Same old song S.O.S

Цзян Ваньин — успешный в меру возможностей человек, старался во всем слепо следовать наставлениям семьи, но сегодня чаша его стоического терпения лопнула. Сначала он осознал, что любимые джинсы после стирки сели на пару размеров и очень туго обхватывали ноги, мешая бегать по офису из одного отдела в другой, что было некстати ввиду приезда начальства. Ох, начальство было не его, а компании-партера, от того и не легче, все-таки, будучи прямым наследником строительной компании Yunmeng-build, он был поставлен перед фактом — им заинтересовался старший из братьев Лань и ему отказать нельзя. Сперва все было как в самых приторных сюжетах дешевого бульварного чтива: высокие чувства со стороны Хуаня, все эти улыбки и вечные просиживания денег в ресторанах, где еда была не вкусной, а музыка мертвой. Самый ужасный период настиг его, когда родители начали заводить речь о помолвке. И это спустя всего четыре месяца недоухаживания, мало того, что сына родного подложили под мужика, так еще и буйную молодость отдать захотели. Ему всего-то двадцать, пускай третьекурсник, пускай работает здесь на птичьих правах, совмещая учебу и все остальное, пускай не уходит в отрыв, как его брат и друзья, но он тоже пожить для себя хочет. Да, был бы претендент еще путевый, а так… Лань Сичэнь не был плохим человеком, но про таких как он можно сказать что-то вроде: «Ночь несет покой старикам и надежду молодым.» Он был безусловно стар, душой конечно же — все разговоры сводились к его воспоминаниям былых лет, к работе и все, ночь была для него табуированным временем и в десять вечера про него можно было забыть напрочь. Даже имея свободные дни, он никогда не звал погулять, не принимал приглашений на времяпровождение вне дома и ресторана. Это порой бесило больше его наставлений о вреде алкоголя и сигарет. Ему хоть и было всего то 28 лет, но юноша чувствовал, что цифры просто перепутали местами. Он плохо целовался, слишком жадно, совсем не слушал замечаний и личных предпочтений партнера. Но был щедрым и вежливым все остальное время, старым душой вынужденным парнем. Сейчас же, отношения находились на краю пропасти, дорогу для спасения которых преградили сложные характеры мужчин. И еще дико жмут джинсы — в других пойти он не хотел, сегодня свидание и этот элемент одежды всегда был некой оболочкой из комфорта, но только не сейчас, господи за что все это. В небрежно собранной сумке лежала спортивная майка, которая была на парне до работы и черный бархатный ремешок, который он немного неловко, но все же смог надеть на свою тонкую шею, чокер приятно холодил тело и вид его не сразу бросался в глаза. Менять легкую рабочую рубаху на удобную вещь он не рискнул, но может хоть эта маленькая деталь пробудит хоть какие-то чувства в этом Лане. Выйдя на улицу, Цзян Чэн вытащил пачку апельсиновых Филип Моррис и закурил впервые за последние пять часов. Дым приятно горчил во рту, оставляя на горле послевкусие, скользил внутрь и резко выходил из приоткрытых губ. Ему безумно нравилось ощущать этот момент, когда о нем действительно можно задуматься и растянуть удовольствие, не скуривая всю сигарету в две тяги. Сейчас было так плевать на все нравоучения, на недовольство, да настолько, что выкинув бычок в урну, парень сразу пошел в указанное ему место, даже не выветрив запах из волос и не заев это по обычаю десятком мятных жвачек. В надежде срезать дорогу, он попал в переулок, где его чуть не цапнул рыжий кокер-спаниель, окончательно подпортивший настроение. Зато сэкономив лишних минут пять, он вышел к парковке, где уже красовалась машина его старикана, значит тот уже сидит, ждет свой объект для поучений. — Не сегодня. Цзян Чэн вошел в здание спокойно, улыбаясь администратору, он прошел за ней к столику Лань Хуаня и сел, приняв свое обычное спокойное выражение лица. — Привет, я не опоздал? , — стандартный набор фраз для обычного свидания как ни кстати подходил для общения, — Ты не представляешь что случилось, пока я шел сюда. — Ты курил, — холодный тон буквально физически ощущался, лицо спутника помрачнело, — это отвратительно и я говорил тебе бросить. — Да курил, что с этого? Ты меня даже не слушаешь, так с чего бы мне тебя сейчас слушать, — Цзян Чэн указал в меню на первый попавшийся салат, слушая все что заказал Сичэнь, добавил, — а я пожалуй от десерта откажусь. Прохладная вода прекрасно помогала успокоиться под напором нечитаемого взгляда, было ужасно неприятно сидеть перед тем, кто излучает пассивную агрессию. Похоже чокер ему не пришелся по душе, а ведь на него были такие надежды. — Это отвратительная безвкусица на твоей шее сделала тебя похожим на их классических носителей? , — господь бог всемогуший, если этот человек сейчас не закроет свой рот, то этот милый красивый элемент одежды окажется на его горле и будет там до посинения головы и последнего вздоха. Молча, насилу запихивая несчастный салат в себя, парень не мог понять, если он так бесит этого человека, то зачем было говорить о заинтересованности и начинать эти отношения? Слишком глобальный вопрос оставался бы неразрешенным, но все переменилось в один миг. За руку выдернутый из-за стола, он непонятным образом оказался в уборной, где его резко повернули и вжали пахом в раковину. Одной рукой Сичень больно обхватывал поперек грудины, а второй жестко впился пальцами в щеки, вертя его голову в стороны. — Посмотри на себя, ты похож на грязную подстилку больше, чем на наследника компании и партию для меня. Сейчас ты это снимаешь, отдаешь мне сигареты и мы едем ко мне домой, — злобно шипел мужчина на ухо, выдыхая рывками после каждого сказанного слова. Было обидно, до слез, которые просились наружу, но заплакать не получилось бы — непонятно откуда появились силы оттолкнуть мужчину от себя и даже взять его за лацканы явно дорогого пиджака. Он расхохотался, истерично, совсем тихо, но все же смог немного взять себя в руки и приблизив лицо к чужому, так, чтоб его дыхание ощущалось совсем близко, почти что в губы пропел веселым голосом, — я от тебя сегодня ухожу. Больше не задерживаясь, он схватил вещи и выбежал прочь, мотая головой в разные стороны, отчего шевелюра его растрепалась, а ровные пряди челки играли на ветру. Это была свобода. Никаких старперов. Никаких ущербных рамок и запретов, слез, криков — ничего. -Н И Ч Е Г О, — вслух прошептал парень, скидывая с себя рубашку, прямо посреди улицы переодеваясь в любимую растянутую черную майку. Холодок остужал разгоряченное тело, скользя по крепким рукам, открытой шее, чувствительным ключицам ныряя под одежду. В голове был туман, хотелось продолжения шоу, расслабиться и отпраздновать свою победу, поэтому перебрав уйму баров, он двинул в сторону стоящего неподалеку автобуса и еле набрав наличкой на проезд, с улыбкой провожал мелькающие в окне огни злополучного заведения, где оставил тяжелую ношу. Вечер обещает быть интересным. — Я еду в клуб, — ответив на отцовский звонок он сбросил трубку и выключил телефон. Безразличие и радость смешались внутри юного ума и это опьяняло более любого алкоголя, но это еще можно проверить.