Драбблы о красивых девушках

Эмма торопливо закрыла за собой дверь, быстро окинула взглядом скверик — нет ли чуда? Чуда не было, Эмма не удивилась, тряхнула волосами и застучала каблучками навстречу солнцу. «Теперь все будет хорошо», — думала она. — «Это точно». От этих мыслей хотелось смеяться. Подняв подбородок повыше, Эмма решительно шагала к остановке. Непрошенные воспоминания отражались отовсюду, Эмма мимоходом улыбалась им, и шла дальше — мимо воспоминаний. Новая жизнь — это так прекрасно! Почему-то Эмма была уверенна, что она смогла, и что все начинается теперь! В этом пиджаке она чувствовала себя уверенной, сильной, прекрасной, а главное — свободной. Никаких больше надежд! И никакой больше войны с миром. На остановке она уставилась прямо на солнце — в 9 вечера оно сияло нежно, любовно, и Эмма улыбалась ему в ответ. Иногда она оглядывалась проверить, не идет ли автобус, рассеянно одаривая улыбкой и людей… Ей казалось, что солнце сжигает с сетчатки не только дневную усталость, но и все плохое, что видели ее глаза. Какая-то женщина прошла слишком близко, и по телу Эммы пробежала дрожь недовольства. Ну почему у людей нет чувства расстояния? Солнце продолжало светить ровной мягкостью. Вокруг солнца разлилось голубоватое сияние, а чуть дальше — розовое. Такая же аура висела над домами под солнцем. «Странно, когда долго не моргаешь, на солнце наплывает черное солнце. Начинаешь моргать — и черное солнце колеблется, а потом исчезает». Подошел автобус. Эмма сунула руку в карман пиджака, чтобы достать две монетки. Рука натолкнулась на что-то маленькое, в бумажной обертке. Конфетка… Эмма так давно не надевала этот пиджак. Год пролежала, подтаяла! Эмма вспомнила, как она тогда торопилась, ехала, волновалась, спешила к главному приключению, к самому чудесному чуду, за тридевять земель отсюда! И как все тогда получилось здорово! Нет, Эмма сейчас не нуждается в чуде, ей довольно того, как она чувствует себя в этом пиджаке. Но, когда она приходит домой, она разворачивает эту конфетку (как это непросто, фантик прильнул насмерть!), и засовывает в рот. Вкусно. Воспоминания льнут к сердцу сладостью, но Эмма смотрит в зеркало, удерживая свое изображение в пиджаке, в пределах комнаты. Красивая, чего уж там. Пусть чудо произойдет, если захочет. Эмма не против, да даже если и против (она давно поняла), ее не спросят. Просто в этот раз ей хорошо и без чуда. Пусть оно случится, когда ему вздумается, а пока Эмма будет танцевать, глядя на закат за окном. «Так и сделаю. Надерусь кефиру и пропляшу два часа кряду» — радостно смеется Эмма. Ей весело. И она очень рада и благодарна этому миру.