New born

Three Days Grace - Pain Глава 5. Любовь & Акутагава Рюноскэ.

Демон ночи перескакивал с места на место, исследуя каждый потаенный уголок ночного города. А о них Рюноскэ знал если не все, то достаточно, чтобы удовлетворить собственный интерес. Некогда он и сам проводил бесконечные дни в невиданных обычному жителю маленьких углах и подвалах. Ах, эти воспоминания… Полные боли и отчаяния. И когда он успел оказаться в прежних трущобах? От старых мест мало, что осталось, но перепутать этот злосчастный район с чем-либо еще невозможно. Где бы не находился мафиози, в какой бы загнивающей части Японии, а такую мертвую пустоту он узнает из тысячи. Только в этом убогом местечке не встретишь прохожего ни днем, ни ночью – максимум, и то, если повезет, наткнешься на какого-нибудь полумертвого пьяницу, но тут же забудешь о нем. Благодаря, конечно же, местным видам – разрушенные коробки со старыми тряпками, что-то, напоминающее временное жилище древних людей; многочисленный мусор и скопление глаз. Возможно, последнее и звучало, как паранойя. Да что там, парень прекрасно и сам осознавал, как безумно это кажется. Но, даже полностью принимая ситуацию, он не мог избавиться от этого угнетения. Все детство, что он провел среди мусора и бездомных психопатов, ему чудилось, будто сотни чьих-то глаз наблюдают за каждым шагом ребенка. Куда бы он ни пошел, как бы себя ни вел – зловещие зрачки не спускали с него свое пристальное внимание. Возможно ли это на самом деле? Кто знает. Рюноскэ и сам не раз задавался этим вопросом. Однако один раз все-таки смог убедиться, что эти навязчивые мысли имеют право на существование. В тот теплый вечер, а в Йокохаме не так-то часто можно было застать сухую приятную погоду – в конце концов, портовый город, маленький Рю нес тяжелый пакет. В одном месте он уже разорвался, но эта небольшая проблема не помешала мальчику катить по земле долгожданный ужин. Стоило мальчику только обернуться, проверить, что да как с содержимым, как краем глаз заметил фигуру, мигом мелькнувшую за угол одной из многочисленных «коробок». Не сдержав детский интерес, юнец осторожно завернул за тот самый угол, и тут же пожалел об этом. В тени полуразрушенного жилища перед ним стоял он сам. Вернее, очень плохая копия Рюноскэ. Существо, окутанное странным туманом, смотрело своими многочисленными безумными глазами на мальчика, не издавая не звука. Оно застыло, будто став восковой фигурой. Только мерзкие глаза, разных размеров и цветов, двигались в разные стороны, пытаясь сосредоточить свой взгляд на незваном зрителе. Тогда Акутагава подумал, что ему привиделось или банально показалось. Он не ел несколько дней и, кто знает, что там было на самом деле. Рю никому не сказал о странной находке, просто выбросил из головы тот минутный ужас, будто ничего и не было. От внезапной ностальгии парень только еще сильнее разозлился. Взамен воспоминаниям из жестокого детства пришел образ Дадзая. Акутагава прекрасно помнил их первую встречу – этот наглец восседал над трупами врагов. Преступник тянул к нему руки, предлагая лучшую жизнь, в обмен на его силу. И он повелся. Не на его сладкие речи или силу, нет. На темно-карие глаза мафиози, слишком яркие, и такие мертвые, желающие, наконец, обрести вечный покой. Как давно это было… Что с того, что когда-то этот придурок его спас? Он – лишь проводник в новый мир. Их не должно ничего объединять, кроме стремления стать лучше. Стал ли лучше Рюноскэ? Несомненно. Его тренировки, ритм жизни и строгий режим дали свои плоды. Он уже не тот беспомощный мальчик, коим был несколько лет назад. Всего-то за какие-то короткие года парень научился постоять за себя, за своих близких, быть послушным псом и идеально выполнять чужие указы. Умением плясать под чужую дудку Дадзай-сана не вернешь. Парень остановился, прижавшись рукой к холодной стене. Зря он так взбесился – для поисков мало желания, в первую очередь нужно холодное мышление. Выплеснет он гнев на поиски, и что с того? Поможет ли это найти преступника? А расправиться с ним? Рю покачал головой, сильнее сжимая кулак. Его все еще мучила отдышка и дикая сухость во рту. Черт знает, когда она появилась и стала докучать парню, но сам факт ее присутствия действовал на нервы. «Приди в себя. Хватит этих разрушений» - успокаивал себя Акутагава, наблюдая за атаками Расемона. Пес портовой мафии глубоко вздохнул. Бесполезно. Он облазил все криминальные известные, и не особо, места, допросил всех возможных знакомых и даже залез в эти грязные трущобы. Если кто и был в тот злополучный вечер, так сам Дадзай. «Он не мог так потупить… Он бы так не сделал… Это кто-то другой», - Акутагава, при всей злости, не мог до конца принять случившееся, как вину бывшего учителя. Да, когда-то этот тип уже сделал ему больно, оставив одного на погибель в мрачном мире. Рю знал и о причинах этого безумного поступка, и даже догадывался, какие муки одиночества, испытывал сам Дадзай, прячась от мафии. Он ни разу не говорил ни с кем об этом, даже с Гин не делился своими чувствами, касаемо этого придурка, но в глубине души все прекрасно знал – его беглец виноват столько же, сколько он сам, раз считает себя… Кем-то важным для Дадзая? Если бы так. Он действительно чувствовал нечто странное при взгляде на учителя, но все время списывал это на глубокое уважение и страх. Когда Рю боялся, то всегда ощущал неприятный комок в горле и давление в животе. Тут было нечто похоже – как только Осаму появлялся в поле его видения, как парень тут же менялся. Не внешне, внутренне – все, что было в животе, резко сжималось, принося невероятный коктейль чувств боли и уязвимости; дыхание не слушалось его и вечно растягивалось в длинные вздохи, периодически прикрывая доступ к кислороду. Не удивительно, что при Дадзае Акутагава кашлял больше, чем перед кем-либо еще. Может ли быть, что Осаму – не просто его первый, так называемый, «друг» или учитель жизни? А кто-то больше? Как «спутник по жизни»? «Что за бред?» - Рюноскэ поморщился. Вкладывая все силы в последнюю надежду на поимку преступника, парень даже мыслей таких допускать не хотел. Но чертов голос в голове, живя собственной жизнью, продолжал. Думая об этом, в его голову приходили самые разные и странные мысли. Мог ли пес портовой мафии так злиться и искать встречи с бывшим учителем не потому, что желал отомстить или доказать свою силу? Что, если ему нужен был сам Дадзай – его внимание, улыбка, взгляд и присутствие? Может ли быть такое, что за все время, проведенное вместе, суицидник не только разрушил прежнюю жизнь мальчика из трущоб, но и забрал его сердце? Нет, это же очевидно. Рю никогда не испытывал ни к кому любви. Даже к Гин, в каком-то смысле. Она была дорога парню, и он заботился о своей сестре как мог. Но любить – это куда сильнее, чем защищать и оберегать от боли. Любить, как считал Акутагава, это когда ты готов на адскую вечность бытия с одним и тем же человеком. Когда ты сам желаешь терпеть все его нападки и проблемы, готов посвятить всю жизнь и все дела, и все это безвозмездно, отчасти, даже понимая, что твои труды просто растопчут в прах. Но даже тогда ты не имеешь права отказаться от своего избранника. И почему именно в этот момент Рю вспомнил тот случай в агентстве? «Нет времени. Нужно действовать». Акутагава, решительно настроившись, замер. Тихий, спокойный район с самыми опасными и несчастными жителями Йокохамы не пугал его, как в детстве. Но все же, что-то было не так. Парень не мог понять, в чем его сомнения и откуда ждать опасность – может, у того разваленного домика? Или у этого угла? Шаги. Он не сразу понял, что, помимо его громкого дыхания, тишину прерывали странные звуки откуда-то издалека. Вот, что действительно пугало и заставляло сердце колотиться сильнее. В тишине, покрытой мраком города, где-то совсем рядом раздавался знакомый звук. Топ-топ, топ-топ. Откуда они? Кому могут принадлежат звуки в полном одиночестве? Парень замер. Голова гудела, не отдавая себе отчета, что сейчас она подставляет своего хозяина. Сосредоточие, где же ты? Полный решимости Рю всячески прогонял из головы ненужные мысли, но неведомый страх брал вверх. Какой-то незримый холодок пробежал по его телу. «Да чего ты боишься!». Акутагава осмотрелся. Звук не прекращал действовать на нервы. Казалось, будто таинственный путник никогда и не появится, не придет к своей цели. Но где-то же он должен быть сейчас. Парень обернулся, слушая чутье внутреннего зверя. Нигде нет. Ни за тем углом или около разбитого фонтана. Все в округе, куда только мог бросить взгляд Рю, не было видно ни единой души. Биение сердца усиливалось. Шаги не прекращались. Он не знал, от чего так мерзко стало на душе, и почему в любую секунду он готов был покинуть трущобы. Страх, похуже любого зверя, сковал тело парня, подбираясь к его душе. Пес мафии одернулся. Его могут пугать столько, сколько душе угодно, но это не значит, что ему позволительно показывать свой страх. - Что б тебя… - цокнул ночной гость, отрываясь от земли. Надо найти источник шума. И поскорее. Рюноскэ был готов к любому поиску, и уже настраивал себя на долгий поиск, как что-то внутри велело ему притормозить. Опустившись с щупалец Расемона, парень осмотрелся. Он не прошел и минуты, шаги еще далеко, так почему он не может сдвинуться с места? Боль. Воспоминания прошлого. Страшная агония. Вопросы без ответов. Секреты должны оставаться секретами. Как бы сердце не кричало – «Беги, придурок, не останавливайся! Уходи подальше и не появляйся здесь больше никогда!», разум велел иного - «Осмотрись, парень, ты упускаешь нечто важное». И советы второго, как правило, значили куда больше для Рю. Что же сознание пытается показать ему? Обычные окрестности бедного района… Или, если это только возможно… Акутагава поежился. Видел бы он себя со стороны – быть может, разозлился или огорчился от млеющего вида опасного преступника. Но сейчас было не до этих мыслей. Перед ним был тот самый тупик из прошлого. Угол, за который лучше не заворачивать. Угол, хранящий свои секреты. Он не должен приближаться к нему, и, уж тем более, заходить за него. Ведь так? Но звуки шагов становились все яснее. Они не приближались, однако нарастали с каждым ударом о землю. Все четче и яснее, громче и страшнее. Топ-топ, мы уже рядом, беги, пока не поздно. Разве может пес портовой мафии испугаться детских страшилок? Что было в прошлом, то там и похоронено. Бесполезно бояться – и он это знал. Нападай первым, атакуй, кусай и рви на части противника, если не хочешь быть ужаленным первым. Поступай как дикий зверь, покажи свою натуру. Так правильно. Так его учили. (Спасибо, Дадзай-сан) Акутагава, безумно улыбнувшись, – вот я тебя и нашел – зашагал к углу. Сейчас ночной пьяница столкнется с опаснейшим преступником портового городка. А, если повезет, - Рю повстречается со своим врагом. Парень выпрыгнул из своей засады. Агрессивные щупальца зверя окружили тело Акутагавы, готовясь атаковать по первому приказу. Но реальность, злая штука, подготовила свой ответ. В темном тупике стоял мужчина, явно выше Акутагавы. Он не подавал признаков жизни – ни дыхание, ни единого движения, ни насмешки или злобы. Как будто перед псом портовой мафии стоял манекен. Рю выпрямился, нахмурив брови. Что-то не так. Сердце до сих пор истошно просит забыть обо всем и бежать, но как же его миссия? Как же сладкие мысли о мести? А что подумает Дадзай-сан, если он сбежит? К черту сердце. - Что за херня? Выходи! – скомандовал темноволосый, пряча руки в карман. Усмешка все еще не спадала с его лица. - Подойди… - раздался в ответ приглушенный голос. Казалось, будто некто только отдаляется от него. Акутагава дернулся. Нет, ему не страшно от странного незнакомца в тени. Скорее всего, это просто очередной зевака трущоб, решивший, что он главарь всего и всея. Рю послушно поддался голосу, осторожно пройдя вперед. Сделав пару шагов, пес остановился. Что-то было не так. Звук, тот самый мерзкий шум шагов, все никак не останавливался. Наоборот – только усиливался с каждым его шагом. «Бомба? Не похоже». Акутагава остановился. Что-то внутри подсказывало ему, что не стоит сейчас идти на контакт с неизвестным. - Хе-хе… Какой же ты доверчивый, Акутагава-кун, - раздался смешок впереди, - Хочешь меня увидеть? Владелец Расемона ничего не ответил. Сосредоточив внимание, парень все пытался разглядеть, что или кто стоит перед ним. Несомненно, это человек. Но голос уж больно не настоящий. Неужели, незнакомец всего-навсего хороший актер? Или, все-таки, балуется запрещенными препаратами? Такое вполне возможно, учитывая здешних обитателей. - Так выходи, - прикрикнул Рю, не теряя уверенный тон. Раздался короткий смех. Акутагава лишь молча стоял, смотря на неподвижную фигуру, с замиранием сердца умоляя странный топот утихнуть. Медленно, специально травя душу терзаниями, незнакомец покинул темную сторону, осторожно выходя в свет. Секунды, проведенные в небытие, заставили юного мафиози вновь и вновь пожалеть о своем решении. Он не мешкался, но и не был готов к мгновенной атаке. Его поразила злоба, принёсшая с собой дрожь и море сожалений. Сомнений быть не может – это он. Тот сам придурок, напавший на Рюноскэ прошлой ночью, завладевший им и причинивший боль. Высокий, худой парень, лицо которого спрятано за большой черной маской, с еле заметными, нарисованными белыми глазами-точками, но с огромной улыбкой клоуна. Он не отбрасывал тени, как и не двигался при дыхании. Дышал ли он вообще? Рю убеждал себя, что да, просто под толстой маской не видно движений. Хотелось бы ему верить, что так и есть. Что-либо еще разглядеть в странном парне возможно было с большим трудом – мрак скрывал таинственный образ, будто бы растворяя парня собственной чернотой. - Акутагава-кун, - начал тип в маске, - Хорошо выглядишь. - Кто ты? Откуда меня знаешь? – Рюноскэ не спускал взгляда с парня, стараясь не обращать внимание на раздражающий звук. - Знаю-знаю. Я всех вас знаю, хе-хе, - не прекращал усмехаться парень, качая головой, как кукла, - А вот ты меня – нет! - Да неужели… - фыркнул Акутагава, мысленно продумывая дальнейший план. «Выведу на чистую воду – может, обойдется и без драки. Что-то он мне не нравится. Не по зубам». Каким-то чувством, а, может, лучше б было назвать это интуицией или многолетним опытом, опасный преступник чувствовал, когда победа будет не за ним. Не всегда, правда, следовал ему, но каждый раз принимал во внимание. И, хоть за последний год он почти не встречал людей, сильнее его, такие все же были. Взять того же (Дадзай-сана) члена мафии, кто-то да точно (Дадзай-сан) найдется сильнее его. - Что у тебя под маской? – продолжил Рю, не пуская в мысли незнакомца. - А хочешь узнать? – странно спросил парень, искажая голос, как в комедийных шоу, - А, может, сам снимешь? - Тц, делать мне больше нечего? - А что такое? Наш бешенный песик боится вилять хвостиком не перед хозяином? Не узнал своего любимого учителя, Акутагава-кун? Незнакомец приблизился. Вернее будет сказать, он словно парил, медленно и плавно пододвигаясь к стоящему мафиози. Акутагава узнал эту походку, хоть она и была искажена до безобразия. Что-то в ней было родное. Узнал и дыхание, и до чертиков притворную улыбку за маской. Рю не понимал, как такое возможно – он прекрасно отдавал себе отчет, что настоящий Дадзай-сан давно уже отдыхает дома, а никак не пытается запутать его своими загадками. Но и человек в маске, сомнений нет, тоже его учитель. Голова шла кругом, что-то явно идет не по плану. Но в какой момент этот самый план начал идти по швам? Когда он решил отправиться в злосчастные трущобы или когда сегодня от него вновь отказался Осаму? - Ах, красивая ночь. Не считаешь? – игриво, не сбавляя темпа, продолжил новый знакомый, подойдя слишком близко к псу портовой мафии. Казалось, будто он действительно не боялся его, и в любой момент мог одержать победу. - Это был ты? – вырвалось у Рю, - Той ночью. - Мммм… - протяжно пропел парень, поднося указательный палец к улыбке на маске, словно прося тишины, - Если скажу, что не я, то позволишь повторить былое? - Ах ты… - владелец Расемона не нашел слов. В нем кипела буря злости, такой, какой он не испытывал уже очень давно. Никто, даже сам дьявол, не имеет права так издеваться над ним. Если все же окажется, что это Дадзай-сан (от этого предположения дрожь пробежала холодным ветром по его спине. Пожалуйста, кто угодно, только не…), он не сможет ему это простить. Если кто-то другой, не важно, знакомы они или впервые виделись, ему не поздоровиться. Тип пожалеет, что когда-либо родился. - Сдохни, - прошипел Акутагава, набрасываясь на незнакомца острыми щупальцами. Тип ловко увернулся и от первого удара, и от следующих атак. Будто бы читая мысли мафиози, носитель маски игрался с псом, отпрыгивая от очередного замаха. Как и Дадзай-сан, которому просто все равно на собственное существование. - Слабо, Акутагава-кун. Вспомни, чему я тебя учил? - Ты не мой учитель! – крикнул Рюноскэ, пытаясь нанести вред противнику новой формой Расемона. Только не он. Дадзаю никогда не было дела до него. Рю давно это понял. Много сотен дней ему приходилось слышать разного вида недовольства и грубости от учителя, подчиняться, порой даже слишком, идиотских приказам, пытаться отстоять свою правоту, свою силу. Когда-то у него это уже вышло. - Ошибаешься, - голос менялся с мгновенной скоростью, становясь то слишком грубым, то детским, - Я и есть тот, кто тебе больше всего нужен. Как и ты мне, дорогой Акутагава-кун. Я всего-навсего пришел за одной вещью, и без нее от тебя не уйду. Не верь ему, не доверяй, закрой глаза и просто беги. Он опять сделает больно. Только в этот раз это будет не Дадзай-сан, а кто-то, кому по силам имитировать его облик. - Мне нужна твоя любовь! – продолжил тип, издавая неприятный смешок за маской. Смех безумия. Бесконечный тик, странный звук шагов сводил с ума. Он уже не приближался, он был слишком рядом. С каждым взмахом зверя Акутагава слышал его, чувствовал, что шаги перешли дозволенную границу. Если так, то почему парень за маской не говорит о них? Слышит ли он это вообще? Или этот придурок – и есть источник таинственных «топ-топ»? Рюноскэ не мог больше это выносить. Сквозь надоедающие звуки то и дело доносились возгласы и смех собеседника. Какого черта он ведет себя как шут? Кого он пытается изобразить? Если Дадзая, то, без сомнения, внешность, голос, жесты – просто идеальная копия. Вот только характер, манера общения взяты у какого-то актера, перебарщивающего с эмоциями. Его учитель так себя не ведет. Он, конечно, тоже любитель поиграть наигранно, но всегда знает меру. Когда улыбаться, когда сделать удивленное лицо, а когда с грустью пожелать всего самого лучшего. Актер без души, зато с прекраснейшим чувством такта. Всегда знает, когда придет конец его играм и стоит снять ненужную маску. - Ха! Не попал! Опять! Без меня совсем раскис! Небось, и учить-то тебя некому! Пропиваешь талант вместе с Тюей, а? Маску… - Ударь меня! Бесполезное создание. Ведь я так скучал по тебе, по нежным ласкам, дай мне их! Покажи себя! Снимал ли вообще Дадзай когда-нибудь ее перед ним? Или перед кем-то еще? У него же есть друзья – хоть один друг, да должен быть! «Ода Сакуноскэ… Был…». - Я требую твоего чуткого присмотра! Акутагава-кун! Если не друзья, то кто? Всегда можно представить еще знакомых, коим ты доверишь свои секреты, но было бы слишком наивно представлять рядом с таким человеком, как Дадзай, кого-то рядом. Особенно после того случая в мафии. Получается, остаются либо любящие родители, либо любимый человек? С первым и гадать не надо, их просто нет, а вот второй… Можно ли назвать таковыми девушек, с которыми порой известный мафиозник уединялся или пытался покончить с собой? Рюноскэ сомневался, но точного ответа даже и себе дать не мог. Все больше и больше сомнений одолевали его с каждой новой мыслей. Он, вроде бы, и понимал, что происходит, но с другой стороны никак не мог принять сей факт за правду. Вдруг он ошибается? Вечный страх оступиться не раз подводил пса, забирая лучшие моменты из его жизни. А ведь это было единственное, что не мог в себе побороть до сих пор парень. Всю жизнь он боялся ошибиться. Акутагава знал, что лучше пойти вперед и сделать хуже, чем стоять на месте и видеть, как этот придурок движется, не смотря назад и вперед, просто идет, даже сам не зная, куда. - Хватит. Надоело, - прервал его размышления тип в маске. Мгновенно резвые щупальца страшного зверя замерли, послушно, будто скуля, растворяясь в плаще Рю. «А вот это уже плохо. Он контролирует мою способность. Ладно. Я знаю, что делать. Я смогу. Если нет – будет хуже. Ошибусь я или нет, сейчас нет смысла гадать. Я просто сделаю это. Не ради себя. Ради…». - Любви ищешь? – задал вопрос Акутагава, ничуть не смутившись отсутствием Расемона. - Хе-хе… А ты готов мне ее дать? Тип стоял намного ближе. Звук не прекращался. «Он ищет любви? Что, если и Дадзай-сан… Может ли он на самом деле так яро желать ее, что готов на преступления? Может ли такой отчаянный суицидальный маньяк желать не смерти, а заботливого чувства? Я не знаю… Мне нужно чье-то объяснения. Без него я никуда не уйду». - Готов. «Дадзай-сан». Рю настроился решительно. С замиранием сердцем он смотрел, не отводя взгляда, на мрачную маску, скрывающая лицо незнакомца. Если это не Дадзай, то он бы не смог так сказать, так выстоять и решительно быть готовым к любому исходу событий. Должно быть, это его галлюцинации, все это – начиная от вчерашних событий, заканчивая таинственным топотом. Но даже если Рю сам себе и придумал, он больше не хотел бояться ошибиться. Он может, и он это сделает. Не сейчас, да и навряд ли первым, но, как только выпадет шанс, он скажет все, что только думает учителю. Ошибки не миновать, и лучше создать ее самому, чем дожидаться неизвестного начала. «Вы мне нужны, Дадзай-сан. Я поквитаюсь с вашим двойником. Обещаю». - Оу… Так не интересно… - грустно произнес парень, пошатываясь. Рю заметил, как маска, плотно сидящая на нем, вдруг начала раскачиваться и дрожать. Неестественно, как только могла. Такое он видел только в очень плохом кино, и в жизни все выглядело куда нелепее. Не будь ситуация так страшна, он бы и не обратил внимание на эту клоунаду. Но только не сейчас. - Зачем… Ты такое сказал? – голос уже становился куда отчаяннее, - Ты же… Серьезно, да? «Вы мне нужны, Дадзай-сан». Рю мотал головой. Он уверен, но собственные мысли куда более честны с ним, чем он сам. Скажи это. Нет, как в таком можно признать, да еще и не пойми кому? Вы мне нужны, Дадзай-сан. Ложь. Не до конца правда. Нет. ОН ЭТОГО ЖДЕТ СКАЖИ ЖЕ ТЫ НАКОНЕЦ ИДИОТ Черт. Я должен. Он перенес много боли. Если мои слова – то, что подарят хоть какой-то покой учителю, то я сделаю это. Ради него. - Вы мне нужны. Дадзай-сан. Рю облегченно вздохнул. Это было не так трудно. Было ли это ошибкой? Несомненно, сейчас он ошибся по-крупному. Но оттого и легче. - Ты… Хе-хе… Сволочь… - маска спадала. Медленно, с противным скрежетом, она сползла с лица незнакомца, ударилась несколько раз у его ног и, со звоном, треснула пополам. Нет больше черного притворства на лице. Только грусть и бесконечная боль. - Идиот, Акутагава-кун… - грустно отозвался спокойный голос Дадзая. На грустном лице знакомого суицидника медленно показалась улыбка. Маленькая, совсем не характерная ему, но в чем-то даже слишком подходящая. Актер, который, оробев, теряет нить давно знакомой роли. Дадзай, как будто неоткуда появившись, тянул руки к стоящему в шоке Рюноскэ. Он просил, не говоря ни слова, и знал, что ученик поймет его. Пес мафии всегда понимал, что хочет его учитель, даже если приходилось объяснять через боль и вечные муки. Но именно он же смог понять, как подарить спокойствие неведомому существу, с реальными страданиями. - Дадзай-сан? – прошептал Акутагава, не двигаясь с места. - Акутагава-кун… - медленно обнимая, так же шептал в ответ парень, - Спасибо. «Вы мне нужны, Дадзай-сан», да? - Я… - Помолчи, - нежно произнес Осаму, сияя светом. Уже ни о чем не беспокоясь, просто наслаждаясь темнотой еще одной прекрасной ночью в любимом городе, суицидник нежно закрыл глаза ученика ладонью. Рюноскэ не стал сопротивляться. Он просто стоял, и ждал, когда же ему позволят вновь увидеть тот самый свет. Когда он очнулся, никого рядом не было. Только вмятины от Расемона недалеко от него на земле, и осколки маски. Ночь уже подходила к концу.