Поттер-сирота? Нонсенс...

— Был с Сергеем Александровичем, — зевнул Андрей. — После ужина они пошли к Кощею... Мстислав замер, улыбка сползла с его лица. — Болконский, как ты думаешь... — начал он. — А Кощей мог их убить? Повисла тишина. — С чего такой вопрос? — насторожившись, спросил Болконский. — Что ж... а вот и первая новость, только я теперь не знаю, настолько ли она хорошая, как мне сперва показалось... — Фамин сел на кровать, прикусив палец. — Хотя нет, не убьет же он Мастера Боевой Магии так тихо, верно? — И что произошло? — сон начал проходить, в отличии от усталости. — Алиса Александровна с Ученым целовалась, вот что, — не поднимая головы, пробурчал Фамин, а потом, вздохнув, сказал: — Ну, я делал пометки на карте возле статуи Арысь-поле, как раз стоял в незаметном месте, когда директор наш поднимался... — Так, а как связаны поцелуй директора с Алисой А. и убийство Кощеем Поттера и Сергея Александровича? — уточнил Андрей. Фамин вскинулся. — Откуда ты узнал про поцелуй?! — Так ты сам сказал... — Я про него еще ничего не говорил, — открестился Мстислав, подозрительно глядя на соседа. — Но если коротко, то директор столкнулся с чем-то очень, очень сильно расстроенной Алисой Александровной прямо возле статуи, за которой я в тот момент находился. Та, увидев его, тут же расплакалась и Ученый принялся ее утешать, ну а потом поцеловал. Андрей завис. — И?.. Во-первых, каким боком эта новость нас касается и почему она была хорошей? Во-вторых, я все еще не понимаю где тут связь между... — Ну так могла же Алиса А. плакать из-за брата? Мол, с Сергеем Александровичем случилось чего, а у Кощея они были вдвоем, и как бы если что-то с Паниным, то и с Гарри тоже что-то плохое случилось. — А... — кивнул Болконский на этот сумбур. — Понял. Но вряд ли Сергей Александрович настолько слабый, что его Кощей совсем без шума убил, плюс он замдиректора, Мастер Боевой, Высокий Князь и так далее по списку, да и Гарри, как бы, ученик Академии, наследник Поттеров и не последняя по важности фигура магБритании... Мстислав махнул рукой. — Да-да, я уже понял, что все это крайне притянуто за уши. И все же, где Гарри? Я спрашивал о нем у Ромашова, который спускался в гостиную, но тот сказал, что в комнате его нет. А уже отбой... — Думаю, он остался у Мастера. — А если нет? Ребята переглянулись и потянулись к наброскам карты, на которой уже вроде как что-то да отображалось. Пока неточно и только с некоторыми людьми, но... *** Владислав с самого детства был один. Слуги никогда его не замечали, пусть время от времени он и ловил сочувствующие взгляды... но что с них толку? Сестра? Смешно подумать о том, чтобы у них с ней были нормальные отношения: Мирослава никогда его не любила, во всем вторя отцу, и не отставала от него по части издевательств и побоев. Родными они никогда друг другу не были, разве что по крови... Иногда Владислав даже думал, что единственным, кто хоть когда-то проявил к нему сочувствие, был Итан Цепеш, не убивший его, а наоборот поймавший, сохранивший ему жизнь... интересно, почему он умер? Быть может, завоюй вампир Полоцкое княжество, и его жизнь сложилась бы по-другому... но это все были детские мечты, которым никогда не суждено сбыться. Поэтому, попав в Академию, он вдруг почувствовал, что значит быть самым обычным мальчиком. Да, он считал, что его все слишком жалеют и опекают, это было непривычно и зачастую даже неудобно, но видеть, как опускают и унижают Мирославу было поначалу приятно. Поначалу. А потом он нашел ее однажды ревущей под лестницей. В волосах у нее было запутано что-то странное и липко-противное (как оказалось, постарались девчонки, стащившие у Пушкиных пару экспериментально-шуточных зелий). И, помимо собственной воли, ему вдруг вспомнилось, что ощущает объект насмешек. Какая это бессильно-яростная боль, полная негодования и отчаянья. И как-то это перестало казаться приятным. Ему не хотелось мстить за нее или заступаться — слишком свежи были воспоминания о побоях и голодовках, — но ему было ее жаль. И, как бы он ни хотел ее ненавидеть, у него не получалось. Не получалось и все тут, и это было обидно. Как долго он мечтал о возможности отомстить? Как долго лелеял эту сладкую мысль? А на деле, когда представилась возможность, он не обнаружил ни сил, ни желания. Но разве мало он страдал? Разве мало боли она ему причинила? Почему он должен был быть к ней добр, когда... когда... Одним словом, Академия стала для него местом испытания. Все было так, как он когда-то мечтал, но при этом... паршиво было как-то на совести. А потом он как-то попривык и начался второй этап "испытания": не все в Академии были ему так рады, как ему поначалу казалось. Был высокомерный Фамин, всегда смотревший на него свысока и поддерживающий Мирославу. Были другие аристократы, кривящиеся и уходящие, стоило ему появиться в коридоре. Была Мирослава и жизнь за пределами Колдовстворца, где по окончанию учебного года его снова ждала жестокость отца и безнаказанность сестры. А еще был Гарри Поттер. Его детская сказка о волшебстве и любви. Ведь всем известно, что Гарри Поттера защитила любовь матери. Владислав только услышав историю о нем, сразу же захотел с ним познакомиться... и с Сергеем Александровичем, еще одной легендой, которой стращали всех непокорных детишек в Полоцком княжестве. Мол, придет злой Мастер Боевой Магии и заберет вас с собой. Поэтому... он был так рад, что ему удалось стать другом и соперником самого Гарри Поттера, и так горд, что стал немного, но учиться у самого настоящего Мастера Боевой Магии. Владислав дописал свои последние восторги в дневник, отложил его в сторону: англичане уже разошлись по своим комнатам — слишком устали, — а свои уже переставали обращать на него внимание. В раскрытые двери промчался Мстислав Фамин, с которым по непонятным причинам дружил Гарри Поттер (то, что он сочувствовал Фамину, когда его гнобили, не означало, что он испытывал к нему симпатию), и, протараторив что-то Айбарше, умчался дальше. Айбарша Сакиева была... симпатична Владиславу больше многих. Особенно в последний месяц, когда она не только перестала его опекать, но и стала притормаживать остальных, но при этом всегда с радостью помогая и поддерживая. И она дружила с Поттером, который оказался веселым и интересным собеседником и сильным противником. — Фамин! — прокричала она ему вслед, но от того уже и след простыл. Владислав спрыгнул с подоконника, направляясь в свою комнату, которая по невероятному совпадению находилась напротив комнаты Фамина и Болконского, и являлась соседней с комнатой Гарри. Айбарша, рассмеявшись, принялась прощаться с друзьями, и Владислав с теплотой отметил, что старшая подруга стала куда сдержанней в проявлении эмоций за последнее время... Поднявшись на свой этаж, он с удивлением отметил, что Фамин не до конца закрыл за собой дверь, и часть разговора была слышна даже в коридоре, и потому подошел ближе, с целью закрыть проем. — -ри, как бы, ученик Академии, наследник Поттеров и не последняя по важности фигура магБритании... Судя по голосу, говорил Болконский — отличник, дружелюбный и всегда помогающий с непонятными темами четверокурсник, который тем не менее большую часть времени проводил именно с Фаминым. Владислав замер — говорили про Гарри. — Да-да, я уже понял, что все это крайне притянуто за уши. И все же, где Гарри? — в голосе Фамина слышалось явное беспокойство и даже тревога. — Я спрашивал о нем у Ромашова, который спускался в гостиную, но тот сказал, что в комнате его нет. А уже отбой... — Думаю, он остался у Мастера, — тревога промелькнула и в голосе Болконского. Владислав напрягся. — А если нет? — вопрос повис в тишине, и Гадешко попятился назад. Действительно, а если нет, и Гарри пошел после разговора с Кощеем в общежитие? Перекличка уже была и Финист Ясный Сокол уже ушел за опаздывающими двумя ребятами, но Гарри в списке отсутствующих не было, так как все знали, что он с Сергеем Александровичем. Владислав с дрожью вспомнил все байки и жуткие истории про Баюна — стража Академии, и историю, которую рассказал ему Гарри, про то, как Баюн расцарапал Болконскому плечо и что если бы не Сергей Александрович, то они были бы уже мертвы!.. Развернувшись, Владислав бегом направился вниз. Его друг в беде! *** — Ну ты и сплетник, — слабо улыбнулся Болконский, когда они успокоились, обнаружив точку «Гарри» в учительских покоях, и окончательно проверили и перепроверили этот факт. — Так не терпелось растрепать всем, что Алиса Александровна с директором в отношениях? Фамин неловко рассмеялся, откидывая от себя пергамент, когда в их комнату спешно постучав, ворвалась Айбарша. — Владислав пропал! Мальчишки переглянулись. — В смысле? — осторожно уточнил Андрей. — Повторная перекличка, ты что? Забыл? — застонала Сакиева. — Ну, которую старо-... — Это мы поняли, — вскинул руки Фамин. — Гадешко-то тут причем? Как он мог пропасть, если всего полчаса назад на первой перекличке был тут? — Старосты три раза его в списках проверили, заклинание его в общежитии не показывает, — беспокойно теребила в руках листок бумаги Айбарша. — На карте мы его сейчас не найдем, — покачал головой Мстислав. — На ней пока только мы четверо отображаемся, да и то со сбоями. Биша опустила голову. — Никак? Мстислав вздохнул. — Никак. На минуту повисла тишина, когда в дверь снова постучали. — Входите! — крикнул Фамин, потом тихо бурча: — И кого еще к нам на ночь глядя принесло?.. В комнату робко заглянула... Мирослава. Она стояла, низко опустив голову. — Я видела, как он сбежал через окно в малой библиотеке, — едва слышно прошелестела она. — Я там читала, когда он с Новиковой обсуждал план спасения... Тут она совсем затихла, так что в комнате воцарилась оглушительная тишина. — Знаете, что меня веселит больше всего? — наконец заговорил Фамин, нервно рассмеявшись. — Что со всеми новостями почему-то не к старостам, а к нам... Мирослава вспыхнула, топнув ножкой и гордо вскинула голову. В ее глазах стояли злые-злые слезы и сама она была готова вот-вот разреветься. — Тш-ш, — подошел к ней, протягивая платок, Андрей. — Расскажи, что хотела... — Да говорю же! — теперь уже перешла на громкие тона Гадешко. — Я читала... г-г-готовила-а-ась... Она все-таки расплакалась и пришлось наколдовывать ей стакан воды. — К урокам г-готовилась... в малой биб-блиотеке одна сидела... Андрей кивнул: в такое время в малой библиотеке общежития мало кто сидел, а в случае с прибытием гостей удивительно, что там вообще кто-то был. — В-в углу за стеллажом... — она всхлипывала, утирала слезы платком и явно злилась, с трудом пересиливая себя. — А потом он в-вместе с Н-новиковой зашел... — А кто такая Новикова? — спросил Мстислав. — Первокурсница с Боевки, — отмахнулась Айбарша, — она в общежитии сейчас, в своей комнате. Не перебивай. Мирослава еще раз всхлипнула. — Она его отговаривала, а он у-уутверждал, что его друг в бед-де, что никто не догадывается... что... он... — О'кей, кого он спасать-то хоть собрался? — стаскивая со своей кровати плед, укутывая дрожащую Мирославу и усаживая ее на стул, спросил Фамин. — Да Поттера вашего! Чего я к вам пришла! Что меня только вы и слу-у-ушать будете-е-е, и что Поттер этот га-адкий ваш дру-у-уг, — Гадешко то срывалась в плач и громкие слезы, то вообще переходила на едва слышимые слова. В комнате снова воцарилась тишина. — То есть ты утверждаешь, что Владислав пошел спасать Гарри, а из общежития сбежал через окно малой библиотеки? — осторожно уточнила Айбарша. — Тогда бояться нечего, — хмыкнул Фамин. — Он так и останется на том лютом морозе в двух шагах от окна, вон там какая метель разыгралась. — Дурак! — пихнула его в плечо Биша. — Он за Гарри пошел! — Так Гарри у Сергея Александровича! — Владислав-то об этом не знает! Мстислав застонал, а потом обернулся к Мирославе, которая сверлила их злым взглядом. — Ладно, мы пошли за твоим непутевым братцем-героем, а ты сиди тут и... Тишка! Чай княжне Мирославе, — он поднялся и, одарив их снисходительным взглядом, кивнул на дверь. — Ну пошли, чего уж там. Старостам там скажем, Финисту, если тот не ушел еще. Андрей, запихавший в этот момент все наброски по карте в ящик своего стола (от греха подальше), вдруг подумал, что как-то странно это все. Зачем Владиславу было самому лезть "спасать" Гарри, если он мог пойти к учителю или старостам? Почему Мирослава пошла к ним, на четвертый этаж, хотя была на первом, где старосты и учитель как раз-таки обнаружили пропажу студента? Почему Новикова никому не рассказала, куда, как и зачем пошел Владислав? И это не учитывая тот факт, что Мирослава и Биша как бы не дружат, а Биша и Мстислав как бы в ссоре! «Нужно будет разобраться...» Ведь помимо даже этих — крайне очевидных вопросов, — наверняка найдутся еще несостыковки и "случайные" несовпадения. *** Вниз они спускались в полном молчании, хотя Андрей так и порывался спросить о волнующих его вопросах. Однако прямо возле выхода в общую гостиную, Мстислав остановился и кивнул в сторону библиотеки. — Ты куда? — удивилась Айбарша. — Хочу посмотреть, вдруг это чудо природы действительно замерзло и стоит за окном, — усмехнулся Фамин, однако Андрей, живший с ним четыре года, различил в его голосе напряжение. Видимо Мстислав тоже до чего-то додумался и теперь проверяет одну из своих догадок. Они вошли в полутемное помещение, тут же оглядевшись. — Мирослава сидела там, — Айбарша кивнула на все еще зажженный светильник в одном из углу. — Значит Владислав вылез вот из этого окна. И она подошла к следующему окну, которое как раз было разделено с предыдущим стеллажом. Свет светильника сюда не пробивался, а спешащий мальчик мог и не заметить... хотя нет, притянуто. Новикова-то точно заметила сидящую над книгой Гадешко, да и Владислав не настолько же... поспешный? — Подозрительно, — высказал общую мысль Мстислав, и распахнул прикрытое окно, заметив повреждения на ручке — будто бы кто-то с силой пытался его открыть. Однако за окном все так же безумствовала метель, скрывая любые следы, и ни единого намека даже на чье-либо присутствие не было. Фамин передернул плечами, трансфигурировал из ближайшего стула моток длинной крепкой веревки и, обвязавшись, сунул конец Болконскому. — Схожу проверю. Я, конечно, накину Согревающие, но если в течении пяти минут не появлюсь, тяните. — Может, старостам скажем? — робко предложила Айбарша. — Если его там не обнаружится, точно скажем, — уверил ее Фамин, уже высунув ноги в окно. — Но сейчас есть возможность не поднимать шумиху и быстро вернуть мальчонку в общежитие. И, спрыгнув, в течение пары секунд скрылся за снежной пеленой, вовсю размахивая палочкой и шепча под нос что-то ругательное. Андрей же просто думал. И чем дольше думал, тем меньше ему вся эта ситуация нравилась. — Биша, — наконец сказал он. — Сбегай, сообщи обо всем старостам. — Но Фамин еще не вернулся. — В случае с Баюном, а давай предполагать худшее, медлить нельзя, — качнул головой Болконский. — Если Мстислав вернется с Гадешко, хорошо, но если нет? Биша кивнула и, кинув последний беспокойный взгляд в окно, буквально побежала в общую гостиную. А спустя минуту вернулся Мстислав. Без Гадешко. — Где Сакиева? — спросил он, не спеша залазить обратно. — Я ее к старостам отправил. Фамин кивнул. — Пошли, хочу кое-что показать. Болконский закатил глаза, но, наложив на себя Согревающее, тоже выпрыгнул в окно, чувствуя, как захрустел и подмялся под подошвой добрый слой снега. Мстислав же тут же устремился куда-то в белоснежную даль, и не потерял его Андрей только благодаря веревке, все еще обвязанной на поясе соседа. Шли они недолго, Андрей не успел и задуматься над тем, что же хотел ему показать Мстислав. В бесконечном снежном хаосе обнаружилось что-то вроде туннеля, в котором снег не хлестал и было даже тепло. Болконский отменил Согревающее и смены температуры не почувствовал. — Как тебе? — мрачно усмехнулся Мстислав. — Не верится, — лаконично уклонился от ответа Андрей. Однако факт оставался фактом: Владиславу Гадешко помогли сбежать из общежития. И сделало это руководство школы, потому что такой "туннель" могло сделать только одно существо — Авдий, который напрямую подчинялся только директору и Кощею. Сам бы он этого не сделал, так как одна из его прямых обязанностей — защищать учеников от Баюна, а значит, он получил указания откуда-то сверху. *** Гарри проснулся резко — будто бы его окатили ушатом ледяной воды. В покоях Мастера было темно, но он разглядел силуэт спящего Сергея Александровича. Сердце стучало как бешеное, будто бы он только-только с тренировки, а интуиция, которую Мастер всеми правдами и неправдами в нем развивал, просто вопила о чем-то... тревожном. Он прислушался. Что-то его звало. Фамин всегда говорил, что магия — это не просто инструмент к использованию сверхспособностей. Ее нужно слушать, ее нужно слышать... пожалуй, именно поэтому он и не любил магглорожденных, они совершенно не умели распознавать веление магии. Которое, если честно, даже сам Гарри пока совершенно не улавливал. Так, все еще лежа на диване, он пытался вспомнить все, что ему говорили на этот счет. Год ученичества научил его сначала думать, а потом бежать и делать... урок был крайне болезненный, но зато теперь "думанье" вышло на почти рефлекторный уровень. Сергей Александрович говорил, что магия зачастую говорит через интуицию, она словно проводник может провести мага сквозь бушующий ураган, уберечь от опасности или наоборот привести к чему-нибудь... удивительному. Это будто кровь волшебника, но кровь говорящая (эта фраза всегда смешила Гарри). Мстислав вдобавок утверждал, что голос магии для каждого звучит по разному, но одно верно для всех: его пропустить невозможно. Когда сердце и магия зовут куда-то, влекут с непреодолимой силой или наоборот просто кажется, что это правильно... это оно и есть. Андрей от себя добавлял, что это своего рода навык, которому могут научиться даже магглы (данное утверждение вызвало крайнюю степень негодования Фамина). Но, по сути, как этим пользоваться и как этому научиться ему пока еще никто не рассказывал, поскольку... сложно. Гарри прикрыл глаза, пытаясь снова провалиться в сон (усталость после посещения Кощея нахлынула с новой силой), но ему не удалось: что-то по прежнему противно свербело и требовало действий — каких? Непонятно. Поднявшись с диванчика, он протер глаза. Интуиция активно призывала к действиям и Гарри пытался понять, почувствовать (как пафосно!) магию и ее веление. В том, что это именно оно он почему-то сильно сомневался, но... "Чуйство" на этом заканчивалось, так что пришлось обуваться, отряхиваться и идти на выход. О том, что необходимые действия можно совершить и в комнатах Мастера Гарри почему-то не задумался — магия определенно звала его за пределы учительского корпуса. И про Баюна Поттер вспомнил, вот незадача, только открывая дверь на лестничный пролет. Из коридора пахнуло зимним холодом и Гарри поежился. Вспоминать ту страшную тварюгу ой как не хотелось и, конечно же, он мог бы наплевать на свое чутье ради чувства самосохранения, но... «— Это же Поттер!» — фактически раздалось в воздухе насмешливое фырканье Мстислава, когда он, сглотнув и вытащив палочку (и, конечно же, вспомнив то, как он разделался с Баюном в прошлый раз), вышел на лестницу. Маршрут тоже сложился достаточно быстро — до общежития, — и Гарри, со всей, свойственной ему решительностью, попер в ночную тьму Академии. *** Андрей с Мстиславом в мрачном молчании дошли до Академии по снежному туннелю, переглянулись и влезли в открытое окно на первом этаже, сходу определив место "попадания" — зал для тренировок по Боевой Магии: ряд манекенов, блестящий паркет и маты. Андрей, подойдя к двери первым, сказал: — Это первый зал, в коридоре чисто. — Отлично, — сглотнув, ответил Фамин. Ему было страшно, так страшно, что онемели от несуществующего холода конечности. — Может, ну его? Сакиева же старостам сказала... Они с Андреем переглянулись, мол «до Академии дошли? Дошли. Гадешко не нашли? Не нашли. Все, что могли, все сделали», и посмотрели в сторону окна. Желание вернуться возросло в несколько раз: Андрей понимал, что в этот раз Гарри с ними нет, и третья встреча с Баюном может обернуться для него не так удачно, а Мстислава предостерегало природное и крайне сильное чувство самосохранения. Ну и страх перед древним чудовищем тоже подстегивал — не все такие крутые, как Болконский или Поттер, чтобы выйти после встречи с этой тварью живым и даже здоровым. — Возвращаемся? — первым предложил Мстислав, надеясь, что выглядело это не так жалко, как он себе представлял. Во-первых, было стыдно: он, Фамин, потомственный боевик и так далее по списку, отступает, а во-вторых, он боится больше Болконского. Андрей кинул последний взгляд на коридор и уже собирался было что-то сказать, когда по коридору пронеслась ослепительно красная вспышка. На мгновение воцарилась оглушающая тишина. — Скажи мне, что это был не Петрификус, — почти умоляюще сказал Мстислав. — Надеюсь, — мрачно вздохнул Болконский, вскидывая палочку и осторожно приоткрывая дверь. В класс тут же пробрался холодный свежий воздух и оба вздрогнули, когда услышали громкий звон бьющегося стекла. — Кажется витражи у стенда разбили, — Мстислав, стараясь незаметно, вытер вмиг вспотевшие ладони о брюки и оперся на подоконник, чтобы скрыть дрожь. Болконский прикрыл глаза и, вздохнув, ринулся в коридор, успев прокричать что-то вроде: «Оставайся тут!». Мстислав закрыл глаза, слыша яростный визг определенно большой кошки, и чьи-то отчаянные выкрики заклинаний. Баюн не пел, и в этом было все их спасение. Баюн не... — Баюн не поет! — истерично вскрикнул он, выхватывая палочку и, совершенно ни о чем не думая, кинулся в коридор, боясь, что может передумать. Баюны, сами по себе, ничем не опаснее мантикоры или там фестрала — хищник и хищник, с устрашающим набором когтей и зубов. Вот только столь опасный ранг им присвоили отнюдь не за это. Баюны — самые коварные существа в бестиарии магической Руси. Своего рода сирены. Им хватит только одного звука, услышанного жертвой, чтобы полностью завладеть ее разумом. Вот только если от сирен можно спрятаться на суше, то Баюны существа в этом роде универсальные: и плавать умеют (на небольшие расстояния весьма быстро и агрессивно), и по деревьям лазают, и по горам скачут... одним словом — адские создания. Но кто Баюн без голоса? — Импедимента! — вскрикнул Мстислав, врываясь в самую "гущу" сражения. Мощный удар хвостом падающего животного откинул Фамина к стене, заставив разноцветные звездочки заплясать перед его глазами. Возможность разглядеть происходящее он получил не сразу, но когда увидел... решил, что у него начались галлюцинации. Во-первых, Гарри Поттер, который в теории еще полчаса назад отображался в покоях Сергея Александровича, стоял рядом с Владиславом Гадешко. Оба, одинаково вскинув палочки, поливали Баюна заклинаниями. Люмосы и Петрификусы сыпались на животное градом. От себя добавлял Болконский, зажатый в угол. Во-вторых... тварь не пела, хотя и раззевала пасть. Баюн вертелся, опутанный веревками и сбитый с ног (видимо, Фамин знатно помог, ворвавшись в "бой" со своей Импедиментой). — Силенцио! — для надежности добавил от себя Мстислав, вслед за этим пытаясь подняться. Как Силенцио действует на Баюнов он не знал, но догадывался, что очень плохо. Тут тварь взревела, именно взревела, обретя голос, одним рывком разорвала узы и прыгнула. Сердце замерло у Фамина в груди, да и у всех остальных тоже: они все понимали, что все, конец. Бесславный и мучительный. Фамин зажмурился, не в силах видеть, как Баюн разрывает Поттера на части, когда даже по закрытым глазам ударил яркий белый свет. И... тишина. Оглушительная до звона в ушах. Мстислав сглотнул, не в силах сбросить болезненное оцепенение. А потом воздух разрезал чей-то околоистерический смех. *** Андрей обессиленно скатился вниз по стене. Руки у него дрожали так, что палочка выпала, да и ноги совсем не держали. Ведь одно дело совершенно не помнить первые два столкновения с Баюном, и совсем другое — поучаствовать в сражении с этой тварью. Владислав, тоже скатившийся вниз по стеночке, нервно рассмеялся. А Гарри так и застыл с вытянутой палочкой и в боевой стойке, явно не в силах пошевелиться. Они сейчас все... не в силах. Баюн без движения лежал прямо у ног Поттера. Меньше шага и Гарри сможет его коснуться. — Пора убираться отсюда, — бесцветно раздалось откуда-то из другого угла и Андрей вспомнил про Фамина. Фамина, который спас ему жизнь, сбив своим заклинанием Баюна с ног. Мстислав сидел изломанной куклой возле коридора, и смотрел равнодушно куда-то сквозь Баюна. Его бы трясло, но... — Тиша... — тихонько, будто умирая, позвал Фамин. — Тишенька... Воцарилась тишина. Напряженная, уставшая. А потом раздался осторожный хлопок. Тихомир возник в самом отдаленном от Баюна уголке. — Митенька, Митька, — запричитал он, начав заламывать руки. — Как же так... — Забери... нас... Андрей мог поклясться, что Мстислав это буквально прохныкал: гордый и непоколебимо-нахальный Фамин абсолютно расклеился! Впрочем... у него у самого сил ни на что не было. Тихомир рванул в сторону Мстислава, тут же его забрав отсюда, а потом, с явной неохотой, вернулся за замершими остальными. Сил разговаривать или что-либо делать ни у кого не было. Даже Гарри как-то осоловело переводил взгляд туда-обратно. Доставил их Тиша, конечно же, в их же комнату. Прямо на руки тревожащейся Мирославе. Мстислав лежал на кровати, явно в той же позе, в какой доставил его сюда домовой. Андрею тоже едва-едва хватило сил, чтобы доползти до своей кровати и рухнуть куда-то поперек ее. — Что случилось? — в ужасе выдохнула Мирослава, но никто ей не ответил. Еще хлопок, рядом с Андреем упал Владислав, а соседняя кровать скрипнула под весом Поттера. Андрей закрыл глаза, надеясь провалиться в забытье, но ужас и адреналин все еще бурлили в крови, хотя и шевелиться сил не было. Впрочем, ни от кого это и не требовалось, так как вернувшийся Тихомир напоил всех успокаивающим, а потом зельем сна без сновидений, и вся компания дружно провалилась во все-таки тревожный сон. *** Айбаршу многие считали крайне правильной и умной, не подозревая, что если бы не ее дружба с Болконским и Фаминым, которые никогда не скупились на объяснения, она бы никогда не смогла такой стать. Впрочем, она и в самом деле была достаточно умна, чтобы думать своей головой, а не делать что-то по чьей-либо указке. Вот и тогда, когда Болконский отправил ее к старостам, она вдруг остановилась перед самыми дверьми. Род охотников на нечисть нес в себе множество даров и талантов (и проклятий в том числе), и с интуицией все были хорошо знакомы. И пусть Айбаршу еще никто не учил, в отличии от ее братьев в том же возрасте, она примерно догадывалась, как использовать эту способность. Только в отличии от "провидения", которым славились Фамины, чутье Сакиевых было больше звериным — абсолютно интуитивным, на уровне инстинктов. И этот самый инстинкт говорил ей, что никому вообще и знать не стоит, что их компания замешана в "спасении" Гадешко. Более того, этого самого Гадешко нужно прикрыть и уж точно дать его отсутствию другое объяснение, нежели спасение Гарри Поттера из лап Баюна. Вздохнув, она все-таки вошла в гостиную, испытывая угрызения совести в том, что вместо реального спасения Владислава, собирается делать непонятно что и как. А вдруг Гадешко все-таки сожрут? Она уже было повернулась по направлению к старостам, когда увидела вышедших в баню братьев. Несмотря на олимпиаду и усилившийся контроль, в баню ходить не запретили... просто сказали отмечаться у старост. Биша хлопнула в ладоши. — Аян! Остановились, конечно же, сразу все. А когда Айбарша подошла, даже огляделись, по ее лицу понимая, что она хочет им сказать что-то, что для чужих ушей не предназначено. — Что такое? — спросил второй по старшинству и, мысленно сгорая от страха и даже ужаса, Айбарша начала говорить. — Мне нужно, чтобы вы обеспечили алиби Владиславу Гадешко, — сердце билось как бешеное, но с каждым словом она успокаивалась все больше... будто бы все делала правильно. — Прошу, скажите всем, что видели его в бане, и он просто забыл отметиться у старост. — А если банника спросят? — осторожно спросил Астан, переглядываясь с остальными. Видимо, общим, молчаливым, советом братьев было решено допросить сестру после. — Я поговорю с ним, — качнул головой Аян. Способов договориться с вредным духом было много, а уж у потомственного охотника на нечисть еще больше. — Допустим, алиби будет полное, скажем, что увидели его на выходе, тогда не спросят, почему раньше не сказали, банник тоже подтвердит... что-то еще? — Можешь... вызвать Алтына? — Та-а-ак, — упер руки в боки старший. — А вот это уже серьезно. Во что ты вляпалась? — Это не она, — хмыкнул проницательный Абыз. — Это ее компания, зуб даю. Что-то с Фаминым? — Ну пожа-а-алуйста, — умоляюще сложила руки Айбарша. — Я вам все-все расскажу, но это срочно. — Зачем тебе Алтын? — Он единственный в легилименции разбирается... Среди братьев воцарилась тишина. — Ты что, собралась кому-то память стирать? — осторожно спросил Аян. Айбарша вздохнула. — Мне нужны ложные воспоминания. — О том, что Гадешко-младший ушел в баню, верно? — вздохнув, потер переносицу до этого молчавший Абылай. Биша кивнула. — Я займусь, — недовольно скривился Аян. — И легилименция, сестренка, это не единственный способ заставить кого-то думать определенным способом. Кого нужно "обработать"? — Юлю Новикову, первый курс Боевой. Старший вздохнул. — Ну хоть магглокровка, щитов быть не должно. Так, мы с тобой сейчас идем якобы в мою комнату за нужными тебе конспектами, а вы, — он обернулся к братьям. — В баню. — Осторожней, — буркнул Абыз. — Биша, должна будешь. Айбарша серьезно кивнула. Она понимала, что втягивает братьев в возможное преступление, но против интуиции идти не решалась — отец говорил, что лучше ошибиться и страдать, чем не сделать и страдать еще больше. Дальше все прошло довольно гладко, Новикова жила всего на этаж ниже Аяна, к тому же была одна — соседка занималась в общей гостиной, поэтому выставив сестру за дверь, второй по старшинству выполнил просьбу Биши немного незаконным способом (как будто бы легилименция была бы законна). Выйдя из комнаты Новиковой, он плотно закрыл за собой дверь, смерив сестру тяжелым взглядом. — Пойдем, отдам тебе свою тетрадь по Зельям. Биша вскинула руку, но он ее перебил. — Девочка свято уверена, что отговаривала Гадешко идти в баню, потому что поздно, а сейчас легла спать. На этом все, не спрашивай. Они дошли до комнаты Аяна, сосед которого как раз сидел над домашней работой. — О, я думал ты в баню ушел, — поднял он голову, и Аян хмыкнул. — Сестре срочно понадобились мои записи по Зельям, — и, закатив глаза, подошел к своему рабочему столу. Его сосед рассмеялся. — Скорее всего, тетрадка Болконскому нужна, он же в ее компании главный зельевар. — Пх, ага, — Аян вытащил тетрадь, сунул ее в руки Айбарше, и тепло распрощавшись с соседом, вышел из комнаты. Но на пролете четвертого этажа (Сакиева как раз собиралась идти договариваться о легенде с Мирославой), он остановил сестру. — А теперь мне по очень большому секрету скажи, что происходит. Айбарша опустила взгляд. — Если коротко, то магия велела... — А если по существу? — Я и сама пока точно не знаю, — умоляюще посмотрев на брата, Биша обняла его руку. — Обещаю, завтра все прояснится и я все-все объясню. Было видно, как Аян злится. Нет, не так — он был почти в ярости. Однако все еще держал себя в руках, успокаиваясь доводами разума, мол, сам виноват, что сначала вляпался, а потом задумался. — Кыш с глаз моих, — наконец простонал он, чтобы уж точно не сорваться. Айбарша предчувствовала знатную головомойку следующим утром и действительно поспешила "исчезнуть" из поля зрения брата. Осталось полюбовно договориться с Мирославой. Айбарша скривилась, представляя, как это ударит по ее гордости, ведь придется извиняться за свое поведение... впрочем, она действительно виновата перед девочкой. Вздохнув, постучала и вошла в комнату Болконского и Фамина. *** Утром вся их компания, естественно, проспала. И завтрак и первые три урока. Андрей, конечно же, пришел от этого в ужас, у его курса первыми тремя уроками были занятия у Ядвиги Львовны: химия и два Зельеварения. Айбарша, уснувшая в кресле, как и Мирослава, тоже счастлива не была, у ее класса на этот день была назначена контрольная по истории. Радовало только одно: олимпиада начиналась через день после прибытия гостей, т. е. Фамин и Болконский ничего сверхважного не проспали. Хотя тот факт, что оба были кураторами налагал дополнительную ответственность, которую они благополучно свалили на своих товарищей. Позавтракав в комнате, участники ночного происшествия принялись держать совет. — Выросла компания, — буркнул недовольный Мстислав, взъерошенный и помятый. В комнате их сидело шестеро. — Утра, — вяло отозвался вернувшийся из душа Поттер, падая прямо на пол. Все понимали, что от обсуждения вчерашней ситуации им не отвертеться, вот только начинать никто не хотел. — Пойдем от начала, — вздохнул наконец Мстислав. — Владислав, почему ты решил, что Гарри нужно спасать? Гадешко... покраснел, опустил голову и буркнул что-то себе под нос. — Что? Что? — переспросило сразу несколько голосов. — Подслушал, — уже громче выдавил тот. — Где? — тут же спросил Андрей. Владислав опять пробурчал что-то нечленораздельное. Гарри не выдержал. — А что вы вообще там делали? Что произошло? — Выясняем вот! — неожиданно резко рявкнул Фамин, поднимаясь, а потом обратился к Гадешко. — Слушай, ты! Из-за тебя мы вчера жизнями рисковали, так что меньшее, чем ты можешь отплатить, это информацией! — Ты чего? — насупившись удивился Гарри, переводя недоуменный взгляд на молчащую Айбаршу, хмурого Андрея и разозленного Мстислава. — Что произошло за то время, пока меня не было? Мстислав вспыхнул, но тут же взял себя в руки, зло сверля Гадешко взглядом. — Владислав с чего-то решил, что ты пошел по ночной Академии в одиночку, — потер переносицу Андрей. — И, естественно, тут же рванул тебя спасать. — И теперь мы хотим выяснить пару вещей, — продолжил вместо него Фамин. — К примеру, где он услышал этот бред? — Да у вас я подслушал, у вас! — попытался защититься Владислав. — У вас дверь приоткрыта была, а вы как раз про Гарри говорили... и... — И ты, подслушав вырванные из общего контекста фразы, тут же рванул что-то делать? — с затаенным ужасом спросила Айбарша. Андрей с Мстиславом переглянулись. Идиотизм ситуации зашкаливал. — М-да, — скривился Мстислав. — Все еще хуже, чем я предполагал. Итак, герой, следующий вопрос. Почему ты, подслушав весьма противоречивую информацию, не задал себе следующий вопрос: почему друзья Гарри так спокойно говорят об его отсутствии, вместо того, чтобы спасать его из лап смерти? Дальше. Почему ты вообще решил, что довольно риторические вопросы есмь правда в последней инстанции? — Вы беспокоились, — отвел взгляд Владислав. — Мы беспокоились потому, что достаточно хорошо знаем Гарри и его тягу к приключениям, — огрызнулся Фамин. — Но если мы тут же не побежали его спасать, означает, что у нас были способы проверить его состояние! — Э! — возмутился Гарри, который все еще ничего не понимал. — Стоп! То есть, я правильно понял: вы с Андреем беспокоились о моем местоположении, Влад вас подслушал и побежал меня спасать? Все кивнули. Гарри почесал в затылке. — А почему я вообще должен был быть в опасности? Взгляды тут же стали крайне красноречивыми. — Напомнить, кто в прошлом году попался Баюну прямо на Самхейн? — обманчиво мягко спросил Мстислав. — Или кто чуть не разбился, пытаясь выиграть в "оседлай метлу"? — скрестила руки на груди Айбарша. — Про взорванные зелья при самостоятельной варке напоминать? — добавил Андрей. — Не настолько я проблемный... — пробубнил, вжав голову в плечи Гарри. — Да ты теряешься даже при подсказках Авдия! — Так, вы вообще-то о другом говорили, — нахмурилась до этого молчавшая Мирослава. Все разом помрачнели. — Выяснять все остальное буду потом, — отмахнулся Мстислав. — У меня есть куда более важные вопросы... — Подожди, — вскинул руку Андрей. — Гарри, скажи, ты каким образом в том коридоре оказался? — Ой... *** Гарри Поттер предчувствовал огромные неприятности, но и в жизнь не подумал бы, что они будут настолько... огромными. Во-первых, когда они вышли на обед, к ним сразу же подошли старосты. Гадешко отругали так, что даже Фамин проникся. В баню Владиславу ходить, конечно же, запретили до конца второго курса. Ему, Поттеру, тоже досталось — за то, что вернулся в общежитие и не сообщил. Во-вторых, где-то что-то сдохло, и Гарри даже догадывался где и даже догадывался кто: Кирилл Кириллович был похож на второго Кощея. Причем оба они были в настолько дурном настроении, что весь преподавательский состав за исключением Алисы Александровны, Ядвиги Львовны и Сергея Александровича предпочел не появляться за трапезой. Ну и из англичан за столом сидел только Дамблдор. — Как вчера поговорили? — впервые за весь прошедший разговор, его друзья вспомнили про Кощея. Что поделать, разговор-выяснение про Баюна оказался... более острым, чем они вначале предполагали. — Ужасно, Кощей остался недоволен, — Гарри поежился, когда Константин Константинович лениво скользнул по нему взглядом. — Олимпиада только началась, а мы уже по уши в дерьме, — мрачно констатировал факт Мстислав. И в этом Гарри был с ним абсолютно согласен. Утренний разговор не давал ему покоя и множил вопросы, которые он хотел задать Мастеру... впрочем, судя по взгляду последнего, ему тоже горят желанием устроить допрос. — Гарри, почему тебя не было на завтраке?! И до англичан ему совсем не было никакого дела... особенно до этой странной незнакомой девочки с пышной шевелюрой. — Прости, а ты кто? — кажется, он где-то ее уже видел... возможно, даже вчера на ужине, но тут нельзя быть уверенным на сто процентов, потому что вчерашний ужин казался событием столетней давности.