Бар "Мародёры"

      — То есть, по-твоему, это нормально? В самый раз, да? Гарри поморщился. Он не горел желанием видеться с Гермионой, но та решила все за него. Впрочем, было бы даже странно, если бы за эти пару месяцев после его возвращения в Британию, друзья, знакомые и просто сочувствующие не стали бы искать с ним встречи. — Мне хорошо, — Гарри с улыбкой потянулся, делая крошечный глоток из пузатого бокала. Розовая сангрия была восхитительна (на поверхности вина плавали три лепестка розы). Он сделал себе мысленную пометку ещё раз похвалить Элора, их бармена. Удача было найти такого парня. Гермиона проводила его глоток прищуренным взглядом. — Алкоголь вредит здоровью, ты же в курсе? — Тогда зачем ты тут сидишь? — съязвил в ответ Гарри, — Я даже яблочный сок закупаю только в качестве добавки к виски. Подруга вздохнула и ломано запустила ладони в густые волосы, подстриженные под удлиненное каре. Гарри заметил две тонкие морщинки пониже губ. — Ты же не будешь вещать, какой потенциал я пропиваю? — уточнил он. — Очень хочется, знаешь ли, — ответила Гермиона. — Читай нотации своему мужу, а мне хватает желающих покопаться в моей жизни, — отрезал Гарри, — Я чувствую себя здесь в своей тарелке. И мне, наконец, абсолютно все равно, что думают и чего хотят от меня окружающие. — Не в окружающих дело, — голос Гермионы сорвался на писк, — Что если через двадцать лет ты поймёшь, что угробил свою жизнь ни на что? На кутежи, вино и… И кого-то. Кого, кстати? — пытливо закончила она, а Гарри возвел глаза к небу. — Знаешь, меня устраивает все, что ты сейчас перечислила, — и быстро, чтобы Гермиона не перебила, добавил, — А ты? Что ты будешь делать через двадцать лет? Пока что домохозяйка из тебя не очень. — Гарри Поттер, да ты себя послушай! — вспыхнула та, вскакивая, — Мы о тебе заботимся, неблагодарный ты придурок! — И за что мне вас благодарить? — лениво поинтересовался Гарри. Он давно перекипел, а вот, что творилось в душе Гермионы догадаться было сложно. В глазах девушки, казалось, блеснули слезы, но она продолжила гнуть свою линию. — У нас были разногласия, но мы все ещё твои друзья. И потом ты мог бы прислушаться к старшим. Они лучше знают, как не угробить такую силищу, как у тебя. И ты даже не сказал, где был больше года! — Гермиона, — прервал ее поток Гарри, — Хватит. — Рон говорит, — прошептала та, как последний аргумент, — Что ты слетел с катушек после Джинни. Гарри почувствовал, что это уже предел. Стекло пузатого бокала треснуло. Гермиона всхлипнула, но Гарри вовремя поймал нарастающую волну магии и, глубоко вздохнув, поднял на Гермиону потемневшие, почти стеклянные глаза. — Передай Рону, — вкрадчиво произнес он, — Что я ценю его мнение только тогда, когда он его не высказывает. — Но Джинни переживала и… — начала было Гермиона, намереваясь быстро-быстро проговорить, что задумала, но в этот момент бокал треснул и разлетелся на части (Гарри отстраненно подумал, что жаль было угробить такую сангрию). — Мне не интересно, — спокойным голосом произнес Гарри, — Ты не повлияешь на меня. Больше нет. Передай это всем. Всем Уизли, всем желающим, хоть самому министру. Катитесь ко всем чертям. Гермиона поджала губы, и тонкие морщинки оформились в глубокие складки. — Что ж. Потом не жалуйся. И вышла, почти выбежала из ремонтируемого зала.

***

Гарри Поттер закончил натирать лакированную празднично блестевшую барную стойку. Темно-бордовая древесина, казалось, светилась изнутри теплым, будоражащий светом. Гарри поймал себя на том, что рассеянно улыбается. Если задуматься, весь последний год он провел с улыбкой на лице. Лучший год его жизни. Поттер почистил тряпку заклинанием и, отлевитировав ее в ящик для моющих средств, осмотрелся. Сбывалась его мечта. Он открывает свой бар. На самоопределение у Гарри ушло куда больше времени, чем у остальных его сверстников. После знаменитой победы над Волдемортом Гарри носили на руках, приглашали на все балы и мероприятия, зачислили во все институты, на все кафедры, все волшебники Англии разом стали его друзьями. Друзьями, которые, однако, лучше него знали, что ему делать. Ошалев от нахлынувших впечатлений, не вполне пришедший в себя после года скитаний и лишений, смертей близких и осознанного убийства, Гарри в какой-то момент обнаружил себя в рядах курсантов Аврората. С титулом лорда Блэк и невестой за пазухой. Единственными собственными волевыми решениями на тот суматошный период были выступления в Визенгамоте в защиту Снейпа и Малфоев. Его свидетельства в итоге стали решающими, и беснующаяся толпа подняла своего героя на волны нового обожания, как только стало ясно, сколь много для британского общества могут сделать освобожденные маги. Гарри с грустью вспоминал тот день. Он был совершенно вымотан, когда дверь в зал суда открылась, и из нее вышел бледный, осунувшийся после долгого лечения профессор Снейп. Картина была настолько сюрреалистична, что Гарри, повинуясь неясному порыву, подошёл и обнял бывшего преподавателя, утыкаясь носом в пахнущие травами складки мантии. Его головы коснулась лёгкая рука, и пальцы Северуса нежно пригладили жесткие черные волосы. — Спасибо вам, — шепнул Гарри куда-то в грудь Снейпа, не желая отстраняться. — Квиты, Поттер, — так же тихо ответил профессор и на несколько секунд дольше положенного задержал ладонь на шее Гарри. Его пальцы были до странности нежные и теплые, и Гарри до смерти хотелось, чтобы это невесомое прикосновение не заканчивалось. Но из зала суда доносились голоса приближающейся толпы, и оба, что учитель, что ученик, нехотя разорвали объятия. Уже через секунду их фотографировали, просили сказать пару слов… и волшебство внезапного взаимопонимания исчезло. Снейп сухо кивнул Гарри и растворился в толпе так, словно только это и делал всю жизнь. А Поттер потом долго не спал, вспоминая тот самый запах, прикосновение… ему хотелось выяснить, что же между ними произошло в тот момент, но на следующий день его уже застало врасплох семейство Уизли, требующее назначить дату свадьбы. Высшее провидение, не иначе, уберегло его от женитьбы. Гарри уже учился на первом курсе академии и через две недели должен был стать мужем Джинни, когда, запыхавшись после тяжелой силовой тренировки, в коридоре академии натолкнулся на профессора Снейпа. Мигом вспомнился тот самый вечер возле зала суда и теплые пальцы на шее. Гарри сделал шаг навстречу, чтобы… Он не знал, что именно сделать, возможно обнять. Или улыбнуться. Или спросить, как он поживает, но Снейп опередил его. — Поттер. Идите домой. — Что? — ошалело переспросил юноша. Снейп ухмыльнулся, мигом превращаясь в ехидного профессора. — Я сказал, идите к себе домой. Я следил за тренировкой. Вам и ещё нескольким курсантом необходимо отдохнуть пару дней. Вы работаете на износ, к тому же новые усиливающие зелья дают на вас неприятный сбой. Гарри прослушал это сообщение с открытым ртом. Он действительно невероятно устал, а зелья о которых говорил Снейп были новым веянием в Аврората, этакая попытка прокачать своих бойцов. И фирменная невосприимчивость Гарри к подобным снадобьям сработала и сейчас. — Сэр, — прохрипел Гарри, отойдя от шока, — Но мои профессора… — Они и просили вас уведомить, — отрезал тот. — А… вы здесь как? — наконец, задал интересующий его вопрос Гарри. — Меня сделали специальным консультантом при группе студентов, принимающих экспериментальные зелья, — мигом отчеканил Снейп, — Идите скорее, Поттер. Не задерживайтесь и примите горячую ванну, как придете, чтобы разогнать кровь. Он уже обошел обескураженного Гарри по оси, когда внезапно остановился в дюйме от плеча юноши, и Гарри уловил приятный аромат трав. — Рад был вас повидать… Гарри сглотнул, прогоняя накатившее желание коснуться профессора… Когда он перевел дух, Северуса уже не было рядом. Прогоняя неизвестно откуда взявшуюся досаду, Гарри поспешил в свой дом на Гриммо. Наполненный мыслями о Снейпе, он не сразу услышал приглушённые стоны из спальни, а потому оказался совершенно не готов к открывшейся картине. На его кровати в его доме Дин Томас трахал его невесту. Изумление и отвращение были настолько всепоглощающими, что он почти пропустил момент, когда Дин нашарил свою палочку. Стоило острию палочки Дина указать на грудь хозяина поместья, как просыпающийся гнев целиком завладел существом Гарри. Не соображая, что и как делает, он без палочки подбросил любовника в воздух и вышвырнул из окна дома. Спасибо, они находились только на втором этаже. Дальше все завертелось как в калейдоскопе. Джинни обвиняла Гарри в том, что он ей совсем не интересовался, вот она и отчаялась… Миссис Уизли и Дин требовали судебного разбирательства (кто-то замял дело). Свадьбу расторгли, толпы фанаток мечтали успокоить растерзанную душу героя. Параллельно Рон не смог сдать выпускной экзамен в Аврорате и, обвинив Гарри во всех бедах себя и своей семьи, исчез из его поля зрения, предварительно сломав герою нос. Нос быстро привели в порядок, в отличие от внутреннего состояния Поттера. Совсем невыносимо и непонятно жить стало после того, как Гермиона, тяжело вздыхая, объявила, что «ну Рон же мой муж, понимаешь. А тебе лечиться надо, если ты свою силу не контролируешь». Больше Гарри не видел никого из своих бывших друзей. До недавних событий, конечно. Гарри повесил над барной стойкой, на самое видное место, небольшую картину. Белый парус в отчаянно-синем море — мелками на плоском камешке. Пожалуй, это была самая дорогая для него вещь. Лишившись друзей, Гарри с головой ушел в работу и… алкоголь. Он только начал пробовать различные напитки и находил это занятие крайне увлекательным. За очередной дегустацией его застал Адам. Красивый, кудрявый испанец, приехавший в Англию на год по обмену между университетами. Потрясающе очаровательный маггл. Он не напирал, не навязывал себя и как-то очень легко и непринужденно знакомил Гарри с ромом, кавой и агуардиенте. А после с любовью к жизни, Испании и однополым сексом. Он подарил Гарри эту картинку, нарисованную им в заброшенном парке, на первом попавшемся камне, после долгого умопомрачительно чувственного секса прямо на траве под соснами. Он уехал, а Гарри вдруг понял, что не хочет дольше оставаться ни в промозглой Англии, ни в подобострастно стелющемся перед ним министерстве. Он собрал небольшой рюкзак действительно любимых вещей и готов был исчезнуть с острова, когда понял, что есть человек, с которым он бы хотел попрощаться. После непродолжительных поисков Гарри стоял напротив красивого небольшого поместья под Рочестером. Сердце отчего-то гулко билось в груди, и ладони становились влажными. Гарри шагнул за купол защитных заклятий. Барьер вздрогнул, но пропустил его. Медленно пройдясь по ухоженному палисаднику, Гарри неуверенно постучал в дверь. Но уже через пару минут и один взмах палочкой стало ясно: дома никого нет. Гарри почувствовал огорчение, словно терял что-то важное. Он прождал возле дома до самого вечера, но профессор так и не появился. Скорее всего, Гарри всё-таки нашел бы Снейпа, но не ночевать же в саду под звёздами, а возле его дома на Гриммо уже сновали журналисты и доброжелатели, прослышевшие о внезапном увольнении мальчика-который-задолбался. Старательно отгоняя от себя чувство, что спешит, Гарри вздохнул, поправил рюкзак за плечами и, сжав международный порт-ключ, растворился в весеннем воздухе. Гарри моргнул, выплывая из воспоминаний. Ничего более правильного, чем-то его путешествие, он в жизни не делал. Он видел многое и многому научился. Но больше всего ему нравилось смотреть, как медленно расползаются жаркими змейками капельки гренадина в длинном бокале с мартини и белым ликером. Завтра предстояло открытие. Гарри ещё раз вышел на улицу, в сотый раз проверить крепко ли висит и ярко ли светится вывеска над окрашенным и реставрированным домом. По улице спешили толпы магов, полупьяно-веселые, уверенные в себе и том, куда они идут и что делают. Это место никогда не замолкало, и Гарри это устраивало. Чем больше народу вокруг, тем меньше вероятность, что тебя заметят. Он кивнул недавней знакомой из соседней лавочки и вернулся в просторное помещение. Все выглядело именно так, как он представлял. Сердце полнилось волнением и предвкушением.