***
Акутагава ещё раз глянул на первую парту самого крайнего ряда — у окна. Молодой омега сидел всё в той же позе, бездумно писал что-то на листе тетради. Светлые волосы омеги были сегодня завязаны в маленький тугой хвостик, похожий на хвост кролика, и мешающие пряди закреплены разными цветными заколками. Вот сейчас Рюноскэ смотрел на одну из них — ярко красную с чёрной полоской, расположившейся по всей длине привлекающей заколки. Одет паренёк был в свой обычный костюм — белая рубашка, чёрные джинсы и достаточно тяжёлый на вид пояс с маленькой цепочкой, висевшей на левом бедре. Почему-то, когда взгляд альфы опускался ниже груди парня, то тут же падал на эту чёртову цепочку, которую хотелось сорвать к чертям. Рядом с парнем сидел его блондинистый друг из Америки. Он всё болтал о чём-то, не умолкая ни на секунду, а Ацуши словно и пофиг было на это. Омега молчал и лишь кивал иногда, продолжая изучать взглядом пейзаж за окном. Преподаватель на этот раз опаздывал, и даже очень сильно, что совершенно было несвойственно всегда строгому и правильному Оде Сакуноскэ. Этот молодой альфа отличался дисциплинированностью и очень строгим отношением к студентам, а свой предмет обожал и боготворил, но несмотря на все странности и иногда слишком преувеличенную жесткость, студенты его любили до безумия и с радостью ходили на длинные литературные лекции. Сегодня же преподаватель позволил себе опоздать на пару, что не замечалось за ним за всё время его работы в данном учебном заведении. Когда некоторые студенты уже стали спрашивать у старосты, в чём тут дело, дверь внезапно отворилась и в аудиторию вошел мужчина. Строгий, высокий, в чёрном костюме. Все тут же притихли и начали рассаживаться по своим местам, а вошедший тем временем подошёл к преподавательскому столу и, поставив на стул небольшой чёрный чемоданчик, развернулся к студентам. — Итак, — тихо начал он, с каждым словом делая свой голос всё громче и громче. — Так как господину Оде пришлось уйти на некоторое время, по семейным обстоятельствам, я буду заменять его на этом посту и буду учить вас такому серьёзному предмету, как Современная Литература. Я прошу вас отнестись к данной дисциплине очень серьёзно. Все тут же начали шушукаться, особенно четко было слышно возмущенные возгласы с последних рядов. Акутагаву эта «камчатка» и так дико бесила, а сейчас он вообще был готов саморучно придушить этих дебилов. — Тихо! Аудитория тут же смолкла. Стало настолько тихо, что даже муха у окна почувствовала себя неловко и тоже решила замолчать. — Я понимаю ваше непонимание и недовольство, но факт остаётся фактом, так что прошу любить и жаловать, Огай Мори — ваш новый преподаватель, наставник и куратор курса. Ацуши сидел в столовой и молча ковырял вилкой свой уже давно остывший обед. Рядом также молча сидели его друзья, а Джон так вообще уткнулся в телефон и не замечал окружающий мир в принципе. Новый преподаватель никак не выходил у омеги из головы, а ещё уход Сакуноскэ не очень-то обрадовал. Парень любил этого молодого мужчину, ему нравилось слушать его лекции, ходить на семинары, да даже просто разговаривать, встречаясь иногда где-нибудь посреди коридора или на улице по дороге в университет. Альфа был добрым, хорошим, умным, всегда мог подсказать что-то, посоветовать, помочь с литературой, в конце-то концов. И даже на зачётах и экзаменах принимал строго, но справедливо. Автоматов не ставил принципиально, но его всё равно любили все, даже самые вредные и ленивые студенты. А теперь вот всеобщий любимец пропал в неизвестном направлении, а на его место пришёл чуть ли не тиран, который в первую же лекцию поставил на место всех, даже самого отбитого хулигана Роя, что до сего момента позволял себе самое непотребное поведение. Ацуши не мог сказать, что новый преподаватель ему совсем не нравится, скорее, он его попросту боялся. Такую злую и сильную ауру Накаджима даже от собственного отца не чувствовал. Да никогда в жизни он подобного не встречал. Но, что самое удивительное, от этой ауры не хотелось бежать или падать в ноги владельцу, а…хотелось уважать, почитать. Если собственного брата у него были веские причины слушаться, уважать, просить у него совета, то тут тебя просто ставят перед фактом, и не фразой «ты должен уважать», а «ты уважаешь». Как нерушимый постулат. Джон наконец-то оторвал взгляд от телефона и молча глянул на Ацуши. — Ну и как тебе? — тихо спросил блондин. — Не знаю, — только и ответил омега.***
Сегодня день Гин начался с громкого звонка родителей, а потом ещё более громкой лекции на тему того, как они тут «одни-одинëшеньки» поживают, как у девушки дела на работе, а у Рюноскэ в универе. Старшая Акутагава даже не успевала слово вставить, как на том конце девушку заваливали всё новыми и новыми вопросами, переходя с одной темы на другую. И всё бы ничего, да только вот звонить в то время, когда тебе нужно убегать на работу — не самое лучшее дело. Омеге кое-как удалось отбиться от назойливых родственничков, прикрывшись великой фразой «простите, дела» и вылететь из дома до того, как брат снова придёт и начнёт ныть по поводу своего недосягаемого омеги. На работе всё было тихо, гладко. Гин заварила себе чайку и с чистой душой принялась работать в своей любимой тишине…пока на пороге офиса не появился Дазай. Девушка вначале хотела ему врезать по лицу папкой за очередное опоздание, но потом, глянув на морду босса, почему-то решила, что ему уже врезали до неё. Такого выражения лица всегда весёлого и улыбчивого мужчины омега не видела никогда. И ладно бы, если бы оно было просто грустным, так там сразу тридцать три эмоции смешались в одну и фиг разберëшь, где, что и как. Мужчина молча прошёл к своему кабинету и, не сказав ни слова, громко хлопнул за собой дверью. Гин не стала даже рисковать. Ей ещё хотелось жить, поэтому лучшим решением в данной ситуации было просто не трогать директора некоторое время. А дальше уже было не до этого. Скандалы, интриги, расследование, компания-конкурент, модели, кастинги, истерики и новые проблемы. И среди всего этого хаоса никто не обратил внимание на изменившийся запах Дазая. К лёгкому и нежному запаху омеги добавился жёсткий и властный запах альфы.