***
«… и последний». На земле лежало три трупа, и два из них были разрублены пополам. Человек в доспехах наклонился к тому, который был более-менее цел, и вытер меч – заточенную железную болванку в человеческий рост – о его одежду. Затем его взгляд упал на походную сумку поверженного противника. – Много в последнее время нежити. – Сказал он. – Но эти еще свежие, даже гнить не начали. Он носил стальные доспехи с нетипично большим количеством сочленений, позволявших свободно двигаться в этой тяжелой броне. На поясе расположилась небольшая сумка, на спине – упряжь для меча. Он был довольно высокого роста и скорее сухой, чем мускулистый. Давно не стриженные волосы были седыми, хотя выглядел этот человек моложе тридцати. На лице красовались несколько длинных параллельных шрамов, а место, где должен был быть левый глаз, закрывала повязка, правый был желтым, даже почти оранжевым, с расширенным зрачком. Мечом он орудовал левой рукой. – Да даже так, обирать ходячих трупов, как-то… не очень. – Бросила его спутница. – Слышь, Одноглазый… Где-то на полголовы ниже него ростом, смуглая, со светлыми волосами, собранными в короткий хвост, зелеными глазами, немного вытянутым лицом с чуть резкими, но приятными чертами, разделенным длинным горизонтальным шрамом, проходившим через переносицу. Можно было, наверное, назвать ее симпатичной, если бы не этот самый шрам и малость безумный взгляд. Она была в доспехах, пластинчатых, но легче, чем у Одноглазого, и в куче кожаных ремней. На двух из них расположились метательные ножи, на остальных – подсумки с неизвестным содержимым и пара ножей-скрамасаксов. А вот ее основное оружие казалось несуразным – здоровая коса с древком от пики, лезвием толщиной с топор и небольшим острым набалдашником на другом конце древка. Сей инструмент хозяйка держала, закинув на плечи на манер коромысла. – Чего? – Почему мы пошли здесь, а не по нормальной дороге? Может, там бы попутчиков с транспортом нашли… – Потому, что сейчас лучше не пересекаться с людьми, мало ли. А на севере, говорят, чумы пока еще нет. – За-е-бись… – Она какое-то время молчала, но, видимо ей это наскучило. – Эх… Мы уже хрен знает сколько шатаемся хрен знает где, а ты только и говоришь, что надо на север, и все такое. Нет, в той твоей охуительной истории я более-менее разобралась, но вот скажи – у тебя план есть? – Если тебе что-то не нравится, зачем за мной пошла? – Э не, до Кейнгера теперь далеко, так что ты от меня не отвяжешься. Можешь нормально сказать – что ты, мать твою, собираешься делать? – Узнать, как убить Их. – Ну, да, конечно. – Что? – Да ничего. Ничего ценного на телах трупов, только что бывших нежитью, Одноглазый не нашел. Судя по их состоянию, это были разбойники или искатели приключений на одно место, которым малость не повезло. А раз сейчас трупы долго на одном месте не лежат, превратившись, они пошли искать живых, а свои вещи оставили на месте смерти. – Во. – Одноглазый снял с пояса трупа ножны, сунул в них подобранный здесь же короткий меч с перевешивавшим клинком и сложной гардой в виде восьмерки. – И на кой он тебе? – Буркнула Красная. – Ну, так, кацбальгер, он же «кошкодер». Давным-давно у меня такой был на пару с цвайхендером. Нужная вещь, когда от двуручника нет толку. Ты же тесаки зачем-то носишь. – Ясно. И вот, явно выделяющаяся пара идет дальше. Когда почти каждый день приходится отбиваться от нежити, монстров, диких зверей и разбойников, последних, к слову, стало в разы меньше, чем раньше, такие вот почти бессмысленные разговоры были нужны, чтобы хоть как-то снять напряжение. Это самое напряжение с первого взгляда кажется не таким уж и серьезным, вот только оно с каждым разом все сильнее действует на нервы. И, когда вокруг нет ничего, кроме леса вокруг, дороги под ногами и грязно-серого неба над головой, эта болтовня, подколы и обсуждение планов на будущее разной степени возможности служили пусть не самым лучшим, но хотя бы действенным средством для разрядки атмосферы. Старая, заросшая травой и кустами, дорога заканчивается перед стеной леса, теперь уже хвойного, но с небольшими вкраплениями берез и тополей. Поднявшийся ветер срывает с веток остатки сухих пожелтевших листьев, и, если раньше Одноглазому в какой-то мере нравилась осень, сейчас это все только нервировало. – В этот раз холодать позже начало. – Пробормотала Красная, укутываясь в плащ. Как только осень начала уступать место зиме, им обоим пришлось сменить свои плащи на меховые, более теплые. – Ага. Только, как-то это все… ненормально. Если скажу, что от этого всего дела гнилью несет, это будет сильно странно? – Одноглазый посмотрел на небо. Грязные серые тучи плыли по небу и не собирались заканчиваться уже вторую неделю. А вот ни дождя, ни снега почему-то не было. – Да нет, наверное. Пройдя дальше вдоль края леса, они вышли на дорогу. Короткая трава и отсутствие следов говорили – здесь давненько никто не проходил и не проезжал. Где-то через пару сотен метров от места, куда вышли Одноглазый и Красная, расположилась полуразвалившаяся постройка с заколоченными окнами. «Что-то прям воспоминания навевает». – Подумал Одноглазый. Возле невысокого крыльца валялась отвалившаяся табличка, на которой было сложно что-то разобрать. Почти вплотную был пристроен сарай с обвалившейся крышей и большой дырой в стене. Двери на месте не было, и через проем можно было видеть обшарпанные стены и полуразвалившуюся мебель – столы, стулья, барная стойка и камин без трубы. Наверное, тут был постоялый двор. – Смотри-ка, дождь собирается. – Сказала Красная. – Что, переждем здесь? – Сначала надо посмотреть, что там. – Одноглазый перешагнул через порог, отметив про себя, что тот посыпан солью. Кроме противного скрипа раскачиваемых ветром ставен ничего слышно не было. Вот под ногой хрустнула разбитая тара, непонятно для чего предназначавшаяся. Кажется, ничего живого тут давно нет. И мертвого тоже. Даже крыс не видно. И тем лучше. Одноглазый нашел более-менее чистый угол, снял сумки и упряжь с мечом и сел на пол, опершись на стену. Рядом пристроилась Красная. – А если серьезно, что ты хочешь делать? – Вдруг спросила Красная. По крыше начали стучать капли, сквозь дыры в крыше внутрь попадала вода. – В тот раз, когда мы из подземелья выбрались, я Эрика даже не поцарапал, а перед Черным и на ногах стоять не могу… – Ну да, это мы знаем. А про то место, ну, когда дойдем, что дальше? – Я тогда там кроме меча еще кое-кого нашел. Вот и думаю, что стоит пообщаться с этим кое-кем. – М… А, ты уверен, что чего-то там узнаешь? Да и вообще, как у тебя охоту убить их еще не отбило? – Других-то вариантов у меня пока нет… Знаешь, вся эта херня неслабо так обескураживает, но останавливаться я не собираюсь. Буду пробовать снова, пока не закончу. – Даже так? – Красная замолчала и навалилась спиной на стену. Одноглазый не считал, сколько дней они уже плетутся по извилистым дорогам. Да и конкретного пути к конечной цели он не знал. В прошлый раз он шел с поля боя, полуживой и истощенный, не разбиравший дороги. Найти то самое поле не составит труда, да и долину с высокой горой посередине, с руинами и гигантскими волками сложно не заметить. Тут же Одноглазого посетила мысль, что все может быть и сложнее – когда он уходил, оглянувшись назад, не увидел ни долины, ни горы, а только стену леса. В том, что получит ли он ответы на свои вопросы, Одноглазый, и правда, не был уверен. А вопросов накопилось достаточно… Эрик тогда назвал себя апостолом, что это значит? Если не получилось задеть одного, то, скорее всего, и второго не получится, даже если получится подойти, так? А может их вообще убить нельзя? «Нет, бессмертных не бывает. И способ найдется. А я не остановлюсь, пока их мертвые тела не будут валяться у меня под ногами». Через несколько часов дождь закончился, и они снова продолжили путь. Длинная дорога, которая неизвестно куда ведет, но вроде бы на север, бессмысленная болтовня, поиски вероятных противников вокруг. Который день уже это все? Ну, для разнообразия теперь периодически раздается урчание в животе – еда-то еще вчера кончилась. Кажется, в небе, почти у горизонта появилось что-то темное. – Одноглазый, смотри. Вон там. – Красная тут же указала в небо. Изредка взмахивая перепончатыми крыльями, только недавно ставшее чистым небо пересекало черное пятно. С большими крыльями, толстыми мощными лапами и длинным хвостом. Направлялось оно куда-то на запад. – Это ж хренов дракон!***
Как-то в последнее время дни начали рано начинаться. К чему бы это? В это самое последнее время Фредерика Карнштейн, баронесса маленького куска земли на границе и города, именуемого Кейнгером, задумывалась о том, что спать ей придется еще меньше, потому что сейчас ее скромное землевладение, как, в прочем, и вся страна, переживало не лучшие времена. «А с возвращения из Гамлета времени всего ничего прошло…» – Госпожа… – Осторожно окликнул ее стоявший рядом человек. Его лицо расплывалось в одно большое пятно. – Нет, в этих очках видно еще хуже, чем без них. – Фредерика шумно выдохнула и сняла означенный предмет. – Еще раз, что там…? Кабинет. У окна стоит стол. За столом Фредерика, рядом докладчик. С улицы доносится какофония из самых разных звуков, мешающая сосредоточиться на чем-то одном. Сама Фредерика про себя называла все это долбанной идиллией, которая как бы не нужна, но вот она. – Насчет крематория… – Напомнил человек, лицо которого стало чуть четче. – Люди недовольны, госпожа. Все-таки это, малость… «М-да, а зрение становится все хуже». – Я все понимаю. Вот только сейчас это – необходимая мера. Не будет мертвых тел – не будет и нежити. Да и зараза с них не разойдется. Давай дальше. – Но… – Дальше. – Хорошо. Священники и большая часть населения выступают против постройки бань и принудительной вакцинации. В городе остановилась группа флагеллантов, а в южном квартале растет популярность хореоманов. Осмелюсь сказать, что… – Не осмеливайся. Ну, с первыми все и так понятно. За флагеллантами надо следить, чтоб чего не натворили, а хореоманы мирные, их трогать не надо. Главное, чтоб никто из этой пестрой кучи под ногами не мешался. Что дальше? – Наш хмель пожрал долгоносик. Фредерика подперла подбородок рукой и с неприятной гримасой посмотрела на докладчика. Ей очень хотелось, не стесняясь в выражениях, послать его куда подальше, но манеры и неумение оперировать этими самыми выражениями этого не позволяли. – Я отсюда вижу, что ты по бумажке читаешь. Давай ее сюда и свободен. – Фредерика указала на дверь. Были моменты, когда Фредерике просто было неприятно смотреть на людей. Хотя, слово «неприятно» здесь не очень подходит. Иногда ей казалось, что вместо человека перед ней тварь вроде тех, что были в Гамлете, в подземелье под особняком. Но стоило моргнуть, как наваждение пропадало… В такие моменты ей казалось, что проблемы со зрением – это не так уж и плохо. Дверь кабинета тихо скрипнула, и Фредерика осталась одна в помещении. Лист с письменным изложением сегодняшнего доклада опустился на внушительных размеров стопку таких же листов… Если так посмотреть на события последних недель, то ситуация складывалась не очень хорошая, но, хотя бы, не такая плохая, как у соседних владений. – Да, все-таки сложно управлять городом… – Пропищало что-то рядом. На стол приземлилось маленькое, с ладонь, существо с серой кожей, сиреневыми глазами, длинными ушами и крыльями как у насекомого. Это был подарок Фредерике от дяди из столицы – эльф, называвший себя Нокт. Первичных половых признаков у эльфов, вроде, не наблюдалось, но Нокт всегда говорит о себе в женском роде… – А тебе чего? – Эй, я просто смотрю, чем ты тут занимаешься. – Тогда смотри как-нибудь, чтоб тебя видно не было – не все люди здесь к… существам типа тебя привыкли. – Э… Ладно. Слушай, а там… – Давай потом, я спать хочу. – Фредерика встала из-за стола и, зевая, прошла к софе. На следующий день ничего так и не изменилось, разве что население Кейнгера, похоже, не придумало, чем возмутиться сегодня, так что половина дня была свободна. Для обсуждения всего и сразу человечеством было создано множество мест и приспособлений. Главные из них – кухня и столовая. И сейчас из столовой доносились звуки активного спора на тему всех общественных проблем одновременно – от политики и до бездомных под забором. Такая картина встречается повсеместно. Фредерика слушала это все краем уха. Сейчас она была сосредоточена на готовке. Идея научиться этому делу у нее была давно – хоть приготовлением еды занимались повара, сама Фредерика считала, что ей это лишним не будет. И вот, ее попытки принесли первый результат. Вот только… – ЗАКЛЮЧИ КОНТРАКТ… – Вы тоже это слышали? – Осторожно спросила мадам Карнштейн. Кроме нее здесь были главный повар и горничная. Ответом ей была тишина. Из небольшой кастрюли поднимался черный дым, а на дне ворочалось нечто склизкое, постоянно меняющее цвет и почему-то пахнущее вареньем. – Я ведь все по рецепту делала… – ТЫ ПОЛУЧИШЬ ВЛАСТЬ, КОТОРАЯ НЕ ОДНОМУ ПРАВИТЕЛЮ И НЕ СНИЛАСЬ… – А что это должно было быть изначально? – С опаской спросил повар. – Пюре со сладким перцем, луком, чесноком и орехами, ну и так, по мелочи… – Может, надо было с чего полегче начать? Повара тут же толкнула в бок горничная, указывавшая на пару кастрюль в углу, содержимое которых мало отличалось от "пюре" и прошептала: – "Полегче" уже было. Бросив короткое "Сожгите это все", Фредерика вышла из кухни в столовую, проплелась до угла и упала в кресло. – … и если войны не избежать, нам определенно придется готовиться к обороне. Ну да, дискуссии за столом… Сейчас, кроме Фредерики, в комнате находилось еще трое человек. Горбоносый мужчина в пальто, рыцарь в доспехах и чумной доктор в инвалидном кресле. – В прошлый раз их за море угнали. – Горбоносый достал трубку и набивал ее табаком. – Сейчас-то что не так? – С тех пор больше тысячи лет прошло, много чего могло поменяться. Да и в этом случае всегда лучше перестраховываться. – Сказал рыцарь и откинулся на спинку стула. – Кстати, Рейнольд, ты почему в доспехах? – Вклинилась в разговор Фредерика. – Я только что с тренировки. – Ответил тот. – Даже если сейчас нет никаких дел, нельзя позволять себе заржаветь... – Похвально. Да, если что, война будет в любом случае, где-то через месяц-два. А может раньше… или позже, черт знает, когда эти коронованные идиоты перестанут мериться всеми подробностями и перейдут к делу. Но готовиться к ней надо уже сейчас. Всегда бывают соседи, считающие своим долгом усложнить тебе жизнь любым возможным способом. У кого-то это алкаш-дебошир, у кого-то орава не в меру борзых иностранцев, а у кого-то – Октавианская империя. У этого малость странного государства есть привычка портить отношения со всеми вообще. С первого раза не разберешь, это из-за того, что они считают себя высшей расой и наследниками Римской империи, или из-за обиды на то, что чуть менее полторы тысячи лет назад одна северная страна вытеснила их за самое Средиземное море. Сама империя за последние годы успела пересмотреть свою внешнюю политику, сделать несколько мелких государств своими вассалами, развязать несколько войн и отжать-таки себе кусок земли на юго-западе Европы, где сейчас ждут своего часа четыре легиона. И как дела пойдут дальше, действительно черт его знает. Кажется, мужчины продолжили разговор на тему близящейся войны. А Фредерика поднялась с кресла, переместилась за стол и обратилась к чумному доктору. – Ну, так что, Брай, ты все узнала? – Да. Крис подтвердил вашу догадку, но расписывать все подробности в письме он не стал. – Из-под маски-клюва послышался женский голос. – Он писал, что лучше все разъяснить при личной встрече, но Крис не имеет возможности выехать из Исаны. Ну, если вам оно так надо, то, наверное, придется ехать самим. – Ехать самим, да? Больше недели отбивать зад по кочкам, чтобы услышать объяснение того, что ты, вроде как, сам знаешь… Такое себе удовольствие. Что ж, я подумаю… После небольшой паузы Брай добавила: – А еще он нашел меч-кровосос, «Сотню взглядов». Писал, что ему он без надобности. – Вот как? – Фредерика на секунду приободрилась, но тут же вернулась в нормальное состояние. – Ну, думаю, что… Нет. Есть дело и поважнее, а с мечом можно и потом разобраться. Да и... Нет... А сейчас… Мадам Карнштейн встала и хлопнула в ладоши. – Внимание присутствующим. Послезавтра мы едем в Исану, так что готовьтесь. Кстати, где Мария? – Дитя порока уже три дня не видно. – Бросил Ренольд.***
Эрик наблюдал за колонной повозок, проходивших через полуразваленную арку, ранее бывшую воротами. Две телеги с кучей деревянных ящиков на каждой, одна с мешками и, да, самая ценная – запряженная шестеркой тяжеловозов повозка, на которой расположилась большая железная коробка с парой маленьких зарешеченных окон и массивной дверью, закрытой несколькими засовами и замками. Проследив взглядом за процессией, Эрик развернулся и направился по заросшей мхом брусчатке к большому особняку. С первого взгляда можно было подумать, что это заброшенный дом какого-то аристократа. Но на самом деле здесь кипела жизнь. В самом прямом смысле, о чем сам Эрик, хоть он и привык созерцать подобное, все еще думал с содроганием. Брусчатка сменилась мраморным полом, затем лестницей на второй этаж и деревянным настилом. Толкнув резную двустворчатую дверь, Эрик вошел в просторную комнату и обратился к стоявшему в ее центре человеку. – Господин, его привезли. – Хорошо. – Тот обернулся и кивнул. Среднего роста человек с длинными черными волосами и черными же глазами. Тело его не кажется хорошо физически развитым, но в каждом движении чувствуется недюжинная сила, странноватой природы. Лицо не отличается особыми приметами, но кажется довольно симпатичным, как у какого-нибудь принца из сказки. Картину портит только мешанина на груди – развороченное беспорядочное сплетение мышц и костей, сквозь которое видны внутренние органы – раздувающиеся и сдувающиеся легкие и медленно бьющееся сердце. – А… я все еще до конца не восстановился. – Черноволосый уловил направление взгляда Эрика. – Вот что бывает, когда пытаешься идти против бога. Учись пока я жив, и не повторяй моих ошибок. – Эхе… Будь я на Вашем месте, от меня бы и пепла не осталось, да и господин определенно переживет меня. – Немного запинаясь проговорил Эрик. – Ну, на самом деле, да. Так… – Он накинул черный балахон с капюшоном и направился к выходу. – А как там поживают Христофор и наш слепой друг. – Коэл сейчас… занят. – Эрик сказал это с нескрываемым отвращением. – Карса решил уйти от нас. – Что ж, это его выбор, я не осуждаю. В конце концов, таких людей у меня не сотня и даже не две. Не прими за оскорбление, Эрик. Эрик не ответил. Вместе они вышли из комнаты. После человек в черном ушел проверять только что доставленный ценный груз, а Эрик, у которого никаких дел сегодня не было, прошелся по коридору. Большинство комнат были пусты от слова совсем, но вот в одной развернулось интересное зрелище, заставившее Эрика ненадолго остановиться. На полу лежала женщина. Лежала животом вниз, упершись коленями в пол, а сзади к ней пристроилась странная тварь. Размером с крупную собаку или волка и с такой же комплекцией, но с нарушенными пропорциями и человеческой головой. Выглядела тварь так, будто с нее содрали кожу – мышцы, вздувшиеся жилы – все это торчало наружу. Женщина под монстром еще была жива – она периодически вздрагивала, глотала ртом воздух. На ее лице, разделенном на три части следами от засохших слез, застыло выражение сильнейшего безразличия ко всему и сразу. Ну, да – ее разум уже сломался, и теперь это просто кусок мяса для удовлетворения одного бывшего дворянина-извращенца, а ныне безумного монстра, который, впрочем, не изменил своему образу жизни. Тело женщины несколько раз свело судорогой. Монстр взял ее правую руку зубами, потянул на себя и с хрустом откусил кисть. Улыбнулся с набитым ртом и принялся тщательно пережевывать. Эрик сплюнул и размашистым шагом направился дальше по коридору. Когда он сделал несколько шагов, раздался треск костей и разрываемой плоти, а затем, наверное, по всему этажу разнесся запах крови и испражнений. «Интересно, когда Христофор был человеком, он тем же занимался или все-таки поскромнее был? Хотя, если верить рассказам Господина, это сейчас он скромничает». Первое время Эрик даже не знал, почему Коэл, в отличие от самого Эрика и кучи других людей, превратился в такое. Но потом Господин рассказал о некоторых особенностях передачи своих божественных сил. Христофору просто не повезло участвовать в эксперименте Господина. На самом деле его внешний вид теперь просто соответствовал его внутреннему миру. Кстати, сам Господин говорил, что во всех случаях у него получались уродливые твари, даже когда люди были вполне обычными. К чему бы это? Вот коридор закончился, и Эрик спустился на первый этаж. Человек в черном уже возвращался назад. – Они все закончили. Теперь немного о планах на будущее. – Сходу начал он, подойдя к Эрику. – Я пересмотрел свое решение и на этот раз сделаю по-другому. А теперь скажи мне, в чем состоит наша первостепенная задача? – Э… Я даже не знаю, с чего начать… – Не нашелся с ответом Эрик. – Снова запустить Сердце. Но ждать еще тысячу лет я не собираюсь, поэтому мы ускорим это дело методом, доказавшим свою эффективность. А так как я, во-первых, еще не восстановил силы с прошлого раза, во-вторых, в ближайшее время буду занят Городом, сейчас основная работа ляжет на вас. Хотя даже так, особо напрягаться вам не нужно – сам знаешь, что сейчас происходит. – … – Во всяком случае, ты должен знать, кто изо всей этой людской массы выживет при любых условиях? – Конечно, Господин. – Лицо Эрика расплылось в широкой улыбке.