Same old song S.O.S

— Два шота Хиросимы и зажигалку, — Цзян Чэн вальяжно оперся на стойку, присаживаясь на еще пустующий стул, все-таки рано он приехал — все веселье после полуночи, а сейчас только вялые любители посидеть на диванах, «Совсем как этот придурок» , - и трубочки самые яркие! Бедный бармен дернулся от неожиданности и чуть было не рассыпал их все, физически ощущая недовольный взгляд клиента, но взяв себя в руки вспомнил, что кроме черных где-то были еще и те, что в ультрафиолете светились. Пока макушка миловидного бармена скрылась за столом, Цзян Чэн вяло осматривался вокруг — двух шотов было бы мало, но планы не позволяли напиться в хлам, нужно было соблюдать дистанцию с потенциальными прилипалами, а лонгдринки были бы слишком броским посланием- Ну я тут скучаю, сладкие. Подобные мысли заставили его скривиться и сконцентрировать все внимание на мастерстве юноши, который ловко наслаивал алкоголь, готовясь совершить последний, решающий маневр от которого зависел бы весь вид напитка: ярко-алая тяжелая капля гренадина пронзающая все три барьера разносортного алкоголя, создающая именно то самое ощущение взрыва внутри стекла. Довольный увиденным, Ваиньин не сразу заметил отсутствие огненной шапки на коктейле, но внезапно переменившийся свет в помещении заставил его улыбнуться — в лучах прожекторов трубочки стали фиолетовыми из белых и он сам выудив зажигалку из заднего кармана заставил яркий огонек плясать на зеленой глади абсента. Алкоголь приятно обжигал горло — дикий вкус самбуки, приторно-ароматный сменялся тягучим сладким бейлисом и в довершение все шлифовалось горячим крепким абсентом. За эти ощущения парень был готов заплатить любые деньги, он так давно никуда не выбирался и последние пять месяцев совсем не мог выпить, даже на праздник обходясь бокалом белого полусладкого, под нервным взором парня… БЫВШЕГО парня. В голове уже было не так туманно, как ни смешно бы это звучало, но убойная доза алкоголя его отрезвила и даже привела в чувства. Хотелось как раньше вскочить на ноги, пробраться в танцующую толпу и устроить шоу — с братом они часто проделывали подобное, отбирая работу у танцовщиц, временами, им даже оплачивали особо довольные незнакомцы, заказывая на свой счет выпивку для юношей. — Как тебя зовут? , — Цзян Чэн кивнул бармену, который со скучающим видом взбалтывал в шейкере что-то для девушки, состояние которой желало лучшего. — Хуайсан, а эту прелесть, — он кивнул на клиентку, — Донна и все мужики козлы. После еще одного шота, но уже более безопасного для психики и желудка, Цзян Чэн разговорился с девушкой, пускай и на чинглише, местами не понимая ее громких и грубых на слух слов, но все же раскрутил подругу по несчастью на покорение танцпола, на котором собирался народ, явно нуждающийся в примере, как стоит проводить вечер. На удивление, музыка была хорошей — нисколько не заезженной, чередовались и ритмы: после нескольких взрывных и энергичных песен, диджей ставил треки спокойнее, но не менее качающие, скорее добавляющих какой-то романтической эстетики подобных заведений. Тело подстраивалось под ритмы с такой легкостью, что любой танец исполненный юношей можно было отнести к части постановки, хотя это было совсем не так. Цзян Ваньин буквально растворялся в ощущениях, подолгу закрывая глаза он отдавался во власть ритмов, проходящих с басами через все мышцы и вены, нещадно вскруживая голову. За всем этим наблюдал мужчина, что стоял около диджея и довольно улыбался. Давно в этом клубе не появлялись такие яркие личности, способные привлечь его внимание буквально с третьего взгляда: первый раз юноша с чокером попался ему на глаза когда вертелся около младшего бармена, во второй — когда устроил пожар в шоте, а сейчас, кроме этого интересного юноши, в мире ничего не существовало. — Генерал, включи фиолетовый свет и что-нибудь медленное, — мужчина к которому обратились только кивнул, не отрываясь от пульта, за которым творил свою магию, а сам говорящий оставил свой бокал с остатками льда и влился в толпу как раз в момент смены темы. Выцепив взглядом жертву, он ловко добрался до него, стараясь разглядеть поближе. На лице танцующего незнакомца появилась теплая улыбка, отчего-то слишком чужеродная для места, где витает ложь и все людские грехи. Похоже, спокойная обстановка пришлась ему по вкусу. — Так особенно танцуешь. — Это как? — Будто рядом нет других, я не вижу никого, только тебя, — Цзян Чэн осмотрел незнакомца и ухмыльнулся, глядя на собеседника из-под ресниц, когда тот продолжил, — Не хочешь охладиться? Глупо было отказывать такому интересному мужчине, все-таки, он был довольно привлекательным по личным предпочтениям Ваньина — стильная прическа на одну сторону, ухоженный, с интригующе-лисьими чертами лица и живым взглядом, буквально изучающим его… это льстило. — Я не против, — юноша последовал за взявшем его за руку мужчиной, сквозь внушительную толпу людей, дергающихся и танцующих, — не представишься? А то мне с незнакомцами пить не разрешают. — Хах, а ты занятный, меня зовут Гуаншань, но можно просто Шань, — мужчина пропустил Цзян Чэна вперед, чтобы тот сел за стойку, — твоя очередь. — Я Ваньин, по другому нельзя, — Цзян Чэн слабо улыбнулся, осматривая украдкой Гуаншаня в свете белых ламп бара, тот был довольно красивым, похоже, даже в темной обстановке судьба не подкинула ему какого-нибудь Квазимоду. Наблюдать за внезапным спутником было чем-то сверхинтересным — по одному его кивку головой бармен сразу же заканчивал обслуживать клиентов и принимался за не оглашенный заказ. — Похоже, ты часто здесь бываешь, — Ваньин потягивал второй по счету золотистый коктейль от которого веяло приятной свежестью, — жаль, что раньше здесь не бывал, этот клуб нечто. — Через день, Золотое сияние чередую с Безночным, — мужчина притянул к себе пустой бокал и поставил под него пару купюр, явно меньше, чем все выпитое стоит, — не беспокойся, все уже оплачено, чаевые. Был когда-нибудь в Безночном? Клуб этот стал печально знаменит сменой хозяев: во время пожара, из-за халатности начальства, пострадали больше всего сотрудники, которые пытались вывести клиентов до приезда службы спасения. После этого здание и все права на имя были выкуплены семьей Цзинь — Цзян Чэн знал это только из-за участия отцовской компании в отстройке здания, но никогда не переступал его порог, все еще помня, как брата там избили до полусмерти. — Там довольно опасно, я бы не стал так рисковать, — на эти слова мужчина лишь рассмеялся, утягивая юношу к выходу, когда тот получил свой рюкзак от бармена, которому за чаевые скинул ношу еще в самом начале вечера, — а куда мы? — Доказывать тебе, что ты многое потерял, — уже достаточно подвыпивший Цзян Чэн не сопротивлялся, идя на встречу приключениям, которых так не хватало, а спутник тем временем притянул его за талию, крепко прижав между собой и дверью машины. Горячее дыхание обжигало кожу, остывшую на вечернем холоде, чужие руки бродили по бокам, приподнимая кончиками пальцев и без того легкую майку, — не боишься? - Ничуть, — Цзян Чэн игриво сцепил руки за головой Гуаншаня, притягивая того ближе, чтобы выдохнуть в самое ухо лишь одну фразу, простую, но сказанную столь соблазнительным голосом, способным свести с ума, — я хочу. На мужчину это сработало как спусковой крючок — подхваченный под бедра, Цзян Чэн зацепился ногами за талию, немного ерзая из вредности, но его прервали довольно резким, но крепким поцелуем. Сминая податливые сухие губы, Шань провел влажным кончиком языка от уголка до середины, пробуя на вкус юношу, руки его все еще поддерживали форменные ягодицы, сминая их с неподдельным наслаждением. Цзян Чэн отвечал на поцелуи неспешно, несмотря на растущее возбуждение, ему нравилось ощущать момент, влагу и скольжение чужого языка на своем, сплетенные в складном танце, не прерывающимся, несмотря на тяжелое дыхание. Проведя юрким кончиком языка по кромке чужих зубов, Ваньин был зажат между ними и почувствовал легкие укусы на нем, переходящие в звонкие поцелуи граничащие с экстазом. — Не сейчас, садись в машину, — Гуаншань отпустил юношу, напоследок чмокнув того в раскрасневшиеся блестящие от влаги губы и сел за руль, прогревая салон на полной мощности. Внутри машины было тепло и Ваньин всеми силами цеплялся за сознание, чтобы теплые потоки кондиционера окончательно его не усыпили, испортив тем планы на вечер. В голове очень гудело, похоже мешать алкоголь не стоило после полугодового «сухого закона», при одном лишь взгляде на человека за рулем приходило понимание, что такой интерес явно выльется в более приятное времяпровождение, но торопиться не стоит просто потому, что пока за тебя платят — наслаждайся. Да и рано расставаться после бурной ночи будет обидно. — Мне нравится твой чокер, — мужчина положил ладонь на затылок пассажира, поглаживая бархатный ремешок и нежную кожу шеи, что стремительно принимала ярко-розовый окрас от смущения. — С-спасибо, похоже, тебе единственному, — Цзян Чэн отвернулся к окну, наслаждаясь видом пустой ночной набережной: яркие огни фонарей сливались на скорости в полосы света, шум совсем не проникал в салон, но он был уверен — шорох асфальта под шинами этой и поодиноких машин проезжающих мимо сливаются с атмосферой. Тишина не давила, а очень даже была уместной, будь они парой, то непременно бы устраивали такие «покатушки», наслаждаясь просто компанией друг-друга, но пока это чудо не закончилось нужно наслаждаться каждой эмоцией. Теплая ладонь на бедре почти неощутимо бродила от колена и выше, не заходя дальше этой ласки, Гуаншань рисовал пальцами незатейливые узоры, предвкушая каким будет это тело, скрытое под материей чертовски сексуальных узких джинс. От желания повело и рука на руле дернулась, отчего машина запетляла по чистому полотну магистрали. — Я протрезвел! , — Цзян Чэн истерично взвизгнул, цепляясь руками за сидушку мягкого кресла. — Черт, я не могу, — новенькая восьмая ауди съезжает с дороги к нише для парковки, а Гуаншань нервно сжимает руки на кожаном руле, выискивая что-то. Потушив фары, мужчина поставил машину на ручник и откинул ключи на панель. Неловкую тишину прервал глубокий вздох и Шань потянулся дрожащей рукой к щеке испуганного спутника, утягивая того в настойчивый поцелуй, послевкусие адреналина распаляло желание и юноша, неловко растянувшись сумел сесть на колени мужчины, зарываясь пальцами в растрепанные и без того волосы, массируя в такт поцелуев. Отсутствие пространства создало потребность в тесном взаимодействии тел: широкие ладони фанатично оглаживали теплое поджарое тело, уже не скрытое легкой тканью майки, которая теперь лежала где-то на заднем сидении, а в штанах становилось все теснее. Цзян Чэн искусно пользовался своими навыками поцелуев, пытаясь втянуть возбужденного партнера в свой ритм, ему нравилось как тот отвечал на особо глубокие, играя с его языком так, как нравилось парню. Отстранившись, он стал легкими касаниями губ спускаться по подбородку ниже, по напряженной шее, самозабвенно выцеловывая линию ключиц там, где позволял оттянутый ворот футболки, пока по его ямкам на пояснице и обтянутых грубой джинсовой тканью ягодицам, бродили ненасытные к ласкам пальцы мужчины. От напряжения внизу, Ваньин расстегнул мешающую пуговицу и молнию своих штанов, случайно задев достоинство мужчины под собой. Он ощутил его крепкую хватку на своей заднице и еле разборчивый шепот «продолжай». Но играть по чужим правилам было явно не в его вкусе, хотелось большего, чем просто прелюдия и удовлетворение рукой, поэтому он хитро улыбнулся, и отрицательно покачал головой, прикладывая пучку указательного пальца к чужим губам. — Я хочу тебя здесь, — юноша медленно поднес этот же палец к своим губам, немного разомкнув их, он обхватил его и лукаво посмотрел сквозь ресницы, пересекаясь взглядом с затуманенным страстью, — только здесь совсем не удобно…