Per aspera ad astra (Через тернии к звездам)

— Гарри, каждый раз, когда ты говоришь, что у тебя появляется какая-то идея, мне становится страшно, — Гермиона невесело улыбнулась, и резковатым движением развязала тесемки плаща. Ворчливо отметила: — ненавижу эти все официальные приемы и совещания. Выряжаешься как идиот из средневековья. — И это говорит человек, который долгих три года добивался свободы для домовых эльфов, — хмыкнул Гарри на первую её реплику. И тут же ответил на вторую: — да что ты знаешь о средневековье? И о том, как это - "выряжаться, как идиот". Вас, ДМП-шников, хотя бы не заставляют надевать эти сапоги. Мерлин бы с ним, с мундиром, но я чувствую себя каким-то мушкетером недоделанным в этих сапогах и плаще. — Ладно, к черту лирику. Что там у тебя за идея? — А ты не хочешь покормить старого доброго друга? — Гарри состроил жалобную мину, стараясь сбросить напряжение, и добавить немного юмора в далеко не веселую ситуацию. Да и, признаться честно, он не был готов обсуждать мелькнувшую в голове мысль в стенах министерства. Нет, он доверял своим людям, конечно но все таки... — Ричард сегодня у Тео, и я ничего не готовила, — Гермиона посмотрела на друга, — и когда же вы уже женитесь, главный аврор Поттер, и перестанете напрашиваться в гости к собственному начальнику? — на самом деле, Гермиона лукавила. Она любила, когда Гарри приходил к ней на ужин. Еще больше она любила, когда он готовил сам, потому что кулинария явно не была её сильной стороной. Как любила говорить Молли Уизли, Гермиона бы никогда не развелась с мужем, если бы чуть больше времени проводила у плиты, а не на работе. Ни Гермиона, ни Гарри, ни уж тем более гермионин бывший муж эту гипотезу не разделяли, но не согласится с Молли по поводу собственных кулинарных способностей Гермиона не могла - и была безгранично счастлива, что заботу о питании ребенка на себя приняли все та же Молли, частично - Джинни, и мачеха Тео.       Гермиона обожала сына. Также, как и обожал его отец, и поэтому единогласно было решено, что ребенок будет проводить время с каждым из родителей столько времени, сколько они смогут ему посвящать. Большую часть времени с ним проводила Гермиона, так как Тео был постоянно в разъездах, но она не имела ничего против того, чтобы время от времени Ричард гостил у бабушки, даже в отсутствии отца.       Гарри был крестным Ричи, но любил его как собственного сына. И даже он, со всей его предвзятостью по отношению к бывшему мужу подруги не мог не признать, что из Нотта вышел отличный отец. — Шутка про то, что я женюсь когда вы начнете разводится, как никогда актуальна, верно? — хмыкнул Гарри, не в силах упустить такой замечательной возможности подколоть подругу. — Ты отвратительный человек, Гарри Поттер, — сказала Гермиона, грозно сверкнув на него глазами. — Верно. Но именно таким ты меня и любишь, — Гарри буквально физически ощущал, как настроение медленно, но налаживается.Они всегда так действовали друг на друга. — Люблю, — послушно кивнула Гермиона, вставая из-за стола, — пошли уж, кормить тебя буду.       Они шли по коридорам министерства негромко переговариваясь друг с другом. Гарри открывал перед Гермионой двери, пропускал перед собой в лифте, и спиной чувствовал, как на них смотрят окружающие. Гермиона наверняка чувствовала тоже самое, но они оба уже так давно привыкли к тому, что на них постоянно смотрят, что их постоянно обсуждают, что просто делали вид, что ничего этого не замечают.       Они вошли в просторную лондонскую квартиру, которую Нотт оставил Гермионе после развода. Она, конечно, пыталась отказаться от неё, но Теодор настоял, сказав, что Гермиона, как его бывшая жена, и уж тем более его сын, не должны ни в чем нуждаться, будь то квадратные метры, или деньги. Гарри тогда был приятно удивлен поведением слизеринца, и даже на несколько месяцев перестал бросать резковатые комментарии по поводу семейной жизни подруги.       Они разделись в прихожей, и не сговариваясь прошли на кухню. Гарри успел заметить брошенный на полпути в гостиную веник, и машинально взмахнул палочкой, заставляя его подметать. — О, спасибо, — рассеянно кивнула Гермиона, внимательно изучая содержимое своего холодильника, и замечая действия Гарри боковым зрением, — пельмени будешь? — Ммм, — недовольно промычал Гарри, вставая рядом с Гермионой, — может быть пожарим стейки? — Ммм, с удовольствием, — довольно протянула Гермиона, и беспомощно, и в то же время хитро взглянула на Гарри. Невысказанный вопрос повис в воздухе, и Гарри вскинул брови в шутливом не понимании. — Ну давай, скажи мне эти три слова? — едва ли не молитвенно произнёс Гарри, и в унисон с Гермионой закончил: — Приготовь их сам! — друзья рассмеялись. Гермиона посмотрела на него снизу вверх. Отсмеявшись, она вдруг замерла, и протянула руку вверх, проведя кончиками пальцев по его зачесанным назад волосам. — Что там? — все еще посмеиваясь спросил Гарри, не совсем понимая резкой смены настроения подруги. — Седина, — задумчиво произнесла Гермиона, так и не убирая руки. Гарри поймал её взгляд, и тоже на мгновение замер. А потом, понимая, что неловкое мгновение начинает затягиваться, рассмеялся, слегка натянуто, и также натянуто пошутил, полным ужаса голосом: — Мерлин, седина?! Ну все, мои нервы не казенные! Ухожу на пенсию с этой дрянной работы, и начинаю заниматься косметикой для волос! — Там хоть денег платят, — поддержала шутку Гермиона, пряча взгляд и убирая руку.       Пока Гарри готовил, Гермиона сервировала на стол. Ну, как на стол. Это сына они все дружно приучали есть исключительно сидя за обеденным столом в столовой, или, на худой конец, в гостиной, а сами частенько устраивались прямо на кухне, за длинной барной стойкой. Гермиона отправила в путешествие по квартире веники, швабры и тряпки - потому что перед работой ей всегда катастрофически не хватало времени, а вечерами, когда Ричард был дома, совершенно не было желания следить за утварью. — Итак, что у тебя за идея? — наконец спросила Гермиона, когда они сели друг напротив друга и принялись за еду. Гермиона попробовала первый кусочек, и с наслаждением закатила глаза. Гарри улыбнулся,и начал: — Как ты думаешь, хотя бы, чисто теоретически, может быть такое, что в Хогвартс не попало энное количество британских волшебников? — Намеренно? — Нет. — Не думаю, — с сомнением протянула Гермиона. Затем, тверже, добавила, — да нет, точно не возможно. — Ты ведь помнишь, что во время захвата власти Волан-де-Мортом магглорожденные волшебники не допускались к обучению в Хогвартсе? — Помню, конечно, разве такое забудешь? Но ты же не думаешь, что Макгонагалл целенаправленно... — Да нет, не думаю, конечно. — Почему ты вообще спросил? — Ты ведь и сама понимаешь, почему. И наверняка тоже уже задумывалась об этом. Ну вот посмотри сама, в последнее время увеличилось количество случаев использования магии в общественных местах, так? И все эти случаи - не более, чем магические выбросы. Магические выбросы бывают у кого? У маленьких детей, либо у взрослых, которые понятия не имеют, что они маги. Во всех этих случаях маленьких детей обнаружено не было, только магглы - или те, кто ими кажутся. И они, скорее всего, действительно не знают, что то, что происходит с ними - магия. К тому же, во всех этих случаях присутствуют неблагополучные подростки от одиннадцати до пятнадцати лет, у которых родителей либо нет совсем, либо им абсолютно наплевать на собственных детей. Такие маленькие брошенные Волан-де-Морты, которые выживают как могут, потому что для них не нашлось доброго дедушки Альбуса. — Гарри, ты хочешь сказать, что все эти дети - волшебники? — Я ничего не хочу сказать. Я хочу понять, откуда столько странностей. И я почти уверен, что если мы копнем чуть глубже, то мы найдем определенную связь между этими детьми, и между совершаемыми ими преступлениями. — Даже если ты прав, куда смотрит руководство Хогвартса, куда смотрит министерство в конце концов?! — А куда смотрели мы? Ведь эта Эмили Блэк - не первый подросток-маггл, который попал к нам при довольно странных обстоятельствах. — Ну да, не первый... Почему именно она натолкнула тебя на такие размышления? — Не поверишь, но это довольно... глупо, наверное. Фамилия, Гермиона. А мне не повезло знать ни одного маггла - Блэка. Такая вот ирония.       Друзья надолго замолчали, молча доедая остатки ужина. Не высказанный вопрос так и повис в воздухе. Наконец, Гермиона отложила приборы, оставив стейк так и недоеденным, и заговорила. — Если ты прав хотя бы частично, если действительно не все дети-волшебники учатся в Хогвартсе, по каким-бы то ни было причинам, то у нас будут большие, очень большие проблемы. И не только в министерстве. — Проблемы уже начались, и кажется пора признать, что мы копали не там, где надо. — Если ты прав... Впрочем, ты в любом случае прав. Завтра же дам запросы на всех участников последних событий, и поговорю с Макгонагалл. — То есть самую неприятную часть ты оставляешь мне? — Гарри невесело ухмыльнулся. Без слов стало понятно, что стоит поговорить не только с живыми, но и с мертвыми. — Нет, если ты хочешь зарыться в бумаги, то с Дамдлдором могу поговорить и я, конечно... — Ну уж нет. Завтра же подключу к делу Причарда и... И кого-нибудь еще. — Подключи, конечно. Я еще с Ноттом поговорить постараюсь, у него и связи неплохие, да и отец был пожирателем. Может быть подскажет. — Дело конечно твое, но мне всегда было интересно, почему ты так свято ему доверяешь? — Потому что он куда больше похож на тебя, чем тебе кажется, — не совсем понятно ответила Гермиона. Гарри задумчиво смотрел на неё какое-то время, даже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. — Я соскучился по Ричи. Сходим с ним в зоопарк на выходных? — перевел Гарри разговор с работы на крестника, чтобы немного расслабится.В висках стучало, и Гарри потер висок подушечкой указательного пальца. — Сходим, конечно. Голова болит? — Гермиона собрала со стола тарелки и отправила их в раковину. Подошла к другу со спины, и положила ладони ему на голову, ероша волосы и массируя. — Угу, — промычал Гарри, откидывая голову и прикрывая глаза. — Останешься на ночь? — предложила Гермиона, видя, что Гарри едва ли не засыпает. — Ммм, спасибо, но нет, у меня запланировано еще несколько дел на сегодняшний вечер, — Гарри широко зевнул, потянулся, и открыл глаза. Гермиона мягко улыбнулась, и покачала головой.       Они посидели еще немного, и в девятом часу вечера Гарри все таки заставил себя встать с мягкого дивана, и, покинув уютную компанию подруги, отправится по своим делам, обняв Гермиону на прощание.       Гермиона стояла у окна, наблюдая как Гарри, снявший с себя мундир и плащ, и сменив сапоги на туфли, расхлябанной походкой идет прочь от её дома, и скрывается за углом, чтобы аппарировать.       Она не одобряла образа его жизни, но старалась не говорить ему об этом. Гермиона его понимала. Гарри не был одиночкой, в привычном смысле слова, но она знала, что для того, чтобы остепениться, Гарри нужно найти ту единственную, которую он примет от и до, со всеми своими недостатками, а до этого времени Гарри так и будет мыкаться по мимолетным интрижкам. Гермиона уже и не помнила, когда у Гарри была девушка, задержавшаяся рядом с ним больше, чем на неделю.       Гарри не солгал подруге, у него действительно было несколько дел. Сначала он должен был встретиться с очередной пассией, сбросить с ней пар, а потом он хотел все таки проследить за мисс Эмили Блэк.       Он подошёл в обговоренное с девушкой место за десять минут до назначенного времени, уже чувствуя, как приходит привычное тепло от ожидания скорого наслаждения. Впрочем, наслаждением Гарри это мог назвать с большой натяжкой, потому что в последнее время секс с девушками напоминал ему механические действия, ни коим образом не затрагивающие мозг. Тело получало наслаждение и необходимую мужскому организму встряску, но сознание старательно рисовало во всех его партнершах одно и тоже лицо, тело и волосы. Это была его личная, никому не известная драма, которую он удовлетворял такими вот, даже на его взгляд, циничными методами. — Привет, — девушка подошла и села за столик, напротив него. Гарри кивнул головой, улыбнулся, и затянулся сигаретой, сквозь дым оценивающе разглядывая свою спутницу. Хорошенькая. Действительно, хорошенькая. Темные чуть вьющиеся волосы собраны в высокий хвостик. Темные, неопределенного цвета глаза не слишком густо накрашены, и пушистые ресницы бросают тени на розовые пухлые щечки. Мегги, так звали девушку, облизывает чувственные губки в форме сердца и улыбается своему герою. — Привет, выпьешь? — машинально предлагает Гарри, и, скользит взглядом дальше. Розовая блузка с тремя расстегнутыми пуговицами открывает взгляд на ложбинку груди, в которую трогательно падает маленькая сапфировая капля на серебряной цепочке. Украшение нежное и красивое, но на взгляд Гарри абсолютно ей не подходит. — Да, мартини, пожалуйста, — на взгляд Гарри у неё слишком высокий голос. Или он просто привык к чуть хриплым ноткам в голосе Гермионы? Он кивает, хищно улыбается ей, и протягивает к ней руку. Он тут же тянет свою в ответ, и вкладывает свои пальцы в его. Он подносит их к губам, затем целует тыльную сторону ладони, запястье, и после этого говорит: — Ты прекрасно выглядишь, — она краснеет - Гарри понимает, что наигранно, и хлопает глазками. Гарри чувствует, как маленькая ножка будто невзначай касается его голени. Гарри даже непроизвольно вскинул брови, не ожидая такого быстрого напора. — Спасибо, — она улыбается, и видя, что Гарри не убирает ноги, поднимается чуть выше. — Ты голодна? — спрашивает Гарри скорее из вежливости. — О да, — она улыбается еще шире. — Тогда закажи что-нибудь, — Гарри откидывается на стуле, тоже улыбается, и смотрит ей в глаза. — Мой голод несколько иного рода, — она чуть прикусывает губу, и её нога уже почти касается его бедра.       Они сидят в стороне от других столиков, отгороженные к тому же ширмой. Гарри перехватывает её ногу почти у своего паха, и поглаживает её щиколотку. Она чуть откидывает голову, и непроизвольно сглатывает.       Гарри делает глоток своего пива, и после этого поднимает кружку, словно говоря тост. Она глотает мартини, кубики льда звенят в стакане. Гарри ухмыляется, и чувствует, что начинает возбуждаться.       Не желая затягивать свидание - потому что поговорить с девушкой особо не о чем, а тратить время впустую не хочется, Гарри допивает своё пиво, и выжидающе смотрит на неё. Она отставляет бокал с мартини. — Здесь душно, — говорит она, и для вида даже машет на себя ладошкой. — Согласен, продолжим у меня? — Гарри отпускает её ногу, бросает на стол несколько галлеонов, и встает. Она встает следом, берет его под руку, и они вместе идут к выходу.       Гарри пропускает её вперед себя у двери, чтобы оценить стройность ног и задницу. И то, и другое, однозначно стоят потраченного на неё времени.       Упругие ягодицы обтянуты тканью экстра-короткой черной юбкой, и Гарри, словно невзначай проводит рукой по округлости, когда кладет руку ей на поясницу. Девушка выгибается едва ли не по-кошачьи, поворачивается к нему, и лучезарно улыбается. Гарри хмыкает в ответ, резковато притягивает к себе, и смачно целует в губы, не обращая внимания на проходящих вокруг людей. Мегги тут же отвечает на поцелуй, ради приличия удивленно охнув, и обхватывает его руками за шею, едва ли не повиснув на ней. Гарри обнимает её тоже - одну руку положив ей на поясницу, а второй сжав ягодицу. Она льнет к нему, а он улыбается ей в губы, и одними губами произносит "Шлюха". Она этого конечно не замечает, и, когда он отрывается от её губ, прижимается к его боку, вцепившись в предплечье. Гарри только хмыкает, и почти сразу аппарирует вместе с ней.       Маргарет осматривается по сторонам, и Гарри почти уверен, что примеряет, куда и что поставит, когда они съедутся. Впрочем, особо разгуляться её воображению Гарри не дает - как только он включает в прихожей свет, он разворачивает её лицом к себе, и снова целует в губы, кладет руки ей на задницу, и крепко прижимает к себе. Она обнимает его одной рукой за шею, а второй зарывается в его волосы, но Гарри тут же убирает её, и вторая рука тоже опускается на шею. Она трется об него всем телом, и он прижимает её бедра к своим, давая почувствовать эрекцию сквозь ткань брюк.       Гарри прикусывает её губу, и одной рукой сжимает грудь сквозь блузку и лифчик. Он что-то стонет, и Гарри совсем не уверен, что искренне. Он толкает её спиной вперед, и опрокидывает её навзничь на большой диван стоящий в гостиной. Она призывно раскидывает ноги, юбка тем самым задирается, открывая и маленькие черные трусики, которые больше показывают, чем скрывают, и верхнюю часть гладко выбритого лобка.       Гарри слишком возбужден. и слишком долго воздерживался, чтобы быть терпеливым и нежным, и поэтому делает себе отметку в голове, что девочка останется на ночь - он вернется и займется ею как следует, а пока он жестко целует, почти кусает её в шею, одно рукой распахивая на её груди блузку, и вытаскивает грудь из чашечки бюстгальтера, а второй расстегивает ширинку.       Член стоит, и она протягивает руку, чтобы обхватить его, в то время, как сам Поттер входит в неё двумя пальцами, чтобы убедится в том, что она готова. Она становится влажной почти сразу, и он доволен этим, потому что ждать, пока она станет достаточно мокрой он не хочет, а входить на "сухую" не позволяют ни гордость, ни совесть. Гарри отпускает её грудь, достает из кармана презерватив (постоянная бдительность!), рвет фольгу зубами и дает ей - она ловко, как заправская шлюха надевает его. Она стонет громко, он - глухо, когда головка члена входит во влагалище. Гарри медлит буквально секунду прежде, чем резко войти в него. Она протяжно вскрикивает, он-рычит, когда упирается в стенку матки.       Он начинает вколачиваться в неё, словно голодный зверь, рычит и что-то тихо бормочет себе под нос, а она обвивается вокруг него, рваными поцелуями покрывает его лицо, глаза, но когда тянется к губам он почему-то, почти инстинктивно отворачивается от её губ, подставляя скулу.       Она не замечает этого (или делает вид), и целует его дальше, ниже. В шею, в плечо, даже покусывает.       Гарри понимает, что сейчас надолго его не хватит, поэтому ускоряет темп, и помогает ей пальцем - подушечкой гладит клитор, пощипывает его, заставляя её вскрикивать. Она уже почти кончает, не хватает буквально минуты, но он все же не выдерживает, и упирается лбом в спинку дивана, пытаясь перевести дыхание. Он недоволен собой, но в данный момент благодарен ей, что она не стала имитировать оргазм. Мегги выглядит немного потерянной и разочарованной, когда он отстраняется от неё, целует в лоб, и несколькими быстрыми движениями приводит себя в порядок. — Спальня наверху. Будь там, когда я вернусь, — Гарри старается улыбнуться, как можно ярче, и чувствует, как улыбка сводит скулы. А вот девчонка наоборот - улыбается искренне, и почти счастливо, кивает головой, и встает, чтобы поцеловать его. Он подставляет ей только уголок губ. — А ты надолго? — спрашивает она. "Навсегда", хочется сказать Гарри, но он только качает головой, и проводит по её волосам. А потом кивает, не понятно только ей, или самому себе, и молча уходит.       За квартиру он не переживает, оставляя в ней девушку. Она изначально снималась как раз для таких вот встреч, потому что ни на Гриммо 12, ни в Годрикову впадину он своих пассий не водит. В этой же квартире нет ничего сколько-нибудь ценного, разве что пара картин, и, уж тем более опасного, хотя выглядит она, безусловно, дорого.       Гарри вышел на улицу, и решил немного пройтись, прежде, чем отправляться по маячку, который показывают следящие чары. Он прикурил сигарету, с наслаждением затянулся, и вдохнул прохладный воздух. Поежился, потому что не догадался взять с собой никакой верхней одежды, а в рабочей черной рубашке было довольно прохладно, но и чары накладывать не стал. Делая последние затяжки, Гарри проверил маячок, и, уничтожив окурок, с места аппарировал.       Место, где он оказался, было... странным. Довольно большое, но очевидно заброшенное помещение когда-то очевидно было сараем. В больших окнах, выходящих на улицу, горел тусклый свет, и Гарри, с его замечательным зрением, мог видеть только силуэты. И их было несколько.       Не рискуя подходить ближе - хотя, кого ему было бояться, Гарри с помощью заклинания сделал голоса в помещении слышимыми для себя, облокотился о ближайшее дерево, и замер. Ждать пришлось не долго. — Ты подвела нас всех, тупая дура! — услышал Гарри мужской, даже мальчишеский голос с истерическими нотками. — Я подвела?! Я чуть не умерла там, а ты говоришь, что я вас подвела? — этот голос Гарри уже знал, и ему очень не понравились, прозвучавшие в нем слезы. — Вот придет Воздушный Эрни, тогда и поговорим! — прозвучал первый голос. — Я всегда говорила, что рано или поздно Эми-открывашка...— еще один женский голос. На этот раз весьма неприятный. — Для тебя меня зовут Эмили Блэк! — гневно воскликнула Эми, глотая слезы. Гарри стало интересно, и он, наложив на себя дезилюминационные чары приблизился.       В помещении было человек пять. Эмили, еще одна девушка, и трое парней.       Грязная, уставшая Эмили сидела на полу, часто сглатывая и смаргивая, чтобы не пролить слезы, курила, и куталась в старую куртку - ту же, что была на ней в министерстве. Вторая девчонка была немного старше, лет пятнадцати-шестнадцати, и стояла над Эми с таким видом, словно та была не более, чем служанкой, провинившейся перед королевой. Выглядела девчонка, на взгляд Гарри, отвратительно - неестественно белые волосы, ярко накрашенное лицо, короткая джинсовая юбка, вульгарные туфли на каблуках, на которых она даже стоять не могла, не то, что ходить, и короткий топ. Поттеру вдруг сильно захотелось отвесить ей оплеуху, смыть косметику, и поставить на место. К малолетней шлюхе подошёл один из парней - худощавый, прыщавый, и даже на вид неприятный мальчишка, который криво ухмыльнувшись, посмотрел на Эми, и взасос поцеловал вторую девчонку.       Эмили с ненавистью, затравленно смотрела на целующуюся пару. На остальных мальчиков внимания не обращал вообще никто, кроме Гарри. Что не удивительно, потому что на вид им было лет по десять, и Гарри как-то сразу понял, чем они промышляют - мелкие воришки.       Глядя на Эми, главному аврору было тяжело поверить в то, что именно эта девочка сидела перед ним в его кабинете, дерзила ему, и предлагала перевести отношения в другую плоскость. Задумавшись, Гарри не заметил, как в комнату вошел шестой участник.       По одному ему виду сразу можно было сказать, что главный здесь он. Высокий, стройный, и явно постарше остальных. В черной, видно, что поношенной, но хотя бы чистой футболке, голубых джинсах и кроссовках, на фоне остальных он даже выглядел эффектно. — Ты еще трахни её здесь, — недовольно рыкнул он на прыщавого, и тот сразу отошел от блондинки. Та глупо улыбнулась, но её улыбка сразу померкла, когда вошедший пошел к Эми.       Девочка встала, посмотрела на парня снизу вверх, и совершенно по-детски шмыгнула носом. Парень тут же раскрыл объятия, и крепко прижал её к себе. — Ну, тише, Эми, тише, маленькая моя, — успокаивающе шептал он, и Гарри удивленно приподнял брови, когда парень - он почему-то уже понял, что это и есть Воздушный Эрни, поцеловал Эмили в макушку.       Она несколько минут всхипывала, и что-то сбивчиво шептала ему в плечо, когда голос подал прыщавый: — Эрни, эта дура подставила нас всех! У нас теперь ни денег нет, ни клиента. Только проблемы блядь от неё!       Эрни, не выпуская Эмили из объятий, только поменяв положение, посмотрел на него, иочень тихо, но зло, сказал: — Ну, с Драгсом(*) я сам как-нибудь разберусь. А ты следи за своим языком, а ты, Пимпл(*), за языком следить научись. Я ведь и отрезать могу, — Эрни крепче прижал Эми к себе. Затем обернулся ко второй девчонке, так и не дождавшись ответа от Пимпла, — у тебя что, Энни? — Сегодня немного, — Энни полезла куда-то за пазуху, и вытащила несколько двадцати фунтовых банкнот. — Плохо работаешь, — качнул головой Эрни. — Но вот Эми... — У Эми был форс-мажор. У тебя тоже? От тебя зависят элементарные вещи, но ты даже их сделать не можешь. Зачем ты нам нужна, если даже от Джона и Тедди пользы куда больше, чем от тебя?!       Блондинка не ответила. Обиженно опустил глаза и отвернулась. — Все, ладно, расходимся спать, — решил Эрни. А затем подошёл к малышам, и несколько минут тихо, но ласково с ними о чем-то говорил. Потом ушли и они, и Эрни с Эми остались вдвоем. — Я испугался за тебя, — прошептал Эрни и поцеловал девушку в лоб. — Мне столько тебе надо рассказать... — начала было Эмили, но Гарри, до которого только что дошло, что они не только не стерли, но и не подчистили ей память, невербально просил в неё конфундус. Эми замолчала, и потянулась губами к губам парня. — Что, Эми? — пробормотал Эрни, стягивая с девичьих плеч куртку, — что ты хотела мне рассказать? — Ничего. Это не важно...       Последним, что успел увидеть Гарри прежде, чем аппарировать была Эмили, плавно опускающаяся на колени. Последним, о чем он успел подумать перед тем, как провалиться в сон рядом с Маргарет, была мысль о том, что нынешняя молодежь взрослеет намного быстрее, чем они, и что он очень надеется, что его крестник таким не будет.