Кофе с взбитыми сливками

— Ну, здравствуй, Ацуши-кун, — улыбнулся Дазай в своей обычной манере. И вот не скажешь, что чувак от волнения готов начать салфетку грызть. — Дазай…. Накаджима был просто в шоке от того, что сейчас происходило. Вот кого-кого, а своего брата он увидеть не ожидал. Они не виделись с того момента, как Осаму скрылся за железными дверями поезда, а сейчас он спокойно сидит перед ним, после стольких лет разлуки, и улыбается как ни в чем не бывало. В Ацуши смешались два разных чувства — врезать брату по самое не хочу, чтобы аж в другой конец кафе отлетел, и громко зареветь, обняв омегу и высказать всё то, что накопилось за последнее время. Но за него всё решил Осаму. — Я так понимаю, твоя смена скоро должна закончиться? — Ацуши молча кивнул. — Тогда говори, что уходишь сейчас. — И омега снова кивнул. Они проговорили до самого утра. Накаджима всё рассказал брату: о школе, о поступлении, о своём настоящем поле, о папином ужасном поступке. Он всё выдал, как будто исповедовался священнику, но в отличие от этих бесполезных святош, брат был его настоящим спасением. Он заботился об Ацуши с самого раннего детства, никогда никому не позволял обижать младшего, учил его читать, писать, жизни учил. Фирменный хук справа и незаметная подсечка достались Накаджиме в наследство от Осаму. Также, как и великая актерская игра на публику, эгоистичное отношение к окружающим и любовь к себе любимому. Ацуши научился принимать себя омегой только благодаря некогда добрым словам Дазая, которые тот помнил ещё с самого детства. Осаму был брату психологом, воспитателем, лучшим другом, врачом, помощником, учителем и просто замечательным старшим братом. Накаджима тоже много всего узнал о брате. Об университете, о работе, о жизни в целом. За временную прописку в больнице не пожалел дать подзатыльник. Также много услышал о некой Гин, а ещё и о странном и раздражающем новом работнике-курьере. Только вот, пока Осаму рассказывал об этом «наглом рыжем заразном и тупоголовом альфе», Ацуши прекрасно видел, как сияют глаза омеги, и как покраснели ещё некогда бледные щеки. Братик был неравнодушен к данному представителю мужского пола. Закончили они свои посиделки уже ближе к шести утра. У Дазая неимоверно разболелась голова, а Ацуши нужно было ехать в общагу, а потом на учебу. Накаджима совершенно не беспокоился о бессонной ночи, потому что, во-первых, ему не впервой, а во-вторых, можно будет отоспаться на бесполезной лекции преподавателя по Европейской литературе. У него всё равно автомат выйдет по итогу. Брата он оставил одного, взяв с него обещание следовать всем рекомендациям врача, пить лекарства вовремя и хорошенько выспаться. Встретиться они договорились на выходных, когда у обоих будет полно свободного времени. Проснулся Дазай только ближе к обеду и то только от того, что живот бил голодную тревогу, разыгравшись на всю квартиру симфоническим оркестром. Готовить ничего не хотелось, поэтому Осаму, не придумав ничего поумнее, решил проехаться до офиса и потребовать у Гин своих любимых пирожных. Он их не ел уже хрен знает сколько, даже соскучиться успел. Дорога на любимой машинке заняла немного времени. Пробок почти не было, да и не час пик как бы — все ещё на работе, даже если обеденный перерыв. В офисе Акутагавы не оказалось, поэтому Дазай просто уселся в одно из кресел, что стояло практически напротив стола девушки, и закинул обе ноги на низкий журнальный столик. Ранее мешавшая сидеть в такой позе и портящая весь вид, ваза с конфетами, которые обожала омега, куда-то пропала, поэтому Осаму теперь мог исполнить свою давнюю мечту и сесть как ему захочется. Он любил эти кресла в своей приёмной, но вот вазу терпеть не мог, как и дурацкие сладкие леденцы в ней. Акутагава же обожала эти разноцветные пастилки и очень ругалась, когда босс как-то не так «дышал» на «прекрасные создания человечества». Приходилось мириться и молча сидеть без каких-либо жалоб и выкрутасов. Сейчас же, когда был дан простор для действий, Дазай развалился в кресле в стиле «я король» и даже успел слегка задремать, когда громкий хлопок двери мигом вернул его из царства Морфея на землю. — Ты что тут, нахер, забыл?! — завопили гневно сзади, доводя голос практически до ультразвука. — И тебе привет, любимая, — улыбнулся Дазай, глядя на вошедшую девушку вверх тормашками. — Дазай, я с тобой поседею, — тяжело вздохнула омега, подходя к боссу. Тот всё также продолжал сидеть с ногами на столе (благо без обуви), закинув голову на спинку кресла и глядя на дико рассерженную Акутагаву. — Как твой брат? В Осаму полетела увесистая папка. — Молчу, молчу. Гин ещё раз вздохнула, врезала мужчине уже более лёгкой папкой по голове и села на свое место. — Этот идиот умудрился влюбиться и теперь донимает своими проблемами меня, — пробурчала девушка, пристально глядя на внимательно слушающего босса. Привычный взгляд врача (хоть и бывшего) отмечал любые мельчайшие негативные изменения в состоянии омеги, но пока ничего опасного не намечалось — мужчина был вполне стабилен для человека, который менее чем неделю назад вылез из больницы. — Не сканируй меня своим взглядом-рентгеном. — Гин фыркнула. — Я себя нормально чувствую. Даже вон, аппетит появился. — Неужели? Дай-ка угадаю, тебе было ужааааасно лень идти пару шагов до кухни, поэтому ты взял и приперся в офис, чтобы я заказала тебе твои любимые пирожные, а также сделала кофе и отъебалась на ближайшие часа полтора? «Ну вот как её не любить?» Чуя быстро взял трубку, не прошло и двух гудков. На желание главного руководителя отведать пирожных «здесь и сейчас» отреагировал вполне адекватно, особенно если учитывать, что до закрытия того прекрасного заведения оставалось не более часа. Акутагаву это не волновало, потому что её настолько задолбали всякие заскоки босса, что единственным желанием было нанять ему не «пирожного курьера», а няньку, которая будет ему готовить, стирать, убирать, искать в парках, делать отчёты и будить по утрам вместо будильника. На такую должность прекрасно подошла бы жена, но существовала такая загвоздка, как гомосексуальный пол директора, поэтому все варианты с женой тут же отпадали, к огромному сожалению Акутагавы. Накахара всё-таки успел купить пирожные, даже вполне похожие на свежие. По лицу парня было прекрасно видно, как он готов убить всех, но Гин было пофиг. Купил и отлично, даже если они последние. Главное, что Дазай пожрет и свалит, и даст девушке дальше выполнять свою работу. Осаму нашёлся полуспящим в своём кабинете. Чуя тихо, ну как тихо, «тихо в понимании Чуи», подошёл к столу и также «тихо» грохнул коробкой о стол. Осаму тут же проснулся и шокировано глянул сначала на большую картонную коробку, стоявшую у него прямо перед носом, а потом и на злого рыжика, который взглядом уже давно расчленил нерадивого босса и расфасовал по кусочкам в мусорные пакеты. — Ешь давай, — прохрипел Чуя, как-то тут же мигом растерявший весь свой пыл. Дазай сначала не понял такой реакции, но потом ему «посчастливилось» вдохнуть….яркий и терпкий аромат, невероятно манящий и кружащий голову. Осаму вдохнул ещё раз, всем нутром наслаждаясь этим запахом. «Блять, да у него гон» — только и успел подумать Осаму, прежде чем его нагло впечатали в кресло, а губы втянули в горячий и жаркий поцелуй.