Per aspera ad astra (Через тернии к звездам)

— Ты выглядишь потрёпанным, — "любезно" сообщила другу Гермиона, отрываясь от документов, и скептически разглядывая сидевшего напротив неё Гарри, который к тому же нагло допивал остатки кофе из её кофейника. — О, мисс Грейнджер, вы, как всегда, чрезвычайно учтивы, — хмыкнул Гарри, запуская пальцы в волосы, и тем самым встрепывая их еще больше. Тело отказывалось просыпаться после почти бессонной ночи, зато голова, как ни странно, уже начинала работать. — Ты еще не разговаривала с Макгонагалл? — Ты на часы-то хоть смотрел? — спросила Гермиона, округленными от возмущения глазами глядя на него. Гарри качнул головой, словно не понимая, в чем проблема, и посмотрел на часы на своём запястье. Часы показывали половину девятого утра. Ну, теперь становилось понятно, почему министерство было почти пустым, когда он, минуя собственный кабинет, шёл к Гермионе. — Я вчера отправился на маячок, — не отвечая на предыдущий вопрос, начал Гарри, — ну, хотел посмотреть, где и с кем обитает Эмили. — И, судя по-твоему виду, тебе это не понравилось, — утвердительно произнесла Гермиона. — Ну, как тебе сказать. Я не знаю, чего я вообще хотел, когда шёл туда. Там собралась довольно странная компания - и я совсем не уверен, что я видел всех. Две девочки, включая Эмили, и четыре парня. Двое совсем маленькие, лет по десять. Одному на вид лет пятнадцать-шестнадцать. И четвёртый, он судя по всему главный у них, лет семнадцати. Так вот, вторая девчонка та еще штучка. Строит из себя невесть что, но выглядит как обычная ш... Ну, ты поняла. Средний парень тоже из той же серии - эти двое вчера накинулись на Эмили, что мол из-за неё у них будут проблемы. Про детей ничего не скажу, но этот главный их, Воздушный Эрни, как они его называли, заступился за Эми и осадил остальных. И еще, у Эмили и Эрни, эмм... кажется, у них отношения. — Какого рода отношения? — деловито поинтересовалась Гермиона, не поднимая головы от пергамента. — Ну, думаю, что довольно близкие, — Гарри очень не хотелось говорить прямым текстом. Ему все еще казалось, что уши Гермионы не предназначены для вульгарных выражений. И да, то, что она постоянно имела дело с преступниками, аврорами и ударниками ДМП, а также то, что она успела побывать замужем и родить ребёнка, его не смущало. — Что навело тебя на эту мысль? — тем же тоном спросила она, и Гарри даже качнул головой - издевается она, что ли? — Ну, скажем там, когда я уходил оттуда, она опускалась перед ним на колени, — недовольно проговорил он, ожидая хоть какой-то реакции. — И ты ничего сделал?! — неожиданно возмутилась Гермиона, шокировано посмотрев на неё. Гарри решил, что Гермионе, кажется, пора в отпуск. А может и ему тоже - ну тринадцать лет без отпуска же. Хоть в Азкабан иди. — А что я должен был сделать? Появиться перед ними, застегнуть этому Эрни ширинку, и отправить их по постелям - мальчики отдельно, девочки отдельно? — в тон ей ответил Гарри. — Ну да, тоже верно. Ну и нравы у современной молодёжи, — проворчала Гермиона. А потом громче и с ноткой грусти спросила, — вот чем мы занимались в тринадцать - семнадцать лет? — Ну, в тринадцать мы бегали сначала от, а потом за Сириусом Блэком. А в семнадцать бегали от Волан де Морта, и за крестражами. — Боже, вся жизнь в бегах, — пробормотала Гермиона, — но мы ведь даже не думали о таких вещах тогда... А от чего мы бегаем сейчас? — спросила она, не понятно, к кому обращаясь. — Мы с тобой, судя по всему, от семейной жизни, — ответил Гарри, и подумал, что Гермиона не совсем права. Она может быть о таких вещах и не думала тогда, но он все таки задумывался. Изредка так. Раза три в день.       Гермиона фыркнула, но спорить не стала. В конце концов, он прав хотя бы частично. Вот что ей самой-то замужем не сиделось? Нет, решение о разводе они с Ноттом приняли обоюдно и безболезненно, и все таки? — Ладно, давай так. Раз уж я все равно пойду в Хогвартс, чтобы поговорить с портретом Дамблдора и Снейпа, то с Макгонагалл поговорю сам, зачем тебя дёргать. А ты, проверь, пожалуйста всех поимённо, кого я вчера видел. Может выяснишь что-нибудь еще. — Хорошо, — кивнула Гермиона, и провела ладонью по лицу. Гарри уже стоял на пороге, собираясь выходить, когда Гермиона окликнула его, а когда он обернулся к ней, несколькими взмахами палочки привела в порядок его чистую, но мятую белую рубашку.       Гарри написал на их пергаменте ей все имена, которые узнал вчера, взял в кабинете кожаную куртку, и отправился в Хогвартс.       Впрочем, перед этим он заглянул еще в одно место. Место, о котором не знал никто, даже Гермиона.       Маленький, на вид заброшенный домик рядом с кладбищем Кенсал-Грин уже очень давно никто, кроме главного аврора Поттера никто не посещал. Его единственный жилец, покидал дом тоже очень редко, но если и покидал, то под чужим именем и под чужим лицом. Под чужим именем он работал, не показывая своего лица никому, кроме этого молодого человека, которого искренне ненавидел и искренне любил одновременно. — Поттер, — сиплым, так и не восстановившимся до конца голосом, но с привычной интонацией поприветствовал жилец Гарри. — Профессор, — кивнул Гарри, не дожидаясь приглашения. — Я вам давно не профессор, — язвительно сообщил хозяин. — А я вам давно не просто Поттер, — беззлобно парировал Гарри, уже давно смирившийся, что их манера общения никогда не поменяется.       Когда Гарри, почти десять лет назад получил письмо от незнакомой совы и неизвестного автора с просьбой (приказом?) встретиться, он, конечно же пошёл на встречу. За что конечно же выслушал длинную, полную сарказма отповедь, что он, Гарри, полный идиот, и что то, что он все таки смог убить Волан-де-Морта мозгов ему не прибавило, раз он даже не удосужился проверить отправителя. На что двадцатилетний Гарри только молчал, совершенно по-идиотски улыбался, и смотрел на давно умершего Северуса Снейпа.       Как выяснилось, Снейп выжил чудом.Он умирал, действительно умирал, когда отдал Гарри воспоминания, но на его последнем дыхании неизвестно откуда появился феникс. Феникс Дамблдора, как позже понял Снейп, который когда-то сгорел в небе и развеялся пеплом над Черным озером. Фоукс, оставаясь верным своему хозяину даже после его смерти, словно ангел-хранитель оберегал тех, кого любил директор. Феникс пролил слезы над раной Снейпа, дождался, пока тот вернулся почти с того света, и, выполнив свою последнюю миссию, не сгорел, но испустил дух на груди у Снейпа. Фоукс вздохнул в Снейпа жизнь, отдав за него свою, но не смог полностью залечить его раны.       Снейп, обессиленный, раненый, но чудом не лишённый палочки, забрал с собой тело птицы, и, собравшись с силами, аппарировал в свой домик в тупике Прядильщиков. Он долго, очень долго восстанавливался, но так и не смог полностью вернуть голос и залечить шрамы. И исчез.       На вопрос Гарри, почему он все-таки решил ему написать, Снейп, в своей любимой манере сообщил, что зная идиотизм Поттера понял, что тот будет винить себя в его смерти, а этого совесть ему не позволяла. Гарри тогда скептически хмыкнул, и сказал, что совести у профессора никогда не было, но, после этого, стал регулярно навещать своего мрачного вечного спасителя, никому, даже Гермионе не рассказывая о его секрете. — Итак, Поттер, что вас привело ко мне сегодня? Вас становится слишком много, я не могу нормально работать, — сразу же начал Снейп едва Гарри переступить порог. — Вас это удивит, конечно, но я пришёл поговорить с вами по работе, — вздохнул Гарри, после чего начал свой рассказ, высказывая также свои догадки. — Четынрнадцать лет прошло... Я знал, что когда-нибудь аукнется, — невнятно пробормотал Снейп. — Что? — переспросил Гарри. — Я знал, что когда-нибудь это аукнется, — громче повторил Снейп, вскинул голову, и посмотрел Гарри в глаза. — Поттер, ничего не проходит бесследно. И можно было догадаться, что когда-нибудь будут последствия. — Вы знали, и ничего не сделали? Знали и ничего не сказали мне? — Гарри почувствовал, как от непонятной ярости перехватило дыхание. — Что я должен был сделать, Поттер? Что сказать? — без привычной язвительности, почти шёпотом, ответил Снейп.       Действительно, что? Поверил бы сам Гарри, если бы ему сказали, что есть и будут дети волшебники, которые по каким-то причинам не попали в Хогвартс. И что эти дети когда-нибудь снатут головной болью, если не сказать больше. Да нет, не поверил бы. Потому что даже сейчас, после победы над Волан-де-Мортом, после двенадцати лет аврората, после сотен расследований, Хогвартс оставался для Гарри все тем же самым лучшим, самым безопасным местом на свете. — Но... как это вообще возможно? В конце концов, эти дети не подходят по возрасту, они все родились либо раньше, либо позже учеников, которые должны были поступить в школу в сентябре девяносто седьмого... Разве что только одна девочка... — Гарри пытался ухватиться за любую деталь, надеясь, что Снейп, пусть и в своей манере, но сможет убедить Гарри в том, что он ошибается.       Но Снейп молчал. Просто задумчиво смотрел на Гарри, или даже сквозь него, вмиг растеряв всю свою саркастичность, кажется. — Мне жаль, Поттер, но боюсь, что ваши догадки если и не полностью, то во многом соответствуют действительности. Совершенно не обязательно, что все эти дети волшебники, возможно, что только некоторые из них. Но, как бы то ни было, эти дети детьми будут не всегда. И, рано или поздно, у них появится настоящий лидер, который сможет им показать, кто они такие. И научить их. И не факт, что то, чему их научат, будет на пользу кому-то, кроме этого лидера. — Они уже - головная боль. Даже представить боюсь, что с ними будет, если ваши перспективы хотя бы отчасти исполнятся, — сказал Гарри, ни к кому толком не обращаясь. Несколько минут оба молчали, потом Гарри все же спросил, впрочем, уже зная, что услышит, и мысленно соглашаясь. Странно, конечно, но с возрастом они со Снейпом стали понимать друг друга без слов. — Скажите, профессор, а могут ли родители магглорожденых волшебников отказаться отправлять своих учеников в Хогвартс? И вообще в любую другую школу магии? — В теории - нет, статут и прочее ставятся под удар не обученными и неосведомленными волшебниками, не говоря уже о возможности появления обскуриев. Но это - только в теории. Потому что на практике, то же министерство магии запрещает использовать на магглах даже простенький конфундус - а если родители маленького волшебника против, и не поддаются ни на какие уговоры, то что нам остается делать? Хотя, лично на моей практике такого не было. По этому вопросу вам лучше поговорить с Минервой. И, конечно, взять у неё списки тех, кому отправлялись письма. И запросить письма с зарегистрированными волшебниками в министерстве. — С министерством сейчас работает Гермиона... А с профессором Макгонагалл я поговорю, конечно, — с этими словами Гарри встал, и, коротко поблагодарив Снейпа, пошёл к двери. Уже на пороге Снейп окликнул его: — Поттер, — Гарри обернулся и наткнулся на не читаемый взгляд ониксовых глаз, — обращайтесь.       Гарри кивнул, и вышел за дверь.       Макгонагалл как всегда была строга, и, Гарри не знал, как ей это удавалось, радушна одновременно. Она пообещала к следующему утру совой отправить запрашиваемые Гарри списки, сказала, что готова оказать любую посильную помощь, и не простит себе, если в том, что происходит, есть её вина, как директора Хогвартса. Впрочем, Гарри сильно сомневался в том, что дети не поступали в школу по халатности Минервы.       Портрет Дамблдора тоже не сильно порадовал Гарри - он повторил почти все то же самое, что сказал ему Снейп, только в своей манере, и на разговор с портретом Гарри потратил гораздо больше времени, чем на разговоры с живыми людьми.       К тому моменту, как Гарри закончил с беседами, возвращаться в министерство уже не было смысла. Гермиона была уже дома, и Поттер, не особо задумываясь о приличиях, аппарировал прямо к двери её квартиры, при этом, не забыв вежливо постучать. — Привет, — дверь открыла Гермиона, еще даже не до конца переодевшаяся с работы. Она только успела снять мантию и туфли. Гарри не успел ответить ей, так как из-за угла появился Ричард, неуверенно топая на маленьких ножках, и радостно, картаво приветствуя гостя: — Ар-ри! — малыш, странным образом почти сразу начал говорить букву "эр", но "гэ" давалось ему с трудом.       Гарри тут же присел на корточки, раскрыл руки, и подхватил крестника на руки, подкинул его в воздухе, и поцеловал в пухлую щечку. Ричард был почти точной копией Нотта - те же непослушые, почти черные волосы, темно-синие глаза, упрямый подбородок. Губы пока были непонятно чьи, а вот нос... Гарри бы поклялся, что нос точь в точь его, но Гермиона часто осаживала его, что нос у мальчика тоже ноттовский, просто Тео с Гарри чем-то похожи внешне. Гермиона часто посмеивалась, ласково убирая со лба сына волосы, что он выглядит так, словно она в процессе зачатия участия не принимала. В такие моменты Гарри думал о том, что если у Гермионы когда-нибудь будет девочка, то она обязательно будет похожа на неё. — Поттер, — протянул появившийся из-за того же угла Нотт, — и как всегда к обеду. — Кто бы говорил, — фыркнул Гарри, и передал Нотту крестника, чтобы снять куртку и помыть руки. — Я, между прочим, здесь на правах отца и бывшего мужа, — заметил Теодор. — А я, между прочим, на правах лучшего друга и сотрудника, — парировал Поттер. За эти годы подобные пикировки стали привычным занятием, и, кажется, приносили удовольствие обоим участникам. — Гарри, ты не предупреждал, что придешь, — сказала Гермиона, когда молодые люди вошли на кухню. Она размахивала палочкой над каким-то чашками. — Ну, ты де всегда рада меня видеть, — нагло заявил Поттер, приветственно чмокнув Гермиону в щеку. Нотт на это только возмущённо фыркнул, а Гермиона закатила глаза, и кивнула: — Ну, разумеется. Идите в гостиную, я накрою на стол там.       Гарри с Ноттом и Ричардом вышли в гостиную, где Теодор опустил сына на светлый пушистый ковер. Малыш тут же пополз в неизвестном направлении, и, под ненавязчивым присмотром отца и крестного стал исследовать окрестности. — Грейнджер сказала, что у вас намечаются серьёзные проблемы на работе, с детьми-волшебниками, которые не поступили в Хогвартс, — начал Нотт, становясь серьезным. — Намечаются, — кивнул Гарри, недовольно скривив губы. Он уже привык к постоянному присутствию Теодора в их с Гермионой жизни, смирился с ним, и даже начал испытывать к Тео что-то вроде приятельской привязанности, но почему-то никак не мог привыкнуть к тому, что Гермиона могла обратиться к бывшему мужу за советом или помощью. — Пока не знаю, чем смогу быть вам полезен, но однозначно могу сказать одно - те дети, которые не поступили в Хогвартс в девяносто седьмом, были либо зачислены на год позже, либо отправлены в тот же год учиться в другие школы. — Откуда такие сведения? — резковато ответил Гарри, впрочем, отчасти понимая, что если бы те дети, что не поступили тогда, так нигде и не выучились, то проблемы бы могли начаться гораздо раньше. — Если ты не помнишь, то все мы, дети пожирателей, были в опале. Нам надо было как-то выбираться, как-то жить дальше, и хотя бы частично обелить своё имя, доказав лояльность магглорожденным, — начал Нотт и Гарри скривился снова. Он не один год был уверен в том, что Теодор запудрил Гермионе мозги, и женился на ней как раз из-за происхождения. Относительно успокоился только после того, как узнал, что подруга беременна - потому что решил для себя, что если бы это был брак исключительно по расчету, то чистоплюй Нотт никогда бы не допустил рождения ребенка от магглорожденной волшебницы, — вот мы и бегали и искали их по всему континенту, уговаривали родителей отправлять детей в Хогвартс, доказывали, что магия существует. Кого-то даже в Америке нашли, — горько усмехнулся Тео. — А что, родители не хотели отпускать детей? — в целом, Гарри хватило и рассказа Снейпа о том, что в теории родители могут отказаться от обучения их ребенка в непонятной школе непонятной магии. Но услышать это из первоисточника стоило. — Не хотели... Не многие, но такие находились тоже. Понимаешь, эта война ведь задела гораздо большее количество народу, чем кажется. Магглы ведь видели, что происходит что-то страшное. Видели, но ничего не могли с этим поделать. А когда к тебе приходит невнятный подросток, и что-то бубнит про магию, а потом еще и фокусы какие-то показывает, их это пугает. — Но ты все равно говоришь, что те дети так или иначе все-таки получили образование. Ты вспомнишь пофамильно тех учеников, к которым ты ходил лично? — На память - нет, но если увижу, то конечно. Даже, может быть получится вспомнить тех, к кому ходила Паркинсон, Гринграссы... — Но ведь Гринграссы не были опальными? Разве нет? Им-то зачем это было надо? — Гарри вспомнил двух сестер Гринграсс -Дафну и Асторию, и даже припомнил, что на одной из них был женат Малфой, только вот на какой именно - большой вопрос. — Гринграссы всегда были странными... Ты знаешь, на Слизерине дружить было, как бы это сказать, не модно, что ли. Нет, у нас были приятельские отношения, мы были готовы постоять друг за друга, но дружбы в прямом смысле слова не было. А вот Гринграссы - особенно Дафна, старшая, именно что дружили. Тори была совсем маленькой, и нам было не интересно с ней, а вот Дафна... Ну и вот, когда мы все попали в опалу, Дафна, подхватив Асторию, отправилась по магглорожденным с нами за компанию. — А на которой женат Малфой? — зачем-то спросил Гарри. — На младшей, Астории. Странный союз, но счастливый. — Почему странный-то? — по мнению самого Гарри, конечно, более странного союза, чем у самого Теодора с Гермионой, он пока не видел. — Она другая. Астория чистая, светлая, веселая. Она умеет и любит жить, она любит быть счастливой. А Малфой... Ну, Малфоя ты знаешь. — Ясно, — кивнул Гарри. Развивать эту тему ему не хотелось. Да и Нотту не хотелось развивать её тоже.       Молодые люди замолчали, и молчали до тех пор, пока не вошла Гермиона, левитируя перед собой блюда. — Ммм, пахнет замечательно, — Гарри потянул носом, вдыхая запах мясного рагу, овощного салата, и чего-то еще, — кто готовил? — А вот ты даже предположить не можешь, что это готовила я, да? — недовольно скривилась Гермиона, расставляя перед ними тарелки и раскладывая приборы. — Не-а, — хмыкнул Гарри, и Нотт усмехнулся. — Эльфы мои готовили, во главе с Джейн, — сказал Нотт, и открыл было рот, что бы предостеречь Гермиону, — эй, он...       Говорить что-то уже было поздно. Гермиона уже успела взять сына на руки, посадить на колени, и поднести к губам Ричарда ложку с тем же рагу, только доведенным до нужной температуры. Ричард, извернувшись ужом в материнских руках, оттолкнул от себя ложку, так, что её содержимое оказалось практически полностью на белоснежной ноттовской рубашке, пролетев над столом. Оставшаяся часть на ложке была размазана по гермиониной щеке, и в конце-концов грязная ложка, вылетев из руки Гермионы спикировала на ковер. — Он ел, — обреченно закончил Нотт спустя пару секунд, критически оглядывая себя. — Ричард, сколько раз можно говорить, что так нельзя делать? — возмущенно, строго проговорила Гермиона, вытянув невинно хлопающего на него глазами мальчика. Ричард смотрел на неё несколько секунд, а потом также строго и твердо сказал: — Можно, — чем вызвал сдержанное фырканье Теодора, едва сдерживаемый смех Гарри и округленные от такой наглости глаза Гермионы. Она уже собралась было начать отповедь, как тут же поспешили вмешаться мужчины. — Эй, Грейнджер, у тебя рагу на щеке, — вставил Нотт. — Гермиона, приведи в порядок Нотта, — поддержал Гарри, и тут же оказался возле подруги, забирая у неё крестника.       Гермиона, задохнувшись от возмущения и от "мужской" солидарности, все же достала палочку и очистила сначала рубашку Тео, затем ковер, после чего удалилась в ванную, недовольно проговорив: — вы его балуете!       Дальнейший ужин прошёл в спокойной атмосфере, без каких-либо инцидентов. Нотт, поужинав, уложил ребенка спать - казалось, он хочет уловить каждую минуту, что может провести с сыном, и, пообещав друзьям помочь, чем сможет, ушёл.       Гарри с Гермионой еще немного посидел с Гермионой, обсудив с ней услышанное сегодня, и отпустив только встречу со Снейпом. Она же рассказала ему, что подняла сегодня архивы со списками волшебников, и пришла в ужас оттого, в каком состоянии те находятся. Учитывая, что в этих архивах были даже не все волшебники, которые учились в параллели с Гарри и Гермионой, рассчитывать на их надежность особо не стоило. Оставалось надеяться, что списки в Хогвартсе велись более аккуратно. Гарри уже собрался уходить, когда Гермиона, в лучших традициях Снейпа, сообщила ему еще одну новость. — Ты знаешь, министерство, для ДМП и аврората выдвинуло очередную, гениальную идею, — Гермиона весело сверкнула глазами. — Не томи уже, день был длинный, спать хочу, — протянул Гарри, впрочем, думая о том, что спать ему вряд ли придется много. — Все сотрудники аврората и ДМП должны пользоваться маггловским транспортом в после рабочее время, минимизировать использование магии, и вообще, учиться жить, как магглы. — Эмм... а зачем? — с осторожностью спросил Гарри, а сам так и представил картину, как со вчерашней красоткой садится в старенький автобус и пиликает с ней к себе домой. А на вопрос, почему бы не аппарировать, сообщает - по должности не положено. — Ну, знаешь ли, — Гермиона хмыкнула и повела плечом. — Так нас же и в Академии учили жить среди магглов, даже пользоваться маггловским оружием как-то обучали. Что за бзик? — Да не знаю я. Так что, завтра вы, господин Главный аврор, выходите вечером с работы, и, пешочком идете к метро. Чувствовать единение с народом. — А такси? — с обреченной надеждой спросил Гарри. Гермиона качнула головой. Гарри уже представлял себе, как после очередного рейда, он идет к метро, едет до какого-нибудь пункта наблюдения, и потом снова на метро, и снова... — А ты не шутишь, а? — Нет, не шучу, — Гермиона наконец тихо рассмеялась. — А насчет магии после работы? Типа дома тоже нельзя, чтоли? — Минимизировать использование магии, — кажется, протицировала Гермиона, а потом добавила, — нет, дома используй конечно. Твой дом защищен так, что сам Волан-де-Морт магии не почувствует. — Не поминай всуе, — Гарри едва ли не перекрестился. А потом спросил? — А твой? — Мой тоже. Тут Нотт разгулялся. — Ладно, Мерлин с ним, разберемся, — махнул Гарри рукой, и встал, — пойду я. — Ты домой? — Гермиона тоже встала, чтобы проводить друга, и прошла вслед за ним к двери. — Ага, пройдусь немного, — кивнул Гарри, чмокнул Гермиону в щеку. Гермиона улыбнулась немного устало, и провела пальцами по щеке, на которой уже появилась щетина.       Они на несколько секунд встретились взглядами и замерли. После чего Гарри, мягко улыбнулся, коснулся губами её лба, попятился к двери, и, кивнув на прощание ушел.       Гермиона по годами выработанной привычке подошла к окну, провожая друга взглядом, и несколько минут смотрела на то, как Гарри удаляется в противоположную от дома сторону.