Кофе с взбитыми сливками

— Не делай такое лицо, словно я тебя сейчас мучаю допросом государственной важности, — улыбнулась Акутагава, аки хитрая лиса. Ацуши от такой улыбки стало лишь страшнее. Даже самые противные преподаватели в универе так не улыбались, даже на сессии, заваливая студента по билету. — Извините…а как вас зовут? — наконец-то решился спросить омега и глянул на девушку из-под светлой чëлки. Темноволосая на мгновение словно бы удивилась, а потом захохотала так, что Накаджиме захотелось просто убежать из кабинета, желательно домой под одеяло. — Да, извини. Все вышло как-то слишком сумбурно и неожиданно. Меня зовут Акутагава Гин, будем знакомы. Ровно минуту стояла гробовая тишина, а потом Ацуши аж побледнел от напряжения. — Акутагава?! Рюноскэ готов был проклинать свою сестру на чём только свет стоит, потому что её внезапный звонок так и не дал ему закончить свою бурную деятельность и удовлетворить пошлые фантазии. Он был не приверженцем дрочки, предпочитая для этого находить партнёров, но, когда нет возможности удовлетворить свои фантазии в живую, приходится напрягать воображение и дрочить на эти самые картинки в голове. Главный герой его мокрых снов был абсолютно недосягаем. И в конец поехавшему крышей альфе хватало даже пары слов этого недосягаемого идеала, чтобы уже возбудиться. Сначала хоть как-то удавалось снимать напряжение за счёт одноразовых ночей, но потом и это стало настолько скучным и пресным, что Акутагаве пришлось довольствоваться фантазиями, сайтами с порно и фотками своего красавца на телефоне. Уже чуть ли не все друзья в открытую стебались над ним, советуя подходящий крем от мозолей, даже друзья омеги сочувствовали недотраху альфы больше, чем лучшие друзья. И когда во время очередной душевой дрочки телефон начал трезвонить самой нелюбимой мелодией парня, Рюноскэ сразу почувствовал всю жопошность ситуации, а когда на том конце трубки женский голос громовитым басом практически приказал ему сейчас тащить свою задницу в офис, Акутагава вообще был готов поседеть на месте. Над ним и так издевались за высветленные концы, мол, «нахера в отбеливатель окунул?», а теперь придётся терпеть «ты ещё и всю голову помыть решил?». Прихорашиваться особо не хотелось, да и не было времени на всю эту фигню, на которую деловой альфа обычно тратил по полчаса каждое утро, если не больше. Он должен был соответствовать статусу своей семьи, своей фамилии и вообще, ему дико нравилось привлекать внимание, потому что уродом альфа не был и красотой своей, даже если специфической, умело пользовался, овладевая вниманием всех омег на ближайший километр. Привычное офисное здание стало уже практически родным, потому что последнее время Рюноскэ катался сюда по поводу и без. Чаще всего просто поистерить, а иногда и решить какие-то деловые дела, потому что бизнес его родителей хоть и косвенно, но был связан с моделингом, звёздами, актёрами и шоу-бизнесом в целом. Охранник привычно пропустил альфу, даже не спрашивая пропуск. Видимо, злое лицо Акутагавы мигало красным для других людей, что явно означало «не трогать, я кусаюсь». Офис его встретил какой-то непривычной тишиной. Обычно это не сулило ничего хорошего. И также, привычной картины двух полуживых омег, затянутых в бумажные дела, Рюноскэ не увидел. Вместо этого он натолкнулся на взгляд фиолетово-жëлтых глаз. Дазай с лёгким испугом смотрел на закрытую дверь своей офисной комнаты и иногда кидал многозначительные взгляды на загадочно улыбающуюся Акутагаву. Короткой истории хватило, чтобы Осаму кое-как вникнул во всю чехарду, что устроила тут эта тройка. Также он успел выслушать претензии в свой адрес, при чём, непонятно почему они вообще возникли и в чём он тут виноват? Когда пришёл младший Акутагава, Гин просто взяла обоих оторопевших студентов под локотки и вытолкнула в соседнюю комнату, не слушая возгласы начальника, о том, что им как бы ещё работать надо. Улыбнулась своей фирменной улыбкой и закрыла дверь на ключ, крикнув напоследок, что пока эти двое не решат свои проблемы, она их отсюда не выпустит. Первые десять минут Осаму в панике готов был влететь в комнату, но потом Гин принесла ему горячий шоколад с пончиками из столовой, и омега быстро успокоился, тем более, пончики были свежими и с шоколадной крошкой сверху. Криков с той стороны слышно не было, поэтому Дазай расслабился и пустил ситуацию на самотëк. И всё бы хорошо, если бы в какой-то момент дверь не распахнулась и в комнату, где находились Гин и Дазай, не вошёл ещё один представитель альфьего племени, только теперь постарше и с рыжими волосами. — Так-с, теперь будем вашу Санта-Барбару решать, — улыбнулась девушка, хлопая в ладоши. Дазай аж пончиком подавился от такого заявления. Гин никогда не лезла в его жизнь, а тем более в личную, поэтому он и не думал, что когда-нибудь её наглый нос влезет в его дела. Омеге тут же захотелось закатить скандал, но темноволосая, будучи ооочень умной, адекватной, рациональной, наглой и беспринципной омегой, также взяла обоих представителей мужского пола под ручки и втолкнула их в ещё одну дверь, именуемую под собой что-то вроде кладовой. Перед тем, как закрыть дверь, она крикнула им такую же фразу, как и двадцать минут назад первым жертвам её грандиозного чёрного плана, и была такова. Осаму мог и высказать пару ласковых в слух, но именно в этот момент рот у него удачно был закрыт недоеденным пончиком, а в руках томился в ожидании ещё один, поэтому слова в прямом смысле застряли где-то между ртом и мозгом, так и оставшись невысказанными. Чуя, который до сих пор находился в неком подобии шока, решил просто пока что осмотреться и понять, где они вообще и почему он это место не замечал раньше, хотя уже раз тридцать обследовал весь офис вдоль и поперёк, пока ждал новых поручений или заказов на доставку. Заперли их в обычной кладовке, если можно было так назвать данное помещение — полки, стоявшие на них ящики с какими-то вещами, документами, коробками и всяким другим барахлом. В углу стояло старое кресло с потертостями на месте сидушки и пара пыльных стульев, потерявших краску и цвет от времени. Ничего необычного, ничего нового. Не хватало только паутины в углу потолка, но тут, к большому облегчению альфы, её не оказалось. Пока Накахара осматривался, Осаму успел дожевать оба пончика, вытереть руки о платок, так удачно лежащий у него в кармане и оценить то положение, в котором они сейчас находятся. Сделать вид, что всё «ок», и они душевно и отлично поговорили — не прокатит. Гин всегда видит Дазая насквозь и прекрасно чувствует его ложь. Разговаривать конкретно сейчас Осаму тоже не особо хотелось. Всё то, что он так умело и удачно скрывал выплескивать сейчас на голову «своему» альфе не было желания от слова совсем. И сколько бы Дазай не думал, а вариантов спасения он не находил. И тут неожиданно подал голос Чуя. — Я тебя слушаю, — сказал он холодно, усевшись в старенькое кресло. Осаму думал было возмутиться, но натолкнулся на прямой взгляд голубых глаз, что не сулило ничего хорошего. У альфы тоже имелась прекрасная способность. Он видел омегу насквозь, только, в отличии от Гин, это «насквозь» можно было писать с большой буквы. Дазая это одновременно пугало, но не так сильно, чтобы прятаться и юлить, уходя от темы разговора и с головой прятаться в песок. Он, как никак, сильный и независимый омега. И чтобы какой-то там альфа наседал на него и указывал, что и как делать — он этого ни за что и никогда не допустит. И Чуя это прекрасно знал, что бесило Осаму ещё сильнее. Дазай вздохнул, поправил свой костюм, взял один из стульев и, поставив его напротив альфы, осторожно сел. По привычке закинув ногу на ногу и поправив мешающую челку, омега также холодно взглянул на альфу, ясно давая понять, что быть главным он Чуе не позволит. — И я тебя слушаю, — наконец сказал он, хитро улыбнувшись. Игра началась.