствовал себя ужасно открытым и каким-то неведомым образом связанным с чем-то за пределами своего тела. Понимая, что он на мгновение перестал дышать, и, как и Гарри, хватался за грудь, Драко заставил себя сделать вдох. Он обнял себя одной рукой, приспосабливаясь к этому новому ощущению. Связь на самом деле не была неприятной, но Малфой определённо ничего подобного раньше не чувствовал. Когда он наконец смог поднять голову, он посмотрел в шокированную пару зелёных глаз. — Я чувствую это, — прошептал Гарри. — Связь с тобой, и за ней с Волдемортом. Это… это не больно — разве что шрам покалывает — но мои внутренности сейчас ощущаются, как хлипкие деревца во время урагана. Это так… тревожит, — он внезапно стал выглядеть так же растерянно, как и Малфой. — О Мерлин, я не знаю, получится ли у меня, Драко. Тот, изо всех сил пытаясь взять себя в руки, приблизился к Гарри. — Ты сможешь, Гарри. Мы сможем. Я твой якорь, и я не сдамся, — он протянул руку и взял ладонь Поттера в свою. В тот момент, когда их руки соединились, произошли две вещи. Во-первых, Драко внезапно почувствовал Гарри, как не чувствовал никогда и никого, кроме себя самого. Во-вторых, Гарри снова подавился воздухом, и Драко был уверен, что Поттер чувствовал то же самое. — Зелье… — начал Драко. — Оно открывает канал между… человеком, который его выпил и… — Жертвой, — закончил Гарри с безошибочной горечью в голосе. — Не в этом случае, Гарри. Не между нами. — Но Волдеморт… — Гарри вздрогнул. — Я чувствую его, как он подбирается ко мне. Холодно, это чувство немного похоже на присутствие дементора. Я не хочу об этом думать, но оно прямо здесь, — он ударил себя в грудь кулаком, — и я не могу от этого избавиться. Драко сочувственно нахмурился. Он, конечно, не мог чувствовать эмоции Гарри, и уж тем более слышать его мысли, но он мог чувствовать что-то внутри. Что-то, что безошибочно было Гарри. И даже если Гарри не было больно физически, Драко просто знал, что он страдает. Его глаза нервно бегали из стороны в сторону, и он сгорбился, стараясь казаться меньше, чем когда-либо. — Могу ли я чем-нибудь помочь? Гарри опустил взгляд на их соединённые руки. — Ты уже делаешь это. Драко не знал, что сказать, поэтому просто сильнее сжал руку Гарри. Тот сжал в ответ. — Драко… может ли такое случиться, что я… э-э… останусь внутри Волдеморта? Например, своим сознанием или разумом? — Нет, такого не будет. И он всё равно не победит, так что… — Я знаю, знаю, что ты скажешь мне, что он всё равно до меня не доберётся, поэтому нет смысла обсуждать подобное… но Драко, мне нужно знать… что может случиться? Драко сжал губы, как будто этого было достаточно, чтобы избежать необходимости отвечать, но взгляд Гарри был настойчивым. Малфой опустил голову, поэтому смотрел на свои колени, когда говорил: — Он вытянет твою жизненную силу, твою душу и твою магию. Но это не будет похоже на овладевание. Твоё сознание никуда не денется, оно всегда будет здесь, — он постучал Гарри по лбу пальцем свободной рукой. — Ты ни в кого не превратишься. Ты остаёшься здесь, самим собой. В темноте ранней ночи Драко всё ещё мог видеть дрожь нижней губы Гарри и чувствовать, как трясутся его руки. — Значит, когда он вытянет мою жизненную силу… я умру как обычный человек, верно? Драко только кивнул в знак согласия. Гарри издал звук, похожий на всхлип. Сначала Драко думал, что он просто реагирует на суровую реальность, с которой пришлось столкнуться, но затем Малфой заметил, что Гарри смотрит куда-то через его плечо. Драко повернулся на месте, не отпуская руки Гарри, и посмотрел на дальнюю сторону поля. С вершины холма зловеще лился пока ещё совсем тонкий белый луч света. Пока Драко и Гарри сидели и смотрели, не в силах даже пошевелиться, на горизонт выплыла луна. Оба хранили молчание, пока идеально круглое небесное тело не показалось во всей своей холодной красоте. — О боже, — прошептал Гарри. В мгновение ока Драко повернулся к нему. — Гарри? Лицо Поттера было искажено гримасой человека, отчаянно пытающегося сдержать слезы. — Я… это… я не могу… — он зажмурился и покачал головой. — Говори со мной, — сказал Драко с нажимом. — Это слишком для меня. Я… я хочу плакать, но это просто смешно. — Тогда плачь, — сказал Драко, на этот раз мягче и тише. Гарри яростно замотал головой. — Это слабость. Чем это вообще поможет? — Тебе не нужно сдерживаться. Дай волю чувствам, Гарри. Тебя здесь никто не увидит, кроме меня, а уж я никогда не стану думать, что ты слаб. Ты можешь плакать. Это было похоже на прорыв шлюза. В ту же секунду Гарри упал в руки Драко, неудержимо рыдая, задыхаясь, дрожа. Даже после стольких лет, на протяжении которых Драко говорили, что эмоции — это слабость и никогда нельзя позволять кому-то видеть, как ты плачешь, Драко не мог видеть такие эмоции Гарри как поражение. Не было никакой слабости в том, чтобы плакать перед лицом смерти. Иногда это всё, что мог сделать человек. Гарри, несомненно, был одним из самых сильных волшебников, которых Драко когда-либо встречал. Сильнейший, — с горечью подумал Драко, вспоминая слова Гарри о разнице между силой и властью. Они через столько всего прошли, и пусть Гарри иногда колебался, его ничто не сломило. Любой волшебник слабее него давно бы сдался на волю судьбы, но Гарри всё ещё боролся. Они боролись вместе. Вместе они были сильнее, чем порознь. Выживали вместе там, где никто не мог в одиночку. Вместе противостояли врагу, которого большинство волшебников не осмеливаются даже назвать. И теперь нет ничего постыдного в слезах. Драко даже не пришло в голову, что его действия должны вызвать неловкость. Он обнял Гарри и прижал его к себе. И они сидели так очень долго. Прислонившись к груди Драко, Гарри тихо плакал до изнеможения. К тому времени, когда рыдания Гарри утихли, тепло нагретого днём воздуха ушло, оставив в небе миллион звёзд и полную Луну, высоко и ярко сияющую над горизонтом. — Гарри, посмотри вверх. Гарри покачал головой о плечо Драко. — Сегодня небо просто прекрасное. Ты должен это увидеть. — Я не хочу видеть это. Это то, что убьёт меня. Это не может быть прекрасным. — Гарри, — Драко отодвинулся достаточно, чтобы увидеть его лицо, повёрнутое в сторону. — Гарри, ты не можешь винить Луну. Это всё равно, как если бы ты винил ретроградный Меркурий, когда угробил свою метлу. Это просто небесное тело. Ничего больше. И ты можешь посмотреть на неё, иначе просто пропустишь такую красоту. Наконец Гарри поднял голову и повернулся, прислонившись спиной к Драко. Он немного всхлипнул, когда увидел небосвод. — Ты прав, — он глубоко вздохнул. — Ты прав. Драко притянул Гарри к себе за плечи, а затем обхватил вокруг груди. — Похоже, мне наконец-то удалось показать тебе хоть что-то красивое во всём этом. На это Гарри коротко рассмеялся. — Да, — прохрипел он. — Я думаю, у тебя отлично получилось. — И у нас будет ещё много прекрасного в жизни. Потому что мы сильнее него. И я не позволю ему забрать тебя. Я не позволю ему. Гарри в его объятии выпрямился. Драко нахмурился. — Что-то не так? — Это всё… напоминает мне сон, который я видел… когда мы ещё были в темницах. Не спрашивай. — Тогда я не буду, — Драко положил руки обратно на плечи Гарри и слегка сжал. — Тебе не нужно делать то, чего ты не хочешь. Только то, что сам пожелаешь. — Что сам пожелаю, — повторил Гарри, но его тон был мрачным. — То, чего я хочу… это ещё сотня таких ночей, как сегодняшняя, но без Волдеморта. Можешь говорить, что я жадный, но я хочу жить, — Гарри неловко поёрзал. — Я ещё так много всего хочу, и я никогда этого не осознавал… пока не подумал, что, возможно, у меня ничего из этого никогда не будет. — Ты расскажешь мне? Последовала долгая пауза. — А ты? Драко кивнул, хотя Гарри его не видел. — Да, я расскажу. Но ты первый. — Я… не знаю, с чего начать. — Первое, что приходит на ум. Что угодно. Может, ты скажешь мне, чем будешь заниматься, когда закончишь Хогвартс? На мгновение Гарри умолк, но затем повернулся на месте так, что он и Драко смотрели друг на друга. Лицо Гарри было освещено с одной стороны полной луной, которая казалась почти неприлично яркой, а с другой стороны — фиолетовым пламенем волшебного огня. — Я хотел стать аврором, — наконец сказал он. — Хочешь стать аврором, — с нажимом поправил Драко. — Хорошо. Я хочу стать аврором. — Не профессиональным игроком в квиддич? — поддразнил Малфой. Гарри покачал головой. — Я не хочу быть в центре внимания больше необходимого, а профессиональный квиддич только к этому и приведёт. Кроме того, даже если бы я попал в сборную, я бы никогда не смог сказать наверняка, что меня взяли за талант, а не за громкое имя. Это не очень приятная мысль. — А ты действительно не любишь славу. — Не люблю. И как только я осознал, насколько знаменит, — процедил он, — только сильнее её возненавидел. Кроме того, ты сам всегда говорил, что я получаю все плюшки только потому, что я «знаменитый Гарри Поттер». Драко поморщился, впечатлённый великолепной пародией на самого себя. — Я сказал это, но я знал, что ты и вправду хорош в квиддиче. Чёрт, ты не из-за своего имени каждый раз ловил снитч, пусть мне и хотелось думать, что это так. Мне было легче говорить это, потому что тогда у меня было оправдание. Кроме того… ты получал больше внимания моего отца, чем я сам… даже не прилагая никаких усилий, — Драко отвёл взгляд. — Признаю, я завидовал. Когда он снова поднял глаза, Гарри загадочно улыбнулся ему. — Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты это скажешь. — Ну, тем не менее, я это сказал. Но если бы ты попал в профессиональную сборную по квиддичу, это было бы только из-за твоего таланта. Драко почувствовал прилив тепла, когда улыбка Гарри смягчилась. — Я не думаю, что спрашивать такое уместно… но я всегда хотел знать. Твой отец купил тебе место в команде слизеринцев? Теми мётлами? Нежное тепло пропало, уступив место лёгкой грусти. — На самом деле нет. Я прошёл честный отбор. Ни у одного из слизеринцев не было телосложения ловца, и я проводил каждый день тем летом, тренируясь на территории поместья. Отец согласился купить мётлы всей команде, если я пробьюсь. Я подумал, что если бы у всех нас были лучшие метлы, ты бы ни за что не выиграл, — Драко фыркнул. — И все мы знаем, насколько эффективным был этот план. — Ты почти выиграл у меня на третьем курсе, помнишь? — О, я помню, — угрюмо сказал Драко. — И тебя с твоей Молнией. Думаю, нам лучше сменить тему, прежде чем я почувствую соблазн задушить тебя. Гарри тихо посмеялся над ним. — Как скажешь. — Но знаешь что? — Что? Драко немного наклонился вперёд. — Ты бы стал чертовски хорошим игроком в квиддич, но я думаю, аврор из тебя получится куда лучший. Гарри оживился. — Ты правда так думаешь? — Я в этом уверен. Я видел, как ты выстоял против Сам-Знаешь-Кого, и я слышал достаточно историй о ваших встречах. Возможно, я ненавидел тебя за это, но ты чертовски хорош. Все это знают. Гарри долго молчал, видимо, обдумывая всё это. — А ты? Чем ты хочешь заниматься? Драко снова сел. — Я не задумывался о таком далёком будущем. Сейчас я хочу не загреметь в Азкабан за то, что сделал. И не говори мне, что всё будет хорошо, потому что ты знаешь, сколько проблем у меня может быть. На этот раз я действительно рассчитываю на твое влияние как великого Гарри Поттера, который поможет мне. — Ты же знаешь, я сделаю всё, что в моих силах. — Я знаю, Гарри. И я благодарен. Но если мы вернёмся к тому, чем бы я занимался… через много лет, я бы… э-э… продолжил семейное дело. Не из-за того, что я хотел стать последователем Тёмного Лорда, но мой отец посвятил этому всю свою жизнь, и я хотел, чтобы он гордился мной. Просто это принималось как должное — что я пойду по его стопам, и поэтому я так и планировал. Я даже не собирался заканчивать школу. Я не планировал возвращаться в Хогвартс после того, как… ну… похитил тебя. Я был полностью готов закончить своё обучение под руководством моего отца и Тёмного Лорда, — Драко нервно сглотнул. — Надеюсь, Дамблдор примет меня обратно. Гарри протянул руку и похлопал его по плечу. — Я уверен, что примет. И… как ты думаешь, чем ты будешь заниматься, когда закончишь Хогвартс? Ведь твоё семейное дело, как ты выразился, больше не вариант? — Я думаю… — на лице Драко расцвела улыбка. — Может быть, я тоже попытаюсь стать аврором. Знаешь… чтобы я мог присматривать за тобой. Никогда не знаешь, когда тебе понадобится кто-то, кто вытащит тебя из заварухи. — Или из ямы. — Да, — Драко вспомнил о том дне и почувствовал, как его сердце сжалось. — Но с какой стати сыну Пожирателя Смерти будет позволено стать Аврором? Проклятье, чего мне вообще следует ожидать? Может, я стану работать у Боргина и Бёрка? Конечно, мне всегда нравилась та Рука Славы, но это такая себе перспектива. — Я же говорил, всё будет хорошо, Драко. — Я знаю. И я пытаюсь в это поверить. Правда, — он пошевелился, вытягивая ноги и ложась на плащ, устремляя взгляд вверх. — Я просто не чувствую, что мне есть, чего ждать. Гарри ничего не сказал, но присоединился к Драко, который лежал на спине и наблюдал за небом. Пока они молча лежали, Драко мог поклясться, что чувствует странную связь с Гарри, словно вибрирующую в тишине. Опять же, он не мог почувствовать Гарри, но мог ощущать связь, идущую из груди, как широкий туннель, через который он мог протянуться и достать до Гарри на другом конце. Не самого Гарри, но ту энергию, которая была Гарри — его магию, некую искру, само его существо. Драко был уверен, что он видел это в глазах Гарри, когда смотрел в них, никак не прикрытые стёклами очков. Именно эта пара зелёных глаз разбила, сломала его. Не сами глаза, но то, что он видел за ними. Какая-то часть Драко всё ещё кричала, что он должен злиться на Гарри. За то, что был сломлен, что позволил сломать себя, но этот голос был уставшим и уже давно угасал. Остальная же часть Драко никогда бы не променяла это на все сокровища мира. — Знаешь, — медленно произнёс Драко, — я думаю, это лучшее, что случалось со мной. — Что? — спросил Гарри с недоверием. — Ну, не то, чтобы я хотел, чтобы ты всё так же работал на своего старого доброго змееподобного босса, но, серьёзно? Ты здесь, посреди глуши, со мной, изолированный от всего мира, и Волдеморт желает тебе самой страшной смерти. И неизвестно, придётся ли тебе пройти оставшуюся часть пути обратно самостоятельно. И это лучшее, что с тобой случалось? К своему собственному удивлению, Драко действительно захотелось засмеяться. — Когда ты так это сказал, то логика стала подсказывать мне, что это, вероятно, худшее… но я не это имею в виду. — Тогда… что ты имеешь в виду? Драко был рад, что темнота скрыла небольшой прилив тепла к его щекам и ушам. — Я имею в виду… тебя. Ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной. — Я… я всё ещё не совсем понимаю, что ты хочешь сказать, — медленно произнёс Гарри, словно боялся каждого слова. — Я хочу сказать… что я никогда не испытывал ничего подобного и у меня никогда не было такого друга, как ты, — Драко прикусил нижнюю губу, чтобы не сказать ничего больше. Он боялся того, что мог наговорить. В его голове прокручивались слова Гарри прошлой ночью. Это случайное, сонное бормотание. Гарри даже не помнил этого, но Драко не мог забыть, и внезапно эти слова стали для него слишком важными. Драко думал, что знает о Гарри Поттере всё. После трёх недель их путешествия, приёмов пищи и сна вместе, бок о бок, Драко осознал, что до сих пор он ничего не знал о Гарри. У Гарри было саркастическое чувство юмора, и он был невероятно наблюдательным, но в то же время совершенно наивным и рассеянным подчас. Гарри был дерзким, откровенным, смелым человеком, но Драко обнаружил, что Гарри мог покраснеть от двусмысленной фразы. Гарри был единственным, кто мог заставить Драко покраснеть. И Гарри выглядел чертовски хорошо в боксерах. Драко почувствовал, что снова краснеет в темноте, и понял, что уже долгое время между ними царило молчание. Он подыскивал, что бы такого сказать, когда рука Гарри внезапно скользнула в его собственную и сжала. Слишком удивлённый, чтобы сделать что-то ещё, и слишком довольный, Драко сжал в ответ.

***

Гарри долго лежал так: на спине, уставившись на звёзды, пытаясь не обращать внимания на Луну, а Драко крепко сжимал его руку. Прямо сейчас это было единственное, что привязывало Гарри к реальности. Его мысли метались от одного к другому. В страхе перед предстоящим событием ему было трудно убедить себя в том, что следует постараться сосредоточиться на настоящем. Игнорировать реальность, безусловно, было бы проще, но в то же время Гарри отчаянно нужно было всё осознавать, полностью присутствовать прямо здесь и сейчас, на случай, если это был его последний вечер. Он всем сердцем хотел делать что-то невероятное и захватывающее, чтобы максимально использовать каждый отведённый ему момент, но чувствовал, что ничего не мог сделать. Вместо этого он был погружён в какофонию мыслей, борющихся за внимание в его голове. Он продолжал думать о Хогвартсе, задаваясь вопросом, сможет ли когда-нибудь снова пройтись по залам своей школы. Это было единственным местом, которое он считал домом. Гарри подумал о своих друзьях, которые, должно быть, сходили с ума от беспокойства. Он задался вопросом, получил ли Дамблдор их сообщение, и подавил вспышку гнева, что директор так и не нашёл их. Он задумался, будет ли у него когда-нибудь шанс стать аврором, и сможет ли Драко попытаться присоединиться к нему. Было бы неплохо, — подумал Гарри. Он вспомнил квиддич, желая сыграть ещё хотя бы один матч, хотя бы разочек. Он подумал о тёплых, пенистых кружках сливочного пива и горячем шоколаде в «Трёх Мётлах», а также о невероятном пире, который устраивали в Хогвартсе в начале каждого года, и Гарри пожалел, что ни разу не объедался до отвала. И он беспокоился о сегодняшнем плане и о том, как он может сработать, и сработает ли он вообще, и сможет ли Драко справиться. Луна поднималась всё выше. Связи, которые создали два зелья, было невозможно игнорировать. Они тревожили внутренности, как поздний осенний шторм. Это не было больно. Это было похоже на странное глухое давление повсюду внутри тела. Если бы Гарри закрыл глаза, он мог бы сказать, какой частью этого давления был Волдеморт, а какой — Драко. Хотя ощущению было сложно придать физические характеристики, Гарри чувствовал, что давление Волдеморта было резким и холодным. Ядовитым, просачивающимся, готовым наброситься и убить его при первой возможности. С другой стороны, давление Драко было не так легко описать, но Гарри просто хотел цепляться за него и не отпускать. Если он отпустит, то, когда волна ненависти Волдеморта наконец накатит на них, Гарри просто сметёт силой удара, и тогда ничто не сможет его спасти. Гарри утешил себя мыслью, что, несмотря ни на что, Волдеморт не победит. Неважно, если окажется, что план потерпит неудачу, Драко сдержит свое обещание. По крайней мере, Гарри отчаянно на это надеялся. Конечно, он молился, чтобы до этого не дошло. Он доверял Драко. На самом деле, чем больше он думал об этом, тем больше понимал, насколько ему комфортно с таким доверием. И этот факт должен был сбивать с толку, понял вдруг Гарри, учитывая, как мало времени они действительно знали друг друга, не желая заклятому сопернику смерти. И всё же, за этот короткий срок многое изменилось. Конечно, они потратили большую часть своего времени, перебрасываясь дружескими насмешками, поддразнивая друг друга. И даже драки были. Но каким-то образом казалось, что эти мелочи заставляли Гарри чувствовать себя ближе к Малфою, чем если бы он узнал все его самые сокровенные тайны. Это было правильно. Это было здорово. Казалось, что Драко должен был всегда быть рядом, и что Гарри всё это время не хватало чего-то важного. Единственное, в чём он не был уверен, были его чувства к Драко. Вчера весь день, а тем более этим утром его мысли о Драко стали странными. По какой-то причине что-то изменилось в его отношении к Малфою, но он не был уверен, что именно. Возможно, Гарри просто беспокоился о том, что мог потерять эту новую дружбу, едва она началась. Возможно, он стал так близок с Драко за последние две недели, что не мог представить, что это когда-нибудь закончится. В любом случае, он обнаружил, что когда думает о Малфое, то хочет просто держаться покрепче и не отпускать. Это было смешно, конечно. Гарри сказал себе прекратить это, но чем больше он расстраивался или волновался, тем больше он просто хотел, чтобы Драко сказал ему, что всё будет хорошо. Гарри этого не признавал, но ему хотелось, чтобы Драко обо всём позаботился. После того, как Малфой использовал на Гарри сонные чары и все заботы ушли, Поттер смутно помнил, как Драко натягивал плащ ему на плечи и снимал очки. Тогда он почувствовал, что кто-то действительно заботился о нём. Он даже не мог выразить словами, насколько оценил это чувство, поэтому и не сказал тогда ничего. Или, по крайней мере, думал, что не сказал, хотя Драко говорил, что слышал от него что-то, пока он спал. Что бы он сказал Драко? Что можно сказать кому-то, кто стал тебе лучшим другом неописуемым, таким шокирующим, волнующим образом? Ещё сложнее, когда этот человек говорит, что ты — лучшее, что с ним когда-либо случалось, и по какой-то безумной причине ты и сам понимаешь, что чувствуешь то же самое. Что сказать другу, который может быть последним, кого ты увидишь в своей жизни? Который может быть единственным, что стоит между тобой и чем-то немыслимым? И на случай, если это немыслимое всё-таки случится, как попрощаться с ним? Гарри наконец позволил себе взглянуть на луну. Она ещё не висела прямо над головой, но, похоже, поднялась намного выше с тех пор, как он в последний раз смотрел на неё. Он стиснул зубы, стараясь не позволять себе лишних эмоций. Гарри был полон решимости сохранить трезвость рассудка. Его недавняя истерика была просто ужасной. Странно, но Гарри не чувствовал себя слишком смущённым, хотя, когда он отстранился, он был уверен, что оставил мокрое пятно приличного размера на плече Драко. Тем не менее, он никак не мог снова сломаться. Дамблдор всегда говорил, что есть вещи хуже, чем смерть. Слова директора всплыли в памяти. «Для высокоорганизованного ума смерть — это очередное приключение». Вот чем ему следовало заняться. Он должен был организовать свои мысли, успокоиться и убедиться, что он сказал всё, что нужно было сказать… пока не стало слишком поздно. Внезапно Гарри отпустил руку Драко и перевернулся на бок, лицом к нему. Малфой явно не ожидал таких резких движений, и, казалось, с трудом вылез из собственных мыслей. — Ха… да… Гарри? Что-то не так? — он перекатился так, чтобы тоже лежать на боку, лицом к Поттеру и облокотившись о землю. — Ты в порядке? — На самом деле со мной всё хорошо, — он скрепя сердце продолжил. — Я тут подумал… есть кое-что, что мне нужно сказать, потому что у меня может никогда не быть другой возможности. — Что ты имеешь в виду? Гарри протянул руку и прижал палец к губам Драко, чтобы успокоить его. — Я имею в виду… я не всегда говорю всё, что следовало бы. Есть вещи, которые я не сказал важным мне людям… и я должен убедиться, что они их знают. Мне нужно высказать то, что у меня на уме, и прямо сейчас, на всякий случай… понимаешь… если я вдруг не вернусь. Сначала Драко, казалось, хотел запротестовать, но он лишь кивнул. — Хорошо. Скажи мне… всё, что должен сказать. Гарри сглотнул и перевёл дыхание. Это будет нелегко. — Во-первых, мне нужно, чтобы ты передал несколько сообщений. Я хочу, чтобы ты сказал Дамблдору, что мне жаль и что, кажется, я понимаю, что он имел в виду… про смерть. Он поймёт, о чём я. Драко нахмурился, но не спросил, за что Гарри хотел извиниться. — Продолжай. — Передай Гермионе… э-э… скажи ей, что мне жаль, что я так и не прочитал «Историю Хогвартса»… о Мерлин, это глупо. Боже, что мне сказать? Она же моя лучшая подруга. Она так много сделала для меня, и мне нужно столько ей сказать, но я не знаю, что. — Ну, — медленно произнес Драко, — что бы ты сказал ей, если бы уходил на очень долгое время, скажем, два или три года? Гарри моргнул и попытался прийти в себя. Не навсегда, просто ненадолго. Не было такого понятия, как вечность. Он глубоко вздохнул. — Я бы сказал ей, что буду скучать по ней, и смогу позаботиться о себе. Я бы сказал, что буду думать о ней и что я буду с нетерпением ждать встречи. Я бы даже сказал, что, к тому времени, когда я вернусь, они с Роном должны прекратить цапаться, как молодожёны. Драко весело фыркнул. — Этого не произойдёт, пока они на самом деле не поженятся, и их перемирие не продержится даже половину их медового месяца. Гарри засмеялся. — Пожалуй, ты прав. Ещё я бы сказал ей, чтобы она присматривала за Роном, потому что я не уверен, что он действительно сможет позаботиться о себе сам. И я бы сказал ей, что ожидаю видеть её министром Магии, когда вернусь, или главарём своего собственного подпольного движения, выступающего против несправедливости по отношению к домашним эльфам. — Это имеет смысл, — сказал Драко, до сих пор забавляясь. — Что-нибудь ещё? Гарри грустно улыбнулся. — Я бы сказал ей, что она была для меня целым миром и что я много раз был обязан ей своей жизнью. И что она была другом, о котором я даже не мог и мечтать. Она проницательная, умная, рассудительная… не как большинство девочек. За исключением того времени, когда она сходила с ума по Локхарту, как и все остальные девчонки в школе, но, я думаю, никто не идеален. — Тогда я ей так и передам, — торжественно сказал Драко, — разве что опущу подробности про Локхарта. Гарри многозначительно посмотрел на него. — Спасибо. Драко кивнул. — И Рон… — задумчиво начал Гарри. Малфой внезапно стал выглядеть гораздо менее самодовольным. — Если только Уизли не проклянёт меня, как только увидит, — Гарри посмотрел на него, и Драко поморщился. — Хорошо, хорошо, я думаю, что смогу отбиваться от него достаточно долго, чтобы передать твоё сообщение — что, я уверен, мне делать не придётся, но продолжай. Гарри закатил глаза. Некоторые вещи просто никогда не меняются. — Скажи Рону… что если бы я и мог кого-то назвать братом, то только его, и что он был очень дорог мне… даже когда вёл себя как придурок. Скажи ему, что я буду скучать по нашим партиям в волшебные шахматы. Наверное, это были мои любимые времена. Гермиона всегда помогала мне с трудностями, а Рон был рядом, когда мне просто нужно было забыть обо всём. Иногда я думаю, что это было самым важным… просто чувствовать себя обычным человеком временами… и с ним у меня это получалось. Чёрт, я так много хочу сказать, но я не могу выразить это словами. Вдруг Гарри в голову пришла необычная мысль, и он улыбнулся Драко: — Знаешь, иногда он ничем не отличается от тебя. Драко опустил голову и обиженно глянул на него. — Смотрю, ты умеешь льстить, Поттер. — Это правда, — с нажимом сказал Гарри. — У вас обоих есть свои строгие принципы, вы можете в секунду разозлиться… чёрт, неудивительно, что вы ненавидите друг друга. Но, если ты не заметил, он был моим лучшим другом уже больше пяти лет, поэтому должно же в нём быть что-то, что мне нравится. Так почему ты считаешь, что иметь что-то общее с ним так плохо? Драко что-то проворчал, но Гарри подумал, что это больше прозвучало как согласие. — Рон склонен увлекаться своими эмоциями и редко думает головой… но я не могу представить себе жизнь без него. Он был рядом, когда я нуждался в нём. Он обидчивый, но верный. Действительно верный. У него, может, и нет много денег, но он отдал бы что угодно, если бы это было необходимо. Я хотел подарить ему столько всего, но он бы никогда не принял от меня ничего. Но на этот раз, думаю, всё будет иначе. Скажи ему, что он может забрать мою метлу. Пообещай мне, Драко, что скажешь ему забрать метлу. Похоже, Драко почти смутила настойчивость Гарри, настолько, что Малфой запнулся. — Я… обещаю, Гарри. Что-нибудь ещё? — Вообще-то, две вещи. Во-первых, я хочу, чтобы ты попытался узнать Рона и Гермиону поближе, даже если меня не будет рядом. Я не ожидаю чуда… Я просто прошу попробовать. Ты сказал, что беспокоился, что у тебя не будет никого, когда ты вернёшься. Ну, тебя будут окружать разные люди… ты просто должен и сам захотеть подружиться. — О, конечно, это будет прекрасно, — Малфой резко поднял руки в воздух. — «Эй, Уизли, твой лучший друг только что умер из-за меня. Хочешь быть приятелями?» К тому времени, когда он покончит со мной, во мне будет больше дырок, чем в швейцарском сыре! — Драко, я не думаю, что такое произойдёт. Рону может потребоваться некоторое время, чтобы свыкнуться с этой мыслью… но поверь мне. Поговори с Гермионой, поговори с Дамблдором. Рон в конце концов остынет. Если и не из-за тебя, то ради меня и моей памяти. Драко что-то пробормотал себе под нос, затем бросил взгляд на Гарри. — Хорошо, я сделаю это… то есть, если мне придётся. А мне не придётся. Но я обещал, что не буду спорить с тобой прямо сейчас. — Это всё, чего я прошу. И потом, есть еще одна просьба. Скажи Дамблдору, что я хочу, чтобы Уизли получили всё из моего хранилища в Гринготтсе. Я бы отдал им часть от моего наследства раньше, если бы думал, что они примут её. Теперь… ну… просто убедитесь, что деньги пойдут им. Драко кивнул, выглядя при этом, как будто его только что пнули в живот. Гарри потребовалось время, чтобы понять, почему. — Драко… у тебя есть собственный счёт в Гринготтсе? Или у тебя всегда были деньги только твоих родителей? Малфой отвернулся, тупо уставившись на фиолетовый костер. — У меня никогда не было собственных денег, — внезапно выражение его лица изменилось. — Но ты даже не думай о том, чтобы заниматься тут благотворительностью, Поттер. Я не хочу этого, и мне это не нужно. Гарри недоверчиво уставился на Драко. — Забота о своих друзьях не благотворительность! Я хочу, чтобы у Уизли были деньги, потому что они мои друзья — моя семья — и я забочусь о них. Не потому, что я какой-то меценат. Через мгновение Драко повернулся к нему, выражение его лица было сдержанным и осторожным. — Я сам эту кашу заварил, сам и выкарабкаюсь. — Разве ты не говорил, что из нас вышла хорошая команда? — начал сердиться Гарри. — И что ни один из нас не мог бы зайти так далеко без другого? — Драко только снова отвернулся. — И ты уже пару раз спасал мою задницу. Я в долгу перед тобой. И когда сегодня вечером твой план осуществится, я буду должен тебе ещё раз! Драко хмыкнул. Гарри бросил на него неодобрительный взгляд. — Ну, на случай, если ты перестанешь беспокоиться о своей гордости больше, чем о своём будущем, и решишь принять его, то ключ от моего хранилища в Гринготтсе лежит на дне моего школьного сундука, в маленьком синем мешке. Драко не поднял глаза, но ответил. Его тон был резким и саркастичным. — И даже если бы я решил… принять твою «не благотворительность»… как все поймут, что я не просто украл у тебя? Зачем им позволять мне получить хоть кнат, если ты умрёшь из-за меня. Как обычно, великолепный план, Поттер. — Я… — Гарри вдруг замолк. Он просто предполагал, что все будут доверять Драко, потому что он сам ему верил. Очевидно, что если Малфой просто возьмёт и залезет в школьный сундук Гарри в поисках ключа от хранилища, мало кто оставит это без внимания. — Погоди минутку. Гарри протянул руку и схватил пергамент, на котором Драко нарисовал диаграмму заклинаний, и перевернул его. Он вытащил волшебную палочку из своего кармана и прошептал: — Скрипто Скриптари! Затем постучал кончиком палочки по пустой стороне пергамента. В тусклом свете он мог видеть мелкие точки чернил, которые оставались в местах, где он касался бумаги. Гарри быстро принялся за работу. Когда он закончил, он подписал листок, произнёс заклинание быстрого высыхания, свернул его и передал Драко. — Не читай это, пока не вернёшься. И если — вернее, когда — мы вернёмся вместе, тебе это всё равно не понадобится. Но если кто-то спросит тебя, просто покажи ему это. И, как я уже сказал, ключ находится в маленьком синем мешочке. Драко… послушай, нет ничего благородного в том, что ты умрёшь от голода, не позволив мне даже помочь тебе. — Я подумаю об этом, — пробормотал тот в ответ. — Это всё, чего я могу просить, — сказал Гарри. Долгое время Поттер смотрел на Малфоя, не совсем понимая, как сказать ещё кое-что, что он хотел — последнее послание, которое он сохранил для слизеринца. Гарри знал, что ему нужно сказать его Драко, но теперь просто не мог подобрать слов. Однако прежде чем он смог наскрести достаточно смелости, Драко плюхнулся на живот, подперев подбородок руками. — Я действительно не продумал это, когда мы сбегали, — сказал он, словно разговаривая сам с собой, а не с Гарри. — Я просто рванул, не обеспечив себя ничем, кроме своих вещей в Хогвартсе, и тех смешных денег, которые лежат в небольшом сейфе в моем сундуке. — Сейфе? — Гарри не смог не спросить. — Ты же не думал, что твои друзья стали бы красть у тебя? — Наивный маленький Гарри, — покровительственно сказал Драко. — Они — слизеринцы. Конечно, они бы это сделали. Мы все покрываем друг друга, но в то же время можем нанести удар в спину, если нужно. Я… э-э… был ничем не лучше. — Действительно, — сказал Гарри резко. — А сейчас? Драко пожал плечами. — Я сказал тебе, я никогда не собираюсь становиться одним из праведных героев Дамблдора. От старых привычек тяжело избавиться, и есть некоторые вещи… которые, как я думаю, нельзя изменить во мне. Если честно, я не знаю как вообще мне стоит начать новую жизнь, — он провёл рукой по волосам, сильно потянув за пряди на затылке, что делал, только когда очень нервничал. — Я думал об этом… с прошлой ночи… о том, почему я сбежал. Гарри нахмурился. — Кстати, ты никогда не говорил мне об этом. — Это отчасти из-за того, что я сам не очень понимал, почему. Это удивило Гарри. — Подожди-ка. Ты принял самое важное решение, перевернувшее всю твою жизнь, и даже не уверен, почему ты его принял? Драко горько рассмеялся. — На самом деле, это единственное действительно важное решение в моей жизни, которое я принял сам. Я думаю, что в этом и суть. Ты говорил мне о выборе, и что всё зависело только от меня, и я не мог больше скрываться за иллюзией, что это были не мои решения. Это мой выбор. После того, как я вернулся с беседы с Тёмным Лордом, а потом то, что случилось с моим отцом… и с тобой… всё это было так неправильно. Я больше не мог оставаться там. Я не мог позволить использовать себя и дальше. — Поэтому ты сбежал. — Нет, — быстро сказал Драко. — Я сделал выбор. Впервые в жизни я сделал настоящий, свой собственный и осознанный выбор. Если бы я просто хотел сбежать… — он заколебался и долго смотрел на Гарри. Когда Малфой снова заговорил, его голос стал мягче. — Если бы я просто хотел сбежать, я бы взял свои вещи и дал дёру. — Ты не взял бы меня, — сказал Гарри, начиная понимать. — Я был не совсем в форме… — Ты был едва ли в сознании всё то время. — Ну, да. Драко осторожно улыбнулся ему. — Трёхдневная голодовка и большая кровопотеря не очень полезны для твоего здоровья. Гарри фыркнул в ответ. — Но дело в том, что я замедлял тебя. Очень. Если бы ты просто хотел бежать, ты бы не взял меня. Но ты решил иначе. Драко закрыл глаза. — И если бы я просто боялся, я бы вообще не сбегал. — Хвост, — внезапно сказал Гарри, когда что-то зашевелилось в памяти. Драко вздёрнул голову, ошеломлённый. — Что? — Хвост сказал, что он пошёл к Волдеморту, потому что боялся его. Он сказал мне это… когда он позволил нам уйти. Он вернулся к Волдеморту, потому что был напуган… и он остался с ним по той же причине, — Гарри размышлял над этим пару секунд. — Если кто-то боится Волдеморта, последнее, чего он желает — это сделать что-нибудь, что разозлит его. Так… всё-таки, почему ты сбежал? В течение нескольких долгих мгновений Драко смотрел на землю перед собой, как будто он мог видеть, как его собственные мысли хаотично танцуют на мантии. — Было несколько причин, — ответил он, когда казалось, что он привёл голову в порядок. — По крайней мере, из тех, что я могу сформулировать. Первое — это то, что ты сказал о рабстве — что Тёмный Лорд не дает силы, а лишь забирает. Я думал об этом… и я не хотел в это верить. Мой отец всегда говорил мне, что сила приходит со служением Тёмному Лорду. Но когда мы были в той башне и я стоял на коленях перед ним, я не чувствовал себя сильным. Я чувствовал себя самым низким существом на земле. Мусором. И вот он, буквально, спрашивает меня, не хочу ли я отказаться от своей жизни, только потому, что он так сказал. Я не знаю, как насчёт других, но, я думаю, моя жизнь стоит чего-то большего. Гарри ничего не сказал. Драко продолжил: — Во-вторых, мне не нравилась сама мысль о том, что меня дрессировали, словно какое-то животное, чтобы я стал подходящим слугой Тёмного Лорда. Мой… отец… — он задохнулся на этом слове, — хотел лучшего для меня. Того, что, по его мнению, было лучшим. И для этого меня нужно было воспитывать. Поэтому он обучал меня. И если бы я был лучше… сильнее… я мог бы оправдать его желания. Может быть, «лучше» — неправильное слово. Возможно, целеустремлённее. Тогда я бы не позволил себе отвлекаться, — Драко одарил Гарри кривой улыбкой. — Ты чертовски хорошо умеешь отвлекать от поставленных целей, ты знал? — Э-э… спасибо? Драко только покачал головой, странная улыбка не дрогнула. — В любом случае, если бы я уже не был в таком шатком положении, ты бы не смог отвлечь меня. Что… подводит к моей последней причине. Той, о которой я думал больше всего. Причине, по которой я, вероятно, и похитил тебя. Малфой посмотрел на Гарри. Долгое время он просто вглядывался в его лицо, подбирая слова. — Твои глаза пугали меня, — сказал он наконец. — Я не уверен, знал ли ты, но они пугали меня. Не так, как глаза Сам-Знаешь-Кого, красные и острые. Я клянусь, когда ты смотрел на меня из-за той решётки, у меня было такое чувство, что это я был взаперти. Я чувствовал себя совершенно бессильным. Слабым. Как будто ты мог прожечь дыру прямо сквозь меня одним только взглядом. В первый раз, когда я увидел тебя без очков — и, да, я тогда сам забрал их — ты был в ярости. Ты в тот момент только что проснулся и впился в меня взглядом, и я никогда не чувствовал себя таким ничтожным. Хотя ты был моим пленником и я думал, что сила-то в моих руках. И ты так смотрел на Волдеморта, что, если бы кто-то сказал мне, что ты собираешься убить его своим взглядом, я бы поверил. Я видел, сколько у тебя сил. Сил противостоять ему. Меня научили кое-чему, когда я был младше… об уважении и силе. Человеку с наибольшей силой оказывается уважение. У Сам-Знаешь-Кого есть сила… но у тебя было что-то ещё. Я наконец-то понял. На самом деле, я понял это, когда ты объяснил мне. Ты отказался позволить ему победить, и я видел это, и я был поражён. Ошеломлён, — Драко остановился на мгновение, и его глаза расширились, как будто он впервые увидел Гарри. — Думаю, я только что понял… почему я захотел следовать за тобой, а не за ним. Ты сильнее. У тебя есть то, что он никогда не сможет отнять… и именно поэтому ты победишь, Гарри. Я не думаю, что могу внятно объяснить, но это похоже на неведанную магию. Я думал, что Тёмные Искусства были источником силы, а потом я увидел тебя. Драко рассмеялся, и его хохот звучал почти безумно. — Я хотел играть за победителей, и посмотри, где я теперь! Я выбрал сторону. Я выбрал, и посмотри, где оказался! Моя команда победителей. Голова Гарри кружилась от слов Драко. Звучало так, как будто эти откровения приходили к нему самому, пока он говорил, и Гарри мог только представить, какой вихрь буйствовал в голове Малфоя. — Драко? Улыбка Малфоя стала смущённой. — Может быть, ты всё-таки тот, кем тебя величают. Может быть, ты Избранный, тот, кто сможет победить его. То, что все говорили этим летом… Я не верил. Я даже прикидывался, что ничего не слышал. Но теперь, я думаю, они могут быть правы, — Драко на коленях подполз немного ближе к Гарри, поэтому теперь они стояли лицом друг к другу. — И если подумать… то вот он я, сижу в глухомани, наедине с героем волшебного мира. Считай, что нет ни Тёмного Лорда, ни Дамблдора. Тут рядом самый сильный волшебник на свете, прямо здесь передо мной. И это ещё не самое впечатляющее. И только сейчас я смог понять, что у меня действительно было. Гарри внезапно понял, что его горло сжалось. — Драко, — прохрипел он, — я не силён. Мои баллы за СОВ были вполне приличными, но больше ничего… Драко нахмурился. — Гарри, ты действительно считаешь, что СОВ определяют силу волшебника? У тебя есть кое-что другое. Я не знаю, что это такое, но это правда. Тревожное чувство пробрало Гарри, когда он вспомнил то, что сказал ему Дамблдор. — Дамблдор говорил, что самая могущественная магия из всех — это любовь. Он сказал, что она у меня есть. Её дала мне моя мама. Я думаю, именно поэтому я выживал всё это время. Мои друзья, семья Рона, все… все они любили меня. Они все были рядом. Без них я был бы мёртв. Драко внезапно улыбнулся, но, похоже, ему больше хотелось плакать. — Но Гарри… разве это не ты полюбил их первым? Это было похоже на шок, и Гарри почувствовал, что его глаза расширились, когда он понял значение сказанного ему. Он впитывал это, когда Драко тихо продолжил: — Ты сбежал из темницы… не потому, что я тебя выпустил… но, я думаю, потому что ты в первую очередь беспокоился обо мне. Драко медленно протянул руку и стянул с Гарри очки. Драко превратился в бледное пятно в лунном свете, но, находясь лишь в нескольких шагах от него, Гарри мог различить черты и понял, что Малфой всё ещё улыбается. — Я больше не боюсь твоих глаз.

***

— Я хочу сыграть хотя бы в ещё одну игру в квиддич, — сказал Гарри. — Было бы жаль, если бы мой путь как игрока закончился в прошлом году. Они сидели рядом, смотрели на белое в свете луны поле, разговаривали и делали вид, что яркий диск на небе вообще не двигался. Драко наслаждался теплом плеча Гарри, которое слегка прижималось к его собственному. Сидеть так было удобно и обнадеживающе, и Малфой был уверен, что Гарри, опираясь на него, получал больше эмоциональной поддержки, нежели физической. — Да уж, прошлый год был не самым удачным для тебя в плане квиддича — тихо согласился Драко. — Я был готов наконец спустить тебя с небес на землю, но нет, мне не удалось — на поле ты не появлялся полгода. — Тогда ты не жаловался, — сказал Гарри с насмешливым раздражением. — Ну, конечно, нет. Я подумал, что у меня наконец-то появится шанс поймать этот чёртов снитч. Гарри слегка рассмеялся. — Джинни оказалась покруче, чем ты думал, я прав? Драко гортанно зарычал. — Я же говорил, Уизли появляются на этой земле лишь с одной целью. — Какой же? — Превратить мою жизнь в ад, — Малфой позволил себе небольшой смешок. — После прошлого года я буду только рад, что ты снова станешь ловцом в команде Гриффиндурков. — Да, потому что, по крайней мере, мне ты уже умеешь проигрывать. — Точно, — фыркнул Драко. — Проигрыш Уизелу в юбке был самой глубокой формой оскорбления. — И причём она честно победила тебя. Мне говорили, это было то ещё зрелище. Драко слегка толкнул Гарри локтем. — Спасибо за прекрасное напоминание, — сказал он с сарказмом. — Думаю, я никогда не отмоюсь от этого позора и мне теперь стоит провести свои оставшиеся годы отшельником в самой чаще Запретного леса. — Возможно… но если не кентавры убьют тебя, то колония акромантулов непременно сделает это. Ведь, как ты сам говорил, ты такой лакомый кусочек. — Акромантулы? — Драко выпрямился. — Это же просто слух. На самом деле в Британии их нет… или есть? Гарри кивнул. — Но как, во имя Мерлина… — Хагрид, — объяснил Поттер. — А-а-а-а-а, — ответил Драко, сложив цельную картину. — Ещё одна причина презирать этого великого идиота. Я ненавижу пауков. Гарри повернул голову и со смехом в глазах посмотрел на него. — Я же говорил, что у тебя с Роном много общего. Он тоже терпеть не может пауков. Драко только застонал от безысходности. — С тобой бесполезно спорить! Гарри засмеялся и пихнул его плечом. — По крайней мере, вам двоим будет о чём поговорить. — Пожалуйста, Гарри, остановись, — провыл Малфой. — Я больше этого не вынесу. Ты действительно садист, ты жестокий человек. Поттер только снова засмеялся. Драко заворчал: — Ну, дождёшься. На следующем матче Гриффиндор-Слизерин я тебе это припомню. — Очень надеюсь. И я с нетерпением буду ждать этого. — Да, великий Герой и по совместительству ловец наконец вернётся к своим дорогим поклонникам. И когда ты победоносно уйдёшь с поля… или, как я бы предпочёл видеть, когда ты потащишься с площадки, угнетаемый поражением… — Ты дойдёшь уже наконец до сути, или ты просто пытаешься заранее подпортить триумф моего возвращения? — Скажем так, пришло время Слизерину поставить тебя на место. Несколько секунд Гарри колебался, затем недоверчиво посмотрел на Драко. — Значит, даже после всего, что ты сделал, если твои товарищи с факультета не убьют тебя, ты всё равно будешь играть в команде? Драко почувствовал неприятный узел в животе, но быстро взял себя в руки. — Пожалуй, я забуду, что ты только что сказал, и вернусь к своим фантазиям о квиддичной славе. Гарри медленно выдохнул. — Ну, наслаждайся своими фантазиями, Драко, потому что я всё равно собираюсь раздавить тебя на поле. — Гарри, Гарри, Гарри… — Локхарт, Локхарт, Локхарт. Драко нахмурился. — Очень сомневаюсь в твоей победе, Поттер. Но я уверен, что Уизлетта одарит тебя утешающим поцелуем — перед всей школой — и ты забудешь, как Слизерин размазал вас по площадке, — Драко почувствовал, как Гарри рядом напрягся. Малфой удивлённо поднял бровь. — О? Так ты что-то мне недоговариваешь? Гарри посмотрел на него с выражением неодобрения и лёгкого отвращения на лице. — Это просто… как-то неправильно. Она сестра Рона. Чёрт, да она и мне как сестра. — Разве она не вилась вокруг тебя пару лет назад? — Да, но… мне было очень неловко. Драко внутренне улыбнулся. — Джо Чанг действительно была единственной девушкой, с которой ты когда-либо целовался? — Я же говорил, что это было полное фиаско, которое даже и поцелуем не назовёшь, — Гарри на мгновение сделал паузу, затем уронил лицо в ладони и издал отчаянный стон. — Что ж, у меня есть чертовски хорошая причина выжить сегодня. Мне всего шестнадцать, и у меня никогда не было поцелуя! Что я за подросток? Драко небрежно пожал плечами, словно ему было всё равно. — Подросток, у которого были дела поважнее? Гарри фыркнул в ответ. — Ну, само собой. Но я думаю, что было бы неплохо хотя бы один раз поцеловаться перед смертью. Драко вдруг прикусил язык так сильно, что поморщился. — Ну, — сказал он, с усилием шевеля бедным языком, — если тебе от этого станет легче… я… э-э… на самом деле тоже ни с кем не целовался. Если Гарри и был удивлён признанием Драко, которое пытался получить раньше, он этого не показал. — В ожидании той самой? — сказал Гарри немного горько. — Ну, на самом деле… — Я думаю, — перебил Гарри, — что понемногу начинаю принимать тот факт, что я просто безнадёжен, когда дело доходит до девушек. Может быть, у меня просто никогда не было на это времени, но я до сих пор даже не чувствую какого-то притяжения. Я имею в виду, они просто… ну… девчонки. — Тебе ведь удалось пригласить кого-то на Святочный бал — заметил Драко, размышляя, куда может зайти их разговор. Гарри покачал головой, невесело смеясь. — Рон и я бросили их и провели всё время вместе, избегая наших спутниц. Хотя… сейчас мне кажется, что Рон был слишком занят, наблюдая за Гермионой с Крамом и пытаясь не подавиться своим напитком от ревности. Драко сидел в тишине, думая. — Знаешь… это ещё одна вещь, которую я никогда не делал, — продолжил Гарри. — Что? — Я никогда не танцевал. — Не танцевал? Гарри бросил на него смущённый взгляд. — Ты что, моё эхо? Да, не танцевал. Я не умею, и в то время мне было совершенно всё равно. На балу я избегал танцпола, как чумы… но теперь, когда я думаю об этом… это просто кажется одной из тех вещей, которые все должны попробовать хотя бы раз в жизни. Знаешь, как что-то, чему родители, вероятно, учат своих детей. Драко помрачнел. — Мой отец нанял учителя танцев летом перед четвёртым курсом. Сам он был слишком занят. Гарри долго смотрел на Малфоя, затем наклонил голову. — По крайней мере, ты научился. Слова выскочили изо рта Драко, прежде чем он смог остановиться: — Я мог бы научить тебя. Гарри от удивления дёрнулся. — Что? Драко сглотнул, сам себе поражаясь, с чего это он такое предложил, но было уже слишком поздно отступать. Но ему и не хотелось. — Я сказал, я… — Я понял тебя. Но… твоя лодыжка… и здесь нет музыки… и… — Это не важно, — тихо сказал Драко. — Ерунда. Просто… Я могу показать тебе. То есть… Я хочу. Если ты позволишь. Пожалуйста, Гарри? — с некоторым усилием и тихим кряхтением от тупой боли Малфой поднялся на ноги и посмотрел на Гарри. — Пожалуйста? — он протянул руку. — Разрешишь? Поттер смотрел на Драко нечитаемым взглядом, чуть приоткрыв рот. Медленно, очень медленно он протянул руку и принял протянутую ладонь. Он не опирался на руку Малфоя чересчур сильно, но всё-таки встал и позволил их касанию задержаться чуть дольше, чем необходимо. Гарри выглядел нервным, словно не знал, куда деть свои руки, и в то же время немного потерянным и опьянённым. Его кожа была бледно-синей в лунном свете, но даже тогда Драко показалось, что он заметил румянец на щеках. Однако отражение луны в очках Гарри мешало видеть его глаза, поэтому Малфой не мог быть полностью уверен, о чём тот думает. Тем не менее, Драко поднял его на ноги не просто так и теперь собирался приступить к делу. — Хорошо, я бы показал тебе Волшебный вальс, но я не думаю, что моя лодыжка выдержит это… так что… — он взглянул на руки Гарри, затем снова посмотрел на его лицо. Отбрасывая последние сомнения, Драко шагнул вперед, так что их тела были на расстоянии нескольких дюймов друг от друга, а лица были достаточно близко, чтобы Малфой мог разглядеть тонкие волоски, которые начинали темнеть на верхней губе Гарри. — Сначала, — прошептал Драко, — ты должен положить руки мне на талию. Гарри нерешительно повиновался, совсем легко коснувшись кончиками пальцев Драко, так, что тот едва мог почувствовать. Малфой закатил глаза. — Я не сломаюсь, Гарри, — он был уверен, что видел, как Поттер покраснел ещё гуще.— Вот, как насчёт этого, — одним решительным движением Драко потянулся и положил свои руки на плечи Гарри, обхватив пальцами его лопатки. Малфой чуть подался вперёд и распределил немного своего веса на Поттера. Драко чувствовал, как Гарри дрожит, когда они оказались так близко. — Что теперь? — прошептал он, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Здесь… э-э-э… нет музыки. Драко почувствовал, как на его лице появилась улыбка. — Слушай музыку фей, Гарри. — Но их нет… — Есть. Помнишь? Они сейчас вокруг нас. Они ждали всю ночь. И поют для тебя, — Драко немного напряг руки на плечах Гарри. — Просто закрой глаза. Скажи мне, что ты их слышишь. Гарри закрыл глаза. Через мгновение он улыбнулся. — Я слышу их. — Хорошо. Теперь просто позволь своему телу двигаться под музыку. Покачивайся взад и вперёд. И делай небольшие шаги. Драко наблюдал за лицом Гарри, когда он медленно начал двигаться под немой звон. Его губы были поджаты, но в каком-то восторге, а не отвращении или неудобстве. Драко двинулся с ним, и было такое чувство, что с каждым шагом они оказывались на миллиметр ближе друг к другу. Драко чувствовал биение сердца Гарри, чувствовал его дыхание на своей щеке. Он никогда не был так близко к другому человеку. Он и Гарри двигались вместе, и где-то в груди всё ещё чувствовалась странная, почти осязаемая связь между его собственной душой и душой Гарри, выстроенная зельем. Но всё-таки Драко подозревал, что даже без этой ноющей связи, которая неприятно шевелила внутренности, он всё равно чувствовал бы себя так же близко к Гарри и таким же связанным с ним. Наблюдая за лицом Поттера, Драко на долю секунды подумал, что увидел блеск слезы, стекающей из-под очков. Затем одним быстрым движением Гарри наклонился вперед, крепко обнял Драко за талию и уткнулся головой ему в плечо. Ошеломлённый такой внезапностью, Малфой мог реагировать только инстинктивно. Он полностью обхватил Гарри за плечи и крепко прижал к себе. Тот всё ещё дрожал, но не плакал. Чтобы успокоить и Гарри, и самого себя, Драко прижал подбородок к уху Поттера. Они были рядом и чувствовали себя комфортно, поддерживая друг друга, крепко прижавшись, как будто они могли бросить вызов ходу времени, если бы не отпускали. Драко закрыл глаза и представил, что они с Гарри стоят в настоящем хороводе фей. Это было так прекрасно, что он мог легко довериться тихой фантазии. Над головой не висела полная Луна, и Гарри ещё не знал об угрозе, с которой им предстоит столкнуться. В воздухе ощущалась свобода и радость. Не было никаких забот, никаких опасностей. Только трава под ногами, звёзды на небе и сотни фей в своём чарующем танце. И они тоже танцевали. Долгое время они стояли так, слегка покачиваясь под музыку ветра в деревьях и неслышимый звон фей, который существовал только в их воображении. Наконец Гарри глубоко вздохнул и выпрямился, глядя Драко в лицо. — Спасибо, — тихо сказал он. — Не за что, Гарри. Малфой ожидал, что Поттер отпустит его и сядет, но тот не двигался. Он всё стоял, его лицо было в нескольких дюймах от лица Драко, и на нём было самое печальное выражение на свете. — Мы всё летели вперёд, мчались изо всех сил, а теперь кажется, что весь мир остановился. — Наверное, мир всё ещё в движении. Это только мы остановились, — ответил Драко, не совсем уверенный, имеет ли это смысл. — Или, может быть, мы наконец-то пришли в нужное место, и больше некуда спешить. — Это нужное место? — спросил Гарри. — Нам суждено было оказаться здесь? Прямо сейчас? Драко пожал плечами. — Я вообще-то не верю в судьбу, но тут гораздо лучше, чем в темницах. Если бы мы сейчас были не здесь, то где? — Это не имеет значения, — прошептал Гарри, слегка наклонившись. — Мы ведь здесь. — Да. Они были так близко. Драко чувствовал тепло, исходящее от тела Гарри. Когда Малфой посмотрел на лицо своего друга, все последние две недели пронеслись в голове. Всё, через что он прошёл, всё, что чувствовал. Всего было так много — слишком много — но, в конце концов, они были здесь. Лицом к лицу. И это было так правильно. И вдруг Гарри ахнул. Мгновение спустя его колени подогнулись, и он упал в руки Малфоя, цепляясь за него, как будто его жизнь зависела от этого. — Гарри! — вскрикнул Драко. — Гарри, что… — и затем он сам тоже это почувствовал. Связь, этот пустой туннель между ними больше не был полым. Теперь что-то вибрировало, тянуло глубоко в груди. Держась за Гарри и не обращая внимания на боль, вновь прострелившую лодыжку, Драко посмотрел на небо. На первый взгляд Луна казалась полной, но затем Малфой пригляделся. С одного бока словно небольшой отломившийся кусочек омрачил ровный контур лунного профиля. — Началось, — сказал Драко, хотя отчаянно хотел верить, что всё это обман зрения. Он быстро переключил своё внимание на Гарри и изо всех сил попытался поддержать своего потрясённого друга. — Гарри, ты можешь стоять? Поговори со мной, Гарри! — Я… я в порядке, — чуть не задохнулся тот. Ему явно не хватало воздуха, и он с трудом удерживал себя на ногах. — Это просто было так внезапно. — Тебе нужно сесть? — Нет! — резко ответил Гарри. Он глубоко вздохнул и повторил: — Нет. Я не позволю ему влиять на меня. Я не позволю ему мешать мне делать то, что я хочу! И даже сесть он меня не заставит! Драко удивился внезапному пылу в голосе Поттера. — Гарри… — Волдеморт забрал у меня всё, Драко! Мы… всё было… только что всё было так хорошо, а потом он прервал нас! Он просто не может не испортить мне всё! — внезапно Гарри отступил, разрывая контакт с Драко. — Я потерял своих родителей, я потерял однокурсников, потерял своего крёстного, а теперь я потеряю вообще всё! Я потеряю тебя! Ненавижу! Я ненавижу его! Ах! Гарри согнулся пополам, схватившись за грудь. В тот же миг Драко почувствовал, что его собственная связь с Гарри тает. Казалось, словно маленький крючок отцепился его сердца. Малфой быстро сделал пару шагов, схватил Гарри за руки и не дал ему повалиться на землю. — Не думай о нём! — прикрикнул Драко. — Даже не смей думать о Сам-Знаешь-Ком! Посмотри на меня, Гарри! — ему удалось выпрямить Поттера полностью, и Драко резко посмотрел в его невидящие глаза. — Сосредоточься на мне, ты слышишь? Если ты сфокусируешься на нём, ты только укрепишь вашу связь! Забудь о нём. Оставайся здесь, — Драко слегка встряхнул его. Гарри моргнул несколько раз, но его глаза всё ещё были стеклянными, и казалось, что он был где-то далеко. Это очень плохо. Драко нервно прикусил нижнюю губу, затем протянул руку и погладил Гарри по щеке. — Гарри? Эй, Гарри? Посмотри на меня. Наконец, глаза Поттера снова сфокусировались. — Драко? Малфой широко улыбнулся. — Да, так лучше. Гарри слабо кивнул, затем вздрогнул. — Тебе больно? — Нет… по крайней мере, не так, как если бы я сломал руку, и не так, как болит мой шрам. Это больше похоже на… общее недомогание, но не совсем обычное, — Гарри отвёл взгляд в сторону, прижав подбородок к плечу. — Такое ощущение, что этот поток затягивает меня в чёрную дыру. И этот поток такой холодный. Драко почувствовал укол ужаса в животе, когда мысленно выстроил этот образ, и он почти мог чувствовать силу засасывающего, ледяного, бездонного водоворота. Не вокруг себя — вокруг Гарри. Он оттягивал Поттера, желал утопить его. Не задумываясь, Драко подался вперёд и обнял его. — Я же говорил, что буду твоим якорем, и не дам тебя унести. Ты здесь. Оставайся здесь. Гарри медленно поднял руки и неуверенно вцепился в Драко. Через секунду он с трудом вздохнул и опустил голову Малфою на плечо. — Ты тёплый. — Я… тебе холодно? — Нет… но Волдеморт… Я чувствую его холод… вокруг меня и во мне. А ты тёплый, — Гарри немного ослабил хватку и отодвинулся, глядя Драко в лицо. Он казался смущённым и извиняющимся. — Извини… я… я не имел в виду… Драко не дал ему договорить, притянув к себе. Я обещал, что не отпущу его. И я не отпущу. — Ты ведь не хочешь, чтобы, ну… Сам-Знаешь-Кто испортил нам вечер… так, может… ты хочешь закончить наш танец? — он посмотрел на небо. — У нас есть время. Гарри вытянул шею, чтобы взглянуть на Драко. Казалось, он был готов возразить, но в итоге просто мягко стиснул Малфоя. На этот раз осязание груди Гарри, прижатой к его собственной, принесло Драко совершенно другое чувство. Приступ страха, немного отчаяния и ужасное ощущение, что он держит что-то, чего желал больше всего на свете и с чем ему придётся расстаться. Нужно было что-то сказать. Что-то важное. Что-то обнадёживающее или что-то, что могло бы вселить надежду в Гарри, или, по крайней мере, заставить Драко чувствовать себя лучше от того, что он попытался. Но ничего не приходило в голову. Что можно сказать, когда говорить нечего? Поэтому Драко сказал первое, что пришло в голову: — Когда мы вернёмся, я свожу тебя в чайную мадам Паддифут. — Почему? — спросил Гарри, мягко и с любопытством. — У неё лучшие булочки, которые я когда-либо ел. Ты пробовал их? — Нет, ни разу. Драко заставил себя улыбнуться, хотя и знал, что Гарри этого не увидит. — Тебе обязательно надо попробовать. Знаешь, это как одна из тех вещей, которые каждый должен сделать хотя бы раз в жизни. — Как танцы. — Да, как танцы. — И поход. Драко засмеялся. — Ну, как много чего. Как только мы вернёмся, я никогда больше даже не взгляну в сторону леса. Я окружу себя шикарными креслами, гигантскими картинами, гобеленами, бархатными шторами и тёплыми каминами. Я никогда не съем ни одного холодного бутерброда, пока жив. Гарри усмехнулся. — Если ты станешь затворником, как мы будем видеться? — Ты всегда можешь присоединиться ко мне. — Думаю… я бы не стал запираться от всего мира. Мне всё равно нравится здесь, знаешь. Здесь так красиво. Мне нравится чувствовать себя свободным, как будто нет стен, которые могли бы сдерживать меня. — Стены могут и защищать. — Они… не защитят меня… от этого, — не нужно было продолжать. — Гарри… — Но для этого у меня есть ты, верно? Драко поморщился. — Конечно. — И ты не можешь навсегда остаться взаперти, иначе как мы тогда будем проводить наш матч по квиддичу, если ты не выйдешь на улицу? Знаешь, у нас нет крытого поля. — Ну, я полагаю, мне придётся терпеть некоторые мероприятия на открытом воздухе, — фыркнул Драко. — Но я всё равно не стану есть холодные бутерброды. — Что ты сделал с бутербродами с солониной? — Я превратил их в камни, — он ухмыльнулся. — Как по мне, они от этого стали только вкуснее. — Жаль, что ты не знал заклинания, которое могло бы превратить их в индейку. — Хм… о, точно. Это именно то, чего я хочу. Горячая жареная индейка. Картофель. Густая подливка. И крем-брюле на десерт. — Думаю… — Да? — Я бы съел ещё одно шоколадное печенье. Но они закончились. Драко застыл на мгновение, обрабатывая то, что Гарри только что сказал, и рассмеялся. — Ты дурачок, Гарри. О, ты… — Малфой не был уверен, хотелось ли ему смеяться в самом деле, или же плакать. Скорее, что-то среднее. Разговор переходил от одной ерунды к другой, но именно сейчас все эти мелочи стали самым важным. Просто быть здесь и сейчас было самым важным. И всё же Драко не мог не заметить, что с каждым плавным движением Гарри становился всё тяжелее и тяжелее, оттягивая его руки. Он понял, что это потому, что Гарри становился слабее и начинал опираться на него. Малфой старался не думать об этом, но в конце концов произошло неизбежное. Гарри ослабил объятие и опустился на колени. Драко последовал за ним, придерживая, чтобы Поттер не опрокинулся. Он бросил нервный взгляд на небо, где луна была более чем наполовину скрыта в тени Земли, и повернулся к Гарри. — Так вот каково это, — размышлял тот вслух слабым голосом, — терять себя. — Ты не потеряешь себя, Гарри, потому что я отказываюсь терять тебя! — зарычал Драко. — Но я чувствую это. Такое странное ощущение. Я чувствую, что становлюсь прозрачным, и скоро моё тело будет не более твёрдым, чем у призрака, — Гарри тяжело дышал, пока говорил. — Я всё ещё осязаемый? Ошеломлённый, Драко схватил Гарри за руку и сжал её. — Идиот! Конечно, осязаемый! Ты не растаешь, даже не собирайся! — Поттер нахмурился, явно обиженный тоном Драко. — Гарри, я… я не это хотел сказать. — Да нет, не в этом дело. Малфой растерялся. — Тогда что? — Сожми мою руку снова. Сильнее. Драко послушался, ещё более смущённый. — Странно, — отстранённо сказал Гарри. — Я не могу по-настоящему почувствовать тебя. Ну, то есть, могу, я чувствую тебя, но рука как будто затекла. Онемела. Это действительно странно. Всё мое тело немеет. Новая волна страха охватила Драко. Его план вообще сработает? Или он действительно потеряет Гарри? Малфой пытался нашарить связь, попытался почувствовать Гарри через неё. Этот мост был всё ещё там, как нить энергии, связывающая их вместе… но она была такой тонкой, хлипкой, явно не чем-то, что могло бы удержать Гарри на месте. — Гарри, ты чувствуешь меня? Через связь? Глаза того на мгновение не сфокусировались, и Драко понял по его выражению лица, что Гарри ощущал её изнутри. — Да, — медленно ответил он. — Ты там, но я едва чувствую тебя… на фоне Волдеморта, — тень страха скользнула по его лицу. — Но ты всё еще есть. Драко судорожно сглотнул. — Можешь сосредоточиться на нашей связи? Попытаться удержать её? Укрепить со своей стороны? Я не знаю, что еще можно сделать. — Я могу попробовать, но я не знаю как. Гарри сосредоточился. Через мгновение Драко почувствовал неясное, но безошибочное движение в груди. Он закрыл глаза и ухватился за это чувство, пытаясь влиться в него. Ощущение неуклонно усиливалось в течение минуты, но затем, казалось, затихло. Послышался вздох, и Драко открыл глаза. Гарри шатался, стоя на коленях, прижимая руку к груди. Прежде чем Драко успел среагировать, он завалился на бок. — Гарри! — охваченный паническим ужасом, Драко перевернул его на спину. Тело Гарри стало мягким, безвольным, и если бы луна не сияла над ними белым полумесяцем, Драко бы испугался, что уже потерял его. — Гарри? В какой-то момент, когда Малфой уже готов был рвать на себе волосы, глаза Гарри открылись. — Не думаю, что попробую это снова, — сказал он обманчиво легко. — О, Гарри, — Драко сидел, чувствуя себя совершенно беспомощным. — Тебе что-нибудь нужно? Воды, может? Тебе больно? Что я могу… Гарри поднял руку, прерывая Драко. — Что мне нужно… так это сказать то, что я должен был сказать уже давно. И мне нужно, чтобы ты выслушал. Нота прощания в голосе Гарри напугала Драко больше всего на свете. Он протянул руку и взял Поттера за поднятую ладонь. — Гарри? Тот бросил быстрый взгляд на их соединённые руки и начал: — Я никогда не говорил… что я думаю о тебе. Пожалуй, после всего этого ты заслуживаешь знать. Драко потерял дар речи, когда понял, что Гарри собирается сделать. Он собирался произнести своё последнее послание, предназначенное для него, Драко. Дамблдор, Грейнджер, Уизли, и теперь была его очередь. Единственное, что Малфой мог сделать в ответ, — это кивнуть. Гарри слабо улыбнулся ему, но это только больше обеспокоило Драко. — Ты и сам знаешь, что я очень долго ненавидел тебя, — начал Гарри, как ни странно, весёлым голосом. — В некотором смысле, я думаю, что ненавидел тебя больше, чем Волдеморта. Волдеморт убил моих родителей, но от него тогда осталось только имя, он был каким-то далёким злодеем, даже после того, как я встретился с ним. А ты… это было личное. Ты всегда был у меня под боком, оскорбляя моих друзей, делая всякие пакости, дразня меня, сталкиваясь со мной лбами. Охваченный беспокойством, паникой и страхом, Драко не хотел ничего этого слышать. — О, и это должно ободрить меня? — он сломался, не в силах остановить себя. Гарри только снова улыбнулся, и ко всей буре чувств, грызущих Драко изнутри, добавилась и вина. — Я не закончил, — тихо продолжил Гарри. — Но дело в том… что всё это было личное. Так было всегда. Последние пять лет ты был важной частью моей жизни. То, что мы оказались здесь, может показаться бессмысленным, но это не так. Я… я не склонен к самокопанию, но, полагаю, встреча со смертью заставляет человека делать и говорить странные вещи. Драко хотел слушать, но в то же время хотел думать о чём-нибудь ещё, кроме слов Гарри. Малфой немного поёрзал под его пристальным взглядом. — Глубоко. Да. Полагаю, так и есть. Знакомьтесь: Гарри Поттер. Мальчик-Который-Выжил, звезда квиддича, начинающий аврор и философ. — Заткнись, Драко, — сказал он, но не злобно или печально. Разве что это его слегка позабавило. Однако Малфой только почувствовал себя ещё хуже. Он опустил голову, чтобы избежать взгляда смеющихся глаз Гарри. — Извини. Такой инфантильный ответ на серьёзные или сложные темы. Пожалуйста, прости, что я не пользуюсь своим мозгом. — Драко… пожалуйста… — Я знаю, я знаю, Гарри, — сказал тот поспешно. — Я слушаю. Я пытаюсь слушать. Пожалуйста, продолжай. Я действительно хочу это услышать. Мне это нужно. Я просто не знаю, что делать. — Тебе не нужно ничего делать, — ответил Гарри. — Просто… слушай. Ты всегда беспокоился о том, как бы получить силу, власть и уважение… ну… некоторых людей. Я не могу судить, получил ли ты их, но я могу сказать одно. Ты заслужил моё уважение. Ты заслужил моё доверие и восхищение. Никто бы никогда не подумал, что это возможно, но… Голос Гарри затих, и когда Драко поднял голову, чтобы посмотреть, что случилось, он обнаружил, что Гарри смотрит на него тем самым пронзительным взглядом, который, казалось, проникает в душу. — Я скучаю по всем, кто остался дома. Хотел бы я увидеть их всех в последний раз. Но если я не смогу… если это будет моя последняя ночь… Я рад провести её здесь, с тобой. Драко понятия не имел, что сказать на нечто подобное. Какое-то время он сидел не двигаясь, прикованный к глазам Гарри. Знакомое жаркое чувство затопило грудь, и Малфой прикусил язык, чтобы не позволить предательским слезам выкатиться из глаз. — Есть ещё кое-что, — внезапно сказал Гарри. — Что? — Драко быстро сморгнул следы влаги. — Я сделаю всё, что захочешь. — Я… только… — Гарри колебался. На его лицо наползло ужасно мрачное выражение. — Ты дал мне обещание. Очень важное обещание. Я… просто хотел напомнить тебе… сдержать его. Драко почувствовал, что тонет, отчётливо осознавая, о чём говорил Гарри. — Ты… ты не можешь иметь это в виду. Как ты можешь относиться к этому серьёзно? — Драко, как я могу быть несерьёзным в такое время! — огрызнулся Гарри. Каким бы бледным он ни казался, его голос всё ещё был сильным. — Прямо сейчас я должен быть серьёзным! Ты сказал, что это битва. Так как следует поступить? Подорвать свой корабль или позволить врагу захватить, запытать и убить твою команду и забрать судно? — Я не могу причинить тебе боль… я не могу… — Драко трясся, разрываясь между своим обещанием и неспособностью причинить боль другу, даже если это было лучшим выходом. — Мне не будет больно, — сказал Гарри, его голос снова стал мягким. — Драко… Я совсем оцепенел. Лучше не становится. Я бы едва почувствовал, если бы ты меня сейчас порезал. Драко не мог поверить в услышанное. Нет, он мог в это поверить, но не мог с этим справиться. — Зачем я вообще предложил этот глупый план? — всхлипнул он. — Это был просто выстрел вслепую, а теперь посмотри, что творится! Ты должен был попытаться добраться до Хогвартса! Может быть, Снейп мог бы помочь тебе! По крайней мере, ты бы увиделся с Грейнджер и Уизли! Может быть… — А может, я бы потерялся в лесу, умер в одиночестве, без единого шанса выжить, — Гарри сочувственно посмотрел на него. — Ты спросил меня как-то… боюсь ли я смерти. Драко с поразительной ясностью вспомнил этот разговор. — Я помню. Ты сказал… что не боишься. — Верно. Ты помнишь, чего я боюсь больше всего? — Подвести всех, — задохнулся Драко. — И?.. Драко не мог говорить громче шепота. — Одиночества. — Я ведь не одинок сейчас? — Нет. — И я не подведу никого… потому что ты мне поможешь… правда? Драко уставился на Гарри, пока смотреть больше не осталось сил. Он уронил голову. — Да. — Спасибо, — прошептал Поттер в ответ. Гарри не должен был благодарить его. За то, что Драко поможет ему совершить самоубийство, чтобы не отдавать Волдеморту. Это было неправильно, ужасно и просто немыслимо. Гарри был ещё жив. План всё ещё может сработать. Малфой импульсивно потянулся, схватил Гарри за руку и резко сжал её. Когда ожидаемого ответного движения не последовало, сердце Драко пропустило удар. Он посмотрел выше. Глаза Гарри были закрыты. — Гарри! — он потряс его за плечо. — Гарри, открой глаза! Поттер медленно послушался. — Прости… я просто хочу спать. Драко покачал головой. — О нет. Ты не заснёшь. Не сейчас. — Я пытаюсь. Просто… чувствую, что я угасаю. Это чем-то похоже на обморок, — его голос был тихим, как будто таял вместе с ним. — Не надо. Давай, Гарри. Просто держись, — Драко посмотрел на луну. Остался только тонкий белый серп. — Держись за меня. Не уходи сейчас. Сожми мою руку. — Хорошо… но сначала возьми мою. Драко посмотрел на их сомкнутые руки, и впервые после захода солнца он почувствовал, как теряет контроль над собой. Изо всех сил пытаясь сдержать слёзы, которые теперь лились ручьём, он мог только сказать: — Хорошо. — Я не боюсь, Драко. — Гриффиндорская храбрость, — кольнул Драко, но попытка пошутить только заставила беззвучные рыдания усилиться. — Ты тоже храбрый, Драко. Не только гриффиндорцы. Ты тоже. — Я учился у лучшего из них. Гарри слабо улыбнулся, и Драко больше не мог смотреть. Он закрыл глаза и отвернулся. В своей груди он чувствовал дрожь связи с Гарри. Напуганный, он сжал свободную руку в кулак и попытался полностью сосредоточиться на канале, но он даже не понимал, что должен был делать. Он чувствовал связь так же отчетливо, как острую резь в ладони от ногтей, но связь была странной, нематериальной. Её нельзя было держать и контролировать. Она была только там, и каким-то образом он должен был использовать её, чтобы спасти Гарри. Драко снова почувствовал связь, силясь пролезть через неё сознанием, пытаясь протянуть через неё руку, схватить Гарри и соединить их энергии так крепко, чтобы Волдеморт никогда не смог забрать его. На мгновение связь, казалось, усилилась, став горячей, пламенным шнуром прошив грудь. В этот момент рука Гарри чуть крепче сжала его собственную, но затем ощущение снова исчезло. От стараний у Драко закружилась голова, как будто он оторвал от себя кусочек, и когда он открыл глаза, все выглядело размытым. — Я почувствовал это, — сказал Гарри. — Не сильно, но это был ты. Было хорошо. — Я попробую еще раз! — нервно сказал Малфой. Гарри закрыл глаза. — Всё в порядке, Драко. Не волнуйся… мне не больно. — Гарри… — Я сказал… что должен был… сказать. Всё хорошо… Драко. Малфой посмотрел на лицо Гарри, и его охватило отчаянное чувство ускользающих мгновений. — Но я ещё не сказал то, что мне нужно было. У меня есть кое-что, что я тоже должен сказать тебе, Гарри, — он глубоко вздохнул. — Послушай… когда всё это только началось, я боялся тебя. Потом я начал тебя уважать. Но где-то в дороге ты стал важен для меня. Может быть, это из-за твоих слов. Может быть, из-за того, как тебе удавалось понимать меня. Возможно, это было из-за того, что каждый раз, когда я задевал тебя, ты давал сдачи. И где-то в середине пути… я думаю, что мы перешли какую-то черту. Драко зажмурился и приготовился. Он должен был сказать. Он чувствовал это всё сильнее и сильнее, и если он не скажет сейчас, у него никогда больше не будет возможности. Самое главное — он чувствовал, что готов признаться в этом самому себе, что было, наверное, даже сложнее, чем признаться Гарри. Но время пришло. — Гарри… в какой-то момент нашего пути… думаю, я влюбился в тебя. Осознание сказанного заставило сердце Драко подступить к горлу, но мгновение спустя он понял, что Гарри не отреагировал. Вообще никак. Малфой снова открыл глаза. — Гарри? Он лежал совершенно неподвижно. Крошечный осколок серебристо-белой луны, свисавший над головой, излучал даже меньше света, чем тёмно-пурпурный волшебный огонь, и лицо Гарри было едва различимо. Даже блеск очков был почти незаметен. Драко дрожащими руками сорвал их с лица Гарри и наклонился к его обессиленному телу. — Гарри, посмотри на меня! Чёрт возьми, Гарри, не сейчас! Пожалуйста, не сейчас! Но глаза Поттера не открылись. Драко и так бы не увидел смущающую ярко-зелёную радужку при таком слабом освещении, но думал, что смог бы, если бы Гарри просто открыл глаза. Затмение ещё не достигло пика. И слабая связь всё ещё вибрировала в груди Драко. Гарри должен быть ещё жив. Малфой положил руку ему на грудь. Он мог чувствовать вздохи и выдохи Гарри и его слабое сердцебиение. Они стихали. Драко откинул голову назад, чтобы не завыть от боли. Это был его ночной кошмар. Гарри угасал прямо перед ним, и он ничем не мог помочь. После всего, что он сделал, Драко не мог поверить, что Гарри просто проскользнёт сквозь пальцы, и Малфой не сможет его удержать. В это же мгновение он услышал слова Петтигрю в своей голове: «Я… думаю, я просто хотел убедиться, что ты не позволишь чему-то х-хорошему ускользнуть прямо сквозь пальцы, как это сделал я.» Даже мысли о Хвосте в такое время привели Драко в ярость. Ему нужно было сосредоточиться на Гарри, а не на том, что ему не удалось оправдать ожидания Пожирателя смерти. Малфой всё ещё не понимал, зачем вообще Хвост говорил с ним. Зачем он нужен этой крысе? Единственное, чего он добивался — это помочь Гарри выжить, так с какой стати он пытался играть на эмоциях Драко? Какой смысл был в этом предупреждении, когда Гарри лежал, по-видимому, как раз-таки ускользая сквозь пальцы, умирая? Он только что признался себе, что испытывает к ничего не подозревающему другу. При воспоминании о том, что Гарри пробормотал во сне, в Драко проснулась уверенность, что где-то в глубине души тот чувствовал то же самое. Малфой наконец нашёл то, что было для него важнее самого себя, и теперь он не может потерять Гарри! Он поклялся, что вернёт Поттера домой, чего бы ему это ни стоило, но что он мог сделать? Если бы только он мог что-нибудь сделать, чтобы остановить этот ужасный ритуал! Рука Драко коснулась рукояти кинжала на поясе — его обещание Гарри. Он вытащил его из ножен и осторожно перехватил в руке, как будто клинок в любой момент мог извернуться и укусить его. В тусклом свете и фиолетовых тенях он выглядел ещё более смертоносным. Драко посмотрел на луну, затем снова на лицо своего друга. Гарри попросил его сделать это, если станет ясно, что Тёмный Лорд одержит верх. Драко обещал. Но он не мог выполнить эту просьбу, даже несмотря на то, что был уверен, что Гарри не почувствует боли. Когда-то Малфой злорадствовал, что убьёт Поттера этим самым клинком, если у него будет такая возможность, теперь же его об этом просили. И от одной мысли об этом Драко тошнило. Это невозможно. Он скорее покончит с собой. И вдруг что-то щёлкнуло в голове Драко. «Ты бы умер за него?» Ответ — словно удар под дых, и Малфой понял, что он всё время был буквально под носом. Почти задыхаясь от волнения, Драко вспомнил странное ощущение, которое испытал, пытаясь дотянуться до Гарри через связь и оттащить его назад. То головокружение и чувство, будто он потерял частичку себя. Он не должен был пытаться удержать Гарри. Он должен был отдать себя вместо него. Подхваченный волнением, но не страхом, Драко наклонился и взял обе руки Гарри в свои. Его собственная жизнь не была так важна. Если он вернётся, у него не будет будущего, особенно если он вернётся без Гарри. Он мог попрощаться со всем, отпустить… ради Гарри. Он мог отпустить всё. Драко закрыл глаза и обнаружил эту нить связи внутри себя. Неуверенно, словно входя в холодные воды бурного речного потока, Драко влился в канал. Вместо полого туннеля или застоявшейся нити энергии, он обнаружил, что теперь его словно всасывало, тянуло с невероятной лёгкостью. Глаза Драко открылись, и он задохнулся, чувствуя то же головокружение, что и раньше, только намного сильнее. Даже мир вокруг казался размытым и не совсем чётким. На этот раз Драко был уверен, что потерял часть себя из-за связи, и понял, что нырнул бы туда целиком, если бы не отступил сразу. Это было так просто. Все, что он должен был сделать, — это отпустить. Это сработает, Мерлин, это сработает. Единственное, что сдерживало меня, — лишь то, что я не мог признаться в чувствах самому себе. Я должен был полюбить его, чтобы спасти, и пока я не мог признать это, сам же себя и сдерживал. И любовь… она толкает на наивысшую жертву. И… я смогу сделать это. Всё ещё чувствуя головокружение, Драко видел мир несколько нереальным, когда наклонился ближе к лицу Гарри. — Я говорил, — тихо произнёс он, — чего бы мне это ни стоило. Я обещал. А потом Драко наклонился ещё ниже, преодолевая последние дюймы между губами Гарри и его собственными. Гарри не отвечал, его губы были мягкие, но прохладные, и Драко почувствовал, что связь между ними ослабла. Он обхватил ладонью щёку Гарри и снова прошептал: — Чего бы ни стоило… Драко не чувствовал страха, закрывая глаза. Связь между ними ослабевала, но она всё ещё была открыта. И Драко нужно было лишь влиться в неё. Его последней связной мыслью, прежде чем жизнь выскользнула из тела, было то, что он хотел бы, хотя бы раз, но почувствовать, как Гарри целует его в ответ. Высоко в чернильном небе луна сияла кроваво-красным.

***

Стояло воскресенье, двадцать девятое сентября, и Гермиона с Роном расположились у озера — тихое место для учебы. Или, по крайней мере, так девушка всем говорила. Она ведь Гермиона Грейнджер. Конечно, ей всегда нужна спокойная обстановка, чтобы учиться. Никто не стал спрашивать, зачем Рон пошёл с ней или почему она не взяла свои книги. По правде говоря, ей нужно было отдохнуть от бесконечной жалости, которую товарищи по факультету демонстрировали ей каждый раз, когда она ловила их взгляды. Она знала, что Рон испытывал тот же дискомфорт. Единственными людьми, которые понимали, единственными, с которыми они могли спокойно находиться, в которых они нуждались, были Джинни, Невилл и Луна. Однако сегодня ребята каким-то образом почувствовали её нужду уйти с Роном. Никто, кроме них двоих, не мог по-настоящему понять глубину потери — размер дыры, созданной отсутствием Гарри, — и никто не рискнул попытаться. Два дня назад, в первые утренние часы, луна была поглощена земной тенью, пылая страшным оттенком рубиново-красного цвета над горизонтом. Профессор Синистра, которая первоначально планировала провести специальное ночное занятие со всеми учениками с пятого по седьмой курс ради такого редкого события, отменила урок из-за смягчающих обстоятельств. Ну и хорошо. Гермиона всё равно пропустила бы этот урок. Вместо него она наблюдала за затмением из окна общежития для мальчиков в гриффиндорской башне. Никто не спал ни в одной из комнат шестого года, и мальчики пригласили её к себе, чтобы она могла остаться с Роном. Никто, опять же, ничего не сказал о правилах. Гермиона знала, что некоторые вещи важнее правил. И некоторые вещи, она понимала, просто невозможно остановить. Даже вся магия мира не может остановить движение небесных тел. Даже все книги и знания на свете не могут предложить решение. Она ничего не могла сделать, чтобы спасти своего друга, который был где-то там один. Ну, не один. Он был с Драко Малфоем, что было даже чуть хуже. Гермиона неловко пошевелилась и отвернулась от озера. Под унылым облачным небом в конце сентября водная поверхность отливала серым сланцем, усыпанная мёртвыми листьями. Первыми жертвами наступающей осени. Не первыми, — горько подумала она, хотя всё ещё хотела цепляться за надежду. На следующее утро после затмения её вместе с Роном вызвали в кабинет директора. Она не хотела слышать ничего, что тот собирался сказать. Когда он говорил ей, что почти уверен, что Гарри всё ещё жив, она не знала, рухнуть ли ему в объятия с облегчением или закричать на него за попытку дать ложную надежду. Дамблдор сказал, что если бы Гарри умер — если бы Волдеморт получил его ​​силу — он бы знал, и поэтому Гарри был ещё жив. Гермиона хотела в это верить, и она верила. Тем не менее, вот уже более трех недель ни Гарри, ни Малфоя не было. Каждый день она смотрела на северный выход из Запретного леса, радуясь тому, что его опасности лежат на юге. Она послушно выискивала знакомое гнездо чёрных волос, красный джемпер или даже безошибочно узнаваемые белоснежные волосы ублюдка, который похитил Гарри. Но ничего этого не было. И пусть она знала, что сегодня тоже ничего не будет, она должна была смотреть. Она безучастно глядела в зеленые тени леса, словно не видя ни маленького красного пятна, ни проблеска белоснежной головы, резко контрастирующей с темным фоном. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был не просто плод её воображения. В неверии, она вскочила на ноги. — Рон… — Что, Миона? — Рон, смотри! Она даже не оглянулась, чтобы увидеть, заметил ли Уизли. Гермиона побежала так быстро, как никогда раньше не бегала, устремляя взгляд на фигуру, выходящую к ней из леса. — Гарри! О, Гарри! Она была так взволнована мыслью о том, что ее друг жив и здоров и вернулся к ней, что лишь на полпути к нему поняла, что что-то не так. Совсем не так. Она видела рыжий джемпер Гарри и светлое пятно знакомых волос Малфоя, но они сливались в одну фигуру. Гермиона остановилась на месте и едва заметила, как Рон чуть не влетел в неё сзади. — Гарри? Гарри даже не смотрел на неё. Пока он шёл, он не отрывал взгляда от земли перед собой, и даже со своего места Гермиона видела, что его лицо искажено болью. Его шаги были медленными, но устойчивыми, словно Поттер был в трансе, и по ним была очевидна тяжесть бремени, которое он нёс. В его руках было обмякшее тело Драко Малфоя, завернутое до плечей в синюю мантию. Одна его рука выпала из неё и свободно болталась, а голова отклонилась назад, открывая мертвецки бледное лицо. Гарри продолжил свой одинокий марш к ним, и Гермиона смогла разглядеть дырки в его одежде, грязь на лице и явное истощение в каждом движении тела. Он не показал никаких признаков того, что заметил их, пока, наконец, не остановился прямо перед ними. Он посмотрел вверх. За его очками зелёные глаза были налиты кровью, как будто он плакал часами или даже днями. Два дня, — с шоком поняла Гермиона. — Гарри?.. Он ничего не сказал, но перевел взгляд с неё на Рона, а затем на лицо Малфоя. Его глаза наполнились влагой, и по щеке скатилась слеза. Затем, не говоря ни слова, Гарри продолжил свой медленный шаг к замку под серым сентябрьским небом. Долгое время Гермиона смотрела, как он уходит, слишком ошеломлённая, чтобы двигаться. Влага первой капли дождя на лице вернула ей контроль над собой. Рон коснулся её руки и жестом показал, что им нужно следовать за Гарри. С мрачным кивком она начала идти к замку.